Электрон Евгеньевич Приклонский. «Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152»

Дополнительно по теме:
ИСУ-152 в Техническом музее АвтоВАЗ, г.Тольятти
ИСУ-152 в Мемориальном Парке Победы, г.Казань
ИСУ-152 в парке имени Фрунзе, г.Оренбург

Разбираясь в отличиях СУ-152 и ИСУ-152, копался в разделе "Самоходно-артиллерийские установки" на форуме Российская военная техника. Сопутствующий процессу поиск в Интернет случайно привёл к мемуарам "Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152". Автор - Электрон Евгеньевич Приклонский. Выписал несколько цитат, по его службе на самоходках СУ-152 и ИСУ-152.

Обслуживание СУ-152
1. Давно уже стоит изнуряющая жара, земля растрескалась от сухости, над полями и дорогами наступления плавает мелкая, въедливая пыль. Быстро засоряются воздухофильтры. Двигатели «коптят» и перегреваются. Промывать фильтры некогда: мы почти все время в движении. А перепадет редкий час для техосмотра, то снимать фильтр – сущая мука: добираться до него очень неудобно и в придачу в трансмиссионном отделении все так раскалено, что дело не обходится без ожогов. Рабочих рукавиц у нас нет. Чтобы снять фильтр, надо залезть головой вниз в трансмиссионный люк (снаружи остаются только ноги и то место, из которого они растут) и, стараясь не обжечься о коробку перемены передач и бортовой фрикцион, дотянуться до моторной перегородки, в вырезах которой, слева и справа от двигателя, тоже пышущего жаром, установлены мучители танкистов. Устанавливать фильтр еще трудней. Он тяжел, и двух рук явно недостаточно, чтобы, удерживая его в нужном положении, прихватить затем двумя стяжными лентами. Во время этих адских мучений кто-то снаружи должен крепко держать тебя за ноги, дабы ты совсем не провалился в эту «геенну трансмиссионную». Как-то прямо в поле производили мы текущий техосмотр. Лапкин с Бакаевым солидолили подшипники опорных катков, мы с Петровым возились с воздухофильтрами.
2. Чтобы не разморозить двигатель, слили воду и масло в двухсотлитровые бочки и держим их рядом с круглосуточным костром.
3. По всем правилам укрепив машину на платформе, слив воду и масло, мы принялись, пыхтя, поднимать из машины тяжеленные аккумуляторы (без малого четыре пуда в каждом), чтобы перенести в специально выделенную для них теплушку с печкой-времянкой
4. Во время укладки снарядов черный тупоносый трехпудовый «поросенок», наспех очищенный нами от заводской смазки, выскользнул из рук нерасторопного Вдовина. Наводчик вместе с заряжающим Ореховым принимал от меня снаряды через удобный для загрузки квадратный люк. Снаряд тяжело ударился донной частью о торсионный вал, и тотчас с легким шипением вспыхнуло в башне яркое зеленое пламя. Мимо меня молнией промелькнули Вася и Ефим Егорович с перепуганными лицами, спрыгнули в снег и молча метнулись за ближнюю сосну. Потрясенный не меньше их, птицей слетаю с брони, и, увлекая за собой ничего еще не подозревающих командира и Жору (они возились со снарядными ящиками), тоже бегу к опушке. А открытые люки зловеще светятся зеленым. С замирающим сердцем ожидаем, укрывшись за толстыми соснами, неминуемого взрыва и бесславной гибели машины со всеми вытекающими из этого последствиями. Но... Изумрудный свет как-то быстро померк, из люков повалил совсем нестрашный белый дым.
