Ссылка на полный текст: REENACT&GEAR • Просмотр темы - Шон Нейлор. Неумолимый удар. История ОКСО
Навигация:
От переводчика книги, Бокарева Сергея Алексеевича
«Орлиный коготь»
Объединенное командование специальных операций
Navy SEALs — ответ ВМС на создание «Дельты» в Сухопутных войсках
1-й отряд MACOS (будущая 124-я эскадрилья)
Вертолеты для ОКСО: «Чинуки», «Черные ястребы» и «Маленькие птички»
Полевая Оперативная Группа (Отдел оперативной разведки)
Авиагруппа «Сиспрей»
Вторжение на Гренаду — неудачный дебют ОКСО
«Белый медведь» для охраны лиц подверженных риску похищения
Рейс TWA №847 и упущенная возможность освободить заложников
Захват итальянского круизного лайнера «Акилле Лауро»
Командование специальных операций Вооруженных сил США (СОКОМ)
Группа развития специальных средств войны флота (англ. U.S. Naval Special Warfare Development Group или DEVGRU)
124-я эскадрилья
Кража ливийского вертолёта Ми-25 (экспортной версии Ми-24)
Вторжение в Панаму
1991 год: охота за иракскими ракетами «Скад»
Охота на Пабло Эскобара
Падение «Черного ястреба»
Задача номер «0300»: проведение контртеррористических операций за рубежом
Задача номер «0400»: неограниченный бюджет на противодействие распространению оружия массового поражения
Операция «Янтарная звезда» — продолжение охоты на людей
Тщательность планирования и громоздкая структура
Участие операторов «Дельта» в инспекции иракских атомных объектов
Иллюзия о достаточности небольшой группы профессионалов для уничтожения атомного объекта
Учения ОКСО по обнаружению «атомной бомбы» в американских городах
Происхождение городской легенды о «черных вертолетах»
Почему Вашингтон никогда не использовал ОКСО для проведения контртеррористических операций, ради которых оно и было создано?
Первые две попытки убить Бен Ладена
США хотят начать войну в Афганистане, но не понимают что можно разбомбить
Разбомбить в Афганистане нечего, “сделайте хоть что-нибудь”
Захват жилого комплекса лидера талибов муллы Омара и неохраняемой ВПП в пустыне: "давайте сделаем хоть что-нибудь"
Вертолётный десант превращается в телегеничную парашютную высадку рейнджеров
Масира — остров у восточного побережья Омана, база ОКСО для действий против Афганистана
Десантирование на объекты «Геккон» и «Носорог»
Отход с захваченных объектов «Геккон» и «Носорог»
Объект «Бастонь» — второй боевой парашютный десант рейнджеров, временная база для налёта на объекты талибов «Росомаха» и «Хищник»
Отказ американцев от привлечения крупных воинских контингентов для уничтожения режима талибов и «Аль-Каиды» в Афганистане
Попытка захватить Бен Ладен в Тора-Бора с помощью местных союзников
Операция «Анаконда»: попытка уничтожить боевиков «Аль-Каиды», отступивших из укреплённого комплекса Тора-Бора
Подготовка ко второй Иракской войне: поиск хоть каких-то следов оружия массового поражения
Американский разведчик с восточноевропейской внешностью
Шоу со спасением Джессики Линч из иракской больницы
Абу Мусаб аз-Заркави — лидер «Аль-Каиды» в Ираке
Методы получения оперативных разведданных от пленных
«Командование на стероидах»
Приоритет агентурно-оперативной разведки с опорой на "ирокезов"
Использование "ирокезов" для загрузки шпионского программного обеспечения на компьютеры в интернет-кафе
Контроль мобильных средств связи иракских повстанцев
Захват Гассана Амина, доверенного лица Заркави
Решение Маккристала о расширении присутствия сил ОКСО в Ираке
Серьёзное изменение стратегии ОКСО в Ираке
Служебное рвение командующего превратилось в одержимость
"Мы не являлись эскадронами смерти"
В 2007 году ОКСО начало программу проникновения в Иран
Силы «Кудс» — подразделение Корпуса стражей Исламской революции
Стратегическая цель Ирана — дестабилизировать Ирак
17-я оперативная группа против КСИР
Взрывное устройство «Xbox» имитация самодельных взрывных устройств местного производства
Рост ОКСО за пять лет командования Маккристала
Операции ОКСО в Сирии
Использование фотографий снятых на скрытые камеры для давления на правительство Сирии
Убийство Абу Гадии — главного посредника в работе с иностранными боевиками, направлявшимися в Ирак
