Ссылка на полный текст: Amazon.com books
Навигация:
Отправка в Ирак
Соперничество эскадронов SAS
Неформальное признание новичка
Укладчики парашютов в Херефорде и индивидуальная подгонка снаряжения
Командир эскадрона
Такие разные "Лендроверы" (транспортный кризис эскадрона "B")
Позывные патрулей
В гости к SEAL с протянутой рукой
Оборудование места для дневки
Провал задачи поиска мобильных установок оперативно-тактических ракет «Скад»
Патруль "Браво Три Ноль" обнаружен
Ложная оценка результатов патрулирования SAS в тылу иракских войск
Патрули потеряли связь из-за неправильно указанных частот
Наши шансы попасть на войну в Ираке были практически равны нулю. Из четырех боевых, "сабельных" эскадронов SAS, "A", "D" и "G" были направлены в Персидский залив для акклиматизации и обучения перемещению в пустыне перед отправкой в Ирак. К большому сожалению, эскадрон "B" вытянул пресловутую короткую соломинку. Вот уже несколько месяцев, как нам поручили заниматься борьбой с терроризмом (АТ), поскольку один эскадрон всегда должен был оставаться в Великобритании на случай любого акта терроризма, захвата заложников или подобных инцидентов. Короче говоря, на Ирак нам не приходилось заглядываться, и именно так легли карты.
Без особых фанфар Джорди выступил вперед и сделал следующее заявление. - Итак, парни, эскадрон "G" отзывают в Великобританию, чтобы принять обязанности ПСП . А это значит, что мы направляемся в Персидский залив. Сдаем свои черные комплекты "G" и собираем свои комплекты для пустыни, потому что нам повезет, если мы встретим Рождество дома, в кругу семьи.
Мне пришло в голову, что, должно быть, среди высшего командования полка были серьезные разборки, если не кровная вражда. Но все это было намного выше моей зарплаты. И все же, чем больше я думал об этом, тем меньше в этом было смысла. Эскадрон "G" после нескольких месяцев тренировок в пустыне был на пике своей формы; мы были словно тряпки. Наша переброска должна была пройти в ужасающей спешке, и мы, несомненно, отправились бы плохо экипированными и неподготовленными. Но мы не должны были спрашивать, почему.
Мы часто шутили, что буквы "SAS" на самом деле означают "Специальные административные сволочи".
Между каждым из четырех эскадронов существовала жесткая конкуренция, особенно когда речь шла о проведении самых успешных операций. Считалось, что каждый эскадрон имеет свой особый характер и особенности, которые, как правило, влияют на характер выполняемых задач, как однажды объяснил мне один из старейших и отважнейших.
- Ну что ж, Дес, эскадрон "А" - веселые ублюдки, не так ли? - заметил он. - Они даже не нравятся друг другу, не так ли?
- Верно, - согласился я.
- Похоже, они не очень-то ладят.
- А еще есть эскадрон "G" – "Древоглавы", - продолжал он. - Сборище шикарных дворянчиков. Пока они на параде разглядывают блестящие сапоги и пуговицы друг друга, они счастливы.
Эскадрон "G", часто известный как "Гвардейский эскадрон", показался мне во многом похожим на это описание: в его рядах достаточно много людей, родившихся в поместье; отсюда и прозвище "Древоглавы", в честь детского телесериала Би–би–си о семье фермеров.
- Взгляните на эскадрон "D", - добавил он, кивая в сторону нескольких их парней, пересекавших двор. – В хорошей форме, но кучка застенчивых парней - на танцполе с ними не потанцуешь.
Я вынужден был согласиться, что в его словах есть резон.
- А еще есть эскадрон "B". Пауза. - На вечере c караоке они первыми начинают танцевать, заставляя девушек танцевать джигу и кружиться, а потом напускают на себя хмурый вид и начинают доставлять самим себе массу неприятностей. Вот почему эскадрон "B" известен как "Диско-эскадрон", Дес. Они громкие и бросаются в глаза. И именно поэтому "Диско-эскадрон", как правило, пользуется определенной популярностью.
Многие не понимают, что прохождение отбора - это только первый шаг к тому, чтобы тебя по-настоящему приняли в полк. Следующие несколько месяцев – или даже лет – ты, по сути, на условном сроке. Эта система неформальна и негласна, и в основном старшие по званию разрабатывают ее таким образом, чтобы те, кто им не нужен, те, кто не вписывается в нее, в конечном итоге сами ее покидали. Никто не может сказать, как долго новичок остается на условном сроке, но у меня было отчетливое ощущение, что мой все еще идет, несмотря на четыре года моего пребывания в Х. Поэтому мне пришло в голову, что это неожиданное событие, внезапное развертывание эскадрона "B" в Ираке, может стать моим шансом наконец-то добиться успеха. Тот же самый "подход парашютно-десантного полка" – напористая, темно-бордовая, как у пожарной машины, точка зрения "пробиваемся сквозь все", вполне могла оказаться преимуществом там, куда мы направлялись.
