ДЭПЛ Д-2 «Народоволец». I отсек: носовой торпедный

Навигация:
I отсек: носовой торпедный
II отсек: аккумуляторный
III отсек: аккумуляторный, жилой
IV отсек: центральный пост
IV отсек: боевая рубка
V отсек: аккумуляторный
VI отсек: дизельный
VII отсек: кормовой торпедный
Внешний вид и экспонаты филиала Центрального военно-морского музея

Дизель-электрическая подводная лодка Д-2 «Народоволец», г.Санкт-Петербург
Месторасположение: г.Санкт-Петербург, Васильевский остров, ул. Шкиперский проток, 10
Официальный сайт: Мемориальный комплекс «Подводная лодка Д-2 “Народоволец”»

Другие корабли-музеи:
ДЭПЛ Б-307 проекта 641Б, г.Тольятти
ДЭПЛ Б-396 проекта 641Б «Новосибирский комсомолец», г.Москва
ДЭПЛ С-189 проекта 613, г.Санкт-Петербург
ДЭПЛ Д-2 «Народоволец», г.Санкт-Петербург
ДЭПЛ Б-413 проекта 641 в Музее Мирового океана, г.Калининград

Осмотрев экспонаты, размещённые в здании филиала Центрального военно-морского музея, посетители попадают ко входу в подводный корабль. Вход – в кормовом, VII отсеке. Выход – в трюме II отсека. На мой взгляд, структура рассказа о подлодке должна определяться не экскурсионным маршрутом, а конструкцией корабля. Прочный корпус лодок первой серии советских субмарин разделяется водонепроницаемыми переборками на семь отсеков. В соответствии с этим делением и будет выстроен и мой рассказ. Начнём с 1-го отсека, торпедного, затем двинемся в корму. Что мы тут видим? Конечно же, в глаза бросаются шесть торпедных аппаратов, на задних крышках которых видим чёткие надписи: "Гос.маш.трест завод им.К.Маркса. 1929. Ленинград". Это "родные" 533-мм торпедные аппараты, которые уцелели при многочисленных модернизациях "Д-2".

Сконструированы они по традиционной схеме: на массивной трубе торпедного аппарата (ТА) находится боевой баллон куда забивается порция воздуха давлением 200 атмосфер. Аппарат герметичен – закрыты его задняя и передняя крышка, внутри находится торпеда. Передняя ТА металлическими тягами и шарнирами связана с волнорезным щитом. Перед выстрелом щит и передняя крышка открываются. Кольцевой зазор между торпедой и стенками трубы ТА заполняется забортной водой. Сжатый воздух, через боевой клапан попадает в трубу. Здесь воздух расширяется и выталкивает из трубы торпеду. Торпеда в кормовой (концевой) части имеет конусоидальное сужение в обратную от носа сторону. За счет этого происходит обжимание кормовой части и торпеда, как мокрая рыба, выскальзывающая из рук, с ускорением вылетает наружу. Честно говоря, хорошее сравнение с рыбкой не моё, я его почерпнул в воспоминаниях Алексея Ловкачёва. В отсеке также находятся устройство погрузки торпед, стрельбовые баллоны, приводы носовых горизонтальных рулей, шпиля, цистерна лага, трюмный насос, баллоны воздуха высокого давления (ВВД). Здесь же совмещенный входной и торпедопогрузочный люк.

Вообще, "Декабристы" отличались простором, однако представьте, как в этом отсеке умещалась почти половина экипажа – 21 человек. Кстати, часть матросских коек использовалась в качестве столов для приёма пищи. Если же торпеду надо было поместить в аппарат, койки опускались вниз. Оценивая "просторы" отсеков, учтите, что при восстановительном ремонте для удобства посетителей часть стеллажей и коек не устанавливали. Чтобы койки не мешали при заряжании торпедных аппаратов, а также при погрузке и обслуживании торпед, их складывали.

