Навигация:
Расход боеприпасов в разрезе стратегических наступательных операций Красной Армии
Походные снаряжательные мастерские
Пороховая промышленность СССР во время войны
Поставки кордитных порохов из Англии и Канады: испытания в отечественных артсистемах, разработка смешанных зарядов
Поставки порохов из Англии и Канады: кордитный волос для зарядов к 120-мм миномету, 76-мм пушкам и 152-мм гаубице-пушке образца 1937 г.
Поставка из Великобритании пороховых шашек RS-40 для реактивных снарядов М-13
Поставки из США артиллерийских пироксилиновых порохов
Американские винтовочные пороха
Поставки импортного оборудования и сырья для пороховой промышленности
24% потребности фронта в порохах обеспечено за счет импорта
Государственный союзный завод НИИ № 6 НКБ СССР
Разработка кумулятивных снарядов
Зажигательное вещество «нефос»
Зажигательные бутылки разработки НИИ-6
Зажигательные бутылки разработки ОТБ-6
Производство зажигательных гранат (бутылок) с вязкой огнесмесью
Зажигательные гранаты (бутылки) с самовоспламеняющейся жидкостью КС
Роль Александра Семеновича Бакаева в освоении нитроглицериновых порохов в СССР
Работы Александра Павловича Закощикова в области нитроцеллюлозы
Напряжение в работе промышленности боеприпасов СССР не снижалось практически до конца войны. Это было обусловлено тем, что в ходе войны, по мерс нарастания интенсивности военных действий, материальные потребности войск и сил Красной Армии и Флота, в первую очередь в боеприпасах, непрерывно возрастали.
Общий расход боеприпасов в битве за Сталинград, начи¬ная с 12 июня 1942 г. по январь 1943 г., составил 9539 вагонов и не имел себе равных в истории предшествующих войн. Он составил третью часть расхода боеприпасов всей русской армии за четыре года первой мировой войны.
Всего за 50 суток Курской битвы тремя фронтами было израсходовано около 10 640 вагонов боеприпасов (не считая реактивных снарядов).
Восточно-Прусская операция, длившаяся около трех месяцев, отличалась самым большим расходом боеприпасов за всю Отечественную войну. В ходе ее войска 2-го и 3-го Белорусских фронтов израсходовали 15 038 вагонов боеприпасов.
В ходе Берлинской операции (с 16 апреля по 8 мая 1945 г.) было израсходовано всего 11 635 вагонов боеприпасов, в том числе свыше 10 млн артиллерийских и минометных выстрелов, 241,7 тыс. реактивных снарядов, почти 3 млн ручных гранат и 392 млн патронов к стрелковому оружию.
Подсчитано, что, если среднесуточный расход боеприпасов в битве на Волге (17.07.42—2.02.43 гг.) принять за 100 %, то в битве под Курском (5.07-23.08.43 г.) он составил 306 %,в Висло-Одерской операции (12.01-3.02.45 г.) - 498 % и в Берлинской операции (16.04-8.05.45 г.) - 668 % .
Удовлетворить такие колоссальные и быстро возрастающие в ходе военных действий потребности в боеприпасах можно было только при наличии достаточных и надежных источников боевого снабжения. Основным источником удовлетворения этих потребностей в Великой Отечественной войне являлась промышленность боеприпасов, опиравшаяся на всю промышленную мощь страны, в первую очередь на возможности базовых отраслей тяжелой индустрии: черной и цветной металлургии, машиностроения, топливной, энергетической и химической отраслей.
Кульминационной точки производство боеприпасов в СССР достигло в 1943-1944 гг. В это время стали уже выдавать продукцию вновь построенные заводы, а также боеприпасныс предприятия, восстановленные на территориях, освобожденных от временной немецко-фашистской оккупации. Выработка на одного рабочего в промышленности боеприпасов в 1944 г. составляла 250 % к уровню 1940 г., 11 % рабочих отрасли выполняли нормы выработки на 200 %. Издержки производства по сравнению с 1940 г. снизились вдвое.
Помимо стационарных сборочно-снаряжательных баз и складов системы ГАУ значительный вклад в снабжение войск боеприпасами внесли находившиеся в распоряжении фронтов походные снаряжательные мастерские (ПСМ), а также полевые артиллерийские склады - фронтовые склады вооружения и боеприпасов, подвижные армейские артиллерийские склады вооружения и боеприпасов, дивизионные артиллерийские склады и полковые артиллерийские склады. В составе каждого фронта было по нескольку складов боеприпасов в зависимости от числа армий, входящих во фронт.
ПСМ представляла собой железнодорожный состав из 15 пульмановских (четырехосных) вагонов, связанных гибкой лентой транспортера и оборудованных всеми механизмами и приспособлениями, необходимыми для полной сборки боеприпасных элементов в готовый выстрел, а также для реставрации стреляных гильз. ПСМ имели автономное энергетическое и тепловое хозяйство. Работали в ПСМ в основном женщины и девушки (более 300 человек), только на самых тяжелых операциях по погрузке и выгрузке, вывинчиванию капсюльных втулок и травлению гильз в кислотных ваннах, а также на обслуживании техники работали мужчины. Работа была тяжелая и очень опасная. Девушкам приходилось чистить на нагелях - станках с быстро вращающимися горизонтальными шпинделями - полуметровые и более длинные гильзы с едкими натеками после травления в кислотной смеси. Работали по 10 ч.
В ПСМ-21 Ленинградского фронта при норме 80 обновленных 85-мм гильз девушки делали 300. В сентябре 1941 г., когда еще был порох, ПСМ-21 собирала в сутки около 30 тыс. выстрелов для 37-мм зенитной пушки или по 12 тыс. 76-мм полковых и дивизионных выстрелов.
Пороховая промышленность была «узким» местом в оборонном потенциале нашей страны как при царском режиме, так и в советское время. Во время первой мировой войны максимальный выпуск порохов в России в 1916 г. составил 910 тыс. пудов, что было в несколько раз меньше потребности, которая в разгар первой мировой войны достигла 7600 тыс. пудов бездымного и 800 тыс. пудов дымного пороха. Это заставило царское правительство закупать порох в Америке, Англии, Франции, Японии и Италии. Из 5,2 млн пудов бездымного пороха, заготовленного для российской армии за 1914-1917 гг., около 2 млн пудов произвели казенные заводы, а 3,2 млн пудов, или 62 %, т.с. большая часть пороха, была получена Россией из-за границы, не считая пороха, полученного в виде полных выстрелов и патронов.
Пороховая промышленность СССР имела в 1938 г. шесть действующих заводов по производству бездымных порохов: пироксилиновых - № 9 (г. Шостка), № 14 (г. Рошаль), № 40 (г. Казань), № 204 (г. Тамбов) и нитроглицериновых - № 6 (Морозовка), № 59 (г. Петровеньки). Суммарная расчетная производственная мощность этих заводов составляла тогда 47 тыс. т порохов в год, в том числе пироксилиновых - 40 тыс. т и нитроглицериновых - 7 тыс. т.
Мобилизационный план, установленный 5 июля 1938 г., предусматривал годовую потребность 167 975 т порохов, в том числе 157 925 т пироксилиновых и 10 050 т нитроглицериновых. Таким образом, расчетная производственная мощность пороховой промышленности не обеспечивала мобилизационное задание и составляла всего только около 28 % его.
Высшее руководство СССР в своих планах развития оборонно-промышленного комплекса страны учитывало недостаточную мощность пороховой промышленности и в конце 20-х - начале 30-х годов приняло ряд постановлений о начале строительства нескольких пороховых комбинатов: комбината «К», получившего в дальнейшем наименование завод № 98 (с 1929 г.) и комбинатов № 100, 101 и 392 (с 1933-1934 гг.) Строительство всех комбинатов шло медленно, проектные задания многократно пересматривались, строительство ряда объектов временами останавливалось. К 1940 г. ни одно из этих предприятий еще не было пущено в эксплуатацию.
Потребность в порохах по мобилизационному плану на 1942 г. была утверждена упомянутыми выше постановлениями в количестве 333,3 тыс. т, в том числе пироксилиновых порохов - 249,5 тыс. т и нитроглицериновых - 83,8 тыс. т. Пороховая промышленность на 1 июля 1941 г. располагала расчетной мощностью в 118 200 т в год, т.е. 35,5 % мобилизационного задания 1942 г.
В целях увеличения выпуска порохов НИИ-6 НКБ совместно с заводами в предвоенные годы отработал технологический режим ускоренной фабрикации «УФ» пироксилина и пироксилинового пороха, который позволил значительно увеличить мощности действующих и строящихся пороховых заводов. С наступлением военного времени режим «УФ» был введен на всех пороховых заводах.
Одновременно с отработкой и внедрением режима ускоренной фабрикации «УФ» в предвоенный период происходило освоение пороховыми заводами нового вида целлюлозного сырья - древесной облагороженной целлюлозы ВЦА, разработанной в НИИ-6 НКБ. Переход на новый вид сырья позволил значительно повысить производительность пироксилиновых производств.
Увеличению выпуска порохов и зарядов в военное время способствовало также введение технических условий военного времени, по которым были несколько снижены нормы по стойкости, отменено бракование продукции по внешнему виду и т.д.