Помимо укладочных станков, они также могли похвастаться самыми современными швейными машинами для ремонта поврежденных парашютов и были настоящими мастерами в изготовлении гамаков из запасного парашютного шелка. В тот момент, конечно, у нас не было необходимости в таких вещах. В пустыне Саддама нам встретилось не так уж много деревьев, на которые можно было бы повесить гамак и расслабиться. Но Мо и Большой Кев также приложили руку к изготовлению дополнительных подсумков для запасных магазинов и патронов, а также сделанных на заказ нагрудников и ременно-плечевых систем. Поскольку они были родом из Королевских ВВС, от нас вполне ожидали, что мы будем подкалывать Мо и Большого Кева – для нас все представители Королевских ВВС были "горными обезьянами" или "королевами шлепанцев", прежде чем приступить к чаю и болтовне. Чтобы не нарушать общепринятых правил, я отпустил в их адрес несколько отборных оскорблений и получил ожидаемую отповедь, которая для меня, как правило, сводилась к "плоскошапочники" и "борзые", прежде чем изложить, что именно я имел в виду на этот раз.
Поскольку мы собирались отправиться в Ирак на автомобилях – "фургонах", по терминологии SAS, приоритетом номер один было перенастроить мою разгрузку. Когда я служил в воздушном отряде, у меня на поясе висело несколько подсумков, в которые я набивал запасные магазины с боеприпасами, индивидуальные перевязочные пакеты, аварийные пайки, снаряжение для эвакуации, фляги с водой, набор для чистки оружия и тому подобное. Но когда вы сидите в машине и в течение нескольких часов передвигаетесь по суровой местности, подсумки на поясе, как правило, впиваются в бедра, поясницу и живот, вызывая бесконечный дискомфорт.
Более того, выбранная мной конфигурация подсумков была направлена главным образом на то, чтобы как можно быстрее получить доступ к запасным магазинам с патронами. Когда подсумки на поясе втискиваются на сиденье "Лендровера", они, как правило, не открываются должным образом. Я объяснил Мо и Большому Кевину, что я имел в виду. Я хотел, чтобы подсумки были приподняты, чтобы они свисали с моего торса, как сбруя, а вес приходился в основном на грудь и плечи.
Я модифицировал запасные магазины для своей М16, так что у каждого из них снизу был прикреплен кусок паракорда. Я вставлял магазины вверх дном, чтобы можно было взять паракорд, вытащить магазин и вставить его в свою М16 одним плавным движением. Без этого было трудно ухватиться за гладкий металл магазина, особенно если у тебя замерзли руки. Некоторые люди предпочитают использовать клейкую ленту, но со временем она становится гладкой и скользкой. Некоторые люди прикрепляют петлю из паракорда - "ухват", чтобы было легче захватывать и тянуть. Но петля также может случайно зацепиться за что–либо - например, когда вам нужно быстро выйти из автомобиля во время столкновения. Нехорошо, если вы потеряете запасные магазины. Моим решением было обжечь концы паракорда, оставив на каждом из них узловатый черный комок расплавленного нейлона – идеальный вариант для того, чтобы за него можно было ухватиться в спешке.
Я объяснил Мо и Большому Кевину, что, перемещая подсумки с пояса, я потеряю часть из них, а это означало, что мне нужен дополнительный объем. Эти ребята были настоящими мастерами по переделке "сумок для клейморов", стандартных холщовых сумок, в которых хранились изогнутые противопехотные мины, столь любимые в полку, в удобные сумки через плечо. Идеально подходят для размещения дополнительного снаряжения. Я заказал одну для себя, тихо предупредив Мо и Большого Кевина: наверняка найдутся другие парни из эскадрона "B", которые попросят то же самое, и им лучше отдать предпочтение воздушному отряду, если они знают, что для них лучше.
Нас вызвали на срочный инструктаж. Командир эскадрона "B", майор Фил Карпентер собирался обратиться к солдатам. Майор Карпентер был высоким, худощавым парнем с темными волосами и типичными для "рупертов" заостренными чертами лица. Он говорил с отчетливым, словно граненое стекло, акцентом, по крайней мере, так казалось моим ушам из Стил-сити, но я не держал на него зла. Хотя за время службы в эскадроне "B" я почти не общался с ним, наши редкие встречи были приятными. На самом деле, майор показался мне на удивление доступным парнем. Мы, "нижние чины", были склонны унижать "рупертов", и так оно и было. Но однажды старший офицер отвел меня в сторонку для тихой беседы, представив мне другую сторону медали.
- Я понимаю, что здешние штаб-сержанты не слишком высокого мнения об офицерах, - отважился он сказать. - И это, как правило, распространяется и на остальных рядовых.
- Э-э, да. Это менталитет "рупертов", против которого они возражают. Все эти мозги, ученые степени и буквы после имен, но ни грамма здравого смысла между ними.
- Я понимаю это, - признал он. - Но если задуматься, Дес, для того, чтобы майор вернулся в SAS и возглавил "сабельный" эскадрон, в нем должно быть что-то особенное, не так ли?
Любой офицер, вступивший в SAS, должен был пройти не только тот же отбор, что и все мы, но и то, что они называют "Неделей офицера" – дополнительное испытание, в ходе которого они были бы полностью измотаны. Уже одно это требовало уважения. Если бы они справились, то сначала командовали бы отрядом, но через два-три года им пришлось бы уволиться, поступить в штабной колледж и продолжить свою карьеру. Шансы вернуться обратно в звании майора и командовать эскадроном были невелики, и ходили слухи, что это был не особенно удачный карьерный шаг. Любой человек такого ранга, стремившийся поступить в SAS, считался предпочитающим практические действия высшему командованию, что, как правило, вызывало неодобрение.
