Навигация:
Ложная команда на отделение боеголовки
Дыра в корпусе боеголовки
Испытания боеголовки на безопасность при воздействии корабельных токов наводки
Испытания боеголовки на безопасность в разгерметизированной ракетной шахте
Причина аварийного подрыва боеголовки — нарушение технологии на заводе
Ядерная гигантомания
Модернизация боеголовки
Тритий в ядерных боеприпасах
Моноблочная головная часть ракеты Р-27
Пропавшая боеголовка
Заводские испытания боеголовки этого типа проходили на полигоне Капустин Яр, где был создан пусковой качающийся стенд, имитировавший качку подводной лодки. Испытаниями руководил Георгий Павлович Ломинский, впоследствии директор института в Челябинске - 70. На этом этапе крупных недостатков в боеголовке не выявили, но, как показали последующие испытания, они были.
Были и опасные ситуации: при одном из пусков ракеты в ее двигательной установке начался пожар. В результате система управления выдала команду на отделение боеголовки, которое производилось с помощью толкателя. От удара толкателя головную часть ракеты со взрывчатым веществом (около 300 кг) подбросило вверх. К счастью, она, хотя и с перекосом, но опустилась на фланец ракеты. Когда пожар ликвидировали, боеголовку с помощью крана сняли с ракеты и уложили на стальной лист. На длинном буксире оттащили опасное изделие в поле и подорвали.
В дальнейшем испытания прошли без сбоев, если не считать одного казуса. После подготовки боеголовки к стыковке с ракетой для погрузки на подводную лодку (эти операции проводились только ночью) вдруг было обнаружено в днище головной части небольшое треугольное отверстие. В связи с этим все участники испытаний написали объяснительные записки. В них оказался такой разнобой, что ничего нельзя было понять. Боеголовка с дыркой неработоспособна, но кто и когда ее сделал, своими силами установить не удалось. Поехали к ракетчикам.
Оказалось, что на одной ракете был установлен нештатный кронштейн для прибора, определяющего скорость отделения головной части на траектории полета ракеты. И именно с этой ракетой днем раньше проводили примерочную стыковку. Операцию эту выполняли ракетчики (вес боеголовки порядка 1600 кг) и не заметили помехи в виде кронштейна, который и пробил небольшую дыру.
В апреле 1960 г. были проведены испытания боеголовки на безопасность при воздействии корабельных токов наводки. Для этого в розетки капсюлей-детонаторов вставили специальные сборки, срабатывавшие от напряжения намного ниже рабочего.
Боеголовку с помощью плавучего крана подносили к корабельным антеннам и включали радиолокационные станции на полную мощность. Срабатывания спецсборок не зафиксировали. Впоследствии их чувствительность повысили еще на порядок, - результат был тот же. Испытания подтвердили, что экранирующее действие корпуса боеголовки гарантирует безопасность ядерного заряда от токов наводки.
Весьма важными были испытания боеголовки на безопасность погружения подлодки с разгерметизированной ракетной шахтой. Ситуация реальная. Ввиду опасности эксперимента с боевой частью, имевшей большое количество взрывчатого вещества, он проводился не на лодке, а с помощью плавсредств. Для погружения боеголовки использовали плотик с дистанционно управляемой вьюшкой. Боеголовка опускалась на глубину 300 метров (предельная глубина погружения лодки), затем поднималась и подлежала обследованию.
Вот рассказ участника этих испытаний Р. С. Вострова: Результат осмотра боевой части после погружения оказался неожиданным. Под давлением воды были деформированы стыковочный узел и выпуклое днище головной части, которое потеряло устойчивость и оказалось вмятым в корпус заряда. После того как ножовкой распилили стыковочное кольцо, удалось снять напряжение с конструкции и отделить днище. От удара днища оказались деформированными и вмятыми в шаровой заряд центральный капсюль-детонатор и его розетка. Несмотря на это, заряд удалось расснарядить. Опасную операцию проводил офицер сборочной бригады Э. Шевелев, а контролировал его действия один из членов комиссии. Изделие было крайне опасно, поэтому его подорвали на берегу, сравнительно недалеко от пирса.