Однако все эти мероприятия были все же недостаточны для выполнения заданий, поставленных перед пороховой промышленностью в начале войны. Поэтому в упомянутых выше постановлениях ЦК ВКП(б) и СНК СССР наряду со значительным наращиванием мощностей действующих заводов (№ 9, 14, 40, 204, 59) за счет окончания работ по их реконструкции и срочным завершением строительства завода № 98 и комбинатов № 100, 101 и 392, мощность которых доводилась до проектной, было предусмотрено построить 13 заводов по производству нитроглицеринового пороха с годовой мощностью 8 и 16 тыс. т. В дальнейшем Государственный Комитет Обороны (ГКО) постановлениями от 26 и 28 июля 1941 г. уточнил перечень новостроек, в котором остались только заводы нитроглицериновых порохов № 850 (Стерлитамак), 576 (Реж), 577 (Соликамск) и завод пироксилиновых порохов № 580 (в г. Красноярске на базе строившегося там целлюлозно-бумажного комбината).
В самом начале войны положение пороховой промышленности крайне осложнилось тем, что начиная с июля и по октябрь 1941 г. пришлось эвакуировать на Урал и в Сибирь все пороховые заводы и комбинаты, расположенные в северо- западной, центральной и южной частях СССР (№ 6, 9, 14, 52, 59, 100, 101,204). В октябре - декабре 1941 г. в действии остались лишь предприятия, размещенные в Поволжье, на Урале и в Западной Сибири: завод № 40, комбинат № 392, на котором была пущена в эксплуатацию лишь первая очередь, завод № 98, на котором заканчивалось строительство первой очереди производства нитроглицериновых порохов баллиститного типа; частично действовал завод № 204 (Тамбов).
Производство нитроглицериновых порохов в этот период практически полностью прекратилось, если не считать небольшого количества, выпускавшегося полузаводскими установками НИИ-6, преобразованными в дальнейшем в завод № 562.
Как видно из табл. 2, мощность пороховой промышленности на I января 1944 г. (179 040 т) не достигла уровня, установленного постановлением ГКО от 13 мая 1943 г. (202 200 т). Фактический выпуск порохов в период 1941-1945 гг., как показано в табл. 3, был еще меньше из-за диспропорций между отдельными технологическими фазами основного производства, сильного отставания вспомогательного общезаводского хозяйства (тарные и ремонтномеханические цехи, складское хозяйство, транспорт, кислотные и другие хранилища, жилой фонд и пр.), недостатка рабочей силы, слабой механизации основных технологических операций и особенно вспомогательных работ. Немаловажное значение имели также частые перебои в поставках сырья (целлюлозы, кислот, коллоксилина и др.) и простои заводов из-за отсутствия топлива и электроэнергии. Ни один из пороховых заводов в годы войны не смог использовать свои производственные мощности на 100 %.
Все перечисленные выше причины обусловили острую нехватку пороха и зарядов в течение всего периода войны. Это заставило правительство СССР прибегнуть к закупкам готовых выстрелов, пороха и сырья для его производства за рубежом, главным образом в США, Англии и Канаде.
В конце января 1941 г. из Англии были доставлены в СССР четыре образца английского кордитного пороха марок WM 109/30, WM 130/33, WM 118/24 и WM 145/25. В числителе - толщина горящего сюда (диаметр шнура в тысячных долях дюйма), в знаменателе - длина шнура в дюймах (дюйм - 25.4 мм). Все они были испытаны на Софринском артиллерийском полигоне стрельбой из 76-мм дивизионной пушки образца 1939 г.
Отличительными особенностями поступивших кордитных порохов являлись их дегрсссивная геометрическая форма (длинный шнур без канала) и высокая калорийность (4,26...4,32 МДж/кг) по сравнению с отечественными пироксилиновыми и нитроглицериновыми порохами.
Всесторонние испытания стрельбой, проведенные на Софринском артполигоне, на Главном артиллерийском полигоне ГАУ КА, а также на заводах № 14, 204 и 40, показали, что ни в одной из наших артиллерийских систем кордитные пороха марок WM 130/33 и WM 109/30 не обеспечивали получения штатных баллистических характеристик, за исключением 107-мм пушки образца 1910/30 г., в которой на ГАП получили удовлетворительные результаты..
Вместе с тем стрельбы показали возможность для некоторых артиллерийских систем частичной замены в зарядах порохов отечественного изготовления импортными кордитными порохами при условии допуска повышения давления выстрела примерно на 2 %.
Обе марки кордитных порохов по своим баллистическим качествам, обусловленным составом, геометрической формой и размерами, были близки между собой и наиболее близко подходили к отечественному зерненому пороху марок 15/7 и 17/7, а также к трубчатому пороху марок 20/1 и 22/1. Это обстоятельство и определило возможность использования кордитов обеих марок в 122-мм пушке образца 1931/37 г. А-19, 152-мм гаубице, 152-мм пушке-гаубице образца 1937 г. МЛ-20, 107-мм пушке образца 1940 г. М-60, в 100-мм и 130-мм морских пушках.
В гаубичных зарядах применение кордитных порохов оказалось возможным только для 152-мм гаубицы М-10 для замены нижних пучков при допущении снижения начальной скорости снаряда на 1...1.5 % или повышения давления в канале ствола орудия на 2...3 %. При этом отмечалось недогорание кордита, которое наблюдалось также и при стрельбе одним штатным пироксилиновым порохом.
В середине 1942 г. Министерство снабжения Англии предложило правительству СССР поставлять кордитный шнуровой порох марки WM017 длиной 16 и 32 дюйма (соответственно 406,4 и 812,8 мм), получивший в СССР наименование «кордитный волос» вследствие малого диаметра шнура (0,017 дюйма - 0,43 мм), а также трубчатый кордитный порох марки WMТ211/100.
Состав кордитного волоса: нитроцеллюлоза (с 13,2 % азота) - 65,0 % + нитроглицерин (29,5 %) + вазелин (3,5 %) + централит (2 %). Калорийность этого пороха (при воде жидкой) - 4,26 МДж/кг.
При испытаниях кордитного волоса в основных и дополнительных зарядах к 120-мм полковому миномету получили положительные результаты. На этом основании был оформлен соответствующий заказ. За весь период поставок по ленд-лизу из Англии и Канады в СССР поступило 5500 т кордитного волоса WM017/32 (WM017/16) и 700 т трубчатого кордитного пороха WMТ 211/100.
Однако поступившее количество кордитного волоса во много раз превысило потребность в нем для производства зарядов к 120-мм полковому миномету. Применение этого пороха оказалось целесообразным лишь для снаряжения основных зарядов. В дополнительных же зарядах, на которые приходится основной расход минометного пороха, кордитный порох почти не применялся из-за трудностей в снаряжении, которые приводили к резкому снижению производительности труда на этой фазе. По этой причине на ряде пороховых заводов скопилось большое количество кордитного пороха, что создавало серьезную угрозу для заводов. Возникла неотложная необходимость быстрого его использования.
Решению этой задачи способствовала резко возросшая во втором и третьем периодах Великой Отечественной войны потребность в порохе для зарядов холостых выстрелов к различным артиллерийским системам для салютов и учебных стрельб. В 1943 г. сотрудники НИИ-6 Л.В. Розенталь, В.В. Хожев и И.Г. Лопук совместно с сотрудниками завода № 40 отработали заряды из кордитного пороха марки WM017/32 для холостых выстрелов из артиллерийских систем различных калибров.
В результате описанных выше работ по созданию холостых выстрелов удалось не только частично использовать не находивший широкого применения кордитный волос, но и снять с производства сложный в изготовлении холостой порох марки X, программу по которому заводы пироксилиновых порохов систематически не выполняли из-за отсутствия вальцов.
Полное решение задачи использования кордитного волоса было найдено позднее, в 1944 г., в результате разработки И.Г. Лопуком и Л.В. Розенталем в НИИ-6 новой конструкции уменьшенного переменного заряда из пороха марки WM 017/32 к 152-мм гаубице-пушке образца 1937 г. Штатный заряд к этой системе состоял из основного пакета с порохом марки 4/1 и шести равновесных пучков из пороха марки 7/7 в картузах кольцевой формы, которые надевали на центральный основной пакет. Производство этих зарядов было весьма трудоемким.
Вновь разработанная конструкция основного пакета имела форму гриба, шляпку которого составлял пучок кордитного волоса, свернутый в виде кольца. Ножка гриба составлялась также из кордитного волоса, связанного в трех местах в пучок. Заряд помещался в специальный тканевый картуз.
Широкие заводские и полигонные испытания разработанной конструкции заряда показали простоту его сборки, а также высокие и стабильные баллистические характеристики, которые оказались выше, чем у штатного заряда. Было установлено также, что в равновесных пучках заряда новой конструкции кроме штатного пороха 7/7 СВ (СВ - порох, изготовленный из свежего пироксилина) можно применять также импортный порох марки 7/7 ОД (ОД - особой доставки).
Внедрение уменьшенного переменного заряда из кордитного волоса и замена им штатного позволили значительно повысить производительность труда при сборке этих зарядов на пороховых заводах.
На основе использования кордитного волоса И.Г. Лопук и Л.В. Розенталь разработали заряд к 76-мм полковой и дивизионной пушкам под кумулятивный снаряд, в котором фиксация заряда в гильзе обеспечивалась без каких-либо дополнительных устройств. В штатном заряде для этой цели применяли специально изготовленные трубки из дефицитной быстрогорящей ткани БГВ (ткань, пропитанная нитролаком и алюминиевой пудрой). Испытания этого заряда на ГАП показали хорошие результаты и высокую стабильность его баллистических характеристик при различных температурных условиях стрельбы.