Когда я приготовился выслушать то, что хотел сказать майор Карпентер, я попытался поставить себя на его место. Почти за одну ночь он прошел путь от командира, по сути, резервного эскадрона, до командира хваленых истребителей "Скад", на которые мировые лидеры возлагали свои надежды. Ставки не могли быть выше. Как у майора, у него было около двух лет в SAS, чтобы проявить себя. Так что для майора Карпентера это была либо прекрасная возможность, либо полная катастрофа.
Он стоял перед нами в пустынной камуфляжной форме, поверх которой был накинут смок песочного цвета, потому что в ангаре с кондиционером было прохладно. До отправки в ОАЭ я никогда не видел ни пустынного камуфляжа, ни смока, так как это был мой первый раз военных действий в пустыне. Мне показалось, что смок на высокой, поджарой фигуре майора был слишком мал. Позже я узнал, что это была старинная вещь, относящаяся ко временам Второй мировой войны, и в то время парни, как правило, были меньше ростом, отсюда и такой крой.
- Ладно, ребята, это не должно вызывать удивления, - начал майор, - но с каждым часом Израиль все активнее говорит о вступлении в войну, и все из-за угрозы применения "Скадов". Саддам намеренно нацелился на Израиль, и все это знают. На очень высоком уровне были даны обещания, что он будет остановлен, и поэтому мы решили, что одного патруля недостаточно. Нет смысла держать в тылу подразделения спецназа, когда это как раз то, против чего они предназначены. Итак, один патруль теперь превратится в три, и каждый отправится вперед, чтобы посмотреть своими глазами, с помощью каких средств Саддам отправляет свои "Скады" к местам их запуска. - Мы уже определили состав трех патрулей. Имена будут вывешены на доске объявлений. Майор сделал секундную паузу.
– Достаточно сказать, и это должно быть само собой разумеющимся, поскольку будут развернуты три патруля, это значит, что каждый человек будет задействован . Это будет, в основном, задача НП, так что ваш приоритет - оставаться скрытным и продолжать докладывать о координатах "Скада". Проверьте свои патрули, разбейтесь на подразделения и приступайте к детальному планированию, потому что вам следует ожидать заброски в самое ближайшее время. К тому времени, как майор Карпентер закончил свою речь, у доски объявлений собралась настоящая давка.
Smock - характерного вида куртка, изначально предназначавшаяся как прыжковая одежда для десантников-парашютистов, с обилием карманов и полами до середины бедра. Чем более старого образца эта вещь, тем более она "гуччи", то есть, крутая и стильная.
Когда Джим отправился к другим командирам патрулей на совещание по планированию, я повел ребят проверить машины. Но когда мы увидели, что предлагается в Кэмп-Виктор, мы едва поверили своим глазам. Власти предержащие откуда-то раздобыли несколько "Лендроверов" 90-й модели с короткой колесной базой и один-единственный модели 110, с длинной колесной базой. Мы резко остановились и недоверчиво уставились на них. Не думаю, что я когда-либо видел "Лендровер" с короткой колесной базой на базе SAS, если только у кого-то из парней случайно не было такого автомобиля, чтобы ездить на службу и обратно.
По очень веским причинам полк никогда не использует модель 90: он менее устойчив на пересеченной местности, в нем гораздо меньше места для размещения четырех человек и всего их снаряжения, а также нет места для размещения тяжелого вооружения, установленного на машине, - нашей главной огневой мощи. Что еще хуже, ни на одной из машин не было специального оборудования, которого мы ожидали: ни защиты поддонов, ни лебедок, ни песчаных трапов, ни дополнительных баков для топлива и воды. К переднему бамперу "Пинки" SAS под углом в сорок пять градусов приварены дымовые гранатометы - идеальное решение для создания дымовой завесы на ходу и ухода от столкновения. Они были снабжены двойными дугами, проходящими через кабину и заднюю часть кузова в стиле пикапа, для защиты пассажиров в случае опрокидывания автомобиля и представляют собой идеальное место для крепления громоздкого снаряжения, такого как камуфляжная сетка. У них есть крюки для песчаных трапов, чтобы их можно было подвешивать по бокам над задними колесами, а также кронштейны для крепления противотанковых гранатометов LAW 80. У этих машин ничего этого не было. Но самым худшим было отсутствие какого-либо вооружения. Ни на одной из машин не было установлено ни одного единого пулемета, ни какого-либо более тяжелого вооружения, которое мы могли бы ожидать: ни крупнокалиберных пулеметов, ни гранатометов, ни "Миланов", ни, конечно, "Стингеров". Короче говоря, у них вообще не было никакой установленной огневой мощи.
Не хочу заострять на этом внимание, но эти машины, выкрашенные в тускло–коричневый цвет, были похожи на те, в которых среднестатистический британский фермер разъезжает по грунтовой дороге в сельском графстве Херефордшир. Полковые 110-е сильно отличаются от вашего стандартного "Лендровера", даже до того, как мы начнем оснащать их вооружением. Запасное колесо закреплено плашмя на капоте, все стекла сняты, ни дверей, ни крыши нет, и весь автомобиль от края до края выкрашен в розовато–бежевый цвет пустынного камуфляжа - отсюда и прозвище "Пинки". Все лампы убраны, закрашены или отключены, чтобы ночью не было видно ни единого проблеска, а все блестящие поверхности затемнены или закрашены краской. Спереди к каждому фургону прикручена мощная лебедка, которая поможет вытащить фургон из серьезной передряги. Благодаря компактному кузову "Пинки", эта 3-тонная боевая машина в крайнем случае способна перевозить четырех человек.
