Ссылка на полный текст: REENACT&GEAR • Просмотр темы - Jake Olafsen. Wearing green beret
Навигация:
Канадец подписывает контракт с Королевской Морской Пехотой
Новобранцы
Учебный центр коммандос Королевской морской пехоты (CTCRM) в Лимпстоне
Инструкторы
Обучение
Полевые занятия
Тест на плаванье
Дартмур
Курс выживания
Стрельбище
Штурмовой курс
Учения по организации засад, разведывательных патрулей и наблюдательных пунктов
Учения с использованием штатной техники Royal Marines: двухзвенного гусеничного бронированного вездехода BvS 10 Viking
Зачистка строений и техника "две гранаты"
Курс Выносливости
Обучение амфибийным операциям
Штурмовой курс Тарзан
Финальные полевые учения
Финальный тест выносливости
Быстрый марш-бросок в полной выкладе всем подразделением в плотном строю на девять миль (норматив 90 минут)
Финальный тест: Тарзан в полной выкладке
Финальный тест: тридцатимильный марш не более чем за восемь часов
Оказалось, что Коммандос Королевской Морской Пехоты это кучка хардкорных парней. Они образуют “куда угодно” десант Королевского Военно-Морского Флота и служат ключевым компонентом Британских Сил Быстрого Реагирования. Обучение выглядело очень интенсивным, с огромным числом путешествий, поэтому я был заинтригован. Я прочел еще немного, затем еще, затем клик, клик, клик, в том числе я запросил информационный пакет. Я не сказал об этом Джениффер, поскольку не воспринимал эту идею всерьез. А вот Корпус все воспринял очень серьезно. Они были развернуты в Ираке и Афганистане и нуждались в пополнении. А я был как раз тем, что они искали.
Когда я подал заявку на вступление в Канадскую Армию, то процесс был очень долгим и утомительным. Различные задержки были обычными и ожидаемыми. В отличии от них, я через три дня после подачи моего онлайн заявления обнаружил в своем почтовом ящике огромный пакет документов от Корпуса.
Три дня из Англии против трех недель , когда я пытался поступить на службу в Канаде. Эти парни делали дело и это было глотком свежего воздуха.
Морпех провел нас через лагерь в отведенное нам место. Повсюду шагали или бегали группы новобранцев. Некоторые хорошо смотрелись в полевой форме; другие выглядели опустошенными, их форма была испачкана грязью, брызгами и пропитана потом. Это выглядело довольно хардкорно для меня. Все выглядело профессионально и хорошо организовано и я был поражен числом новобранцев лагере. Куда ни кинь взгляд, везде можно было увидеть группу в тридцать-сорок человек, причем каждая группа шла в своем направлении. Это сильно отличалось от того, что я видел, будучи рекрутом в Канадском Резерве на небольшой базе в Ванкувере.
Следующие несколько дней пролетели очень быстро. Нас разместили в казармах и выдали старую униформу, прежде чем выдавать нам оценки. До того, как мы их узнали, мы бегали в спортзале, делали дюжины отжиманий и приседаний, совершали рывки и прочие хорошие вещи. Мы пробежали несколько кроссов по нескольку миль и вдоволь наползались в грязи на нижнем поле***. Нам прочли ряд лекций о том, кто такие королевские морские пехотинцы и какие мы имеем возможности. Но в основном, казалось, что нас оценивают по физической готовности, также у нас были командные игры в зале, чтобы пройти которые пришлось пролить немало пота. Они хотели убедиться, что мы не боимся высоты, заставляя нас ходить по доскам в воздухе. Это были длинные и утомительные дни, я и должен признать, что я был рад их окончанию.
Следующие восемь месяцев, все что я делал каждую секунду, было направлено на достижение одной цели. Мой зеленый берет. Немногие парни пытаются получить этот зеленый берет и еще меньшее количество действительно им обладают. Я был здесь и был готов пахать.
Нас постригли и полностью заполнили наш день. Гул, жужжание - волосы прочь! Прямо там, в лекционном зале, где мы недавно произносили присягу королеве. После этого по закону мы обязаны были подчиняться приказам. Очень жаль. Следующая неделя была очень утомительной и наполненной всякой всячиной. Мы никогда не ложились спать раньше 1:00АМ, а вот вставать надо было в пять утра. Это был график, к которому надо было привыкнуть, так как никакого полуденного сна, естественно, не было. Неделя была наполнена такими событиями как физические тесты, стоматологические осмотры, множество прививок и получение огромного количества разнообразного снаряжения.
Дни изнуряли нас психически и физически. Мы не вылезали из спортзала, плюс прошли тест на умение плавать. Инструкторам не терпелось узнать, плаваем ли мы как рыбы, или же как кирпичи. Заполнить наш день помогало то, что каждый день мы должны были выстирать и высушить наше белье. В лагере была масса стиральных и сушильных машин. Вот только пока мы не доказали, что может осилить трудный путь, нам запрещали думать про легкий. И мы все боролись ночами за ограниченное пространство моек, а затем за место в сушильной комнате. Затем, рано утром, необходимо было собрать своё бельё, погладить его и сложить в шкафчике для утреннего осмотра.
Инструкторы старались все делать с юмором, настолько, насколько это вообще было возможно на нашем пути бутнеков. Это жаргонизм Королевской Морской Пехоты. Мы называем себя бутнеки. Однажды нам показывали, как правильно мыться в поле, один из капралов разделся догола и начал мыться.