Трубчатые кордитные пороха WMT 211/100/26,5 и 17/1 нашли применение в качестве центрального стержневого воспламенителя в зарядах к 100-мм пушке БС-3 и к 85-мм зенитной пушке образца 1939 г.
С мая 1942 г. в Англии на королевском пороховом заводе в Бишоптоне близ г. Глазго начали изготовлять 40-мм шашки из нитроглицеринового пороха для реактивных снарядов М-13 к системам залпового огня БМ-13. Изготовление пороха и шашек осуществлялось на основании переданных Советским Союзом физико-химических данных нитроглицеринового пороха Н, разработанного в предвоенные годы в ВХНИИ (затем НИИ-6) A.C. Бакаевым, Б.П. Фоминым и их сотрудниками, и геометрических размеров пороховых шашек.
После уточнения рецепта и технологического регламента завод приступил к изготовлению первой партии пороха состава Н, который англичане обозначили индексом RS-40 (Russian Solventes - русский без растворителя). В Советском Союзе поступившим из Англии шашкам RS-40 присвоили индекс НОД, т.е. порох Н особой доставки.
Испытания шашек в Советском Союзе на стендах и на полигонах отстрелом в различных условиях показали, что они могут применяться лишь в интервале температур от +25 до -15С. Применение шашек RS-40 при более низких температурах приводило к значительным выскокам давлений, превышавшим прочность пороховых камер снарядов М-13 и вызывавшим их разрыв. В связи с этим при низких температурах была допущена лишь замена в заряде одной шашки отечественной (из семи) на импортную.
Общий объем английских и канадских поставок шашек RS-40 к реактивным снарядам М-13 составил 10 000 т.
Заряды из импортного пороха RS-40 для реактивных снарядов М-13 в годы войны изготовляли заводы N9 512, 562, 98, 577, 850. Всего было израсходовано в период с 1942 г. по I квартал 1945 г. включительно 8656 т пороха RS-40 (НОД).
17 мая 1942 г. от советского представителя в Вашингтоне адмирала Акулина была получена телеграмма, сообщавшая о согласии США поставлять в СССР зерненые одноканальные и семиканальные пороха различных марок, применяемые в американской армии. На основании полученных данных о физико-химических характеристиках и геометрических размерах были заказаны пороха марок ВТ, 4/1, 6/7, 7/7, 9/7, 12/7 и 14/7. Поставки пироксилиновых порохов осуществляли заводы, расположенные в Алабаме, Индиане, Чиказау, Радофорде, Беджере, Кенвиле, Салабери. Нитроглицериновые пороха поставляли Нобель, Санфлауэр, Виннипег.
Основной особенностью американских артиллерийских пироксилиновых порохов по сравнению с отечественными являлось наличие в их составе от 8 до 15 % динитротолуола или смеси динитротолуола с дибутилфталатом, что было связано со стремлением американцев сделать порох негигроскопичным и беспламенным. Введение в состав пороха динитротолуола и дибутилфталата вынудило пороходелов США отказаться от применявшегося в период первой мировой войны пироколлодия и заменить его нитроклетчаткой с повышенным содержанием азота (200 … 210 мл NO/г).
Порох 4/1 ОД, применявшийся в США в выстрелах для 155-мм гаубицы, в СССР применяли для изготовления уменьшенных зарядов к 152-мм пушке-гаубице образца 1937 г. в комбинации с порохом 7/7 ОД и зарядов к 45-мм противотанковой пушке под осколочный снаряд.
В дальнейшем в связи с выскоками давлений при низких температурах, применение пороха 4/1 ОД для уменьшенных зарядов к 152-мм пушке-гаубице образца 1937 г. было запрещено.
Беспламенные и негигроскопичные пороха марок 6/7 ОД и 7/7 ОД (американская маркировка FNH023 и FNH0254) в США использовали для изготовления зарядов к 105-мм гаубице.
В СССР пороха этих марок долгое время не находили применения и только в 1943 г. было разрешено их использованиу для уменьшенных зарядов к 152-мм пушке-гаубице образца 1937 г. (в комбинации с порохом 4/1 ОД), а также для зарядов к 152-мм пушке-гаубице образца 1909/30 г. (в комбинации с отечественным порохом марки 4/1).
Порох марки 9/7 ОД, используемый в американской армии в зарядах для 3-дюймовой зенитной пушки, в первое время использовался в СССР в чистом виде и без всяких ограничений для изготовления зарядов к 76-мм дивизионной пушке образца 1902/30 г.
Применение порохов марок 9/7 ОД и 8/7 ОД для изготовления выстрелов к наиболее распространенной в Красной Армии 76-мм дивизионной пушке образца 1902/30 г. позволило освободить соответствующие мощности пороховых заводов в СССР и использовать их для изготовления других дефицитных марок пироксилиновых порохов.
Проблему применения импортных пироксилиновых порохов с учетом конструкции отечественных гильз успешно решили В.В. Хожев в НИИ-6 и A.C. Рябов в ОТБ-40. Разработанные ими конструкции комбинированных зарядов из зерненых и трубчатых порохов с центральным стержневым воспламенителем позволили значительно расширить область применения зерненых порохов и, в частности, применить их также в артиллерийских системах с большой относительной длиной камеры и высокой плотностью заряжания. Это было подтверждено испытаниями комбинированного заряда из отечественных зерненых и трубчатых порохов в 100-мм корпусной пушке БС-3. В ходе Великой Отечественной войны эта артсистсма получила большое распространение. В 1945 г. на вооружение к ней был принят комбинированый заряд. Это позволило резко сократить производство трубчатых пироксилиновых порохов и тем самым значительно облегчить работу промышленности.
По калорийности американские пороха мало отличаются от пороха ВТ, изготовленного в СССР.Американский ВТ ОД флегматизирован динитротолуолом, а советский ВТ - камфорой. Все американские винтовочные пороха содержали в своем составе сернокислый калий, который вводился для получения беспламенного выстрела
Наличие сернокислого калия в порохе ВТ ОД крайне осложнило и ограничило применение этого пороха в автоматическом стрелковом оружии. При стрельбе из станкового пулемета «Максим» патронами, снаряженными американским порохом ВТ ОД, образовывавшийся в надульнике обильный нагар с течением времени выводил пулемет из строя из-за отказа автоматики. При стрельбе патронами с легкой пулей автоматика пулемета отказывала уже после первых 600-800 выстрелов. Такие же отказы в работе автоматики имели место и при стрельбе из самозарядной винтовки. В результате этого начавшееся массовое снаряжение патронов калибра 7,62 мм американским порохом ВТ ОД было прекращено и было допущено его использование только в смеси с отечественным порохом ВТ при соотношении 1:1.
Попытки исключить сернокислый калий из состава пороха ВТ ОД не дали желаемых результатов, так как при стрельбе таким порохом живучесть стволов пулемета «Максим» уменьшалась почти в два раза.
В 1944 г. порох ВТ ОД начали также использовать для изготовления дополнительных зарядов к 120-мм полковому миномету и холостых артиллерийских выстрелов.
Пороховая промышленность СССР в период 1942-1945 гг. получила значительную помощь союзных держав (США, Англии и Канады) в виде поставок по ленд-лизу пироксилиновых, кордитных и нитроглицериновых порохов, а также сырьевых материалов для производства порохов (этилового спирта, глицерина, дибутилфталата, дифеламина, централита, камфоры, сернокислого калия, калийной селитры, диэтиленгликоля).
Перед Великой Отечественной войной рассматривался вопрос о закупках пороховых прессов в Германии для оснащения строившихся комбинатов N9 100, 101 и 392. После объявления войны всякий импорт из Германии был прекращен. Заказы на изготовление прессов на отечественных заводах были сняты. В то же время были приняты решения о строительстве ряда новых пороховых заводов (№ 577, 850, 576 и др.). Проблема обеспечения новостроек пороховыми прессами приобрела значительную остроту.
В 1 квартале 1942 г. через Амторгбыл оформлен заказ на закупку четырех прессов фирмы «Ватсон-Стильмен» и 32 прессов фирмы «Болдвин». Эти прессы поступили в СССР в 1943 г. Однако установку их производили только в исключительных случаях ввиду крайне низкой их производительности. Работа установленных импортных прессов сколько-нибудь существенного влияния на выпуск порохов не оказала. 16 прессов были переданы предприятиям Наркомхимпрома и Наркомместпрома, а также научно-исследовательским организациям.
В 1942 г. был оформлен заказ на приобретение в США 15 станков для резки целлюлозных папок перед нитрацией. Они прибыли в СССР в 1943 г., но оказались непригодными для указанной цели и были использованы в конце войны для резки пластинчатых порохов.
Наибольшее количество импортного пороха (52 055 т, или 60,3 % общего расхода за время войны) было использовано в 1944 г. В этом году доля использованных импортных порохов достигла 40,8 % общего выпуска порохов отечественной промышленностью (по прессованию) и 24 % обшей сдачи порохов Красной Армии и Военно-Морскому Флоту.
По данным ГАУ, 24 % общей потребности фронта в порохах за годы Отечественной войны было обеспечено за счет импорта.
Удельный вес использованных импортных порохов в общем выпуске и в общей сдаче порохов отечественной промышленностью составил соответственно в 1942 г. - 5,6 и 5,5 %, в 1943 г. - 14,8 и 12,9 % и в 1 квартале 1945 г. - 28,0 и 18,7 %.