Машины в Кэмп-Виктор были далеки от всего этого. У нас в отряде был специалист по автотранспорту, который отвечал за все вопросы, связанные с транспортными средствами. Я потащил его туда, где были припаркованы машины, и задал очевидный вопрос. – Приятель, что это за хрень такая? Специалист по автотранспорту Тоби смущенно попытался объяснить. Конечно, из Херефорда было отправлено множество первоклассных боевых машин SAS, но, к сожалению, эскадроны "A" и "D" забрали всю партию. Поскольку мы были назначены в резерв возмещения боевых потерь, никому и в голову не пришло усомниться в этом, потому что, когда нас доставят на замену раненым, мы присоединимся к эскадронам "A" или "D" на их машинах, так что в этом плохого? Но из-за внезапных, непредвиденных событий, связанных с охотой за "Скадами", полку пришлось довольствоваться этим и брать что дают. Предлагаемые машины, по-видимому, были машинами Королевских ВВС, которые штабной части каким-то образом удалось украсть с британской авиабазы Королевских ВВС Акротири на Кипре. Это было все, что им удалось раздобыть за это время.
Увидев, в каком состоянии машины, два других командира патруля – Энди Макнаб и Патрик Джонсон, не менее опытные и уважаемые солдаты, решили, что они никуда на них не поедут. По их мнению, отправка этих машин в Ирак означала бы, что они нарвутся на неприятности. С ними невозможно было сражаться, так как у них не было вооружения, установленного на автомобиле, они торчали бы, как пресловутые собачьи носы, и в конечном итоге служили бы только магнитами для пуль. В результате они решили, что, как только "Чинук" высадит их посреди иракской пустыни, они продолжат путь пешком. Сказать, что мы были удивлены, узнав об этом, было бы преуменьшением века.
Несмотря на плачевное состояние машин, это была задача НП, так что, по сути, нам вряд ли пришлось бы ускоряться, гоняясь за целью. Эта забава с охотой на "Скад", скорее , включала в себя хитроумные навыки типа "ползи и смотри", чем пиротехнику типа "бей и беги" - в этом случае дерьмовый "Пинки" и еще более дерьмовый "Динки" могли бы просто сослужить свою службу в Ираке, по крайней мере, мы пытались убедить себя в этом.
Отправляясь туда пешими, два других патруля должны были взять с собой огромное количество снаряжения – рюкзаки, РПС, личное оружие, канистры с водой, дополнительные боеприпасы и оборудование для наблюдательного поста, которое они тащили с собой. Несмотря на это, патрули Энди Макнаба и Патрика Джонсона были полны решимости проделать все это на своих двоих. Они утверждали, что, отправившись в иракскую пустыню на "Динки" – у нас на всех был только один 110-й, и мы его отжали, они, скорее всего, попадут в плен или будут убиты, и, как мы понимали, у шестнадцати парней, включенных в их патрули, был чертовски большой опыт.
В SAS существует неписаное правило, что командир на поле боя всегда прав, независимо от звания. В любом случае, для нас это было время принятия решения. Мы отправились на небольшое открытое место, где смогли пообщаться в обсуждении группой – то, что в полку называют "китайским парламентом", где каждый солдат волен высказывать свое мнение. Хотя это было чем-то вроде полковой традиции, Джим не был известен как большой поклонник системы "китайского парламента".
- К черту все это демократическое дерьмо, - как он обычно говорил, - я командую, и то, что я говорю, выполняется.
– Транспорт должен быть, - вставил я. - Я имею в виду, что произойдет, если нас накроют? Пешком мы никуда не дойдем. По крайней мере, с машинами мы можем поджать хвост и убежать. Я отметил, что максимальный вес, который вы когда-либо брали с собой на отборе в SAS, составлял 55 фунтов в вашем "Бергене", плюс оружие.
Это был урок, усвоенный за бесчисленные годы – то, что человек может эффективно нести на спине и оставаться в рабочем состоянии. Два других патруля направлялись бы туда с в несколько раз большим грузом. Как, скажите на милость, они собирались передвигаться, или, не дай бог, сражаться с таким грузом, в это поверить было невозможно. Они бы шатались, как пьяницы. Короче говоря, машины вполне могли быть совершенно дерьмовыми, но это было лучше, чем ничего.
Это был мрачный момент. Внезапно все это показалось мне очень, очень реальным. Мы почувствовали эту атмосферу в Кэмп-Виктор: мы знали, что в штабе царит беспокойство по поводу намерений других патрулей идти пешими. И командир эскадрона "В", майор Карпентер, и Питер Рэдклифф, полковой сержант-майор с прямолинейным голосом, спорили с командирами патрулей. Они сделали это в попытке убедить их, что это навлекало на них целую кучу неприятностей, по крайней мере, с точки зрения штабных.
Незадолго до посадки на самолет C-130 "Геркулес", чтобы вылететь в Саудовскую Аравию, Джима вызвали на совещание к начальнику патруля. Он вернулся с новостью, что командир, майор Карпентер, раздал позывные трем патрулям. – Ладно, мы будем действовать по-простому, так что Браво-Один, Браво-Два и Браво-Три-Ноль. В этом был смысл: мы были из эскадрона "B", отсюда и позывной "B" – Браво". Группа Джонсона - "Браво-Один", группа Макнаба - "Браво-Два", а мы - "Браво-Три-Ноль". В то время никто не обращал особого внимания на позывные. Только позже один из них приобрел такую известность, как сегодня.