Командир машины, несомненно самый сведущий из нас в пушкарских делах, первый спохватился, что время взрыва, даже замедленного, уже вышло, и направился, хотя и с некоторой опаской, к самоходке. Мы тоже один за одним потянулись следом. Пока мы не спеша приближались, он уже залез на надмоторную броню и заглянул внутрь башни, потом позвал нас рукой. Все нагнулись над люками: виновник нашего панического бегства мирно лежал под люлькой, слегка курясь белесоватым дымком. «Пострадавший» снаряд со всеми предосторожностями уложили на лоток и внимательно осмотрели. Всего-навсего сгорел безобидный трассер, так как при ударе смялся его корпус, выступающий наружу из донной части снаряда. А инерционный донный взрыватель конечно же никак не мог сработать от случайного падения с метровой высоты
5. Весь день ремонтировались, но дело явно идет к «загару». Мотор – в съемке. Так решил зампотех полка и тут же щедро выделил в помощь нашему экипажу свой последний резерв – одного ремонтника-моториста и полиспаст. Быстро сняв броню, мы установили над моторным отделением огромную треногу из тяжелых бревен, вроде копра, подвесили полиспаст и приступили к делу. Проработали почти без отдыха более двух суток: сами сменили двигатель!
6. решаю, как ни устал, промазать все узлы, особенно в трансмиссионном отделении, которое более суток находилось в воде. Мы с наводчиком принялись за дело. Он набивал шприц консталином и подавал мне, а я, протискиваясь до пояса головой вниз то в левый, то в правый трансмиссионный люк и посвечивая переноской, отвинчивал пробки и шприцевал каждое отверстие до тех пор, пока смазка не начинала лезть обратно. Работа уже подходила к концу: оставалась последняя пробка на правом бортредукторе. Опорожнив очередной шприц, пячусь задом наверх, отталкиваясь руками от КПП.

Надёжность СУ-152
1. Здесь, в Дорофеевке, нам приказано было отремонтировать уцелевшую матчасть прямо на месте. Ремонтники матерились, так как большая часть машин требовала капиталки. Поршни в цилиндрах хлюпали, как... (тут лучше пропустить цветистое сравнение, изобретенное командиром ремвзвода), двигатели уже не «ели», а буквально «пожирали» масло и выплевывали из выхлопных патрубков жирный черный дым, быстро перегревались и еле-еле тянули. Главный фрикцион почти на всех машинах «вел», и включать нужную передачу стало трудным делом: шестерни в КПП долго и нудно скрежетали, рычали, не желая входить в сцепление друг с другом, а рычаг переключения передач при этом трясся в прорези кулисы, как от лихорадки, и больно поддавал в ладонь. О бортовых фрикционах и тормозных лентах и говорить не приходится. Мехводители вместе со своими неполными экипажами помогали ремонтникам, как могли.
2. Когда выезжали догонять полк, снова получили приказ взять на буксир сразу два перегруженных «Студебеккера» со снарядами для СУ. Заносы сильные, и колесные машины, даже с двумя мостами, самостоятельно двигаться не могут. Тащил этих проклятых студов до тех пор, пока совсем не отказал левый бортовой фрикцион. Очень помог в этом расторопный старшина Казаков, из кадровиков, любезно предложивший мне вести машину по очереди.

Оценка боевого применения
1. Наши СУ, вооруженные 152-миллиметровой пушкой-гаубицей, имеющие достаточно надежную броневую защиту и хорошую для тяжелой машины проходимость, скорость и маневренность, представляют серьезнейшую угрозу для любой бронированной техники врага при стрельбе не только прямой наводкой, но даже с закрытой позиции, то есть практически на всей дальности выстрела. Но это лишь отчасти компенсирует меньшую интенсивность огня нашей самоходки, которая стреляет реже немецких танков и самоходных установок из-за раздельного заряжания, а также из-за того, что грубую наводку приходится производить всем корпусом машины.
Особенно эффективно действовали наши СУ из засад и при взаимодействии с танками. Хуже обстояло дело, когда самоходные орудия использовались в роли танков. А случалось это нередко, приводило к лишним потерям и не всегда приносило успех. Плохо было также то, что полк зачастую «растаскивали» по частям, вследствие чего он действовал распыленно, лишаясь своего основного преимущества – грозной силы огневого удара.
2. Механик-водитель тяжелой СУ-152 даже в ясный день немного видит через смотровую щель, особенно слева, где обзор ограничен крылом. Легче вести машину, если можно держать открытым смотровой лючок

Переход на ИСУ-152
Наконец в последних числах месяца [ноябрь 1943] прибыли новые машины [СУ-152], почти полностью укомплектованные экипажами. Запахло отчислением. Приехавшие из Челябинска ребята говорят, что они получили последние КВ-1-85 и СУ, так как заводы уже выпускают новую марку тяжелого танка и, соответственно, тяжелой самоходной установки.