Команда инструкторов состоит из восьми ключевых людей, ответственных за подготовку отряда от начала до самого выпуска. Есть и другие специалисты, но ядро эти восемь. Во-первых, есть командир отряда, как правило капитан. Затем его 2ic (2nd in command). Это сержант, и он мускулы отряда. Далее идут четыре капрала, которые будут читать вам лекции, учить как жить в поле, стрелять, подкрадываться, короче говоря, быть эффективным солдатом. Отряд разбивается на секции, соответственно каждый капрал командует своей. Рекруты редко перемещаются между секциями. Также вы будете иметь PTI (physical training instructor) который будет вышибать из вас дерьмо в спортзале и на нижнем поле. Он также примет у вас тесты Коммандо. И последнее, но не в последнюю очередь! Вы будете иметь DL (drill leader) который научит вас носить форму, отдавать честь, есть, мыться и маршировать. Как правило, это сукин сын с адским чувством юмора. Когда вы стоите на плацу для инспекции, вы постоянно слышите его придирки и остроумные шутки которые сыпятся на провинившихся. Это неизбежно заканчивается морем пота и слез для тех, кто не сможет сдержать смех. Свою невинность морпех теряет в тот день, когда встречает своего отрядного DL.
Обучение разбито на недели и каждая из них по своему трудна. Некоторые сосредотачиваются на лекциях и письменных тестах в лагере, другие представляют собой полевые занятия, третья это подготовка к финальному испытаниям Коммандо. Это четыре теста являются кульминацией восьми месяцев подготовки и каждый рекрут боится их. Тесты длятся четыре дня и должны показать, что у вас достаточно выносливости, целеустремленности и физической формы, чтобы продолжать несмотря ни на что. Каждые две недели в лагерь прибывает очередная порция от пятидесяти до шестидесяти парней, чтобы начать Неделю 1. Кроме этого, каждые две недели есть группа из примерно двадцати рекрутов, которых называют Королевский Отряд, которые проходят парадом для своих родственников и друзей, делают упражнения с оружием и приступают к своим обязанностям внутри Корпуса.
Каждую неделю или две вы должны сдать определенные тесты, чтобы перейти к следующей вместе со своим отрядом. Если вы провалились, то вы будете бэктруппер, это значит вы откатываетесь назад на положенное число недель, в другой отряд, чтобы потренироваться еще раз попробовать сдать тесты повторно позже. Вы никогда не сможете возвратиться в свой родной отряд, поэтому такие бэктрупперы водятся в лагере в изобилии. Рекрут, который на поздних этапах находится в родном отряде, пользуется большим авторитетом.
Быстро настала Неделя 3. Мы начали изучать наши винтовки. Большинство солдат в Британских войсках используют SA80. Это короткое, тяжелое оружие, сконструированное по схеме буллпап (когда магазин находится позади спускового крючка, а патронник рядом с лицом стрелка). Изначально это была очень капризная винтовка. Магазины постоянно выпадали, а небольшое загрязнение приводило к многочисленным задержкам при стрельбе. Но оружейники из немецкой компании Хеклер энд Кох модифицировали ее, сделав последнюю модель весьма надежной.
Лекции шли как обычно, одна или две в день. В теплых классах парни неизбежно засыпали, поскольку еще не привыкли поздно ложиться и рано вставать. Все головы качались, подпрыгивая, как только подбородок касался груди. Рекруты Морской Пехоты известны как “кивки” именно по этой причине. Они проводят все восемнадцать месяцев кивая таким образом. Физические нагрузки сильно выросли. Быть хорошим кивком означало быть в прекрасной физической форме, и те, кто не мог идти с ними в ногу, вылетели из отряда в мгновение ока. У нас была масса CV (кардиологических) упражнений в зале, мы много плавали - правда мы не делали столько кругов, сколько делали отжиманий на краю бассейна.
Неделя 5 началась в СТС так же как и любая другая. У нас проверили шкафчики и все снаряжение. В результате все шкафчики были разгромлены, кровати перевернуты, а форма завязана узлами. Сержант вставал на четвереньки в санузле, чтобы убедится что там везде чисто. Было ощущение, что мы попали в какое-то голливудское кино. Представьте себе эту картинку - сержант Королевской Морской Пехоты лежит вместе с рекрутом на полу возле туалета, заглядывая во все закоулки, чтобы найти хоть пятнышко грязи, которое бы макнуло отряд в дерьмо.
На этих ранних полевых занятиях мы следовали основной схеме: день или два мы слушали лекции, а затем несколько дней отрабатывали это на практике. Мы делали “убежище в деревьях”. Это причудливая формулировка скрывала за собой обозначение нашего маленького лагеря, построенного определенным образом. Мы расположились в форме треугольника, гранями наружу. Штаб-квартира находилась в центре, а по углам располагались сторожевые позиции пулеметчиков, где всегда кто-то дежурил. Мы находились на раннем не-тактическом этапе обучения, когда врага еще не было и все процедуры были достаточно расслаблены. Но нас постепенно приучали к строгой жизни солдата, которая позволяет сберечь жизни. Мы все были в паре с лашерным напарником из своей секции. К сожалению, мне достался не лучший вариант. Парня звали Брэд, ему было всего семнадцать. Весьма самоуверенный и не самый способный. Мне пришлось почти все делать самому, когда пришло время ставить нашу башу и составить расписание, а затем на протяжении всего обучения мне постоянно приходилось напоминать ему упаковать ту или иную вещь, вычистить оружие или сменить носки. Хуже всего было то, что напарника вы получали один раз и до конца обучения. Ну или пока один из вас не вылетит с курса.
В время полевых учений мы всегда вставали задолго до рассвета и затем, умытые и с вычищенным оружием, мы собирались на поляне, чтобы разложить все наши вещи для полной проверки комплекта. Это было самым большим геморроем и было введено специально для того, чтобы гарантировать, что мы можем позаботиться о себе и снаряжении в полевых условиях и доказывало, что мы ничего не потеряли. Не больше, не меньше. Каждый рекрут расстилал на земле свое пончо, а затем опустошал на него свой берген. Все должно было быть разложено в определенном порядке.
Всего за пять недель мы потеряли двадцать человек, в результате численность отряда упала до тридцати четырех рекрутов. Черные пятна на фото быстро расползались и залили много лиц. Инструкторы были очень довольны. Меньшая численность для них означала меньше бумажной работы, а также лучшее качество обучения. У них была только одна забота - произвести качество, количество их не интересовало.