Для боевой подготовки личного состава флотов, в том числе подводных лодок, заказали небольшое количество боеголовок тренировочно-боевой комплектации (от штатной боеголовки этот вариант отличался заменой делящихся материалов весовым эквивалентом).
Однажды во время стрельб на Северном флоте произошло чрезвычайное происшествие. Боеголовка взорвалась не на заданной высоте, а выше - на высоте 3,5 км. К расследованию причин аварийного подрыва приступили немедленно. От ЦК КПСС этим вопросом занимался заведующий отделом оборонной промышленности И. Д. Сербин, а от Совета Министров - заместитель председателя Военно-промышленной комиссии Б. А. Комиссаров.
В связи с неконкретными научными рекомендациями конструкторы были настроены на дальнейший поиск причины чрезвычайного происшествия, не в конструкции, а в технологии изготовления. И обнаружилось, что уже в серийном производстве на ракетном заводе ввели внештатную операцию по "улучшению" теплозащитного покрытия головной части. Осуществлялась она шприцем с клеем. На злополучной головной части прокол сделали вблизи кабеля, и этого было достаточно, чтобы на конечном участке траектории полета боеголовки от теплового воздействия сработал боковой контактный датчик.
Срочно изменили технологию работ с головной частью, создали прибор для контроля качества теплоизоляционного покрытия, улучшили проверку состояния кабелей. Всех участников внедрения технологии со шприцем уволили с работы. Больше претензий к надежности боеголовки не было.
В США создание стратегических систем морского базирования начали с разработки малогабаритного заряда упомянутой выше мощности. Получилось так, что до 1968 г. отечественные атомные подводные лодки несли на борту 3 мощнейших термоядерных боеприпаса, а американские - 16 значительно меньшей мощности. Разница в этих боеголовках СССР и США очевидна. И хотя мы были первыми в создании ракет с ядерными боеголовками для подводных лодок, с конца 1960 г. преимущество в качестве такого оружия перешло к американцам - подвели точность стрельбы ракетами и ядерная гигантомания.
Вес новой боеголовки по сравнению с предыдущей был снижен на 400 кг. Соответственно упала мощность, но она все равно была значительно больше, чем у боеголовки американского "Полариса". Для исключения перегрева носовой части ее впервые выполнили не остроконечной, а закругленной формы.
Непосредственный участник и руководитель работ по созданию большинства боеголовок морских баллистических ракет О. Н. Тиханэ так охарактеризовал новый боеприпас: Конструкция и компоновка была существенно изменена по сравнению с предыдущим изделием, и в ней уже проглядывались черты будущих боеголовок для морских ракет, а именно: отсутствие стыков по наружной поверхности корпуса; размещение основных узлов автоматики на днище, которое могло открываться без расстыковки электрических связей автоматики подрыва и заряда; возможность проведения финишных операций через лючки на днище; реализация максимально возможного снижения веса и габаритов, в том числе за счет использования элементов корпуса для крепления узлов автоматики.
Ядерный заряд испытывали на полигоне (Новая Земля), а сама боеголовка полностью проходила испытания на Северном флоте с марта 1962 г. по март 1963 г. Всего произвели 28 пусков ракет.
Испытания ракет длились больше года. Однако после их окончания разработчики заряда вскоре предложили увеличить его мощность за счет использования в конструкции трития. Флот с этим согласился, но надо было произвести еще несколько пусков ракет. Такие испытания организовал командующий Северным флотом адмирал В. А. Касатонов. Эту модификацию боеголовки и приняли на вооружение в 1963 г.
В связи с тем, что на флоте не было опыта эксплуатации новых ядерных зарядов, по нашей инициативе ввели радиационный контроль в ракетных шахтах с применением соответствующей аппаратуры. Впоследствии по мере накопления опыта радиационный контроль в шахтах отменили. В США подобной боеголовки на флоте не было. В 60-е гг. американцы модифицировали боеголовку ракеты "Поларис" (А - 1, А - 2, А - 3), постепенно увеличивая ее мощность, пока не перешли к разделяющимся головным частям.