Честно говоря, торпедная жизнь заслуживает развёрнутого описания, но я попробую обойтись коротким рассказом. Начнём с того, что при царе-батюшке, русский флот пользовался либо изделиями Whitehead Fiume, изготовленными в Австро-Венгрии на Фиумском заводе английского инженера Роберта Уайтхеда, либо лицензионными копиями, произведёнными на отечественных заводах (сначала в Кронштадтских торпедных мастерских, затем на частном машиностроительном заводе Г. А. Лесснера и на казённом Обуховском). Очевидно, что после революции тесные связи с поставщиком самодвижущихся мин перестали существовать. Советские инженеры получили от распавшейся империи невеликое наследство из 450-мм торпед: 45-12 образца 1912 года и укороченную 45-15, использовавшуюся на подводных лодках. В 1927 году в СССР на заводе "Двигатель" (бывший завод Лесснера) запустили в производство 533-мм торпеду 53-27. Как раз тот случай, когда "первый блин вышел комом". Торпеда 53-27 плохо управлялась по глубине и не обладала достаточной герметичностью. Проблемы с отечественными торпедами привели к тому, что первые годы службы из 533-мм аппаратов "Декабристов" приходилось стрелять 450-мм торпедами (использовались вставные решётки). Низкое качество и конструктивные недостатки 53-27 не устраивали флот, но военморов о желаниях особо никто не спрашивал, и к выпуску этого изделия подключались всё новые производства. К 1938 году первую советскую торпеду выпускали на 4 заводах: "Двигатель" и имени Ворошилова в Ленинграде, "Красный Прогресс" в Запорожской области и на заводе №182 в Махачкале.

По стенам и в центральной части носового торпедного отсека располагались койки, рассчитанные на 21 человека

Запасные торпеды соседствовали с подвесными койками. Когда торпеду надо было поместить в аппарат, койки опускались вниз

Лебёдка под подволоком отсека служила для загрузки и перезарядки торпедных аппаратов

Учебное пособие на ложементе знакомит с устройством 53-38У – основной торпеды ВМФ СССР периода Великой Отечественной войны

Между тем, по итогам Первой мировой войны в 1918 году прибрежные районы Австрийского Приморья отошли к Италии. Весной 1924 года произошла формальная аннексия Италией города Фиуме (нынешнее хорватское название Риека). Таким образом, ведущий центр производства торпед стал итальянским. В 1932-1933 годах Советский Союз приобретает в Италии партию торпед: "53F", "45F" фиумского завода и "53Н" – неапольского завода.

Инженеры Остехбюро во главе с В.И. Бекаури попробовали скрестить отдельные узлы итальянской 53F и советской 53-27. Помесь обозвали 53-36, но её стабильное производство наладить так и не удалось. Впрочем, неудачными являлись и все остальные, разработанные в Остехбюро, торпеды (азотно-скипидарная, Д-4, Д-5, Д-6, Д-10 и т.п.). Эти проекты, равно как и работы по теле- и радиоуправлению торпедой, оказались пустышками. При том уровне развития техники они не могли быть реализованы и уж тем более приняты на вооружение.

В 1937 году за "торпедные" и многие другие шалости Остехбюро ликвидировали, а Бекаури расстреляли. За период с 1921 по 1936 годы от деятельности организации, имитировавшей создание перспективной боевой техники, был получен нулевой результат. Сейчас, с позиций послезнания для нас, очевидно, что в Остехбюро конечно же никаких связей с германской разведкой не было, зато в полный рост процветали очковтирательство и нецелевое использование средств. Но вот совершенно неочевиден ответ на вопрос: сколько же потеряло советское государство денег, времени и прочих ресурсов на разных занимательных экспериментах?

В 1938 году Научно-исследовательский минно-торпедный институт (НИМТИ) фактически скопировал итальянскую 53F и получил более-менее удачную 53-38, а затем 53-38У и с 1943 года – 53-39. Особенностью модели 53-38У стали увеличенный заряд и рулевой механизм с гироскопом, позволявшим плавно изменять курс после запуска, что позволяло вести стрельбу "веером". Вот с этими парогазовыми торпедами и встретил войну советский военно-морской флот. Давайте посмотрим на результаты боевого применения этого вида оружия.

В книге "Борьба за господство на Черном море" А.В. Платонов приводит следующие данные по советским ПЛ. Всего ВМФ СССР имел 267 лодок, из которых в боевых действиях приняли участие 170, в том числе 81 лодка погибла в бою или была уничтожена в ВМБ. Опираясь на данные того же исследователя (Энциклопедия, стр.425), получаем нижеследующие цифры. Всего за годы Великой Отечественной войны советские субмарины произвели 695 атак, в которых выпустили 1605 торпед (90% из них это уже знакомые нам 53-38). В цель попали 136 изделий (8,5 процентов), которые уничтожили или вывели из строя до конца войны 126 целей. Т.е. ВМФ СССР терял примерно две подлодки на одну победу, а попадали подводники примерно каждой одиннадцатой торпедой. Понятно, что театры военных действий разные и глупо сравнивать характер войны, масштабы судоходства и боевых действий на Балтике с Атлантикой или с Тихим океаном. Но всё равно возникает логичный вопрос: в чём же причины столь низкой эффективности? Попробуем разобраться.