3. Пороховая промышленность СССР получила по ленд-лизу за время войны 149 741 т сырьевых материалов для производства порохов - этилового спирта, глицерина, дибуилфталата, дифениламина, централита, камфоры, сернокислого калия, калийной селитры, диэтиленгликоля.
В период с 1943 г. по 1 квартал 1945 г. значительная доля выпуска порохов отечественной промышленностью обеспечивалась импортными поставками этилового спирта (от 78 до 45 %), глицерина (от 100 до 60 %) и централита (от 62 до 30 %).
В первом полугодии 1941 г. лаборатории и отделы Научно-исследовательского института № 6 (НИИ-6) Наркомата боеприпасов СССР интенсивно работали над выполнением утвержденного плана НИР и ОКР, который был подготовлен в октябре 1940 г. и включал 207 тем, финансируемых на 83 % за счет госбюджета. Начавшаяся 22 июня 1941 г. Великая Отечественная война существенно изменила характер деятельности научных и производственных подразделений института. Работы по 70 темам были прекращены, а из числа оставшихся наиболее актуальные были включены в план первоочередных работ (101 тема) на 1941 г., утвержденный в августе 1941 г. заместителем народного комиссара боеприпасов М.В. Бушмелевым.
В 1941 г. было реализовано или находилось на завершающей стадии внедрения 53 НИР и ОКР института. Часть из них была окончательно внедрена в первые месяцы 1942 г., когда начали вступать в строй новые заводы, в основу проектирования которых были положены технологии, разработанные НИИ-6.
Институт принял активное участие в срочной организации новых производств различных боеприпасов на предприятиях Москвы и Московской области, которые до этого выпуском боеприпасов не занимались. Одним из первых таких предприятий стал сам НИИ-6.
В соответствии с приказом народного комиссара боеприпасов П.Н. Горемыкина № 14/620 от 22 октября 1941 г. НИИ-6 эвакуировался в г. Кемерово на комбинаты № 319 (производство взрывчатых веществ) и № 392 (изготовление порохов).
По завершении эвакуации института все оставшиеся полузаводские установки (на ходу), производственные и непроизводственные помещения, инвентарь, материалы и другие товароматериальные ценности по состоянию на 1 ноября 1941 г. было предложено передать снаряжательному заводу № 575 Наркомата боеприпасов СССР в целях использования их для расширения его производства. Завод № 575 был организован в июле 1941 г. на базе завода сухой штукатурки, расположенного недалеко от НИИ-6.
В связи с отдаленностью от фронта эвакуированных института и его филиалов в Москве была организована оперативная группа НИИ-6. По приказу директора НИИ-6 от 28 октября 1941 г., утвержденному заместителем народного комиссара боеприпасов К.С. Гамовым, она состояла при заводе № 575 и работала в зданиях института. Руководил этой группой научный сотрудник М.З. Полеванов.
Оперативной группе поручалось изучать и, если нужно, воспроизводить трофейные боеприпасы. В план первоочередных ее работ на ноябрь 1941 г. было включено 19 конкретных заданий, в том числе:
снаряжение винтовочных реактивных гранат конструкции НИИ-3, выстреливаемых со штыка;
отработка бронепрожигаюших артиллерийских снарядов и мин;
разработка гранаты, выстреливаемой из ракетницы:
разработка новых типов инженерных противотанковых мин и противотанковых зажигательных гранат;
организация на заводе К? 575 производства противотанковых гранат конструкции С.Г. Дерябина;
оказание технической помощи заводам Москвы в организации производства зажигательных авиабомб типа «огневой мешок»;
снаряжение запалов для зажигательных гранат (бутылок) конструкции Управления военно-химической защиты Красной Армии и др.
Состав оперативной группы НИИ-6 в дальнейшем пополнялся в основном сотрудниками, возвращавшимися из эвакуации. В 1942 г. она была преобразована в Московский филиал НИИ-6.
За ноябрь и декабрь 1941 г. завод изготовил и сдал фронту 456 892 ручные гранаты РГД-33, 2 080 047 противопехотных мин ЯМ-5, ТМ-35, АЦ, ТМБ-2, 4200 пороховых зарядов к реактивным снарядам М-13, 824 375 пороховых зарядов к 37-мм и 50-мм минометам, 350 762 запала к винтовочной противотанковой гранате конструкции Сердюка и 8300 авиабомб типа «огневой мешок». Вся эта боевая продукция была использована на огневых рубежах исторической битвы за Москву.
Как видно из приведенных выше данных, характер развернутого Государственным союзным заводом НИИ № 6 валового производства боеприпасов на первых порах был обусловлен имевшимся в институте полузаводским и лабораторным оборудованием. Так, например, производство нитроглицериновых порохов было организовано на основе полузаводских мастерских НИИ-6, в которых проводились нитрация глицерина (корпус № 26), варка пороховой массы (корпус № 25), вальцевание и прессование пороха (корпус № 18). Для ликвидации диспропорций между отдельными фазами технологического процесса и повышения мощности порохового производства было установлено дополнительное оборудование. Часто приходилось использовать не типовое оборудование, специально предназначенное для предприятий пороховой промышленности, а полученное с других родственных производств. Например, вальцы были доставлены с московских заводов резиновых изделий и завода «Кожимит». Это создавало дополнительные трудности в работе.
В 1943 г. на заводе освоили технологию изготовления пороховых колец для дополнительных минометных зарядов путем резки на кольца шашек из пороха НБК на токарных станках. Потребовалось подобрать специальные приспособления и наиболее рациональный режущий инструмент для обеспечения работы токарных станков с достаточной производительностью и без вспышек. В созданной мастерской резки шашек было установлено пять токарных станков со специальными приспособлениями.
Для этих же целей спроектировали и изготовили в механическом цехе станок СКЗ, позволивший увеличить выработку на одного рабочего в два раза. Было начато серийное изготовление этих станков для обеспечения собственного зарядного производства и других пороховых заводов.
Был усовершенствован процесс снаряжения кольцевых зарядов. По предложению конструкторов А.Г. Хотулева и И.М. Наймана при надевании тканевых картузов на пороховые кольца стали применять специальное приспособление «петушок» - легкопружиняшие шечки, закрепленные на стойке. Снизу между щечками крепился язычок. Щечки и язычок изготовляли из нержавеющей стали. На шечки надевали картуз, а затем между ними продевали навеску кольцевого пороха. Применение «петушков» позволило повысить производительность труда на 30...40 %. Была ликвидирована операция предварительной проклейки зарядов перед надеванием картузов и высвобождено двое рабочих. Производительность труда при снаряжении кольцевых зарядов увеличилась в два раза.
В первые дни войны с фронтов поступили сообщения о том, что немецкая артиллерия применяет неизвестные ранее так называемые «бронепрожигающие» снаряды, эффективно поражающие танки. При осмотре подбитых танков обратили внимание прежде всего на характерный вид пробоин с оплавленными краями. Это послужило основанием для предположения о том, что броня пробита высокоскоростной струей раскаленных шлаков, образующихся при срабатывании специального «бронепрожигающего» снаряда с начинкой из термитного зажигательного состава.
Были начаты срочные работы по созданию бронебойных снарядов такого типа в ОТБ НКВД. Затем (независимо) работы проводили A.A. Шидловский совместно со специалистами Военно-инженерной академии им. В.В. Куйбышева. Была установлена принципиальная возможность проплавления металла брони и вымывания его на некоторую глубину струей раскаленных шлаков термитного состава, ускоряемой пороховыми газами.
В НИИ-6 летом 1941 г. инженер Г.А. Старков испытал опытные образцы такого «бронепрожигающего» снаряда, предложенного инженером одного из уральских предприятий Савиным. Было установлено, что процессы горения термитных зажигательных составов и взаимодействия струи шлаков с металлом брони танка протекают слишком медленно и не могут быть реализованы за очень короткое время пробития брони снарядом.
В это время с фронта были доставлены образцы захваченных у немцев «бронспрожигаюших» снарядов. Оказалось, что их конструкция основана на использовании кумулятивного эффекта взрыва.
В октябре 1941 г. в НИИ-6, руководимом А.П. Закощиковым, инженер М.Я. Васильев начал исследования кумулятивного эффекта взрыва в целях использования его в противотанковых боеприпасах. Предпосылкой этому послужили работы М. Сухаревского, выполненные в 1924-1926 гг. Практическое применение эффекта кумуляции взрывной волны в то время казалось настолько проблематичным, что указанные работы были опубликованы в открытой печати.
Выяснилось также, что в 30-е годы в Артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского исследованиями кумулятивного эффекта взрыва занимался курсант С. Дядичев. К сожалению, практического применения результаты исследований С. Дядичева не получили.
Уже в конце 1941 г. М.Я. Васильев получил основные исходные параметры, необходимые для проектирования кумулятивных снарядов Совместно с З.В. Владимировой и Н.С. Житких в начале 1942 г. он спроектировал первый в Советском Союзе 76-мм кумулятивный снаряд с конусной кумулятивной выемкой, облицованной стальной оболочкой.
Был использован корпус артиллерийского снаряда с донным снаряжением, камора которого дополнительно растачивалась на конус в головной ее части. Материал корпуса - сталистый чугун. Донное отверстие и пробка служили для установки дополнительного детонатора и лучевого капсюля-детонатора. В головной части устанавливался авиационный взрыватель с капсюлем-воспламенителем (АМ-б). В снаряде применили мощное взрывчатое вещество - сплав тротила с гексогеном.