Крупный, поджарый парень подошел к тому месту, где мы остановились на LSV. Он посмотрел на отсутствующее колесо. - Эй, ребята, что, черт возьми, там произошло? Я пожал плечами. - Колесо только что отвалилось. Эта штука просто дерьмо. Он рассмеялся. - Так и есть, раз ты так говоришь.
Они встретили нас, как обычно, радушно, угостили кофе, шоколадом и печеньем, а потом спросили, почему мы были "где попало" – разбили лагерь, как кучка бродяг, и расположились на ночлег прямо под открытым небом, ни с чем. Я придумал какую-то отговорку насчет спешки и задержки снабжения, но, честно говоря, мне было неловко. Вот они мы, могучая SAS, и мы пришли просить милостыню, занимать и воровать.
Я проглотил свою гордость и начал клянчить всерьез.
Я сказал ребятам, что мы вот-вот отправимся на задачу, но нам не хватало практически всего. Было ли у них какое–нибудь лишнее готовое питание (MRE) - американские сухпайки? Мне просто понравились их фрикадельки в соусе, к тому же в MRE были термопакеты, поэтому они были саморазогревающимися. С пайками британской армии у вас не было другого выбора, кроме как разжечь крошечный складной таганок, который прилагался к ним. Там, куда мы направлялись, беспламенные разогреватели оказались бы гораздо удобнее и незаметнее.
Случайно, у них не было с собой запасных медицинских наборов, перчаток или шапочек из "гортекса" и палаток?
Кроме того, были ли у них какие-либо актуальные, подробные, современные и точные спутниковые снимки или карты?
Но самое главное, были ли у них какие-нибудь "золотые яйца", которыми они могли бы пожертвовать, и, может быть, несколько запасных ящиков с патронами калибра 5,56 мм, пока они были здесь? Всего этого в Кэмп-Викторе либо не существовало, либо было в большом дефиците.
Главный из них, старшина SEAL, уставился на меня, не веря своим ушам.
- Да что с вами такое, ребята? Вы что, вообще ни хрена не взяли?
Я признал, что так оно и было в значительной степени. Он попросил нас дать ему и его ребятам десять минут. Мы так и сделали, и они вернулись, волоча за собой несколько тяжелых ящиков с боеприпасами, коробки с MRE, мешки, набитые разными ништяками, и, что самое главное, два жестяных ящика, доверху набитых блестящими 40-миллиметровыми гранатами к M203. Это было так, словно все наши рождественские праздники наступили одновременно. Они вручили их с большим воодушевлением: - Эй, чувак, да, возьми это, возьми то и возьми это.
Мы все это очень ценили, и, думаю, выражение наших лиц говорило само за себя. Старшина "морских котиков" отмахнулся от наших слов благодарности.
- Эй, ребята, для британских спецназовцев все, что угодно.
- Правда? Я оживился.
- Есть еще кое-что... А у вас случайно нет планки для выставления зазора между зеркалом затвора и стволом у крупнокалиберного пулемета "Браунинг" 50-го калибра? - рискнул спросить я. Я знал, что у нас с собой нет крупнокалиберных пулеметов, но я был экспертом эскадрона по вооружению, а они имели неприятную привычку ловить задержки, и планка для выставления зазора была единственным способом от них избавиться. Если нам повезет, мы могли бы получить несколько подходящих машин и оружия в ходе пополнения запасов, поэтому я и попросил. Парню потребовалось еще некоторое время, но в конце концов он все же нашел мне одну из них.
Мы также раздобыли все необходимое для холодной погоды, что было у "морских котиков", потому что в Аль-Джуфе резко похолодало. Я заметил, что у этих парней были толстые пуховые куртки, а также все, что было сделано из "гортекса", вплоть до новеньких ботинок "Даннер". На наших докладах разведки нам сказали, что погода в Ираке будет как в "весенней Англии". Но, как и многое другое, это обернулось полным дерьмом. Для некоторых это обернулось ошибкой с катастрофическими последствиями. Люди погибли из-за того, что никому не приходило в голову связаться с синоптиками Би-би-си или позвонить одному из сотен сотрудников "Шелл", которые десятилетиями работали на иракских нефтяных месторождениях, чтобы спросить их, какой была погода в январе в Западной пустыне Ирака.
Оправдание: ОПСЕК. Сокращение от "оперативная секретность". Хотите верьте, хотите нет, но прогноз погоды был таким неправильным, потому что никто не хотел раскрывать тайну того, что мы направляем войска в Ирак. Ребята, это было в газетах. Это показывали по телевизору. Это было очевидно.
Я видел, как парни из SEAL пялились на нас, думая: "Кто вы такие, черт возьми, ребята, и что это за хрень такая?" Зачем мы приехали? Что ж, мы были на пороге заброски, и одной из самых трудных вещей, из-за которой мы не теряли оптимизма, была явная нехватка огневой мощи. Дело было не только в отсутствии вооружения, установленного на транспортных средствах. Все сводилось к самым основам. Каким-то образом все наши 9-миллиметровые пистолеты Браунинга "Хай пауэр" "потерялись при перевозке".