[1 декабря 1943] Утром покидаю свой 1548-й тяжелый самоходно-артиллерийский полк, утешая себя тем, что, наверное, получу ИС.

Первые впечатления от ИСУ-152
[июнь 1944] У новой машины, ИСУ, много изменений. Она приземистее, а клиренс стал больше и лобовая броня мощнее, чем у КСУ. Из орудия можно вести огонь на ходу, даже не отключая КПП.
Установлен синхронизатор, который при изменении нагрузки на двигатель во время движения прибавляет или убавляет обороты без вмешательства водителя.
В трансмиссионном отделении тоже усовершенствование – планетарные механизмы поворота, служащие для поворотов машины большим радиусом. На прежних машинах плавный поворот производился с помощью выключения бортовых фрикционов, стальные диски которых сильно грелись при больших нагрузках и начинали коробиться. Регулировать зазоры между дисками было трудно даже опытным механикам-водителям, и фрикцион обычно «вел» – сильнее или слабее – в выключенном положении, поэтому плавного поворота не получалось. По этой причине приходилось включать тормозные ленты чаще, чем нужно бы, что приводило к их преждевременному износу и к перегреву бортовых фрикционов. В конце концов они выходили из строя.
Вентилятор в новой машине наглухо осажен на барабан главного фрикциона, а диаметр барабана уменьшен. Таким образом, вентилятор теперь не пробуксовывает на барабане при резком увеличении числа оборотов, как это было у двигателя В-2К, а следовательно, и не визжит пронзительно, издали предупреждая противника о приближении тяжелых танков или самоходок.
Воздухофильтры нового типа «Мультициклон» лучше очищают воздух и легче и быстрее снимаются и промываются.
Гарантийный срок безаварийной работы двигателя увеличился на 50 моточасов.
Единственное, что никому из нас не понравилось, – это новшество с заводкой. Аккумуляторов на машине стало два, вместо четырех, ввиду того что стартер теперь электроинерционный. В исключительных случаях им разрешается заводить двигатель и с помощью аккумуляторов, но те быстро сядут. Обычная же заводка – ручная, при которой специальной рукояткой сначала раскручивается стартер, а затем включается храповик стартера – или вручную, или с помощью кнопки на щитке механика-водителя. Конечно, спору нет, если два аккумулятора перемножить на количество всех тяжелых машин, которые сошли и еще сойдут с заводских конвейеров, экономия получается огромная, но не даст ли она обратного эффекта, если в бою из-за аккумуляторов придется вдруг в течение полутора-двух минут раскручивать вручную стартер? Этого времени вполне достаточно, чтобы поджечь неподвижную машину.

Обслуживание ИСУ-152
1. Выспаться не удалось, потому что более полутора часов провозились, набивая солидолом подшипники опорных катков. Марши почти непрерывные, и бронеколпаки некоторых подшипников очень горячи на ощупь.
2. В три часа привезли масло. С трудом открываю глаза: опять почти не спал. Пока горючее еще не доставлено, тщательно промываю масляный и воздухофильтры и сменяю масло во всей системе. К концу работы подкатывает «Студебеккер» из РТО, и с него сбрасывают три полные двухсотлитровые железные бочки – полную заправку. Мы, все четверо, не мешкая ни минуты, принялись заливать газойль в баки. Нам оставалось перелить ведрами в бак последнюю бочку, поэтому докладываю, что машина к бою готова.
3. Продолжаем работы у машины. Новая беда: заглох при прогреве двигатель: топливные баки все пусты. Значит, вчера из города мы выехали на последних каплях горючего. Срочно сливаю антифриз, уже не раз разбавленный водою, прямо на днище, так как подлезть под машину, чтобы отвинтить броневую пробку под сливным краном, невозможно. Самоходка имеет сильный крен вправо, корма приподнята, и жидкость вся стекла в отделение управления. Ее тщательно вычерпали и слили в запасной топливный бачок.