При испытаниях в стационарных условиях получили надежное пробивание бронеплиты толщиной 100 мм по нормали и 60 мм при установке под углом 30 градусов от нормали.
Результаты первых стрельб 76-мм кумулятивным снарядом оказались неудачными из-за преждевременных разрывов снарядов при выстреле. Выяснилось, что из-за недостаточной прочности корпус снаряда из сталистого чугуна при выстреле разрушался в сечении медного ведущего пояска.
После доработки 76-мм кумулятивный снаряд был принят в 1942 г. на вооружение в боекомплект 76-мм полковой пушки образца 1927 г. и с мая 1942 г. изготовлялся серийно в течение всей войны.
В период битвы за Кавказ по инициативе К.С. Гамова производство 76-мм кумулятивных противотанковых снарядов было организовано при участии М.Я. Васильева в Ереване.
В 1942 г. группой конструкторов и ученых в составе И.П. Дзюбы, Н.П. Казейкина, И.П. Кучеренко, В.Я. Матюшкина и A.A. Гринберга были разработаны кумулятивные противотанковые снаряды к 122-мм и 152-мм гаубицам. 122-мм кумулятивный снаряд к гаубице образца 1938 г. имел корпус из сталистого чугуна, снаряжался эффективным взрывчатым составом на основе гексогена и мощным тэновым детонатором. В связи с этим необходимо было срочно разработать и внедрить на заводе новый метод флегматизации тэна, что и сделали в начале 1943 г. А.Н. Садеков и A.A. Гринберг.
122-мм кумулятивный снаряд комплектовали взрывателем мгновенного действия В-229, который был разработан в очень сжатые сроки в ЦКБ-22, руководимом А.Я. Карповым.
Снаряд был принят на вооружение и запущен в массовое производство в начале 1943 г.
В феврале 1940 г. я стал научным сотрудником НИИ-6, где наряду с исследованием фотоосветительных средств занялся разработкой жидких зажигательных составов на основе желтого фосфора, его производных, нефти и нефтепродуктов. Тогда эта тематика была весьма актуальной, так как начавшаяся в сентябре 1939 г. вторая мировая война показала исключительно высокую боевую эффективность зажигательных боеприпасов, в частности зажигательных авиабомб.
Весь 1940 г. и первую половину 1941 г. вместе с опытным пиротехником Н.С. Гвоздевым мы занимались разработкой и изготовлением зажигательного состава «нефос», снаряжали им зажигательные авиабомбы и зажигательные баки и испытывали их на полигоне института и на подмосковном научно-испытательном полигоне авиационного вооружения. Работа эта была нелегкой и очень опасной, так как желтый фосфор и составы на его основе ядовиты (доза в 0,1 г желтого фосфора является смертельной для взрослого) и легко самовоспламеняются на воздухе при комнатной температуре. При попадании желтого фосфора на кожу в результате ожога возникают труднозаживающие язвы.
Зажигательное вещество «нефос» (нефть + фосфор) представляло собой смесь нефти с жидким эвтектическим сплавом желтого фосфора, серы и сесквисульфида фосфора. Это тяжелая темно-коричневая вязкая и липкая жидкость, легко воспламеняющаяся на воздухе. Во избежание загораний работать старались в прохладные утренние часы, а с наступлением жаркого дня все работы прекращали. Работали в кожаной спецодежде, резиновых перчатках и кожаных сапогах. Рядом с рабочим местом стояли посудина с раствором медного купороса для нейтрализации фосфора, а также запас песка и воды для ликвидации загораний.
После окончания опытов и тщательного мытья рук и спецовки внимательно проверяли в темном помещении, не остались ли на одежде, обуви или руках следы фосфора, светящиеся в темноте слабым зеленоватым светом.
Корпуса зажигательных авиабомб и баков, снаряженные веществом «нефос», изготовляли из бумажного литья. Разработали их специалисты Всесоюзного института авиационных материалов (ВИАМ). Как показали проведенные летом и осенью 1940 г. летные испытания, при сбрасывании с самолета корпуса авиабомб и баков, снаряженных веществом «нефос», при ударе о землю разрушались, зажигательный состав расплескивался на большой площади и моментально воспламенялся. Образовывалось огромное пламя и выделялось большое количество дыма. Находившиеся в зоне взрыва авиабомбы легко воспламеняющиеся материалы и предметы мишенной обстановки загорались.
Занялись зажигательными бутылками и сотрудники нашей лаборатории А.П. Ионов, М.А. Сидорова и другие. С самого начала разрабатывали два варианта зажигательных бутылок: первый - с вязкой огнеметной смесью А.П. Ионова и второй - с самовоспламеняющейся жидкостью «нефос».
Для изготовления зажигательных бутылок (гранат) первого варианта использовали бутылки из-под водки вместимостью 0.5 л. После заполнения вязкой огнеметной смесью бутылку закупоривали корковой пробкой. В комплект каждой гранаты входили еще две большие спички, терка и два резиновых кольца для крепления спичек на бутылке.
Для изготовления зажигательных бутылок второго варианта использовали более прочные пивные бутылки. Перед закупориванием в бутылки, заполненные жидкостью «нефос», наливали немного воды и керосина, чтобы исключить взаимодействие фосфорсодержащей жидкости с оставшимся в бутылке воздухом и возможное самовоспламенение, а затем уже плотно затыкали горлышко резиновой пробкой, закрепляя ее проволокой, и обматывали изоляционной лентой.
В лаборатории изучали физико-химические свойства зажигательных жидкостей (вязкость, стабильность, температуру самовоспламенения и горения, зажигательную способность и другие свойства), а боевую эффективность оценивали при испытаниях на полигоне. Бутылки бросали по наклонно поставленной бронеплите и определяли безотказность и время воспламенения и горения, растекаемость горящей жидкости, размеры огневого очага, полноту сгорания, температуру пламени и др.
Одновременно в лаборатории № 16 разрабатывали пиротехнические составы для спичек и терок, способ крепления спичек на бутылке.
К концу июня 1941 г. конструкцию и снаряжение зажигательных бутылок обоих вариантов полностью отработали. Небольшие партии бутылок подготовили для контрольных испытаний на полигоне, которые проводили совместно с представителями заказчиков - Управления военно-химической защиты (УВХЗ) и Главного автобронетанкового управления Красной Армии.
В 1938 г. в составе НИИ-6 было создано Особое техническое бюро № 6 (ОТБ-6) 4-го спецотдела НКВД СССР, куда для отбывания назначенного срока и работы были направлены репрессированные специалисты из многих подотраслей промышленности боеприпасов, ответственные работники Наркомата оборонной промышленности СССР, Главного артиллерийского управления Красной Армии и др.
... были использованы стабильные высококонцентрированные мелкодисперсные эмульсии, в которых дисперсионной средой являлся водный раствор эмульгатора (казеина), а дисперсной базой - жидкое топливо (бензин). Подобного рода системами под названием желатинизированные горючие эмульсии (ЖГЭ) с 1936 г. занимался в НИИ-2 Наркомата оборонной промышленности инженер Р.З. Файнциммер, арестованный н 1937 г. и направленный в ОТБ-6.
Готовая топливная эмульсия, использовавшаяся для наполнения зажигательных бутылок, представляла собой густую однородную массу белого или слегка желтоватого цвета, содержащую от 91 до 96 % бензина.
Конструкция зажигательной бутылки включала также две спички для поджигания и терку.
На испытательной площадке был выставлен старый танк «рено», оставшийся, наверное, еще со времен гражданской войны. Посадили внутрь танка небольшую собачку-дворняжку, задраили люки и начали бросать по танку бутылки с расстояния 10...15 м, вначале по одной, а затем и по нескольку штук кряду. Визуально оценивали безотказность воспламенения, время горения, растекаемость горящей жидкости, величину пламени. При одновременном попадании нескольких бутылок танк был охвачен пламенем и казалось, что все, что могло горсть внутри, должно сгореть. Однако когда погасли последние языки пламени, открыли люк и вытащили из танка собачку живой и невредимой. Должен признаться, что после этих испытаний зажигательные бутылки не показались мне очень уж эффективным средством уничтожения танков. Может быть причиной было то, что неопытные метатели не попадали бутылками в уязвимые места танка.
По результатам испытаний с учетом обеспеченности сырьем, технологичности, безопасности при транспортировании и эксплуатации, а также из экономических соображений для приема на вооружение Красной Армии и для промышленного производства была рекомендована зажигательная бутылка с вязкой огнесмесью А.П. Ионова.
. Сразу же после выхода в свет постановления ГКО производство загущающего порошка ОП-2 было начато на многих мыловаренных заводах Наркомпищепрома СССР в Москве (заводы «Новый мыловар», «Клейтук», фабрика «Свобода»), в Казани. Ленинграде, Горьком, Харькове, а позже и на заводах Баку. Одновременно на ликеро-водочных заводах НКПП СССР начали изготовлять вязкие огнесмеси и в массовых количествах наполнять ими зажигательные бутылки. На ряде кондитерских фабрик стали готовить запальные устройства для зажигательных бутылок. НИИ-6 разослал на все заводы описания технологических процессов и технические условия на ОП-2, вязкие огнесмеси и бутылки, снаряженные ими.
Организационное руководство всеми работами в системе НКПП СССР осуществлял главный инженер одного из главных управлений этого наркомата П.В. Науменко.