Гораздо хуже, чем пропажа пистолетов, было то, что также были потеряны при транспортировке"клейморы" каждого эскадрона. Никто понятия не имел, где они находятся. Это было что-то близкое к катастрофе. Стандартная процедура, если вас преследуют, воткнуть в землю "клеймор" и взорвать его, отправив в лицо врагу стену из стальных шарикоподшипников.
Но хуже всего было то, что у нас не было "золотых яиц", так на сленге назывались 40–мм патроны, которые используются в наших гранатометах М203, которые устанавливались под наши штурмовые винтовки М16 - эта комбинация известна как М16/М203. Гранатомет - превосходное оружие, одно из моих любимых на все времена. На поле боя он по-настоящему меняет правила игры, поскольку способен уничтожать автомобили с мягкой обшивкой на расстоянии около 500 футов. В качестве оружия для подавления наземных войск он эффективен на расстоянии примерно в два раза большем. У нас были гранатометы, но не было боеприпасов.
Мы решили, что поблизости есть небольшое углубление, и могли бы заехать туда на фургонах. Приняв решение, Джим повернулся, чтобы обратиться к тем, кто ехал сзади.
- Так, ребята, слушайте внимательно. Это место ничем не хуже любого другого, так что мы остановимся здесь. Давайте приступим к нашим ночным занятиям. Мы выкопаем траншеи спереди и сзади фургонов, так что, по крайней мере, у нас будет хоть какое-то укрытие. Затем натянем масксети и начнем действовать. И еще, Чуи, подключи связь, чтобы мы могли отправить отчет на базу.
Мы немного погоняли фургоны взад и вперед, после чего взялись за лопаты, готовя наше первое место для дневки - укрытия на задаче. Проблема была в том, что земля оказалась твердой, как цемент. Оказалось, что под валунами лежали только утрамбованные камни и гравий, спекшиеся под безжалостным солнцем. Самое большее, что нам удалось сделать, это выкопать несколько самых элементарных окопов для стрельбы лежа, похожих на неглубокие могилы, в которые может заползти человек, и которые обеспечивают самую малость укрытия. Цель дневки состояла в том, чтобы переждать в укрытии дневное время. Все должно было быть подготовлено под покровом темноты. Но, помимо просто укрытия, хорошее укрытие должно также обеспечивать достойные оборонительные позиции. Обычно вы внимательно следите за любыми очевидными направлениями атаки, особенно за "мертвой зоной" – местностью, по которой враг может подобраться незамеченным. Именно в этих местах вы обычно устанавливаете свои "клейморы". Вы назначаете свои сектора огня, распределив зоны поражения так, чтобы тяжелое вооружение каждой машины прикрывало ваши ключевые уязвимые места. Наконец, вы определяетесь со своим планом "выхода" - маршрутом отхода, выставите часового, а затем попытаетесь немного вздремнуть.
Как правило, у вас есть только один шанс оборудовать дневку. При свете дня не стоит рисковать и выходить из укрытия в поисках места получше. Конечно, из-за отсутствия вооружения, установленного на машинах, мы были ограничены в своих возможностях в обороне, к тому же у нас не было "клейморов". На такой местности нас могли заметить практически из любой точки мира, что оставляло открытыми все возможности для нападения. Мы ничего не могли с этим поделать, кроме как подготовить то оружие, которое у нас было, и сохранять максимальную бдительность. Как только мы накрыли "Пинки" и "Динки" и подвесили масксети на складных шестах, мы решили, что их очертания, по крайней мере, частично скрыты.
Разобравшись с этим, мы по очереди стояли на страже или проглатывали холодную еду из пакета. У нас был "жесткий режим", поэтому мы не разогревали еду и не разжигали таганки для приготовления чая. Во время учений или операций любимым блюдом было "все включено" - запеченные бобы, макароны, мясное ассорти, сосиски, галеты и многое другое, размешанное в бесформенную кашицу, часто с добавлением специй для придания аромата. Здесь, в Ираке, ничего подобного не было. В жестком режиме мы также испражнялись в пластиковые пакеты и носили все это с собой, чтобы скрыть свое присутствие от противника.
Чуи удалось получить наши первые новости о том, как продвигаются дела у других патрулей. Ему удалось расшифровать одну из сегодняшних радиопередач, сделав ее – по крайней мере, частично – читаемой. Это была "рекомендация" из штаба, и большая часть ее осталась неразборчивой. Но, наконец, появились новости о "Браво Один ноль" и "Браво Два ноль", которые Чуи с трудом разобрал. Мы были ошеломлены, когда он рассказал нам всю подноготную.
У нас был один патруль, "Браво Два Ноль" Энди Макнаба, который был скомпрометирован, и все восемь человек были объявлены ПБВ - пропавшими без вести.
Что касается второго патруля, "Браво Один-Ноль" Патрика Джонсона, сообщение об этом отряде было серьезно искажено, но из того, что мы смогли разобрать, казалось, что они, возможно, даже не были заброшены. На самом деле, ребята из "Браво Один Ноль" спустились по открытому трапу "Чинука", осмотрели местность и решили, что они ни за что не пойдут на все это. Они уговорили пилота доставить их в альтернативную зону, но, убедившись, что она ничем не лучше первой, приняли решение вернуться в Аль-Джуф.