Рейнджеры из группы «Меррилл» в восточном Афганистане: не связаны правилами ведения боевых действий ОКСО
Ошибки ОКСО и гибель мирных жителей
Неудачное спасение Линды Норгроув
Ошибочное уничтожение колонны автомобилей с мирными жителями
Требование нового командующего ОКСО: оживить охоту на высокопоставленных лидеров «Аль-Каиды», в т.ч. в Пакистане
Неудачный рейд «морских котиков», разозливший правительство Пакистана
Данные о местонахождении Усамы Бен Ладена от Майкла Морелла, главы Отдела специальных операций ЦРУ
Сборная рота для операции по уничтожению Усамы Бен Ладена
Модернизированные «Черные ястребы» для ответственной задачи
Запрет командующего ОКСО на обсуждение идеи о парашютном десантировании во двор пакистанской виллы Бен Ладена
Падение одного из малозаметных «Черных ястребов»
Штурм виллы Усамы Бен Ладена
«Вымогатель-17»
Месть за «Вымогатель-17»
Растущее разочарование операторов в том, как идет война в Афганистане
Золотой стандарт контртеррористических операций
Первое столкновение с «Исламским государством» (ИГ, запрещена в России)
Звёздным часом для Шона Нейлора стала его предыдущая книга — «Не лучший день для смерти», в которой подробно рассказывается об американской операции «Анаконда», проводившейся в Афганистане в марте 2002 года. Работая над ней, автор собрал огромный объем информации, связанной как с Вооруженными силами в целом, так и с сообществом Сил специальных операций США в частности. Но самое главное — обзавелся в нем обширными полезными связями и источниками этой самой информации.
Основательный и ответственный подход, проявленный при работе с полученными материалами, мастерство рассказчика и искреннее желание воссоздать реальную картину произошедшего сделали книгу бестселлером, укрепили позиции Нейлора в глазах его визави внутри армейской иерархии, и позволили приобрести репутацию компетентного журналиста-исследователя, пишущего на военные темы. И происходило все это на фоне набиравшей все бoльшие и бoльшие обороты так называемой «Глобальной войны с терроризмом» — золотая пора для тематического автора! А вот эта книга уже стала результатом умелой реализации накопленного потенциала.
Годы работы, многие часы интервью со множеством людей, и в итоге, — масштабнейший труд на, казалось бы, неподъёмную тему. В нем речь идет об истории и практической деятельности Объединенного командования специальных операций США, или, сокращенно, ОКСО (ориг. Joint Special Operation Command, JSOC), — возможно, наиболее закрытого и таинственного из всех функциональных командований американских Вооруженных сил. Командования, которое вначале появилось как небольшое управление по координации антитеррористических усилий Америки, и превратившееся со временем в основной государственный орган по борьбе с терроризмом за пределами США, в масштабную «машину смерти», в своеобразный наконечник копья военно-политического руководства Соединенных Штатов. Командования, которое в свою очередь руководит непосредственной служебно-боевой деятельностью наиболее элитных боевых формирований специального назначения, официально упоминающихся только в качестве неких подразделений (частей) специальных задач.
Созданное для противодействия международному терроризму, а конкретно для освобождения заложников, Командование долгое время к работе в таком качестве не привлекалось, поскольку система боевого применения его подразделений стала с одной стороны слишком масштабной и громоздкой, а с другой стороны — чреватой значительными политическими рисками и осложнениями. Тоже самое можно сказать и о его второй основной задаче — борьбе с распространением оружия массового поражения. Разница была лишь в том, что серьезных вызовов в этом отношении жизнь перед Командованием так и не поставила, но и здесь, даже в ходе учений, постоянно возникал вопрос реалистичности подобных вводных. Вот почему по мере прочтения книги у вдумчивого читателя будет неоднократно возникать ощущение, что эта элитная и дорогая «гора» частенько рожала мышь, а в промежутках между работой и вовсе ничего не рожала.