4. Полулежа на своем сиденье, с наслаждением протягиваю ноги к трубе балансира. Глаза слипаются. Машина укутана от башни до опорных катков брезентом, разожжены оба керогаза. В башне от них больше копоти, чем тепла, но зато они помогают сохранить плюсовую температуру охлаждающей жидкости. Одну из дверок в моторной перегородке мы сняли, и от горячего двигателя приятно веет в спину теплом.

Стартер и заводная рукоятка
1. А заводную рукоятку кто-то второпях сунул после предыдущей заводки в нишу рубки, под боеукладку. Во время движения рукоятка, остаться без которой – все равно что остаться без рук, уползла в глубь ниши, к самой бортовой броне, тогда как ее законное место – на виду, на моторной перегородке. Непорядок в гвардейском экипаже – факт, но все равно дурак тот (не знаю его фамилии), кто придумал установить электроинерционный стартер на боевой машине. Единственное достоинство этого «гениального» изобретения заключается в том, что двигатель можно завести вообще без аккумуляторов. Но изобретатель, должно быть, перепутал танк на поле боя с трактором в борозде...

Надёжность ИСУ-152
1. вдруг машина моя перестает двигаться, хотя двигатель работает в прежнем режиме и передачи водитель, я это вижу, не выключал. По личному опыту (у других водителей это тоже случалось) мы с Нилом знаем, что вышло из строя полужесткое соединение главного фрикциона с коробкой перемены передач. На соединительной муфте по неизвестным нам причинам после двух-трехмесячной эксплуатации нашей тяжелой системы начинают срезаться болты. В ЗИПе их маловато, и у нас они давно кончились. Пришлось бежать под огнем побираться (хорошо, что недалеко) к машинам, стоящим в опушке, и вымаливать у водителей по болтику драгоценному, с которыми наш брат расстается скрепя сердце. Федя Сидоров без звука отдал последний, спрятанный в нагрудном кармане. На следующей машине болтов вообще не оказалось. А надо еще два: меньше чем на трех не выедешь...
2. В полку пошли разговоры о сдаче ИСУ-152 в «капиталку». Сегодня ровно три месяца нашего пребывания на 3-м Прибалтийском, и все устали порядком. Эх, поскорей бы катануть в Загорск за новыми машинами! Переправ через Двину для тяжелой техники пока еще нет, и о поездке в тыл остается только мечтать.
...
Сдача и прием машин прошли нормально, без недоразумений и придирок. Водители бережно завели своих почтенных «старушек» на железнодорожные платформы и простились с ними. Сопровождать машины в Ленинград были назначены ребята из нашего экипажа
3. Приводили машину в порядок после марша: начищали до блеска, слили масло и антифриз, поставили аккумуляторы в аккумуляторную – специальную землянку с отоплением.
4. [24 октября 1944] Днем состоялась техническая конференция (почаще бы!), на которой механики-водители и помпотехи по-деловому, немногословно взвесили все плюсы и минусы тяжелой самоходной установки (ИСУ-152).
Выше всяких похвал оказался двигатель (вариант В-2), который на нескольких машинах нашего полка проработал по 350 моточасов против 250 гарантийных. И это несмотря на непроницаемую рыжую песчаную пылищу, подолгу неподвижно висевшую над дорогами в сухие дни, несмотря на большие перегрузки и резкие рывки при движении по бездорожью среди заболоченной местности, особенно при буксировании и самовытаскивании.
Цилиндры и поршни нашего двигателя теперь надежно предохраняются от всяческой пыли отличными, усовершенствованными воздухофильтрами, которые легко и удобно снимать и промывать. Так что больше страдают от пыли экипажи, в особенности водители, для которых нет защитных очков. Но это уже другой вопрос. Мелкий.
Двигатель же новый очень хорош, и если учесть, что дизель В-2К, установленный на КВ, имел гарантийный срок всего 150 моточасов и что новая система на несколько тонн тяжелее старой, то делается понятно, как здорово потрудились наши замечательные танкостроители, конструкторы и рабочие, – наша надежнейшая опора.
Общее осуждение вызвал электроинерционный стартер и полужесткое соединение (муфта) главного фрикциона с коробкой перемены передач. Правда, болты на муфте начинают срезаться только в конце гарантийного срока, но от этого нам не легче: какие еще гарантии могут быть на войне?