1) Тактика

Начнём с того, что в 1941 году основным способом применения торпед являлась прицельная стрельба одиночной торпедой. Параметры движения цели определялись исключительно на глаз. Кроме того, атаки осуществлялись из-под перископа, и подводники действовали в условиях жесткого лимита времени. Отсюда частые промахи, а то и отказы от стрельбы, если дистанция превышала 6-8 кабельтовых ( 1 кбт = 185 метров). Уже в 1942 году наши подводники начали атаковать, последовательно выпуская несколько торпед с временным интервалом. Таким образом, частично компенсировались ошибки определения дистанции и параметров движения цели. Однако при таком методе ошибка приводила к потере сразу нескольких торпед, да и атакующая подводная лодка становилась более уязвимой, длительно находясь на боевом курсе во время подготовки и пуска торпед.

Обратите внимание на ящики под нижним рядом коек по центру отсека – эти койки использовались в качестве столов для приёма пищи

Задняя крышка торпедного аппарата №2

На крышке торпедного аппарата маркировка «Б» – первая буква слова «Боеприпасы»

Открыта задняя крышка торпедного аппарата, в его трубе находится торпеда

2) Проблемы с обеспечением беспузырной и бездифферентной стрельбы

Наиболее эффективный метод атаки – залпа "веером" торпед из носовых аппаратов считался среди советских подводников опасным из-за перспективы выбрасывания лодки на поверхность. Предотвратить нарушение скрытности после пуска должна система "беспузырной торпедной стрельбы" (БТС). Её назначение – обеспечивать скрытность лодки путём отсечения и слива в специальную цистерну БТС воды и воздуха, поданного из боевого баллона для выстреливания торпеды. Таким образом, предотвращается появление на поверхности моря демаскирующего воздушного пузыря.
На достижение той же цели – обеспечение скрытности, но несколько иным путём, работают ещё две системы. Во-первых, залп тяжёлых торпед облегчает нос подлодки и нарушает её диферентовку (баланс). Избежать неконтролируемого подвсплытия помогает торпедозаместительная цистерна, которая принимает вес воды, равный весу выстреленного боезапаса. Во-вторых, при приготовлении аппарата к стрельбе пространство между торпедой и трубой (кольцевой зазор) заполняется водой из цистерны кольцевого зазора.

Итак, система БТС появилась в советском ВМФ в 1940 году, когда её получили "Малютки" и "Щуки", плавучесть которых при выстреле изменялась в наибольшей степени. К 22 июня 1941 года из 167 подводных лодок типа "М" и "Щ" систему БТС имели 109, но только на 16 ее сдали в эксплуатацию личному составу из-за сложной программы испытаний. БТС не только требовала тщательной настройки, но и обладала рядом конструктивных и эксплуатационных недостатков. В результате в 1941-1942 годах число отказов системы достигало 30-50% от общего числа выстрелов. На лодках типов "С", "Д", "Л" и "К" систему БТС начали устанавливать с 1942 года.
Источник информации – книга М.Э. Морозова "Советский подводный флот 1922 -1945 гг.: О подводных лодках и подводниках".
За пределами книжного пространства Мирослав Эдуардович высказался более категорично: "… наша система БТС обеспечивала прием воды для компенсации выпущенных торпед "просто и надежно" лишь на бумаге. На практике до того, как она успевала отработать ПЛ успевала приобрести дифферент на соответствующую оконечность, задрать ту, откуда пускали торпеды, выпустить пузырь наружу и показать рубку. Примеров тому из донесений командиров – тьма. Фактически с выпуском первой торпеды опытный экипаж по командам командира перекладывал рули на погружение и начинал заполнять ЦБП. В этом случае оконечности и рубка не выныривали, но пузырь все равно мог прорываться".
Источник: М.Э. Морозов