Мы следовали стандартному полевому расписанию по которому был осмотр вещей инструкторами. Мы сидели над вещи и чистили последние детали наших винтовок, когда командиры открыли свою массивную палатки и могли видеть как они ели бекон и яйца, пили горячий кофе и были в прекрасном настроении. Это очень деморализовало. Но все стало еще хуже, когда они начали кидать яйца футов на тридцать от себя. Это было весьма неприятно, поскольку наши комплекты были разложены на пончо и представляли собой огромные цели. Некоторые из парней начали пытаться уклониться от летящих яиц, тогда один из командиров закричал “Ой! Вы там, не смейте уклоняться! Просто не обращайте на никакого внимания на то, что происходит! Делайте то, что делали!”. Но это показалось им недостаточно смешным, поэтому они вручили мне кусок жаренной ветчины, который я должен был предъявлять при проверки комплекта каждое утро. Морпеховский юмор, любите и жалуйте.
Последним, что было запланировано на Неделю 7, было тест на плаванье, и как бы мы не устали, мы не могли его избежать. Мы направились к бассейну, и всем было совсем не до шуток. Полностью экипированные, мы построились. Каждый из нас нес на себе двадцать два фунта снаряжения, закинул за спину десять фунтов винтовки и ждал своей очереди, чтобы подняться на вышку. Суть теста заключалась в следующем - вы прыгали со всем снаряжением в воду, проплывали дистанцию, в воде снимали все снаряжение, не касаясь стенок бассейна, затем отдавали его людям снаружи и держались на воде десять минут. Это было легко для рыб, но я подозревал, что для кирпичей это будет очень трудно. Держаться на воде было легко, но с плаванием в экипировке возникали проблемы.
Мы направлялись в Дартмур, на всю Неделю 10. Это было наше первое путешествие в Дартмур и отряду стоило научиться ненавидеть и бояться этого места. Это огромная область высоких, покрытых мокрой травой по колено, холмов, разделенных болотами. Даже вершины холмов постоянно сырые. Там нет деревьев, поэтому нет никакого укрытия от ветра и пронизывающей погоды. Постоянно идут сильные дожди. Через эту область есть извилистая грязная дорога, но осенью и зимой это абсолютно пустынное место. Возвышаясь на несколько тысяч футов над уровнем моря, это место славится очень туманами, которые расползаются неожиданно и очень быстро. Многие потерялись в Дартмуре и существует как минимум один мемориал бутнекам, замерзшим там насмерть.
Растянувшись длинной змеей, отряд под порывами пронизывающего ветра начал движение по холмам, пересекая ручьи и обходя болота. Мы прошагали около двенадцати километров и йомпнули в маленькую долину с крутыми склонами. В одном конце долины была небольшая рощица деревьев, а с другой большой каменный дом. Вокруг дома была целая сеть небольших каменных стен, которые выглядели так, будто стояли здесь лет пятьсот. Дом выглядел таким же старым, холодным и навевал дурные предчувствия в сумерках. Здесь не было электричества. Дом стоял рядом с ручьем, вздувшимся от дождя. Это было не очень-то приятное на вид место, но тем не менее оно должно было стать нашим домом на следующие четыре ночи. Ну или около того. Нам запрещалось находится в доме, мы все время жили под небольшими тентами среди каменных стен, в то время как инструкторы расположились внутри. Список приоритетов был следующим - укрытие, горячая пища, сухая одежда.
Когда я наконец-то скользнул в спальник, то почувствовал себя в раю. Мы съели наши пайки, упаковали миски и ложки, чтобы быть готовыми к движению и лежали в темноте, прислушиваясь к шуму льющегося на нас дождя. Мой черед сторожить пришел как всегда быстро и я, собрав волю в кулак, выполз из спальника и выудил из бергена свои мокрые и холодные вещи. Было огромное искушение схитрить. Мы всегда несли с собой гортексовые куртку и штаны и казалось так просто одеть их поверх сухой одежды на следующий час. Но сухой комплект обязан остаться сухим, невзирая на цену. Помня об этом, я одел мокрые шмотки, собрал берген и отправился в шторм. В этом месте у нас было больше караулов, поэтому на каждом находился лишь один человек.
Мы навьючили свое снаряжение и занялись именно тем, зачем пришли сюда. Навигация и ориентирование. Практика в большом объеме. Взяв бергены, мы отправились секциями от одной контрольной точки к другой, периодически меняя направляющих. Мы собирались покрыть много миль в течении недели и наши ноги и плечи должны были за это заплатить. Мы продолжали дробить группы на все более мелкие с каждым днем, пока наконец не пришли к индивидуальном ориентированию.
Стемнело, но мы все еще продолжали блуждать по Дартмуру. Где-то в районе полуночи мы добрались до последней контрольной точки, которая любезно была размещена вдали от нашего лагеря. Мы собрались в плотную толпу и медленно побрели в темноту. Последний кусок нагрузки на сегодня. Мои ноги были в агонии и, оглядываясь на других парней, я понял, что не одинок. Мы побежали дальше по холмам, замедлив как когда приблизились к лагерю. Все мы смертельно устали. Это был чертовски длинный день и я надеялся, что в этот вечер не будет никаких сюрпризов. Мы определили порядок дежурств и плотно забурились в спальные мешки.
Через десять минут разверзся ад. Кто-то из отряда решил, что он слишком устал, чтобы переодеваться и залез в мешок в мокрой одежде. Очевидно, что инструкторы наблюдали как раз за такими моментами и теперь собирались поиметь нас. С криками и тычками, они заставили нас вернуться в мокрый комплект и покинуть тенты, а затем построили в три шеренги. В какой-то момент они обнаружили что один из караульных осмелился надеть теплую шапку под шлем. Ситуация быстро менялась от плохого к худшему. Очевидно, что ребята расслабились и настало время привести их в чувство.