Предварительный диагноз, поставленный инженером фронта: неточная центровка осей коленвала и вала КПП. Согласился инженер и с тем, что в боевых условиях электроинерционный стартер непрактичен и что ЗИП на машине недостаточно укомплектован.
В заключение он сказал, что все выводы, сделанные этой конференцией, будут незамедлительно доведены до сведения конструкторских бюро танкостроительных предприятий, и с большой теплотой отозвался о воинах-работягах, водителях танков и самоходок – о тех людях, которые не только ведут машину в бой, но сами же и готовят ее, зачастую без сна и отдыха, к следующему сражению, может быть еще более трудному, чем вчерашнее, а порою – война есть война – и к последнему для них... И сердечно поблагодарил нас.

Продолжая поиск информации по теме боевого применения отечественных тяжелых самоходных артиллерийских установок я обратился к сборнику А.Драбкина "Я дрался с Панцерваффе", а также к интервью с самоходчиками, размещенными на сайте Я помню. Из полного текста интервью ветеранов я выбирал то, что имело отношение к СУ-152 и ИСУ-152. Ниже приведены заинтересовавшие меня фрагменты.

Шишкин Николай Константинович
По танкам какими снарядами стреляли?
— Бронебойными — ими надежнее. Т-3 или Т-4 — эти разваливались при попадании снаряда, а болванка тяжелые танки насквозь пробивала. Если при этом детонировал боекомплект, то башню с погона срывало.
Какое соотношение в боекомплекте было бетонобойных к бронебойным и осколочно-фугасным?
— По разному. Что на складе есть, в той пропорции и выдадут. Болванкой хорошо по танкам стрелять, а если дом надо завалить, то тут без фугасного не обойдешься.
Какое было прозвище у самоходок ИСУ-152?
— Зверобой. «Коровами» их никто не называл.
Как подбирали заряжающего?
— На ИСУ-152 было раздельное заряжание. Снаряд весил 48 кг и гильза килограммов 16–20, медная — больше, картонная — меньше. Для заряжающего это феерически тяжелая работа. Старались подбирать ребят соответствующей комплекции — ростом примерно 160 сантиметров, чтобы головой о крышу не бился, но чтобы руки и ноги были как у штангиста.
В экипаже было четыре человека?
— У меня всегда было пять человек. Наводчик, заряжающий, радист, командир машины, и механик-водитель.
Роль радиста?
— Пулемета на ИСУ-152, к сожалению, не было. Хотя потом ДШК ставили, но моя батарея таких машин не получала. Это обстоятельство вынуждало нас приватно где-то добывать трофейный пулемет, и мы почти всегда его имели с запасом патронов. Он обычно лежал на броне в ящике. Вообще, помимо пулемета на крыше рубки всегда лежало 4–5 ящиков со снарядами. За рубкой стояла бочка с горючим. Машина шла к полю боя, всегда имея этот верблюжий горб. На исходных позициях мы горючее из бочки заправляли во внутренние баки и выкидывали.
Иногда дополнительные баки сбрасывали, но снаряды не сбрасывали, они — на башне. Полтора боекомплекта машина всегда имела. Двадцать штук — это мало. Мы во время паузы очередной снаряд брали не из укладки, а из ящиков.
Вам приходилось покидать горящую самоходку?
— Пару раз. Один раз по глупости — внутри загорелись тряпки с маслом. Пришлось выскочить. Ребята сразу бросили брезент, пожар потушили. А один раз — в бою. Снаряд пробил броню и загорелся порох. Но он медленно горит — выскочить просто. Ну, и бывало не раз пробитие без пожара. В Прибалтике в самоходку попал крупнокалиберный снаряд, когда мы были внутри. По машине пошли искры, как от автогена. Я до сих пор не знаю, что это было, но ощущение, что пожар начался. Правда, прошло это очень быстро.
Как использовали самоходки вашего полка?
— В основном нас использовали для поддержки танков. Мы двигались чуть сзади них. Мы не решали самостоятельных задач, но обеспечивали выполнение задач основным боевым подразделениям — танковым и стрелковым. Поскольку наш полк входил в состав танковых армий, нас побатарейно придавали танковым бригадам.
На марше вы не отставали от Т-34?