Вышесказанные соображения хорошо иллюстрируют эпизоды из первого боевого похода "Д-2".
1) 3 октября 1942 года в районе маяка Линденберг обнаружил караван из двух датских транспортов в сопровождении двух шведских миноносцев. В 09:57 по концевому судну с дистанции 6 кабельтов был произведен двухторпедный залп, через минуту после которого, согласно журналу боевых действий подлодки, был услышан взрыв. Поскольку после залпа лодка начала всплывать, цистерна быстрого погружения была срочно заполнена, и новый осмотр горизонта удалось произвести только в 10:25.
2) Утром 7 октября 1942 к юго-западу от порта Истад (южное побережье Швеции) "Д-2" из подводного положения атаковала одиночный транспорт с дистанции 7 кабельтовых (примерно 1300 метров). Линденберг стрелял одной торпедой, но лодка всё равно вынырнула на поверхность.

Полагаю, читателю будет интересно сопоставить отечественную и немецкую реализацию БТС. Вот что пишет в мемуарах командир "М-90" Георгий Михайлович Егоров, после войны получивший под свое командование трофейную "U-1231" (тип IXC/40): "… в этих аппаратах оригинально была решена задача беспузырной стрельбы, что в немалой степени способствовало скрытности производства атак. Торпеда выталкивалась из аппарата поршнем, и сжатый воздух, который двигал этот поршень, уходил не в воду, а внутрь лодки, а потому не вспучивал на поверхности моря пузырь."
Источник: Егоров Г М., "Фарватерами флотской службы"

Торпедный телеграф и стрельбовые рукоятки аппаратов

За буй-вьюшкой – совмещённый входной и торпедопогрузочный люк

Буй-вьюшка использовалась при выходе из ПЛ через ТА. Первый выходящий толкал буй перед собой. Следующие держались буйрепа, на котором по мусингами определяли места декомпрессионных остановок

3) Проблемы применения оружия

Хотя торпеды уже могли двигаться по сложным траекториям, использовались они только как прямоходящие. Связано это с тем, что советские подлодки не имели устройств изменения установок хода без извлечения торпед из аппаратов. Таким устройствами являются прибор установки гидростата (ПУГ) и прибора Обри (ПУПО – прибор установки угла поворота). Любопытно, что на 101-й странице довоенного описания торпеды 53-38, изданном в 1940 году, описывается установка угла стрельбы приводом снаружи торпедного аппарата (ПУПО). Однако на государственные испытания опытные ПУГ и ПУПО вышли только в конце 1943 года, а на корабли поступили ещё позже. Первое боевое применение ПУГ в советском ВФМ произошло 07.04.1944, когда при попытке атаковать тральщик на подлодке "М-107" изменили глубину хода торпеды с 4 на 3 метра.
Суть нововведения в том перед выстрелом больше не надо извлекать торпеду из аппарата, чтобы механическим путём вводить глубину хода и задавать траекторию движения. Для ввода данных используются специальные шпиндели. Чтобы при выстреле эти шпиндели не поломались и не погнулись, они заблаговременно автоматически поднимаются и выходят из установочных головок приборов торпеды. Стоя в концевых отсеках "Д-2", вообразите сами, как в этой тесноте торпедисты вытаскивали многометровые смертоносные сигары из труб ТА, ключами задавали глубину (по индексу ручной установки) и прямой ход (по рискам на корпусе), а затем вновь заряжали аппараты.

Пускатель электромотора брашпиля и один из распределительных щитов. Электромотор складывания носовых горизонтальных рулей также использовался в качестве привода шпиля и брашпиля

Пускатель электромотора брашпиля. Указатель на позиции «Тормоз». Левая позиция – «Отваливать. Травить». Правая позиция – «Заваливать. Выбирать». Первое слово относится к носовым рулям, второе – к якорю

Электромотор и редуктор брашпиля

Реостат

4) Проблемы с неконтактными взрывателями

Ещё одна проблема – отсутствие надежного неконтактного взрывателя. Первый тревожный звонок раздался во время "незнаменитой" советско-финской войны. Нашим подводникам оказались "не по зубам" мелкосидящие финские канонерские лодки, минные заградители, каботажные суда. Так, например, финские минные заградители "Ruotsinsalmi" и "Rulahti" имели осадку всего 1,5 метра, а "Louhi" (бывший русский "Воин") – 2,7 метра. Для поражения таких целей требовалась установка гидростатического устройства торпеды на 2 метра. Использовать это простое решение не позволяли два обстоятельства:
Во-первых, у торпед имеется разброс точности хода по глубине (для используемых в финскую войну 53-27 это плюс-минус 2 метра). Соответственно, велика вероятность того, что торпеда выскочит на поверхность, а это нарушение скрытности атаки и отклонение от заданного направления движения.
Во-вторых, след парогазовой торпеды заметен, даже если она идёт на глубине 4 метра. Чем меньше глубина, на которую установлен гидростат торпеды, тем выше заметность пузырькового следа и образующегося на поверхности моря буруна. Соответственно, цель может уклониться от атаки.