Мы с бешенной скоростью собрали бергены и на карачках поползли в сторону ручья. А темноте мы заползли в замораживающий поток, где заняли позу для отжиманий и застыли в ожидании нашей небольшой вечерней тренировочной сессии. Все инструкторы собрались и жаждали действий. И мы начали, в унисон с их криками. “Руки согнуть! Тянуться! Изгиб! Тянуться! Изгиб! Тянуться!” - каждый раз, когда мы шли вниз, наши лица были все ближе к воде, по мере того как наши руки погружались в грязь. Быстро перевернуться на спину для пресса, затем спринт в гору, чтобы немного прийти в себя. Вернуться назад в поток, отжимания, пресс, спринт, отжимания, пресс, спринт. Бог знает, сколько это продолжалось, но спринты постепенно перестали помогать. Лежание в холодном ручье давало о себе знать и мое тело начало неметь.
Было почти три часа ночи, а вставать мы должны были в шесть. Причем я выкинул еще час на караул. Я схватил немного сна в ту ночь, но сохранил мечту вычистить винтовку. Там от этого никуда не деться. В 0600 мы вернулись в этот гребанный поток и обратно на этот гребанный холм. Я не знаю, как поднялся на холм утром. Конечно это был не я. Я исчерпал слишком много энергии и слишком устал, чтобы продолжать, и мог только дышать или заставить сердце биться. Я был на автопилоте, а и не выглядел готовым сосредоточиться на карте сегодня днем. После обычных ползания, отжиманий, пресса и бега по холмам, мы переключились на таскание друг друга на спине в гору, а иногда и на руках, словно жених невесту. Это был самый суровый трэш, который мы получали, и черт возьми, мы не облажались настолько, чтобы его заслужить. Но это было не личной неприязнью, а просто частью программы. Они хотели узнать, где были наши пределы и искали их в это утро.
Все изменилось, когда мы наконец-то йомпнули прочь из Дартмура, снова с нашими бергенами, которые давили на плечи. Рюкзаки сейчас весили целую тонну. Они впитали массу воды и это еще больше задалбывало. Ничего не оставалось, кроме как тащиться дальше и через несколько миль мы свалили все на несколько машин, которые отвезли нас в другой лагерь для курса по выживанию.
Инструкторы отобрали наши винтовки и разгрузки. Затем они забрали куртки и опустошили карманы. После этого отобрали ремни, шнурки и часы. Заставили сдать зажигалки и маленькие фонарики, которые мы носили на шнурках на шее. Нам даже пришлось отказаться от штанов, чтобы доказать, что мы ничего не утаили. Нас урезали до минимума. Мы вернулись в наши штаны, получили назад небольшие ножи и маленькие наборы выживания, которые мы укомплектовали за несколько недель до этого. Это все, что нам полагалось на следующие два дня. Так что мы стояли в одних футболках в осенний ветер и дождь и думал о счастливых временах, когда не нужно морозить задницу. Такая ситуация неприятна даже в лучшие времена, а мы последние несколько дней подвергались суровым нагрузкам. Все мы были ослаблены голодом, обезвоживанием, холодом и умственным истощением.
Нас разбили на группы по четыре человека, выдав каждой жестяную банку из-под фасоли, а также живых кролика и цыпленка. Затем они оставили нас, отбыв по своим делам. Было уже почти 1700 и начинались сумерки. Нам надо было работать очень быстро, если мы не хотели, чтобы это приключение превратилось в фиаско. Мы убили их и разделали так быстро, как только могли, складывая кусочки в миску. Я быстро попытался возглавить нашу маленькую разрозненную группу. Я отправил двух парней делать укрытие с расчетом развести с одной стороны костер, а затем я и Брэд начали искать дрова. Проблема была в нахождении достаточно сухой древесины, чтобы она могла гореть. Но в Англии дождь шел непрерывно в течении последних двух тысяч лет, а значит мы были в особо влажной зоне. Мы быстро прочесали окрестности, собирая все, что выглядело достаточно сухим и свалили в кучу, надеясь согреться ночью.
Укрытие было не так уж плохо, но когда вы делаете что-то в темноте в спешке, не так то просто сделать его полностью водонепроницаемым. Как я уже говорил, в этот момент мы уже двигались как зомби и выполнение даже простых задач вызвало затруднения. Мы должны были поддерживать огонь и фактически должны были идти за дровами, как только прекратится дождь. Но мы были словно пьяные. Как только мы сгрудились вокруг жалкого костра в протекающем укрытии, с дымом который разъедал глаза, нам показалось, что мы попали на небеса. Все было безнадежно. Огонь погас и мы должны были иметь дело с слишком влажными дровами.
Мы были не в состоянии приготовить еду и получить тепло, но мы не собирались так просто сдаваться. Мы ничего не могли поделать, но рассчитывали, что с рассветом ситуация улучшиться и мы возьмем ее под контроль. Вода протекала через крышу убежища и земля под нами стала превращаться в грязь. Я замерзал. Быть замерзшим, это одно, я могу с этим справиться. Быть мокрым ничего такого самого по себе, голод также можно контролировать. Но когда вы имеете дело с низкими температурами, усталостью и острым голодом, то вы оказываетесь взаперти с болью. Мы мерзли все сильнее и сильнее и нам ничего не оставалось, кроме как прижаться друг к другу как можно плотнее.