Из-за отсутствия опыта массового производства ОП-2 и недостаточной приспособленности мыловаренных заводов для его изготовления в производстве этого нового продукта возникли серьезные затруднения, и прежде всего на операциях осаждения ОП-2 и его сушки. При осаждении вместо порошка получали так называемые «козлы» в виде лепешек массой в несколько сот килограммов, которые приходилось разбивать вручную ломиком и дробить молотками. Были случаи загорания ОП-2 при сушке в ленточной сушилке. Возникли перебои в поставке загустителя в армию и на заводы, производившие вязкие огнесмеси.
Много хлопот доставляли нестабильность вязкости огнесмесей, особенно в первый период после их изготовления, значительные колебания продолжительности процесса созревания смесей.
Наряду с вязкими огнесмссями А.П. Ионова в зажигательных бутылках в годы войны широко использовали самовоспламеняющуюся смесь КС, представляющую собой сплав фосфора и серы с очень низкой температурой плавления.
Точно не установлено, кто первый предложил и разработал самовоспламеняющуюся жидкость КС. По сообщению некоторых авторов, эту уникальную смесь к 1940 г. отработали военный химик И.И. Заикин и инженер Г.М. Стронгин, но так как в самом начале войны об этом почти никто не знал, то многие стали искать подходящие зажигательные смеси и растворы.
Академик С.И. Вольфкович, руководивший долгие годы Научно-исследовательским институтом удобрений и инсектофунгицидов (НИУИФ), в своих воспоминаниях сообщает, что фосфорно-серные сплавы были предложены в качестве эффективных самовоспламеняющихся средств незадолго до войны сотрудниками этого института Кузьминым и Сергеевым. Как только стало известно о танковом наступлении врага, командование Красной Армии и Научно-технический совет по координации и усилению научных исследований в области химии для нужд обороны при уполномоченном ГКО СССР С.Я. Кафтановс приняли энергичные меры, чтобы наладить производство сплавов фосфора с серой и наполнение ими бутылок на опытном заводе НИУИФ, где имелись специалисты по фосфору и сере, а затем и на ряде других предприятий.
Работа по приготовлению фосфорной жидкости КС (по первым буквам фамилий Кузьмина и Сергеева) и наполнению сю зажигательных бутылок была опасной. Семь сотрудников института погибли от ожогов, полученных при изготовлении КС. Через некоторое время, однако, посте детального изучения свойств фосфорно-серных сплавов были разработаны условия их безопасного производства и боевого применения. Эта работа НИУИФ была удостоена награды главного маршала артиллерии H.H. Воронова.
Когда танковые армии противника приблизились к Москве, химики Чернореченского завода им. М.И. Калинина за несколько дней создали и наладили производство жидкости КС.
В дни исторической битвы на Волге массовое производство жидкости КС и снаряжение ею бутылок было организовано- на Сталинградском химическом заводе. Сотрудники Центральной заводской лаборатории A.A. Серго, A.B. Самарская, О.С. Гамеева, Д.Т. Злотник и другие успешно выполнили задание командования фронта и создали самовоспламеняющуюся жидкость, которая не теряла своих свойств и в самые сильные морозы. На предприятиях Сталинграда были изготовлены сотни тысяч бутылок с зажигательной смесью КС.
На вооружении Красной Армии в годы войны состояли два вида зажигательных бутылок: с самовоспламеняющейся жидкостью КС и с вязкими горючими смесями № 1 и 3. Бутылки с жидкостью КС представляли собой пивные бутылки вместимостью 0,5...0,75 л, наполненные жидкостью КС в чистом виде или с примесью, придающей жидкости вязкость и липкость. По внешнему виду эти жидкости отличались друг от друга цветом: чистая КС имела желто-зеленый цвет, а КС с примесью - темно-бурый.
Зажигательные бутылки с жидкостью КС закупоривали резиновыми пробками, закрепленными на горлышке проволокой и изоляционной лентой. Для предохранения жидкости КС от соприкосновения с воздухом до закупоривания бутылки на поверхность жидкости наливали немного воды и керосина. Чтобы обеспечить безотказность действия бутылок с жидкостью КС в зимних условиях при низких температурах воздуха, их снаряжали следующими специально отработанными для этой цели самовоспламеняющимися жидкостями: смесями марок КС-3 (зимняя) и ВКС-3 (вязкая зимняя), воспламеняющимися при температуре до -40 °С; смесями марок КС-0 (осенняя с растворителем) и ВКС-0 (вязкая осенняя с растворителем), воспламеняющимися при температуре до -20 °С; смесью марки КС-Б (с бензолом), воспламеняющейся при температуре до -30 °С.
Для воспламенения зажигательных бутылок с вязкими горючими смесями № 1 и 3 служили специальные воспламенительные ампулы (вложенные в бутылки или прикрепленные к ним), наполненные жидкостью, воспламеняющиеся при взаимодействии с горючей смесью в момент разрушения бутылки и ампулы при ударе о преграду (танк, бронемашину и др.). С этой же целью использовали и специальные спички, представлявшие собой палочки длиной 122 мм, покрытые по всей длине зажигательным составом. По две такие спички прикрепляли с помощью резинки к цилиндрической части бутылки. Зажигали спички перед броском теркой или обычной спичечной коробкой.
Содержимое бутылки, разбитой на танке, горело 40...50 с, развивая температуру 700...800 °С и выделяя немного черного дыма.
У бойца - истребителя танков должно было быть три бутылки: одна - с самовоспламеняющейся жидкостью КС, две - с горючей смесью №1. Применяли зажигательные бутылки обычно в такой последовательности: сначала бросали бутылку с жидкостью КС, а затем одну или две бутылки со смесью № 1.
Но бутылки с горючей смесью КС применяли не только как оружие ближнего боя. На танкоопасных направлениях помимо минных полей устраивались поля из бутылок с горючей смесью КС. Такие «бутылочные» поля широко практиковались в битве под Москвой и их применение было рекомендовано указаниями Военного Совета Западного фронта от 8 мая 1942 г., в которых обобщался боевой опыт и давались предложения по совершенствованию искусства боевых действий войск. На одно из таких «бутылочных» полей нарвалась колонна немецких танков у подмосковной деревни Акулово.
Для борьбы с атакующей пехотой наши воины устраивали из зажигательных бутылок также весьма эффективные огневые заграждения - так называемые «миноогнефугасы» (МОФ). С этой целью в ямы, отрытые перед передним краем, укладывали по 20 зажигательных бутылок и небольшие заряды взрывчатого вещества. Подорванный взрывателем натяжного или нажимного действия или же электрическим взрывателем МОФ давал столб огня высотой до 8 м, поражая горящей жидкостью значительную площадь (около 300 м ).
Известно, что начиная с ноября 1890 г., когда на казенном Охтинском пороховом заводе в Санкт-Петербурге в мастерской З.В. Калачева была изготовлена первая партия бездымного пластинчатого пироксилинового пороха, и до конца 30-х годов XX столетия монопольное положение в нашей стране занимали пироксилиновые бездымные пороха. Мы шли в фарватере Франции, которая долгое время была как бы законодательницей технического прогресса в области порохов и пороходелия. Французские ученые пользовались в России большим авторитетом.
Между тем технология производства пироксилиновых порохов, основанная на использовании для пластификации нитроклетчатки больших количеств легколетучих растворителей - спирта и эфира, которые по окончании формования пороховых элементов почти полностью удаляются из лент, зерен и трубок путем провялки, вымочки и сушки, требовала большого времени. Она тормозила развитие артиллерии в сторону повышения мощности и калибров орудий, для чего требовались пороховые элементы с большой толщиной горящего свода, изготовленные из порохов с большей энергетикой. Особенно актуально это было для морской артиллерии, где главные калибры на тяжелых крейсерах и линкорах в начале нынешнего столетия достигли 400 мм при длине стволов в несколько десятков метров.
В Швеции, а затем и в Англии, Франции, Германии и Италии выход нашли в изготовлении для артиллерии военного флота нитроглицериновых порохов, так называемых баллиститов, в которых в качестве пластификатора нитроклетчатки применили труднолетучее мощное взрывчатое вещество - нитроглицерин. Его не надо удалять из пороха после прессования пороховых шнуров. Наоборот, нитроглицерин специально оставляют в порохе для повышения его энергии.
Технологический цикл изготовления баллиститов исключительно короткий - не дольше одних-двух суток.
Первые баллиститы, предложенные А. Нобелем, содержали нитроцеллюлозу и нитроглицерин плюс несколько процентов химического стабилизатора - централита. Поэтому они обладали очень большой силой и высокой температурой горения, которая вызывала интенсивный разгар каналов стволов пушек, что скомпрометировало мощные баллиститы в глазах артиллеристов. Так, во время англо-бурской войны 1899-1901 гт. англичане за короткий срок вывели из строя большую часть своей артиллерии в результате разгара стволов, обусловленного применением кордитного пороха М-1, содержавшего 58 % нитроглицерина. В связи с этим они вынуждены были перейти на применение кордитного пороха МД с уменьшенным до 30 % содержанием нитроглицерина.
Работы с нитроглицериновыми порохами были прекращены повсеместно. На Западе вернулись к ним только незадолго перед первой мировой войной 1914-1917 гг.
В России, где окончательно остановились на пироксилиновом порохе, артиллеристы и технологи-пороходелы внимательно следили за работами, проводившимися за границей, главным образом в Англии и Италии, по созданию нитроглицериновых порохов.