Постоянно растущая и развивающаяся тайная структура непрерывно конкурировала с другими силовыми ведомствами, вбирая в себя наиболее перспективные и мотивированные кадры, осваивая огромные бюджетные средства, и при этом вынуждена была постоянно оправдывать свое существование, денно и нощно отрабатывая задачи, которые на практике перед ней так и не возникли. А с другой стороны, подобная ситуация сама по себе неизбежно породила среди военно-политического руководства США иллюзию обладания универсальным инструментом, эдаким высокотехнологичным молотком, при наличии которого любые проблемы представлялись гвоздями.
«Глобальная война с терроризмом», объявленная американской администрацией после терактов 11-го сентября 2001 года, радикально изменила ситуацию. В очередной раз в историю ОКСО вмешалась политика, и Командование стало ключевым инструментом борьбы с «врагами Америки» в глобальном масштабе. И тут в полной мере проявилась вторая проблема — проблема эффективности. Стремительно растущая роль Командования продолжала толкать его по пути экспансии — необходимость «дать результат» требовала максимального привлечения ресурсов, которые отбирались у других структурных элементов Вооруженных сил, прежде всего у своих коллег из сообщества сил спецназа, которым, в свою очередь, тоже очень хотелось играть в эту игру.
Все это привело к тому, что различные структурные подразделения Командования специальных операций ВС США (вышестоящий руководящий орган всеми силами и средствами спецназа страны) стремились обзавестись своими собственными подразделениями первого эшелона (Tier 1), а само ОКСО, стремясь ко все бoльшей самодостаточности, обрастало все новыми и новыми силами и средствами боевого и тылового обеспечения. Весь этот процесс тоже нашел свое отражение на страницах этой книги.
Практически любую из конкретных задач, стоящих в целом перед Силами специальных операций США, — будь то специальные мероприятия на сухопутных или морских театрах военных действий, подготовка и поддержка партизанского движения, непосредственно боевые действия, специальная разведка, и многое другое — подразделения ОКСО способны выполнить лучше, чем их коллеги из спецназа второго эшелона (Tier 2). Особенно это касается разведки, — здесь возможности Командования, в частности, в ведении разведки на себя, несравнимы с прочими представителями сообщества Сил специальных операций.
Более того, к примеру, в области агентурной разведки они значительно выходят за рамки оперативного уровня, вплоть до применения собственных разведчиков-нелегалов, действующих в составе и в интересах конкретных подразделений ОКСО, что, в свою очередь, уже составляет прямую конкуренцию всемогущему ЦРУ. Но вот в чем парадокс — ОКСО не способно занимать эти ниши в полном объеме без снижения качества своей работы. Просто потому, что универсальная структура, пусть и с неограниченным бюджетом, неспособна полностью заменить специализированные органы, заточенные на решение узких специальных задач.
ОКСО и региональные командования специальных операций с подчиненными им группами ССО сухопутных войск напрямую конкурируют между собой. Соответственно, можно предположить, что в случае полноценной войны с серьёзным противником, ценность ОКСО с высокой долей вероятности будет снижаться, поскольку придётся либо изобретать для своих подразделений единичные задания особой сложности и важности (с поправкой на фактор выживаемости), либо просто беречь их, продолжая нести колоссальные расходы на содержание. И вполне может случится так, что при наличии у Командования высокой степени самостоятельности, поиск баланса между этими двумя крайними вариантами боевого применения вверенных ему сил и средств будет определяться непосредственно командующим ОКСО, в меру его профессиональных знаний, компетентности, осторожности и воображения. Более того, может случится так, что «хвост начнет вилять собакой», и Командование само будет оказывать давление на военно-политическое руководство с целью принятия тех или иных решений.