Следующей задачей для отряда была учеба стрельбе боевыми патронами и в конце ноября (Неделя 11), мы отправились на целые две недели на стрельбище в нескольких милях от СТС. Это было первоклассное стрельбище, расположенное на высоких скалах возле Ла-Манша и собирались там жить, так что могли каждый день стрелять с утра до вечера и даже попробовать ночные стрельбы. Отряд оборудовал небольшой подземный бункер, который был влажным и вонял мочой, но мы не возражали. Мы назвали это место пещерой летучих мышей и, по крайней мере, у нас были матрацы, пусть и тонкие и почти бесполезные. По крайней мере мы были под крышей. Бункер был роскошным люксом по сравнению с Дартмуром. И мы были достаточно близко к лагерю чтобы получать горячую пищу три раза в день. Все выглядело круто когда мы прибыли на стрельбище, но мы знали, что внешность бывает обманчива. Кроме огневых рубежей там была еще очень крутая тропинка вниз к уединенному пляжу, где волны постоянно бились о песок и камни и там везде были баррикады из мешков с песком. Отличное место, чтобы терзать нас и, черт возьми, мы были уверены, что еще посетим этот пляж.
Отряд хорошо прогрессировал и большинство херни, которую мы делали предыдущие месяцы, исчезло. Правда, физподготовка была, как обычно, очень трудно и стоила нам моря крови, пота и слез, но мы знали, что это наша плата за желанный зеленый берет. Мы сосредоточились на стрельбах, делая все аккуратно и по инструкции профи, а потому хорошо прогрессируя. Мы провели первый зачет в середине второй недели и большинство из нас легко его сдали. Те, кто провалился, просто стреляли еще и еще, пока, наконец не прошли. Сержант придумал целый ряд развлечений в виде физических нагрузок, чтобы скоротать время ...
Инструкторы орали на нас о падении стандартов, в то время как мы делали отжимания отжимания и пресс в полосе прибоя. Волны перекатывались через наши головы и разбрасывали парней, словно сухие листья. Мы вытаскивали друг друга на пляж и снова лезли в воду, что сделать еще один набор упражнений. Это была очень жестокая сессия, поверьте мне, когда я говорю вам, что Северная Атлантика не лучшее место, чтобы плавать там в начале декабря. Северное море несет свои воды через Английский канал и, я думаю, что могло бы дополнить атмосферу, это парочка айсбергов на горизонте.
Мы постоянно тренировались, что столкнуться лицом к лицу с финальным тестом на прохождение штурмовой полосы на Неделе 22. Мы делали полный цикл, и не было никаких перерывов во время прохождения финального испытания, надо было проходить все элементы подряд после старта. Мы тогда выстраивались парами и были готовы пройти всю полосу так быстро, как только могли. Штурмовой курс состоял из стен, которые надо было перелезть, рвов, в которые надо было перепрыгнуть, сетей, по которыми следовало лезть, спринта в горку, туннелей, через которые надо было пролезть, и туго натянутых веревок, под которыми приходилось долго ползти. Я никогда не испытывал проблем с каким-то конкретным препятствием, но было весьма непросто заставить себя двигаться дальше, когда накапливалась усталость. В конце курса вы карабкались по двенадцатифутовой стене при помощи веревки с узлами, а потом громко проорать свое имя, чтобы PTI смог записать твой результат. Правило было такое - вы должны были быть быстрее, чем в предыдущий раз, ну или получить наказание. Это была удивительная мотивация и она, по большей части, работала. Время отряда становилось все лучше и лучше и PTI был доволен.
Шла Неделя 17, мы были закинуты в зону учений двумя вертушками Чинук, которые подобрали нас вне СТС. Для этого мы прошли пятимильный марш-бросок, погрузились в вертушки и прибыли на учения. На них мы много йомпили и очень мало спали. Это сильно отличалось от того, к чему мы до этого привыкли. Мы не спали не потому, что нас имели за прегрешения, нет, теперь мы лишались сна из-за многочисленных засад, разведывательных патрулей и организации наблюдательных пунктов, чтобы следить за любым движением противника.
Погода была типично ужасной и в одну из ночей я был близок к тому, чтобы сломаться. Я не спал уже несколько дней и двигался как зомби. Мы разбили лагерь на крутом грязном склоне холма в густом куске леса, залитым водой. Ранее вечером сыпал снежок, но к полуночи потеплело и все пришло к обычному дождю. Как обычно я промок и продрог до костей. Мы соблюдали строгую световую дисциплину, что означало запрет на использование фонарей или разведение огня для приготовления пищи, а значит обед пришлось есть холодным. Помню, как стоял на коленях в грязи, облаченный в разгрузку и шлем, и тупо смотрел в землю.
В середине января (Неделя 21) мы приступили к тренировкам на новейших машинах Корпуса. Это были легкие бронетранспортеры Викинг, и мы отправились на четырехдневные учения для знакомства с ними. Они не так мощно бронированы, как танки, поскольку могут плавать и предназначены проводить массу времени в снегах Норвегии. В переднюю секцию помещаются четыре человека, в заднюю еще восемь. Один из парней в передней части высовывается из люка и работает из GPMG .
Викинги были совершенно новенькие и были куда лучшим способом путешествовать, нежели чем старый добрый йомпинг с бергенами. Чтобы начать учения, отряд отправился на учебный полигон Королевского Танкового Корпуса, где базировались Викинги, для лекций и осмотра транспорта. Следующие несколько дней мы катались вокруг тренировочной области, ночуя возле бронетранспортеров. Мы по-прежнему несли караулы и каждую ночь высылали патрули, разведывая цели, но теперь у нас были теплые машины, куда было так приятно заползти утром, а наши бергены висели на броне, а не на наших плечах.
Учения шли по одному шаблону всю неделю. Каждое утро и вечер мы посылали разведывательные патрули для наблюдения целей, которые отряд затем атаковал. На следующий день мы повторяли процесс, просто переходя от здания к зданию. Секции, которые не попадали в патрули, отрабатывали FIBUA навыки в постройках, которые мы занимали и несли караулы. Мы часами стояли на улице в группах по четыре человека, которые растягивались тонкой цепочкой вдоль стены возле двери, в которую мы собирались войти.