Несомненно, решение, принятое Патриком Джонсоном и его патрулем, было правильным, но для этого потребовалось немало мужества. Если бы "Браво Один Ноль" действовало пешим порядком, вполне вероятно, что их постигла бы та же участь, что и группу Макнаба, а это означало бы, что прямо сейчас у нас пропало бы шестнадцать человек. Действия Патрика Джонсона, скорее всего, спасли всех участников его патруля, но наверняка нашлись бы те, кто осудил бы его за "неправильный выбор" и "трусость". В свое время я бы сделал мысленную пометку для себя: я бы разыскал Пэта, как только смог, и высказал ему все, что думаю, что он поступил совершенно правильно. На самом деле, за такое решение следовало бы вручать медаль. Должно быть, потребовалось невероятное мужество, самообладание и присутствие духа, чтобы сделать такой выбор. Но пока мы сидели в ошеломленном молчании, пытаясь осмыслить все, что произошло.
У Чуи было больше информации. По мере того, как он излагал свои соображения, мы начали понимать, насколько глубоко полк увяз в дерьме. Насколько мы могли судить по фрагментарному сообщению, и эскадрон "A", и эскадрон "D" понесли потери. Эскадрон "А" пересек иракскую границу и ночью наткнулся на иракский военный аванпост. Один из "Пинки" пробрался через оборонительный периметр только для того, чтобы наткнуться на сплетение колючей проволоки. Шум от столкновения насторожил противника, и начался настоящий ад. Парни в машине начали отвечать, в то же время выбираясь оттуда, пытаясь разорвать контакт. В результате их машина съехала в траншею и безнадежно застряла. Когда ребята выходили из машины, один из них, штаб-сержант Баз Мэтьюз, получил ранения в бедро и голень. Другие парни из машины подхватили его и понесли через пустыню, но, в перестрелке с врагом и с раненым, их положение выглядело безнадежным. Враг приближался, и они приготовились к последнему бою. Большая часть их запасных боеприпасов была в фургоне, и у них было только то, что они прихватили с собой, патроны в РПС и чест-риге. Именно тогда Баз Мэтьюз совершил исключительно храбрый поступок.
Что-то мелькнуло в поле зрения. Грузовик. Это был точно не "Пинки" и не "Унимог", что оставляло только один вариант: противник. Он был примерно в 300 метрах от нас, он катился по заснеженной местности по небольшому склону. Когда он приблизился, я смог разглядеть больше деталей. Шесть колес, желтая кабина, покрытая ржавчиной выпуклая оранжевая задняя часть. Это была водовозка.
Я хотел, чтобы водитель грузовика проехал мимо. Мы все еще были укрыты камуфляжными сетками и хорошо припорошены снегом, так что были все шансы, что он нас не заметит. Я увидел, как грузовик остановился метрах в 150 от нас. Возможно, он остановился, чтобы перекурить.
Невозможно сказать, сколько еще человек ехало в кабине. Шли секунды, прежде чем сигнал Трева снова изменился: парень изменил курс и направился обратно к своей машине... на большой скорости. Я увидел, что он практически бежит. Было очевидно, что произошло. Он подобрался достаточно близко, чтобы понять, что мы не иракские военные, ожидающие утренней доставки воды. В результате он бросился к своей машине. Я взвел гранатомет. Я оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что никого не задену выхлопом сзади. В поле моего зрения была кабина грузовика, и мой палец начал плавно нажимать на спусковой крючок. Затем меня осенила мысль. Подождите минутку, этот парень одет в гражданское. Конечно, он поставлял воду иракским военным, но делало ли это его врагом? Комбатантом?
Через несколько секунд иракский водитель запрыгнул обратно в кабину, завел двигатель, выжал сцепление и, пыхтя, рванул с места со всей скоростью, на какую только способен тяжело нагруженный водовоз.
Молчание нарушил Джим. – Ладно, парни, вот и все - гребаное решение принято. Снимайте масксети и давайте убираться отсюда к чертовой матери. Мы знаем, что нас раскрыли. Очень скоро этот район будет кишеть противником. Мы больше не скрываемся. Мы больше не высылаем патруль на поиски эскадрона. Теперь имеет смысл только одно. Пора бежать к границе. Никто не собирался спорить. Мы все занялись делом и в рекордно короткие сроки свернули дневку и собрали снаряжение.
Все пришли к единому мнению, что мы должны двигаться к границе. Риск изменения курса на лету и в молитве был слишком велик. Бурильщик поднажал, и примерно через час, буквально из ниоткуда, появилась бетонная дорога. Мы остановились, чтобы осмотреть ее вдоль и поперек. Она казалась совершенно пустынной. Бережно ведя "Динки", Бурильщик вывел нас на твердую гладкую поверхность, волоча за собой 110-й на лязгающей цепи. Было еще очень раннее утро, и холодный туман окутывал пустыню, а дорога поднималась прямо над ним. Это было, мягко говоря, жутковато. Мы свернули на дорогу, по-прежнему не торопясь, на случай, если "Динки" вздумается испустить дух.
После нескольких дней, проведенных в пустыне, казалось совершенно странным ехать по ровному участку дорожного полотна, и еще более тревожным было то, что каждый поворот руля не сопровождался оглушительным хором толчков, ударов, лязга, стонов и глухих ударов. Пока мы катили по этому открытому участку шоссе, я никогда еще не чувствовал себя таким измученным и продрогшим до костей. Мы, должно быть, приближались к границе с Саудовской Аравией, но какая жестокая ирония судьбы была бы, если бы сейчас "Динки" махнул на нас рукой или если бы сдались наши тела.