После назначения Маккристала на должность командующего ОКСО, он взял на вооружение стратегию «поиска и уничтожения», впервые выдвинутую командующим американскими войсками во Вьетнаме Уильямом Уэстморлендом, тем самым вызвав у многих командиров подчиненных ему подразделений состояние, близкое к экстазу, поскольку такой подход развязывал им руки и гарантировал отсутствие последствий, — главное, чтобы враги Америки максимально быстро уходили «в расход». Нетрудно догадаться, что в любом, даже самом дисциплинированном и мотивированном подразделении, которое системно занимается откровенной мокрухой, военнослужащие постепенно начинают терять налет цивилизованности.
В отношении спецслужб англичане говорят, что «наша работа настолько грязная, что выполнять ее должны настоящие джентльмены», однако в данном случае весь налет цивилизованности (и так достаточно тонкий, надо сказать) снимали целенаправленно, в погоне за результатом освобождая военнослужащих и их командиров от всякой ответственности. В итоге предсказуемо получили ненависть, новый виток партизанско-террористической войны, разложение и падение боеспособности подразделений, еще раз подчеркнув известную истину — насилие может порождать только насилие, и никогда не поможет решить сложные политические противоречия (особенно, если многие из них ты породил сам).
Двадцать четвертого апреля Соединенные Штаты провели операцию «Орлиный коготь» — смелую попытку спасти пятьдесят два американских заложника, удерживаемых иранскими революционерами в Тегеране. Попытка обернулась позорной катастрофой. Штурмовые силы уже находились глубоко на территории Ирана, на отдаленном пункте под кодовым названием «Пустыня-1», когда президент Джимми Картер прервал операцию по просьбе командующего, поскольку лишь пять из восьми вертолетов, имевших решающее значение для всей операции, находились в работоспособном состоянии. А после, когда подразделения готовились вернуться на свою базу на оманском острове Масира и, возможно, предпринять через сутки еще одну попытку, произошла катастрофа — один из вертолетов врезался в самолет, полный горючего и оперативников отряда «Дельта». В возникшем огненном шаре погибло восемь военнослужащих, и рухнули все надежды просто отложить спасательную операцию до следующей ночи. К тому времени, как отряд добрался домой, фотографии обугленных тел и обгоревших остовов летательных аппаратов в «Пустыне-1» появились во всех новостях мира. Соединенные Штаты были унижены.
Операция «Орлиный коготь» была товарищеским матчем, в котором каждый род войск играл определенную роль: Сухопутные войска в качестве наземных сил спасения выделили отряд «Дельта» и рейнджеров; Военно-воздушные силы передали транспортные самолеты MC-130 «Комбат Тэлон», и ударные самолеты AC-130 «Спектре», а также небольшое наземное подразделение под названием «BRAND X»; Военно-Морские силы выделили авианосец, с которого стартовали восемь вертолетов ВМС RH-53D «Си Стэллион»; Корпус морской пехоты, стремясь не стать исключением, предоставил летчиков вертолетов. Но эти силы не привыкли работать вместе, а штаб под командованием Войта, руководивший операцией, являлся такой же организацией.
Ветераны «Орлиного когтя» знали все, что нужно было менять, но не более того, что знал полковник Чарли «Атакующий» Беквит, суровый командир отряда «Дельта». В преддверии операции он выступал против создания любой управленческой структуры, которая могла бы помешать прямой линии связи с Белым домом, которую он хотел иметь для «Дельты». Однако после психологической травмы, полученной в «Пустыне-1», его сопротивление ослабло. Как и остальные в отряде, он понимал, что отсутствие над подразделением специализированного органа управления оставляет его на волю случайных процессов, в которых он не будет иметь никакого права голоса, например, в вопросах обеспечения его авиационной поддержкой.
Через несколько недель после возвращения, группа старших сотрудников «Дельты» набросала план того, что Беквит назвал «многоуровневой организацией» — набросок структуры командования, которое включало в себя все подразделения, необходимые для проведения специальных операций стратегического значения, в которых неудача исключалась. В середине мая главный бюрократический сторонник Беквита, начальник штаба Сухопутных войск генерал Эдвард «Шай» Мейер, приказал тому привезти предлагаемый проект такого штаба в Вашингтон. К такому же выводу пришли и в ходе более формального и авторитетного разбора фиаско операции «Орлиный коготь».