Основная трудность заключалась в необходимости создания боеголовки, которая примерно в два раза была бы легче предыдущей. Выбранный двухступенчатый заряд имел мощность, превышающую полумегатонный рубеж. Снижение мощности по сравнению со второй боеголовкой компенсировалось повышением точности стрельбы ракеты. Заряд был испытан на Новой Земле в 1966 г. Для новой боеголовки разработали малогабаритную автоматику. Днище головной части служило одновременно корпусом низковольтного блока.
Особые заботы вызывали датчики высотного подрыва. Используя автоматизированную систему предстартовой подготовки, конструкторам удалось реализовать введение поправок в уставки высотных датчиков подрыва в зависимости от конкретных условий стрельбы и характеристик цели.
Корпус третьей головной части из алюминиево-магниевого сплава отличался от предыдущих тем, что имел форму двойного конуса с закругленной носовой частью. Асботекстолитовое покрытие и образовывавшийся отсоединенный аэродинамический скачок предохраняли заряд и автоматику от перегрева на конечном участке траектории боеголовки.
Флотский этап испытаний проходил на Белом море, лодкой командовал капитан 1-го ранга В. Л. Березовский. Ракеты и их боеголовки готовились на технических площадках полигона, начальником которого в то время был контр-адмирал Е. Д. Новиков.
Исходные данные для стрельбы, в том числе и по боеголовке, вырабатывала первая боевая информационно-управляющая система (БИУС), носившая условное название "Туча". Главный конструктор Р. Р. Бельский приложил немало усилий для ее отладки со всеми составляющими элементами комплекса. Перед первым пуском несколько недель ждали, пока уровень изоляции аппаратуры придет в норму. Затем испытания пошли без задержек.
Заключительным аккордом явился четырехракетный залп. Старт прошел эффектно, и с боевых полей доложили, что боеголовки "пришли" в заданные квадраты. Однако когда стали расшифровывать пленки СК с трех самолетов, летавших в районе боевого поля под названием "Норильск", то вместо ожидавшихся записей по двум боеголовкам обнаружили только по одной. Такое могло быть в случае отказа боевой части или ее большого отклонения, выходившего за границы боевого поля.
Выяснение причины осложнялось тем, что по программе одна боеголовка взрывалась на высоте, не оставляя явных следов на болотистой местности, и визуальное наблюдение в день стрельбы затрудняла облачность. Да и малый интервал между ракетами в залпе не способствовал идентификации ракет и их боеголовок.
Поскольку командование полигона дало положительное заключение о результатах запусков всех четырех ракет, члены госкомиссии подписали отчет об испытаниях и уехали. Осталась только комиссия по боеголовке. Часть ее членов вылетела на боевое поле. Обследуя места падения ракет (их корпус не долетает до боевого поля) и боеголовок (в инертном снаряжении), ядерщики составили список номеров всех найденных узлов и телеграфировали на завод-изготовитель. Вскоре получили ответ, что все узлы относятся не к двум, как считал полигон, а к одной ракете. Возобновили поиски корпуса второй ракеты, но они оказались безрезультатными.
Регистраторы боевого поля не смогли представить комиссии никаких, даже косвенных, доказательств, что на него "пришли" две боеголовки. Видимо, было очень большое отклонение. Комиссия по боеголовке, в которой особенно активно работали Ю. Л. Дмитраков, А. С. Бодрашов и Б. Д. Волошин, в своем отчете сделала вывод, что аппаратура СК работу одной боевой части не зарегистрировала из-за того, что она в заданный квадрат не пришла. Ознакомившись со всеми материалами, командование полигона и в. П. Макеев вынуждены были с этим согласиться. Так как остальные запуски ракет с подводной лодки были успешными, эпопея с поиском исчезнувшей боеголовки не задержала передачу ракеты с ядерным боеприпасом в серийное производство. По постановлению Совета Министров СССР от 13 марта 1968 г. комплекс с ядерной боеголовкой был принят на вооружение ВМФ.