— Колонна всегда состоит из различных машин, которыми управляют водители с самым разным уровнем подготовки. Дай Бог, чтобы бригадная колонна двигалась со скоростью 20 километров в час. В целом мы не были помехой, обузой для Т-34.
Батареи потери имели?
— Как же без этого. Командиры машин почти все поменялись за полтора года.
Различали ли вы СУ-152 и ИСУ-152?
— Сейчас я даже не скажу, в чем их отличие. Только в названии. Пушка 152 мм, снаряд 3 пуда, а на чем ходит — плевал я на это. Меня не интересовало, семь у нее катков или шесть, 20 снарядов укладка или 22 — тоже.
В самоходке что-то ломалось?
— Как и в любом механизме. Выходила из строя ходовая часть, подшипники летели. Мотор мог забарахлить. Если ее хорошо обслуживать, она будет хорошо ходить. Текущий ремонт экипаж проводил своими силами. Иногда участвовал в среднем ремонте, а капитальный мы никогда не делали.
Экипаж весь участвует в ремонте вместе с командиром?
— Все 100 процентов. Бывали командиры-белоручки. Здесь у него белое подшито, френч у него не из такого материала, как у других... Такие надолго не задерживались. Кому он нужен такой? Меняли таких или воспитывали.
Как строились взаимоотношения в экипаже? Не возникало панибратство?
— Я так скажу: слово «пани» — отбросим, а «братство» оставим. Экипаж был одной семьей. Конечно, многое зависит от командира и от характера членов экипажа, но в большинстве случаев, в абсолютном большинстве, экипаж — это одно единое целое, это один человек. Такого не бывало, чтобы один-два что-то делали, а другие сидели-смотрели-курили.
Все работали вместе. Допустим, машина заправлена, а боеприпасы надо загружать. Все идем загружать боеприпасы. Или, допустим, осталось горючее залить. Тогда один шланг готовит, другой открывает бочки. Работа распределяется таким образом, чтобы она была выполнена максимально быстро.
Конечно, была подчиненность. Команды я отдавал, как положено, но я не говорил командиру орудия: «Товарищ сержант, я приказываю!» Я слово «приказываю» никогда не произносил. Я просил. Или не буду же я говорить: «Ну-ка застегнись» или еще что, если нам через 5 минут в бой вступать. Это же чушь.
В самоходке два офицера — командир и механик-водитель. Это два главных члена экипажа. Конечно, иерархия была. Побывали в бою, сидим, обедаем, один котелок на всех, наркомовские сто грамм — тоже. Если есть свободное время — у солдат и сержантов свои байки, у офицеров есть свои дела, свои профессиональные вопросы, свой круг обязанностей. Но как только появилась общая задача, иерархия перестает существовать.
В училище вас учили водить?
— Обязательно. Командир машины всегда мог подменить механика-водителя.
Когда вошли на немецкую территорию, какое было отношение к немцам?
— Про всех не могу сказать, но у моих ребят злобы не было. К солдатам ненависть определенная была. А к населению? Я бы не сказал, что у нас где-то что-то проявлялось по отношению к гражданскому населению. Я этого не видел. Мы были в боях, нам этим и некогда было заниматься, и мы их и не видели почти. Выйдя из боев, оставались вне контакта с населением. Скажем, в первом же городе Нейбенбурге [256] ребята разбежались по домам, но население уже ушло или попряталось. Но никто их и не искал, чтобы выместить зло, хотя были те, у кого кто-то погиб. По матери сужу: пленные строили дорогу возле моего дома, просили ее: «Мать, воды или хлеба можно?» Мать вынесет и хлеба, и воды. Мы отзывчивые люди, добрые.
Какого цвета у вас были машины?
— Зеленые. На них наносили условные знаки, присвоенные полку. Или буква «К», или квадраты. Зимой в белый цвет никогда не красили.
Радиосвязь хорошая?
— Да. Для тех времен хорошая. Радиостанции были на уровне. Бывало, что и с немцами перебранивались. Хотя именно поломка радиосвязи, как я уже говорил, спасла мне жизнь.

Стычинский Сергей Александрович
- Какие снаряды брали?