Двадцать третьего августа комиссия по обзору специальных операций — шесть действующих и вышедших в отставку старших офицеров, которым Объединенный комитет начальников штабов поручил изучить итоги операции, — опубликовала несекретную версию своих выводов и рекомендаций. Группа, возглавляемая отставным адмиралом Джеймсом Л. Холлоуэем, рекомендовала «создать в качестве полевого органа управления Объединенного комитета начальников штабов Объединенную тактическую группу по борьбе с терроризмом с постоянно закрепленным штабным личным составом и выделенными силами, подчиненными ему на постоянной основе».
Рожденное на обломках операции «Орлиный коготь» 1980 года, — неудачной попытки Соединенных Штатов спасти своих заложников в Иране, — Объединенное командование специальных операций было создан в том же году для того, чтобы у Соединенных Штатов был постоянно действующий штаб, способный проводить аналогичные операции в будущем. И хотя с тех пор его мощь, размеры и влияние значительно возросли, к 11-му сентября 2001 года Командование ограничивалось незначительным присутствием на военной арене США, с узко ограниченным набором обязанностей, который включал в себя планирование и решение краткосрочных контртеррористических задач, проведение операций по обеспечению нераспространения оружия массового поражения (ОМП) и очень мало чего еще.
Основу боевых сил нового Командования составила «Дельта» (полное название: 1-й оперативный отряд специального назначения «Дельта»), которая была сформирована под руководством Беквита в Сухопутных войсках в 1977 году в ответ на растущее число международных террористических актов. В отличие от Израиля, Западной Германии и Соединенного Королевства, у Соединенных Штатов до создания отряда не было специализированных сил, чтобы справляться с такими событиями.
Беквит создавал «Дельту» по образцу Специальной авиадесантной службы (САС) Британской армии, в которой он провел год в качестве офицера по обмену опытом в начале 1960-х гг. Таким образом, вместо того, чтобы разделить подразделение на роты и батальоны, как большинство подразделений Армии США, «Дельта» была разбита на роты (отряды) и эскадроны. Роты, в свою очередь, делились на группы от трех до шести человек. Четыре группы составляли роту, а три роты — т.н. «сабельный», то есть боевой эскадрон (использовался тот же термин, что и в САС). В «Дельту» допускались только те военнослужащие, которые уже отслужили в армии, что гарантировало укомплектование подразделения более закаленным личным составом, чем в линейных подразделениях, комплектовавшихся солдатами в возрасте 18-20 лет.
Однако изюминкой «Дельты» был строгий процесс отбора. Отряд искал людей, которые обладали не только необычайной физической выносливостью, но и умственной гибкостью и психологической способностью справляться с неопределенностью и неизвестностью. Поэтому курс отбора в подразделение сочетал в себе все более сложные физические тесты, кульминацией которых была «долгая прогулка» — изнурительный сорокамильный марш через Аппалачи в западной Вирджинии с целой серией психологических испытаний. Если будущий сотрудник подразделения их преодолевал, ему все равно приходилось проходить «командирский совет», на которой командир «Дельты» и другие старшие офицеры засыпали кандидата вопросами, пытаясь сбить его с толку. Небольшой процент курсантов, прошедших весь путь отбора в «Дельту», проходил затем шестимесячный курс обучения операторов, в ходе которого они изучали различные навыки, начиная от меткой стрельбы и зачистки помещений и заканчивая вопросами, как садить угнанный авиалайнер, пробивать стены и вскрывать замки. Они также учились шпионскому ремеслу, включая разведку, тайниковую связь, ведение скрытного наблюдения и легендированную работу под прикрытием. Только после завершения курса (что удавалось далеко не всем) новички считались полноправными военнослужащими отряда, и могли называть себя «операторами». «Дельту» они именовали просто «Подразделением».
«Орлиный коготь» должен был стать первым настоящим боевым опытом «Дельты». Хотя спецназовцы не несли никакой вины за неудачу операции, они остро осознавали, что в «реальных» операциях они уже проигрывали со счетом 0:1, и жаждали сравнять счет. Поддержку «Дельте» оказывали два армейских батальона рейнджеров (1-й и 2-й), дислоцировавшиеся соответственно на армейской авиабазе Хантер в штате Джорджия и в Форт-Льюисе в штате Вашингтон. Батальоны вели свою родословную со времен Второй мировой войны, но в своем нынешнем состоянии существовали только с 1974 года, когда начальник штаба Сухопутных войск генерал Крейтон Абрамс воссоздал их с намерением, что они станут самой элитной легкой пехотой в мире.