Первый кидал гранату и отступал, а остальные вваливались внутрь, рассыпаясь в своих направлениях. Иногда мы кидали две гранаты, с интервалом в несколько секунд. Нам рассказали, что в 2003 году, некоторые иракцы прятались за бронированными укрытиями, чтобы после разрыва гранаты выскочить и нашпиговать парней, вламывающихся в комнату. И тогда они стали бросать по две гранаты, чтобы выскочивший после первого разрыва враг получил полную морду осколков.
После того, как разведчики возвращались, мы получали приказы и смотрели на схемы, которые рисовали мелом на стенах. Как правило, мы выдвигались на закате и атаковали под покровом темноты. Одна из секций смещалась на фланг, образуя группу огневой поддержки, а остальные перемещались к цели. Это очень простой дрилл, но при этом очень эффективный.
Оглядываясь назад, я понимаю, насколько важна была базовая подготовка. Ровно через год после этих учений я буду делать это же в Афганистане, но уже с настоящими пулями, гранатами и врагами. Однако сейчас мы получали массу эмоций, бросая учебные гранаты.
Медленно, но верно, мы приближались к концу обучения. Неделя 24. Впереди было еще множество препятствий, которые становились все выше и выше, но теперь мы наконец-то достигли точки, когда можем это все осилить. Предстоящая часть учебы была весьма разнообразна, а, отсутствие таких болей в заднице, как инспекция снаряжения, случайный ночные трэши или чередование парадной и напряженных стоек, весьма облегчало процесс. Инструкторы понимали, что мы зашли достаточно далеко, чтобы не бросить это, невзирая на то, что на нас обрушивалось. Единственное, что создавало бэктрупперов были травмы и инструкторы не сомневались в нашей решимости.
Первый из заключительных тестов Коммандо называется Курс Выносливости, и является именно тем, что так рекламируется. Это шесть миль разнообразных препятствий, разбросанных по болотистой местности и зарослям нашего старого знакомого дрока в Общине Вудбери в четырех милях от лагеря. Тропа петляла по множеству крутых холмов, пересекала множество ям с грязью, кучу водоемов, пересекаемых вброд, проходила через тоннели и трубы, включая затопленные водой, где с каждого конца стоит по парню, чтобы убедится в благополучном прохождении трубы. Завершив первую часть, вы бежите четыре мили обратно в лагерь так быстро, как только можете. Затем вы должны убедиться, что ваша винтовка находится в рабочем состоянии после всех упражнений в грязи. Зачет включает в себя серию из десяти выстрелов по мишени с 25 метров. Вы должны уложиться в семьдесят две минуты, прежде чем прибудете на огневой рубеж с бурно вздымающейся грудью. Я ненавижу бегать на большие дистанции в полностью мокрой одежде и с ботинками, полными воды. Курс проверяет вашу решить и, поверьте, делает это превосходно.
Отряд начал обучение амфибийным операциям в первую очередь с самых маленьких судов. Секция за секцией, мы отрабатывали высадку на берег с Зодиаков. Мы не имели права высаживаться непосредственно на берег и морпехи-рулевые любили, когда кивки были мокрые и холодные. Поэтому каждый раз мы брели по грудь в холодной воде, выбираясь на пляж. Так что мы с утра пораньше стали мокрыми и холодные и оставались такими до глубокой ночи.
Постепенно мы продвигались дальше, пока весь отряд не собрался в море на LCA. Мы легко поместились, поскольку с постоянными вливаниями бэктрупперов, численность отряда застыла на отметке в двадцать пять человек. Мы направились к берегу и долго ждали, когда LC оператор (их, кстати, было двое, один на рампе, второй на руле) не даст нам отмашку, что рампа открывается. Когда LCA уткнулся в берег, откинув рампу, мы ринулись штурмовать пляж в две линии, выбежав на берег и заняв позиции так, чтобы прикрывать все направления. После окончания штурма мы вернулись на LCA и вышли в море, где инструкторы разобрали наши действия и дали рекомендации. Мы повторяли это до тех пор, пока они не были удовлетворены нашими навыки. Мы знали, что будем делать это еще раз ночью, но пока что все закончилось.
... перед тем, как отправиться в поле в последний раз, мы познакомились с еще одним тестом Коммандо - Штурмовой курс Тарзан. Это самый короткий из четырех тестов, он напоминает расширенную версию штурмового курса на нижнем поле. Это была серия веревочных препятствий и подъемов, каждое высотой около тридцати футов с весьма простой страховкой в виде сетки, натянутой ниже. Вначале вы залезали на высокую башню, откуда скользили вниз по веревке к земле. Называлось это смертельное скольжение. Вы просто брали кусок каната, перекидывали ее через натянутую веревки и, ухватившись за оба конца, скользили вниз. Разжать руки было бы плохой идеей. После приземления вы срывались с места бегом и лезли по веревочной лестнице на препятствия. Было много веревок - одни чтобы ползти по ним, другие чтобы качаться, и куча веревочных лестниц. Требовалась высокая концентрация, чтобы хорошо делать все упражнения и это было серьезная сессия физподготовки, выполняемая, как обычно, в полной экипировке. После того, как вы прошли все высотные участки, то вы делали спринт на четыреста метров до начала обычной штурмовой полосы, проходили старый знакомый штурмовой курс и мчались обратно, к началу курса Тарзана, где взбирались на крутую тридцатифутовую стену при помощи очередного каната. Там вы должны были сообщить свое имя инструктору и сдохнуть.
Неделя 26, и мы отправлялись на финальные полевые учения. Все в отряде заботились только о том, чтобы пройти их любой ценой. В расположении отряд получил приказы касательно предстоящих учений, что они будут атакующего типа с использованием холостых патронов и практических гранат. Мы провернули все по шаблону и смеялись, когда мазали лица маскировочным гримом и засовывали руки в лямки разгрузок.