- И фугасные и осколочные, разные. Начальник артвооружения приезжал и загружал. У этой самоходки любой снаряд мощный, что осколочный, что бронебойный.
- У вас была, вы начали на СУ-152, а потом ИСУ-152. Они сильно отличались?
- Разница небольшая, ну пулемет ДШК наверх, а так нет
- А ДШК применяли?
- Применяли, но я лично его не применял. Я на ИСУ уже комбатом был.
- Когда вы были комбатом, у вас была своя самоходка?
- Нет. Я в одной из самоходок батарее ездил.
- А сколько самоходок в батарее было? 4?
- Сначала 4, а в 1945 году стало 5. А сперва, я же в один из первых полков попал, так там, сперва, 2 самоходки в батарее было.
- Насколько надежна была самоходка?
- Надежная.
- Сколько она могла пройти без ремонта? 150 километров?
- Наверное. Мы не фиксировали, потому что они раньше выходили из строя.
- Как действовал ваш полк? Вас придавали стрелковым частям?
- Стрелковым и танковым корпусам. В 31-м танковом корпусе нас придали одной из танковых бригад, номер сейчас не помню, ей Макаров командовал.
- И вы подчинялись напрямую командиру полка?
- Да. Некоторые командиры полков мне запомнились. Например, Танкаев, осетин, красивый молодой командир стрелкового полка. Очень следил за внешним обликом, даже во фронтовых условиях. Помню, он меня вызывает и говорит: «Вот тебе задача. Видишь Тростянец Вельки?» «Вижу». «Видишь церковь?» «Нет, не вижу». «На бинокль». «Вижу» «вот это твое основное направление, понял?» «Так точно понял». «Выполняй, а вечером встретимся у церкви. Там будет мой НП».
- В наступлении у вас основные цели какие? Вам пехота указывала?
- Целеуказаний как таковых не было, это больше для полевой артиллерии. Районы указываются, что видишь в районе, то и уничтожаешь.
- Какие приоритеты были?
- Танки противника и укрепленные районы. Но основные приоритеты – танки противника
- Пехоту на броню сажали?
- Сажали. Но не всегда. Вот после Тернополя сажали. Еще когда Вислу форсировали сажали. Крашовица, это перед Краковом, я тогда, как командир батареи, командовал передовым отрядом. В отряде, кроме моей батареи, еще батарея СУ-76 и рота автоматчиков. Автоматчики сидели на броне.
- Насколько рубка самоходки задымлялась при выстреле?
- Не очень. Глохли мы сильно, я вот сейчас из-за самоходки плохо слышу на правое ухо.
- Оглушало, но отравление пороховыми газами не было?
- Не было. Отравления газами не было. Естественно мы люк открывали
- По опыту боев начали люки открывать?
- Я все время открывал, я без этого не мог. И не только я.
- Погрузка снарядов трудоемкая была?
- Трудоемкая. И в ней все участвовали. И командир, и наводчик, и механик. Весь экипаж.
- А командир машину участвовал в ее обслуживании?
- Я мог только делать внешнюю работу, а так, машину обслуживал механик-водитель, зампотех батареи, потом ввели должность механика-регулировщика. В случае чего, приходила армейская летучка. Кстати, командир этой летучки, старший лейтенант Смирнов сопровождал меня половину войны
- А чистка пушки?
- Здесь и командир участвовал.
- Часто приходилось закапывать установки?
- Как только прекращалось наступление и мы переходили к временной обороне – все копай, это был закон
- Копали силами экипажа?
- Да. Весь экипаж копал. Но нельзя сказать, что мы сильно закапывались. Гусеницы закапывали, но требовалось что чуть ли не под пушку
- Основная дистанция стрельбы самоходки?
- До 700 метров, примерно 300-500
- У вас гаубица-пушка стояла, вас не привлекали к артиллерийской подготовке?
- Нет, хотя я, имея хорошее артиллерийское образование и хорошо зная закрытые огневые позиции, готовил свой экипаж. Но нас ни разу не привлекали. Мы и артиллерийскими прицелами не пользовались, только прямая наводка.
- А дальше 700 метров стреляли?
- Если нужно было, поднимали ствол. Тогда уже мы стреляли как гаубица.