Беквит представлял себе, что рейнджеры будут компенсировать нехватку личного состава в «Дельте» в любой операции, требующей больше людей, чем горстка операторов. Он хотел, чтобы рейнджеры обеспечивали действия оперативников при выходе к объекту и при отходе с него, а также несли охранение периметра, пока операторы будут уничтожать цель. Беквит называл это своей «теорией пончика», в которой рейнджеры образовывали кольцо этого самого пончика.
Почти одновременно с созданием ОКСО, в Военно-морских силах было сформировано специальное подразделение «морских котиков», которое стало ответом ВМС на появление «Дельты», и которое также будет подчинено Шолтесу. «Морские котики» являлись Силами специальных операций ВМС, история которых восходила к командам подводных подрывников времен Второй мировой войны. В 1980 году существовало только две команды подводных диверсантов, — 1-я команда дислоцировалась на западном побережье, а 2-я команда — на восточном. Ни та, ни другая не являлись специализированными подразделениями по борьбе с терроризмом. Фактически, подготовку по борьбе с терроризмом прошло менее трети их взводов. Но у Ричарда Марсинко было свое в?дение.
Марсинко разглядел вакантное место для команды «морских котиков», которая должна была заполнить примерно ту же антитеррористическую нишу для флота, которую «Дельта» заполняла в Сухопутных войсках. Для того, чтобы создать такое подразделение и получить назначение в качестве его первого командира, он мастерски отработал с флотской бюрократией. Он даже дал подразделению название. Поскольку было только шесть взводов водолазов-разведчиков, прошедших подготовку по борьбе с терроризмом, а также потому, что он хотел ввести в заблуждение советскую разведку, чтобы те думали, что команд спецназа ВМС больше, чем есть на самом деле, Марсинко назвал свое новое подразделение 6-й командой «морских котиков». Вместе с руководством ВМС он предполагал, что Команда-6 станет морским эквивалентом «Дельты», однако существовала большая разница в том, как эти два подразделения оценивали и отбирали к себе военнослужащих. Морякам Команды-6 не нужно было проходить какие-либо формальные тесты или заканчивать какие-либо курсы, чтобы попасть в подразделение.
«Котиков» для своего нового подразделения Марсинко отбирал, основываясь исключительно на своем личном мнении о них, которое зачастую формировалось во время разговора с потенциальными кандидатами в баре. «Этот человек был не дурак выпить, — рассказывал офицер, работавший под началом Марсинко в Команде-6. — Чтобы быть с ним, нужно было бухать, то есть быть своим среди “своих”». Сам Марсинко как-то признался автору в своей способности употреблять на работе большое количество бомбейского джина, однако добавил: «Я использую выпивку только как инструмент». Справедливо это или нет, но подобное поведение оказало значительное влияние на репутацию Команды-6, которое в сообществе Сил специальных операций разделяли многие, даже на протяжении многих лет после того, как Марсинко в июле 1983 года покинул подразделение.
Хотя «морские котики» являлись подразделениями специальных операций ВМС, и положение Команды-6 в ОКСО наравне с «Дельтой» было основано на ее «ответственности за морские операции в мировом масштабе», с самого начала Марcинко был решительно настроен на то, чтобы на его новое детище не наклеивали ярлыков, и оно не было каким-либо образом ограничено. «Пока мы носим воду в наших флягах, мы будем находиться в морской среде — или достаточно близко от меня», — писал он позднее.