После завершения финальных учений мне оставалось пройти всего две сложные вещи, прежде чем покинуть СТС с зеленым беретом. От него меня отделяли четыре теста Коммандо и учения с живым огнем. Для некоторых других членов отряда все было не так радужно. Четверо парней получили травмы от бесконечных маршей с рюкзаками и отправились в Роту Охотник. Еще двое провалили учения - инструкторы сочли, что они недостаточно хорошо выполняли дриллы ближнего боя, поэтому они возвращались не несколько недель назад, чтобы еще попрактиковаться с другим отрядом.
Мы выполнили учения с живым огнем в Дартмуре, причем все две недели, как обычно, стояла ненастная погода. Каждый мокрый и тоскливый день приближал нас к концу. И пусть мы были как всегда замерзшими и несчастными, но в этот раз мы были довольны, бросив в коробку важный кусок.
Теперь мы все шли покорять тесты Коммандо. И они не заставили себя ждать.
Уже следующим утром был тест Выносливости. Прежде чем выйти из лагеря, мы плотно позавтракали, нацепили стандартные двадцать два фунта снаряжения и получили в оружейке стандартные десять фунтов винтовки. На автобусах мы добрались до любимых зарослей дрока и немного побегали с PTI чтобы разогреться на морозном воздухе. Небо было чистым, погода к нам явно благоволила. Да, конечно мы вымокли, проходя полосу, но четырехмильная пробежка обратно в лагерь позволила слегка обсохнуть. Когда разминка была окончена, PTI раскрыл блокнот и начал называть имена в том порядке, в каком он собирался запускать отряд. Как обычно, самые быстрые были первыми, а я, как обычно, был в середине стаи. Первая группа сорвалась с места, быстро скрывшись за поворотом, вторая группа подошла к стартовой черте. Очень скоро и они пришли в движение, а моя группа приготовилась к старту. Я очень нервничал и чувствовать себя так же, как перед нижним полем. Меня слегка тошнило от осознания того, как я буду себя чувствовать следующие десять минут. Я не боялся провала, поскольку никогда даже близко к нему не был, но тошнота каждый раз приходила ко мне, как только мне предстояло мотаться вверх-вниз по холмам в полной выкладке.
Мы ждали, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие, пока PTI не сказал, что время истекло и осталось десять секунд. Мое сердце билось с перебоями, но как только прозвучала команда “Пошли!” я успокоился. Группа побежала по дорожке, стараясь не двигаться слишком быстро. Надо было экономить силы и первые пять минут мы бежали вместе. Как минимум до затопленной трубы, где требовалось три человека на ее прохождение, которые тянули и толкали друг друга через тесное пространство трубы. Но после прохождения этого этапа дальше каждый бежал как хотел. Сама по себе труба не длиннее десяти футов , но достаточно узкая, чтобы через нее едва протиснулся средний кивок в разгрузке. Я был довольно тощий парень, поэтому проплыл там без каких-либо проблем, и после того, как мы вытащили из воды последнего члена нашей группы, мы разделились. Уже через пару минут мы растянулись согласно нашему уровню физподготовки. Всю дорогу я боролся с собой, заставляя дышать свои горящие легкие и переставляя ноги. Было такое ощущение, словно я попал в один из этих странных снов, когда вы двигаетесь до смешного медленно, несмотря на прилагаемые усилия. Я протащился через длинные грязные туннели вместе с винтовкой стараясь не задеть их стенки, а затем перешел вброд грязь, доходящую местами до пояса. Я сконцентрировался на том, чтобы заставлять себя двигаться дальше. Все, что я делал, это убеждался, что продолжаю движение и это было прекрасно. Когда я взбежал на гребень большого холма и побежал по дороге под деревьями, то знал, что сделал это. Четыре мили, большая часть из которых будет под горку. Я перешел на естественный шаг, держа винтовку в правой руке. Обратная дорога была нетрудной, поэтому слегка наклонившись вперед, я направился к финишу, погрузившись в мысли о скором конце. Шаг за шагом я приближался к зеленому берету, и эта мысль заставляла меня стиснуть зубы и идти. Когда до финиша оставалось несколько сот метров я начал переживать по поводу винтовки и того, как она пережила болтанку и удары в тоннелях. Я надеялся, что прицел остался цел и не сбился от ударов. Я прошел ворота лагеря и направился к стрельбищу, зная, что я последний.
Когда я прибыл на огневой рубеж, PTI записал мое имя и приказал живо перейти к стрельбе. Я сел на землю, тяжело дыша после бега, и наклонил винтовку. В правом кармане у меня был пластиковый пакет с набором для чистки, который включал в себя гибкий шомпол с ершиком. Быстро протянув его через ствол, я отряхнул оружие, а затем схватил магазин из стопки, вставил его в приемник, взвел затвор и прицелился. Картинка в глазах расплывалась, поэтому я сделал несколько глубоких вздохов чтобы успокоиться. Времени оставалось мало, поэтому я потянул спусковой крючок и произвел десять выстрелов. Пули легли точно в цель, я разрядил винтовку и начал думать о следующем тесте. Все, что я хотел, это просто убраться из СТС! Я переместился назад и стал наблюдать за остальными, которые, запыхавшись, прибывали на рубеж и пытались зарядиться, в то время как те, кто уже закончил, хихикали у них за спиной. Сегодня для нас все закончилось, но завтра нас ждал новый вызов.
Сегодня мы собирались выполнить девятимильник, быстрый марш-бросок в полной выкладе всем подразделением в плотном строю на девять миль , который необходимо было завершить за девяносто минут.
Все отряде были в отличной форме и поддерживали друг друга. Никто не хотел вылететь первым. Через восемьдесят пять минут мы были у ворот СТС, где остановились. Была старая традиция, что отряд, который завершил девятимильник, возглавляет барабанщик из оркестра. Поэтому мы быстро стерли соль и сопли со своих лиц, а затем, возглавляемые барабанщиком, с триумфом вошли в лагерь.