Так, в журнале Артиллерийского комитета (Арткома) ГАУ от 2 июня 1910 г. № 567 отмечалось, что известные недостатки нитроглицериновых порохов, в первую очередь их высокое разгарное действие на стволы орудий, за границей удалось преодолеть или путем уменьшения содержания нитроглицерина в порохе до 30 %, как поступили в Англии после войны с бурами, или за счет введения в порох различных охлаждающих добавок (Италия). К тому времени в Англии и Италии были приняты на вооружение исключительно нитроглицериновые пороха, а в остальных государствах, кроме России и Франции, применяли как пироксилиновые, так и нитроглицериновые пороха.
Нитроглицериновые пороха обладают рядом важных преимуществ по сравнению с пироксилиновыми. Одним из наиболее существенных из них является отмеченная выше быстрота изготовления - не дольше одних-двух суток вследствие отсутствия в технологическом процессе длительных операций удаления летучего растворителя (провялки, вымочки и сушки).
Кроме того, из порохов баллиститного типа можно изготовлять крупные элементы с большой толщиной горящего свода. Пироксилиновые же пороха не позволяют это делать из-за невозможности удалить равномерно остаточный растворитель из всей толщи пороха даже при очень длительной провялке, вымочке и сушке. Баллиститные пороха менее гигроскопичны по сравнению с пироксилиновыми. Они отличаются высокой физической стабильностью и постоянством баллистических характеристик.
Пороха этого типа дешевле пироксилиновых.
Нитроглицериновые пороха имеют более высокие энергетические характеристики по сравнению с пироксилиновыми.
Создание отечественных нитроглицериновых порохов баллиститного типа, технологических процессов их производства, проектирование и строительство первых заводов по производству этих порохов, решение ряда сложных научно-технических проблем, возникавших в ходе серийного производства баллиститных порохов и зарядов из них для ствольных и ракетных артиллерийских систем, особенно в годы Великой Отечественной войны, тесно связаны с именем видного советского ученого Александра Семеновича Бакаева (1895-1977).
С пуском в 1934 г. в эксплуатацию цеха на заводе N° 59 в СССР была создана новая отрасль промышленности - валовое производство нитроглицериновых порохов баллиститного типа. Решающая заслуга в этом принадлежала Александру Семеновичу Бакаеву.
Выдающуюся роль сыграл он и в дальнейшем в процессе становления новой отрасли пороховой промышленности при решении множества сложных научно-технических проблем, возникавших в ходе серийного производства.
В 1930 г. A.C. Бакаев был арестован по навету органами ОГПУ и в июне 1931 г. осужден коллегией ОГПУ по статьям 58-6, 58-9 и 58-11 Уголовного кодекса РСФСР к 10 годам лишения свободы. Заключение отбывал, работая по специальности в Особом военно-техническом бюро ОГПУ в Москве. Здесь он продолжил свои исследования в области нитроглицериновых порохов, в частности, исследовал возможность создания пластичных баллиститов. Он доказал возможность и целесообразность пластификации применявшейся в то время пороховой массы и разработал более безопасные в производстве рецептуры баллиститного пороха, которые в последующие годы были использованы в промышленности.
В октябре 1934 г. A.C. Бакаев был досрочно освобожден и направлен на работу в Военно-химический трест, где был назначен главным инженером треста по порохам.
три коротких года от 10 октября 1934 г. до 13 декабря 1937 г., проведенных A.C. Бакаевым на свободе, были посвящены напряженной организационной, научно-исследовательской и педагогической работе, которая в значительной степени определила пути развития советской пороховой промышленности. Им были продолжены исследования пластичных баллиститов, намечены пути перехода в производстве пороха от периодически действующих гидравлических прессов к непрерывнодействующим шнек-прессам. В 1936 г. был спроектирован и испытан первый шнек-пресс, положивший начало новой технологии нитроглицериновых порохов. Главхимпром Наркомтяжпрома СССР в своем решении от 22 июля 1936 г. по отчету директора ВХНИИ предложил ускорить работу по созданию шнек-пресса для непрерывного формования пороховых болванок.
Однако эта плодотворная деятельность A.C. Бакаева была прервана вторым арестом его 13 декабря 1937 г.
Шесть долгих лет длилось заключение. К счастью, и на сей раз Бакаев не попал в ГУЛАГ и не был превращен там в лагерную пыль. Все эти годы он, будучи заключенным, работал по специальности в качестве главного инженера пороховой группы созданного в 1938 г. Особого технического бюро НКВД СССР (ОТБ-6), начальником которого был назначен инженер-пороховик М.И. Левичек. В начале войны специалисты-пороховики из ОТБ-6 были эвакуированы в г. Пермь на завод № 98, где было организовано ОТБ-98.
Под научным руководством A.C. Бакаева ОТБ-6 и ОТБ-98 НКВД были успешно решены многочисленные злободневные задачи, определяемые нуждами развития артиллерии, а во время войны - запросами сражающихся фронтов.
При освоении производства баллиститных порохов и последующем серийном их выпуске завод № 59 испытал ряд трудностей. Много хлопот и неприятностей доставляли вспышки при вальцевании пороховой массы на горизонтальных вальцах, которые нередко приводили к несчастным случаям. Специальная комиссия во главе с A.C. Бакаевым провела тщательный комплексный анализ всего технологического процесса изготовления баллиститного пороха и установила, что помимо низкого качества исходного коллоксилина некоторых поставщиков, низкой, на первых порах, квалификации рабочих-вальцовщиков, не всегда соблюдавших заданный режим вальцевания, одной из наиболее важных причин вспышек было травление поверхности валков соляной кислотой, применявшееся в целях повышения их захватывающей способности. После такой обработки на поверхности валков образовывались довольно глубокие раковины.
Комиссия Бакаева разработала и внедрила на заводе мероприятия по снижению аварийности и уменьшению количества возвратного брака. Операцию травления валков соляной кислотой запретили, а для сохранения работоспособности вальцев ввели легкую натирку поверхности валков, параллельно их оси, наждачным камнем. Была внедрена предварительная оценка каждой партии пороховой массы на технологичность, по результатам которой устанавливали оптимальный режим вальцевания массы.
На первых этапах освоения производства на заводе № 59 не было утвержденного технологического регламента. По настоянию и под руководством Бакаева в 1936 г. специальная комиссия с участием сотрудников ВХНИИ Б.П. Фомина и
B.C. Дернового разработала и внедрила на всех операциях единый технологический регламент производства, что сразу же повысило производительность труда, резко снизило аварийность и уменьшило возвратный брак.
В 1936-1937 гг. завод № 59 приступил к изготовлению зарядов из баллиститного трубчатого пороха Н для орудий морской артиллерии калибров 100, 102, 120, 130, 152, 180, 305 и 356 мм, а также для ряда орудий наземной артиллерии. И тут неожиданно возникла проблема обеспечения живучести артиллерийских стволов при стрельбе зарядами из нитроглицеринового пороха Н.
Рецептура отечественного баллиститного пороха Н была подобрана таким образом, чтобы его калорийность (теплота сгорания) была на уровне этой характеристики для штатных пироксилиновых порохов (3,68...3,72 МДж/кг). Однако несмотря на это, разгарное действие пороха Н на стволы орудий больше, чем пироксилиновых порохов. Проведенные по заданию ГАУ параллельные сравнительные стрельбы из 76-мм зенитной пушки образца 1931 г. зарядами из пироксилинового и баллиститного пороха Н показали, что во втором случае живучесть стволов уменьшается примерно в три раза. Производство зарядов из баллиститного пороха Н для артиллерии на заводе № 59 было приостановлено, как сообщает Д.И. Гальперин, примерно на полтора года и возобновилось только в 1938 г., после того как были созданы так называемые холодные баллиститные пороха. По этой причине было приостановлено проектирование цехов по производству баллиститных порохов на заводе № 98.
Работу завершили в канун Великой Отечественной войны - в июне 1941 г. Полученные результаты немедленно применили в производстве.
В Перми, работая главным инженером ОТБ-98, A.C. Бакаев успешно завершил и внедрил на заводе № 98 начатые в НИИ-6 работы по созданию непрерывной шнековой технологии производства баллиститных порохов. Жизнь показала, что это был подлинный технический переворот в пороходелии, который надолго определил пути его развития не только в нашей стране, но и за ее пределами.
Эта работа была выполнена специалистами ОТБ-98 и работниками завода № 98 М.И. Левичеком, А.Э. Спориусом, Ф.М. Хритининым, Б.И. Пашковым, А.Г. Каллистовым, И.В. Крыжановским, Д.И. Гальпериным, С.Н. Разумовским, В.А. Лясоцким и другими под руководством A.C. Бакаева. Они создали специальный шнек-пресс, разработали соответствующие составы порохов и технологические режимы непрерывного формования шашек на этом прессе. Опасные и тяжелые операции вальцевания пороховой массы и прессования шашек на гидравлических прессах были исключены из технологического процесса. Технико-экономические показатели резко улучшились.
По решению ГКО на заводе был построен и в апреле 1943 г. принят в постоянную эксплуатацию цех, производивший баллиститные пороха по непрерывной шнековой технологии. Реактивные снаряды с пороховыми шашками, изготовленными по новой технологии, летом 1943 г. стреляли по немцам в боях на Курской дуге. Это была большая победа ученых Особого бюро, коллектива инженерно-технических работников и рабочих завода. Производительность труда возросла на 40 %, а выпуск пороховых шашек к реактивным снарядам М-13 увеличился вдвое.