Внезапно мы вынырнули из тумана и оказались на перекрестке. Перед нами лежали два пересекающихся шоссе, украшенные фонарными столбами и дорожными знаками. Все они, конечно, были на арабском, так что мы по-прежнему ничего не понимали. После девяти дней, проведенных в этой проклятой пустыне, нам это показалось совершенно абсурдным – почти невозможным – видением. Затем, несмотря на боль в глазах, мы заметили нечто еще более странное, находившееся впереди. Это была полицейская машина, припаркованная сразу за перекрестком. Она выглядела как обычная полицейская машина полиции Нью-Йорка, с черно-белыми наклейками в клетку и большим набором синих и красных огней на крыше.
Мы, ковыляя, пересекли границу и оттуда направились в местное отделение саудовской полиции. Как только мы добрались до него, Джиму удалось связаться с Аль-Джуфом, воспользовавшись телефоном саудовской полиции. Несколько часов спустя один из наших офицеров приехал с исправной машиной, и мы вместе отбуксировали наши потрепанные в боях джипы обратно в Аль-Джуф.
Наскоро перекусив, мы провели первый подробный разбор полетов, и я начал понимать, почему штаб так стремился заставить нас развернуться и отправиться обратно в Ирак. На тот момент у нас числилось сорок три парня, пропавших без вести и находившихся в бегах. Очевидно, из-за того, что наше патрулирование было таким "успешным", они решили, что мы сможем изменить тенденцию. История наших успехов выглядела следующим образом. В то время как мы сталкивались с непреодолимыми проблемами при получении четкой связи из штаб-квартиры, у них не было таких проблем с нашими пакетными сигналами. Все до единого принимались громко и четко.
Проблема была только в одностороннем порядке. В результате они нанесли десятки авиаударов. Они решили, что мы позволили им уничтожить несколько ключевых объектов, а также 240 иракских военнослужащих, находящихся на этих позициях. Как, черт возьми, они подсчитали количество погибших, я понятия не имел. Я поинтересовался именно этим, спросив, как они могут быть так уверены. Их ответ: они получили описание наших целей и координаты, запросили данные воздушной разведки и авиаударов, и число убитых врагов, скорее всего, превысило 240 человек. Это были скромные подсчеты. У них были разведданные и отчеты, подтверждающие все это. Во всех точках они были в состоянии примерно определить, где мы находимся, по ситрепам с места и координатам, которые присылал Чуи.
В последующие дни остальные патрули пересекли границу обратно. Мы собрались в Кэмп-Викторе для "срочного разбора полетов" – что-то вроде полковой традиции. На срочном разборе полетов каждый, независимо от своего звания, волен говорить все, что у него на уме. Брайан Кларк, парень из эскадрона "D", который был ранен, когда их машина не завелась, пережил это испытание. Он был там, весь в бинтах, и искал ответы на свои вопросы. Разбор полетов начался с того, что каждому эскадрону, патруль за патрулем, было предложено рассказать о том, что именно произошло. Я слышал рассказы о том, как патрули эскадронов "A" и "D" атаковали несколько серьезных целей.
... командир полка поднялся на ноги, чтобы ответить на вопросы присутствующих. Все ожидали, что он даст ответы на вопросы. Первый вопрос был самым очевидным: почему, когда патрули приступили к своим процедурам "при потере связи", не материализовались вертолеты поисково-спасательной службы?
На каком-то этапе у него было сорок семь не выходивших на связь "клинков", и, вполне возможно, они были в бегах. Он рассматривал возможность отправки спасательных вертолетов, но рисковал потерять несколько вертолетов и их экипажи, не говоря уже о парнях, которые должны были лететь с ними, чтобы поддержать спасательные команды. Учитывая все обстоятельства, он не чувствовал себя в состоянии рисковать еще хоть одним человеком. К этому времени ситуация явно накалялась. Кто-то спросил его, зачем вообще существуют процедуры по эвакуации, если их не собираются соблюдать. Командир возразил, сказав, что это было его решение, и только ему решать, что было уместно в тот момент, а на войне приходится принимать жесткие решения.
Джим поднял этот вопрос: - Так, а что было с патрулями "Браво", в чем проблема со связью?
Вместо ответа командир обратился к одному из офицеров 264-го эскадрона связи, специалисту, отвечающему за связь в полку. Парень поднялся на ноги и прочистил горло.
- К сожалению, патрули "Браво" не были обеспечены нужными частотами. Все три патруля "Браво".
Затем он снова сел. Мы с Джимом переглянулись, не веря своим ушам: как, черт возьми, такое вообще могло случиться? Не указать нам нужные частоты было все равно что сообщить кому-то номер своего домашнего телефона, но забыть сообщить код города. Это была простая ошибка. Чуи выглядел так, словно был готов оторвать парню голову.
- А что с ТАКАМ? - спросил Джим. - Что с ними?
Тот же человек снова поднялся на ноги.
– То же самое - неправильные коды.
Если бы патрулю Энди Макнаба дали правильные коды, они, скорее всего, смогли бы связаться по рации или с помощью ТАКАМ. Они пытались использовать оба варианта, но оба потерпели неудачу.