Тесты Коммандо не дают перерыва для отдыха, поэтому на следующий день нас ожидал Штурмовой курс Тарзан в полной выкладке. Была ясная погода и мы были счастливы от того, что веревки будут сухие. Это самый короткий тест, но по мне так самый утомительный. Я надеялся уложиться в отведенные тринадцать минут. Именно столько у вас есть, чтобы показать все, на что вы способны. Поверьте, на слово, это очень трудно. Когда мы выстроились в очередь, я почувствовал то же, что и обычно - тошноту. Но конечно, как только PTI дал мне отмашку, я успокоился и выложился как мог.
Одиннадцать минут и двадцать секунд. Я поднялся по лестницу и яростно полез по высоким веревочным препятствиям. Я карабкался и лез, как меня учили, находясь на высоте тридцати футов, а когда мои ботинки ударились о землю, то рванул на четыреста метров спринта, который утомил меня, проявившись свинцовой тяжестью в ногах. Я поднажал, проходя старый добрый штурмовой курс, который я проходил в последний раз. Впереди было еще препятствие на вершине высокого холма, а после того, как я перебросил через него свое тело, оставалось только стометровка до тридцатифутовой стены. Я схватился за веревку и перебирая руками, полез вверх. Стена имеет почти вертикальный наклон и выступающие камни, в которые нужно упираться ногами. Но после того, что я прошел, мои руки готовы были сдаться. Я покрепче ухватился за канат, собираясь с силами. Мои легкие горели, мне не хватало воздуха. Но я все же продолжил лезть вверх, взгромоздившись на платформу, где выкрикнул PTI свое имя, а затем рухнул на пол. Я совершенно обессилел, так, как никогда до этого. Я провел там несколько минут, смотря на землю и периодически блюя. Другие тоже часто делают это на платформе, но я знал, что прошел.
... наш последний тест. Самый длинный из всех, тот, который люди наиболее часто проваливали. Он назывался тридцатимильник и, как следует из названия, в этот день мы путешествовали пешком на тридцать миль. Тридцать километров уже являются проблемой, но нет, здесь были тридцать миль. В дополнении к двадцати двум фунтам разгрузки и десяти фунтам винтовки мы брали рюкзаки, в которых были теплые вещи, воды, дополнительные паки и баша, чтобы укрыться от непогоды, если придется прерваться. Это последнее испытание на выносливость и совершить его надо было по пересеченной местности Дартмура. Множество людей проваливали его из-за таких травм, как вывих колена или лодыжки. Каждые пять миль располагались контрольные точки, где мы могли утолить жажду и перекусить, ведь нам требовались все калории, какие мы только могли получить. Кроме того, там были медики, осматривающие парней и помогающие им оставаться в игре.
Секция имела в своем распоряжении восемь часов для завершения марша. В ранних лучах солнца мы выстроились в лагере, показав инструкторам, что у нас достаточно снаряжения для безопасной прогулки. А затем без лишнего шума пошли своей дорогой. Первую милю в горку мы прошли в фантастическом темпе. Шаги были широкие и быстрые, а потому, после всех нагрузок, которые выпали нам в последние дни, мои ноги быстро завопили от боли. Мои лодыжки горели огнем и их начала сводить судорога, так что я начал опасаться, что не смогу пройти всю дистанцию. Но как только мы взобрались на холм и пошли по ровному, покрытому травой участку, мои ноги пришил в норму. Как и с девятимильником, мы бежали по ровной местности или же под горку, а вверх шли в быстром темпе. Вскоре мы нашли удобную канаву и продолжили свой путь практически без боли.
К третьей контрольной точке мы начали уставать, на наших лицах появилась корка соли. Мои руки стали распухать от бесконечного болтания ими, а ноги болеть. Но главное было то, что мои легкие и ноги оставались достаточно сильными, чтобы идти дальше. Остальное просто роскошь. Один из парней начал отставать и, когда мы готовились покинуть контрольную точку, начал хромать. Мы остановились и ждали его около четырех минут, но вскоре он снова стал отставать и сел на землю. Мы не ожидали встретить его на следующей точке и увидели уже только в лагере, после завершения теста. У него оказалась сломана нога, и ему пришлось залечить травму перед тем как пройти тест еще раз позже.
День проходил мимо, Дартмур проходил мимо. Миля за милей мы бежали через холмы, залезая на вершины и спускаясь в долины. Поддерживая сумасшедший темп час за часом, мы начали ощущать, что наши силы иссякают. Мы замахнулись на эпичное действо и это брало свою плату. На последних точках мы падали на землю и нам требовались все силы, до последней капли, чтобы встать и продолжить движение. На двадцать пятой миле я почувствовал, что прочно заперт наедине с болью. И только видение зеленого берета позволило мне продолжать. Мы двигались уже больше шести часов и были близки к цели. Было удивительно, что некоторые парни хотели сдаться у самого конца. Иногда нам приходилось чуть ли не толкать их и подбадривать, но через несколько минут все возвращалось в норму.
Весь день мы боролись с собой и наши выносливость и целеустремленность были проверены на все сто процентов. Я совсем не чувствовал ног, когда мы были в четверти мили от финиша, и несмотря на его близость совсем не улыбался. Никто не улыбался. Мы были слишком затраханные для этого. В конце мы достигли каменного моста, на котором стояли инструкторы и аплодировали нам. Кроме того, там был командир роты, несколько незнакомых мне людей и камеры. Когда мы пересекли мост и прекратили бежать, то в изнеможении рухнули на траву. Мы закончили тридцатимильник, а мое тело все ныло. Я лежал на земле, глядя в пасмурное небо, моя грудь вздымалась, а ноги горели. Я никак не мог поверить в то, что происходящее вокруг правда. Все было закончилось. В СТС нам оставалось не так много дел, в основном подготовить документы, упаковать снаряжения для отправки в подразделения и подготовиться к финальному параду.