В годы Великой Отечественной войны под руководством A.C. Бакаева в ОТБ-98 были успешно решены и другие сложные технические проблемы, такие, например, как замена ставшего остродефицитным централита на доступный продукт - технический оксид магния, разработка минометных зарядов, надежно работающих при низких температурах, разработка зарядов для наземных и морских артиллерийских систем и многие другие.
Выдающиеся научные достижения A.C. Бакаева и руководимого им коллектива специалистов ОТБ-98 послужили основанием для ходатайства НКВД СССР перед Президиумом Верховного Совета СССР о досрочном освобождении A.C. Бакаева со снятием судимости. Президиум Верховного Совета СССР своим решением от 13 августа 1943 г. согласился с представлением НКВД СССР и досрочно освободил A.C. Бакаева со снятием с него судимости. Тогда же Указом Президиума Верховного Совета СССР A.C. Бакаева наградили орденом Трудового Красного Знамени.
В заключение следует напомнить, что в годы Великой Отечественной войны по технологии, разработанной в свое время A.C. Бакаевым, в исключительно короткие сроки было построено шесть новых заводов баллиститных порохов, которые за годы войны выпустили более 117 тыс. т этих порохов, что составило около 30 % общего выпуска порохов. Выпуск нитроглицериновых порохов к концу войны возрос примерно в 7 раз. В последнем году войны 45 % произведенных порохов были баллиститными. Одних только зарядов для реактивных снарядов «катюша» было выпущено за время войны более 14 млн комплектов.
В январе 1933 г. при содействии Главхимпрома А.П Закощиков был переведен в Военно-химический научно-исследовательский институт (ВХНИИ) Наркомата оборонной промышленности СССР. Здесь до 1938 г. он работал старшим научным сотрудником лаборатории целлюлозного сырья для пороховой промышленности. с 1938 г. по июль 1941 г. - начальником этой лаборатории, а затем (до апреля 1948 г.) - директором НИИ-6 НКБ СССР. Начался один из наиболее важных и наиболее плодотворных этапов в творческой биографии А.П. Закощикова. На него, как специалиста по хлопковой целлюлозе, была возложена задача приведения в порядок сырьевой хлопковой базы для пороховой промышленности.
Это было особенно важным потому, что хлопковая целлюлоза в то время служила основным сырьем для изготовления порохов.
Для химической переработки в нитроклетчатку использовали и так называемый хлопковый линт, т.е. коротковолокнистые очесы (пух) - отходы маслобойного производства при очистке (линтеровке) семян хлопчатника или на хлопкоочистительных заводах. В начале 30-х годов производство линта не было еще должным образом регламентировано, отсутствовали согласованные технические требования к нему.
Качество очищенного линта, поступавшего на пороховые заводы с множества хлопкоочистительных и маслобойных заводов Средней Азии и Кавказа, особенно заметно ухудшилось с 1931 г. Масса линта-сырца была сильно загрязнена хлопковым маслом, посторонними неволокнистыми включениями, очень неоднородна по составу. Поэтому требовалась специальная сложная химическая очистка ею на пороховых заводах, где для этой цели вынуждены были строить специальные производства.
Несмотря на быстрое расширение посевных площадей под хлопчатник и повышение его урожайности, линта не хватало.
Проблема получения хлопковой целлюлозы, удовлетворяющей требованиям пороховой промышленности, была практически решена к середине 30-х годов А.Г1. Закошиковым совместно с химиками НИИ-6 Д.И. Тумиркиным, М.П. Селивановым, A.B. Поповым и другими. Для начала А.П. Закощиков и М.П. Селиванов объехали все маслозаводы Средней Азии и Закавказья, поставлявшие хлопковое волокно, тщательно изучили технологию производства хлопкового линта, возможности увеличения его выхода, ознакомили работников заводов с требованиями пороходелов, выявили причины повышенной засоренности линта, главной из которых было плохое наблюдение за работой машин. Заводам была оказана организационная и техническая помощь по улучшению лиитеровки семян.
После окончания работ с хлопковой целлюлозой А.П. Закощиков вместе с сотрудниками своей лаборатории вплотную занялся исследованием возможности повышения чистоты древесной целлюлозы для порохового производства. Дело в том, что целлюлозы, предназначенные для химической переработки, в частности для нитрования, должны быть облагороженными, в отличие от древесной целлюлозы, применяемой для изготовления различного рода бумаг. Под облагораживанием целлюлозы понимается дополнительная обработка, при которой удаляется возможно большее количество нецеллюлозных веществ.
Преимущества использования в пороховой промышленности облагороженной древесной целлюлозы выразились в следующем:
выход нитроклетчатки увеличился на 4...5 % по сравнению с выходами при работе на необлагороженной древесной целлюлозе;
резко снизилось число вспышек и загораний при нитрации целлюлозы и отжиме ее от кислот в центрифугах, уменьшилось загрязнение кислот продуктами деструкции;
увеличилась скорость погружения целлюлозы в кислотную смесь благодаря повышению ее гидрофильности, что привело к значительному облегчению загрузки нитраторов;
снизилось содержание непронитрованного остатка;
стабилизировалась вязкость целлюлозы, благодаря чему в валовых условиях производства получалась однородная по вязкости нитроклетчатка.
Таким образом, к осени 1940 г. проблема получения облагороженной древесной целлюлозы в форме ВЦА, близкой по свойствам к хлопковой целлюлозе, была успешно разрешена. К началу Великой Отечественной войны пороховые заводы без особых трудностей и больших капиталовложений освоили разработанную ВХНИИ ускоренную технологию переработки нового сырья - облагороженной древесной целлюлозы ВЦА - в пироксилин и порох.
В июле 1941 г. в Москве создавалось народное ополчение. В него подали заявления и были зачислены А.П. Закощиков и еще четыре сотрудника лаборатории, которой он руководил. 22 июля они должны были явиться с вещами на сборный пункт в районе станции Расторгуево. Однако 20 июля его вызвали в ЦК партии, где потребовали воздержаться от явки в ополчение и 21 июля приступить к обязанностям директора НИИ-6. В тот же день в институт поступил приказ наркома боеприпасов СССР П.Н. Горемыкина о назначении А.П. Закощикова директором НИИ-6. Никакие отказы Александра Павловича не помогли и 21 июля 1941 г. он приступил к исполнению возложенных на него обязанностей.
В этот день Москва подверглась первой бомбардировке вражеской авиацией. На территорию института было сброшено более 20 авиабомб, в том числе несколько крупных. Одна из них разрушила большой одноэтажный корпус бывшей фабрики нитрошелка. Человеческих жертв, к счастью, не было, так как за прошедший месяц было подготовлено большое количество щелей-убежищ. На этой фабрике перед войной работала группа немецких специалистов, которых, по-видимому, интересовал не столько нитрошелк, сколько институт и его оборонная деятельность. В конце войны в руки советской разведки попал ряд немецких документов, являвшихся копиями созданной институтом документации. Получая шпионские материалы, немцы не трудились даже убирать с них подписи на русском языке. В числе таких документов, между прочим, была и документация на реактивный снаряд М-8.
Надо сказать, что за время пребывания на посту директора НИИ-6 круг научных интересов Александра Павловича Закощикова значительно расширился и обогатился. С наукой о целлюлозе, как отмечалось ранее, была связана практически вся его жизнь. Однако накануне и в годы войны А.П. Закощиков работал также в области технологии нитроцеллюлозы. Из большого ряда проведенных им совместно с соавторами исследований следует упомянуть работы по нитрованию уплотненной целлюлозы, в результате которых была отработана новая форма сырья для нитрации - так называемая резаная папка (РП).
Опытные работы, проведенные в 1940 г. НИИ-6 в процессе валового производства на заводе № 40, показали, что применение облагороженной древесной целлюлозы в виде папки, нарезанной на кусочки размером 3x1,5 мм, позволило вести процесс нитрации (в кислотных смесях с содержанием азотной кислоты до 30...45 %) при достаточно низких модулях (15:1). Благодаря повышенной плотности материала РП производительность аппаратуры на фазах нитрации, отжима и горячей промывки увеличивалась почти вдвое.
В 1940 г. А.П. Закощиковым совместно с P.A. Малаховым были начаты работы по непрерывной нитрации облагороженной древесной целлюлозы в виде рулонной папки при низких модулях нитрационной ванны (3:1), имевшие целью снижение удельного расхода кислот и достижение непрерывности процесса нитрации. В 1945 г. процесс был проверен в заводских условиях на комбинате № 100. Была подтверждена возможность получения по этому методу на созданном в НИИ-6 специальном агрегате всех видов применяемых на практике нитроклетчаток, от низкоазотного коллоксилина до высокоазотного пироксилина № 1. Стойкость получавшихся продуктов была вполне удовлетворительной. В результате был получен высокий выход нитроклетчатки.
Говоря о работах А.П. Закощикова в области нитроцеллюлозы, нельзя не упомянуть о написанной им в годы войны капитальной монографии «Нитроцеллюлоза». В ней особое внимание он уделил установлению связи между отдельными вопросами химии целлюлозы и нитроцеллюлозы. Обобщив огромное количество экспериментальных работ по теме, опубликованных в периодической литературе в первой половине нынешнего столетия, книга приобрела энциклопедический характер и стала настольным руководством для специалистов.