- Каково было взаимодействие танков и самоходок?
- Начался бой и все пошло вперед. Пошли танки, пошли самоходки, пошла пехота. Кто когда впереди оказывался – это от обстановки зависело. Танки, конечно, хотели вырваться вперед, а мы должны были идти в боевых порядках пехоты, но чаше всего мы шли впереди пехоты, потому что командиры стрелкового полка, они болели за свою пехоту.

Кирячек Дмитрий Тимофеевич
- А Д. Снаряд ведь весил 43 кг?
Вообще да. Но при этом он был раздельный: снаряд и гильза были отдельно. В 13-м учебном полку нас здорово тренировали насчёт этого. Там был сделан тренажер состоящий из трубы в метр с чем-то в диаметре, под снаряд, и люльки. Нужно было уложить снаряд на люльку, передвинуть ее и толкнуть так, чтобы снаряд вошёл в нарезку орудия и перелетел в трубу. Иногда мы шутили друг над другом, подкидывая в эту трубу песочка. Те, у кого снаряд не вылетал, должны были после отбоя оставаться и заниматься дальше. Правая рука становилась, со временем от этих упражнений, очень сильной.
- А Д. Какими то уловками пользовались, чтобы быстрее зарядить?
Со временем приноравливались. Те кто относился к этому делу без инициативы, тому приходилось хуже. А в среднем получалось около шести выстрелов в минуту.
- А Д. Снаряды, так скажем, мыть или от смазки чистить ваша задача была?
Это ерунда, это даже за работу не считали, просто протирали снаряды ветошью и всё.
- А Д. Во время войны боезапас возили только в рубке, или на крыше тоже?
Я не знаю, как это делалось у танкистов, у нас были специальные стеллажи, дополнительно ещё снаряды клали под ноги.
- А Д. А наверх?
Наверх мы снаряды никогда не клали.
- А Д. Снарядов то мало было, всего 20-22.
Нам этого боезапаса вполне хватало.
- А Д. Какие чаще снаряды использовали: осколочно-фугасные, бетонобойные или бронебойные?
Бетонобойные снаряды применяла авиация. У нас в комплекте таких не было, мы пользовались осколочно-фугасными и бронебойными.
- А Д. Какие были взаимоотношения внутри экипажа?
У нас в экипаже были русские, украинцы и один узбек. Отношения были самые хорошие, дружественные. Каждый всегда приходил друг другу на выручку. Видишь, что кто-то не успевает что-то делать, значит помогаешь ему. Мне, допустим, помогали снаряды таскать и загружать. Что такое дедовщина, об этом мы и слыхом не слышали. По званиям выходило так: командир машины - лейтенант, механик-водитель - младший лейтенант, наводчик - старшина, замковый - старший сержант, и сержант - заряжающий. У нас рядовых не было, все были при звании.
- А Д. Замковый, это кто? Это радист?
Нет, не радист. Радист - это командир машины. У пушки замок, дело замкового открыть этот замок, а мое дело затолкать и закрыть его.
- А Д. Кто ходил за едой?
Ходили все по очереди. Офицеры питались отдельно от нас, им давали спецпаек. А мы питались как придется. В большинстве случаев кухни даже не было, питались трофеями. У нас в машине, допустим, стоял ящик галет. Сверху, прямо на машине, валялся мешок сахарного песку. Утром встанешь, котелок сахарного песка с галетами рубанешь и целый день есть не хочется. (смеется).
- А Д. Кухня не поспевала за вами, или почему её не было?
Не то что не поспевала, мы просто как-то не стремились к ней. Доппаек у нас был, а так самому долго что ли костер развести?
- А Д. Задача наблюдать вместе с водителем у вас была?
А как же. Во время марша обязательно нужно наблюдать, помогать водителю. Во время боя, это уже другое дело, тогда уже смотреть по сторонам некогда было. Главная задача была как можно быстрее зарядить орудие.
- А Д. Где Вы располагались во время марша, на трансмиссии или где-то в другом месте?
Я находился в машине. У пушки было специально оборудованное сидение, там я сидел, как на своем рабочем месте.
- А Д. ДШК на крыше стоял?
Нет, не стоял. Наша самоходка была без пулемета на крыше.