В этой ситуации оптимальным решением является оснащение торпед неконтактным взрывателем, срабатывающим под днищем корабля. Создание и освоение такого устройства доставило много головной боли немецким и американским подводникам. Про их "торпедные кризисы" существует уйма литературы. Давайте лучше посмотрим на СССР, где к 1943 году смогли довести до ума разработку 1938 года – взрыватель НВС. Однако и тут "не всё так однозначно". Вновь обратимся к работе М.Э. Морозова "Советский подводный флот 1922 -1945 гг.: О подводных лодках и подводниках". Цитата: "По официальным данным, за войну подлодки СФ применяли неконтактные торпеды в 59 из 260 атак (29 – только неконтактными торпедами, 30 – смешанные залпы), израсходовав при этом 120 торпед с НВС. Попали в цель якобы 66 неконтактных торпед, из которых 47 сработали благодаря инерционному ударнику, и только 19 – благодаря неконтактному. На Черном море неконтактному взрывателю доверяли меньше. Из 21 неконтактной торпеды, выпущенной в течение первого полугодия 1944 года, 12 имели установку на глубину хода 2м, девять – 1 м, то есть при стрельбе по транспортам все они были обречены сработать как обычные контактные торпеды. Впрочем, не исключено, что неконтактный взрыватель все-таки сыграл положительную роль при стрельбе по быстроходным десантным баржам (за время войны на Черном море наши подводники потопили шесть БДБ), имевшим осадку 1,5-1,7 м. Самый же большой конфуз произошел с НВС в октябре 1944 года на Балтике. 5 октября 1944 года в первой же атаке после годичного перерыва "Щ-407" не смогла торпедировать одиночно идущий германский транспорт. Причиной этого стала торпеда с НВС, которая взорвалась, пройдя половину дистанции. Впоследствии об аналогичных отказах доложили несколько командиров других субмарин. Происходило это из-за плохой герметичности взрывателя – попадавшая в него вода замыкала цепь. Кроме того, на "М-102" отметили случай самопроизвольного включения дистанционного предохранителя НВС, из-за чего торпеда теоретически могла взорваться сразу после выхода из аппарата".

С вышесказанным источником перекликается "Энциклопедия советских подводных лодок" А.В. Платонова: "…подводники не очень то доверяли неконтактным взрывателям, и, как выяснилось уже после войны, вполне обоснованно. Только документально зафиксировано 11 самопроизвольных взрывов торпед с этим взрывателем в боевой обстановке, в реальности их наверняка было гораздо больше. Именно эти взрывы чаще всего воспринимались командирами подлодок как подтверждение успешности атаки". Комментарии, полагаю, излишни.

В переборке носового торпедного отсека прорезана дверь в трюм II отсека, где находилась I группа аккумуляторных батарей

Переборочный люк запирался на кремальерный замок

5) Отсутствие приборов управления торпедной стрельбой

До конца Великой Отечественной войны счётно-решающих приборов на советских подлодках фактически не было. Прицеливание осуществлялось корпусом подводной лодки, управление стрельбой – голосом. Командир оценивал параметры движения цели, наблюдая за ней в перископ, затем с использованием таблиц рассчитывал элементы атаки, после чего данные голосом передавались торпедистам. Значение угла поворота гироскопа (прибор Обри) и глубины ходы вручную вводилось в торпеды. Команду на пуск отдавал командир, выкрикивая ее через люк в центральный пост. Далее она репетовалась в концевой отсек – торпедисту, после чего тот дергал за спусковую рукоятку торпедного аппарата. Это фактическое положение дел. Желаемое же состояние ярко описывает М.Э. Морозов: "… в большинстве ведущих стран мира на вооружение подводных лодок поступили счетно-решающие приборы (СРП) залповой торпедной стрельбы. Такой СРП являлся мозгом всех приборов управления торпедной стрельбой (ПУТС) и в зависимости от своего качества мог в автоматическом или ручном режиме учитывать данные, поступающие от приборов наблюдения и целеуказания (перископа, надводного визира) и от штурманских приборов (гирокомпаса), а также дистанционно управлять установками приборов Обри и гидростатов торпед в аппаратах. Механически вырабатывая все данные, необходимые для атаки, СРП мог учесть гораздо больше факторов, чем вмещала в себя таблица, существенно облегчить работу командира, подстраховать его от субъективных ошибок и сократить время расчетов. Грубо разницу между таблицей торпедной стрельбы и СРП можно представить как разницу между таблицей умножения и калькулятором".
Источник: М.Э. Морозов, "Советский подводный флот 1922 -1945 гг.: О подводных лодках и подводниках"

Насколько я понимаю, Морозов имеет в виду американский Torpedo Data Computer (TDC). Именно в США на подлодках впервые появился специализированный электромеханический вычислитель. В 1933 году в состав US NAVY вошла SS-170 "Cachalot", оснащённая автоматизированной системой управления торпедной стрельбы TDC Mark I разработки компании Arma Corporation. В марте 1940 года появилось задание на разработку аналогичного СРП для ВМФ СССР. Спустя несколько месяцев вместе с эстонскими субмаринами "Лембит" и "Калев" были получены образцы простейших английских прицелов "торпедодиректор". Они позволяли по глазомерно установленным параметрам движения цели решить торпедный треугольник. С 1943 года англичане начали поставлять такие приборы в СССР, однако не найдено никаких сведений об их использовании.

В 1944 году наша промышленность осилила торпедный автомат стрельбы "Трап" (шифр "ТАС-Л"), но оказалось, что этот аналоговый электромеханический вычислитель не проходит в рубочный люк. Следовательно, в центральный пост СРП могли засунуть только в заводских условиях. Ещё одним недостатком "Трапа" являлось отсутствие связи с торпедными аппаратами, т.е. он не мог устанавливать прибор управления ходом торпеды по направлению (прибор Обри). Более компактный образец СРП – "Трюм" (принят на вооружение под шифром "ТАС-Л2") появился уже после окончания войны. Опытный образец "ТАС-Л2" изготовили в 1946 году.

Впрочем, отношение к вычислительной технике в подплаве было весьма прохладным, потому-то и сложно оценить результаты появления "Трюма" в 1941 году. М.Э. Морозов цитирует бюллетень №2 Минно-торпедного управления от 1952 года, в котором отмечалось, что "в настоящее время развитию приборов управления торпедной стрельбой для ПЛ уделено большое внимание. Однако осваиваются приборы личным составом очень медленно. Объясняется это тем, что еще значительная часть офицеров-подводников недооценивают этого вида боевой техники..." Ну и тем более сложно себе представить атаку советской ПЛ времён Второй Мировой войны по данным ГАС. Впрочем, об использовании гидролокации мы поговорим во втором отсеке "Д-2".

6) Нестабильность характеристик торпед

а) Торпеды 53-38 являлись довольно надежными изделиями, но имели характерный дефект – травление донышек воздушных резервуаров, что приводило к уменьшению дальности хода торпед. Выше уже упоминался разброс характеристик торпед по точности глубины хода, но кроме этого, однотипные изделия могли иметь ещё и существенный разброс по фактической скорости. Таким образом, возникала случайная ошибка в угле упреждения из-за значительного разброса скорости торпед.

7) Замачивание боезапаса

Ещё одним недостатком, существенно снижавшим эффективность советских подводников, являлось ухудшение характеристик боезапаса из-за его замачивания. Из-за проблем с БТС и длительного (несколько минут) заполнения кольцевого зазора торпедных аппаратов наши командиры хулиганили. Кольцевой зазор заполнялся забортной водой, не перед атакой, а заранее, что позволяло дифферентовать подлодку. Некоторые заходили ещё дальше, и весь поход держали открытыми передние крышки ТА. Всё это приводило к коррозии торпед и к разбросу параметров при следующем приготовлении изделий. В штормовую погоду бывали и случаи потерь боезапаса, как например на "Щ-403", утратившей в ноябре 1941 года сразу две торпеды. У того же А.В. Платонова есть статистика по случайным пускам торпед – т.е. открытые передние крышки ТА явно не были случайным явлением.