Шолтес не был кадровым офицером спецназа, и хотя он с большим уважением относился к тому нестандартно-неожиданному образу мышления, который Беквит пытался привить в «Дельте», но все же считал полковника чем-то вроде неуправляемой пушки. Он сообщил Мейеру, что оставит Беквита в своем штабе в качестве специального помощника, но делать его своим оперативным офицером не намерен. Вскоре после этого Беквит ушел в отставку. Шолтес также быстро разочаровался в том, как сильно пьет и тратит деньги «Демо Дик» Марсинко, коллега Беквита по Команде-6. Тот превратил свое подразделение в связанную тесными узами организацию из 175 человек, которая впервые применила новую тактику для уничтожения различных морских целей, от нефтяных вышек до круизных судов. Первоначально дислоцировавшаяся на военно-морской базе Литтл-Крик, в Вирджиния-Бич, в штате Вирджиния, 6-я команда «морских котиков», прежде чем переехать в близлежащий учебный центр флота Дам-Нек, на котором она и останется, усердно — и дорого! — тренировалась.
Ежегодный расход боеприпасов для стрелкового оружия в этом подразделении был бoльшим, чем во всем Корпусе морской пехоты. Но ресурсы, расточаемые на команду, и явное удовольствие, которое Марсинко получал, забивая хер на любые авторитеты, все вместе привело к его противостоянию практически с каждым офицером в сообществе военно-морского спецназа и со многими за его пределами. До тех пор, пока подобная щедрость казалась оправданной ради подготовки и снаряжения, необходимых для операций, Марсинко был в ладах с Шолтесом. Но не потребовалось много времени, чтобы прямолинейный пехотный генерал начал считать, что в Дам-Нек все пошло наперекосяк.
События достигли апогея, когда Марсинко пригласил Шолтеса на вечернее мероприятие в штаб команды, на котором несколько человек должны были получить повышение. Когда Шолтес приехал, Марсинко сказал ему, что в меню есть омары из штата Мэн. Шолтес поинтересовался, как команда добыла омаров. — Я слетал за ними, — ответил Марсинко. «Вечер продолжался, и все ужрались в хлам так, что не могли встать», — рассказывал высокопоставленный сотрудник ОКСО. Шолтес подождал, пока на следующий день «морские котики» протрезвеют, а затем сообщил Марсинко, что он пишет докладную и отправляет ее Командующему ВМС, «потому что прошлая ночь стала абсолютным позором». Главком пригласил командующего ОКСО в свой кабинет в Вашингтоне для беседы, где адмирал и сказал Шолтесу, что Марсинко был «лучшим человеком», чтобы возглавить Команду-6. — Он был выдающимся, чтобы создать это подразделение, поскольку ему нужно было бороться с вашей системой, с флотской системой, — возразил Шолтес, однако добавил, что Марсинко не лучший выбор, чтобы возглавлять Команду-6 в будущем.
От Военно-воздушных сил в состав ОКСО первоначально было выделено 1-е крыло специальных операций, базирующееся на авиабазе Херлберт-Филд во Флориде, и секретное подразделение боевых диспетчеров — людей, чья работа состояла в том, чтобы действовать в качестве передовых авианаводчиков и диспетчеров воздушного движения. Название этого подразделения будет меняться множество раз. До операции «Орлиный коготь» оно носило название «BRAND X», но после создания ОКСО оно было переименовано в «1-й отряд штаба командования военных воздушных перевозок» или просто в «1-й отряд MACOS».
Новое подразделение, сформированное на основе материальной части и экипажей 158-го и 159-го авиационных батальонов 101-й воздушно-десантной дивизии и получившее название 158-й тактической группы, в обстановке строжайшей секретности проходила подготовку в пункте постоянной дислокации 101-й дивизии в Форт-Кэмпбелл, в штате Кентукки, а также на обширных военных полигонах на юго-западе. В 158-й тактической группе использовались совершенно новые многоцелевые вертолеты UH-60A «Блэк Хок» («Черный ястреб»), которые в 101-й дивизии заменили вертолеты UH-1 «Ирокез», более известные как «Хьюи». Чтобы соблюсти более жесткие требования по грузоподъёмности, в группе также использовали часть тяжелых вертолетов CH-47C «Чинук» из состава 159-го батальона. Вместе эти два летательных аппарата должны были закрывать любые требования по переброске грузов или по проведению десантно-штурмовых операций.
Однако Войт, который оставался командиром оперативной группы до тех пор, пока Шолтес не сформировал ОКСО, увидел необходимость в третьем типе летательного аппарата, который мог бы маневрировать в тесной городской застройке Тегерана, перевозя небольшие группы операторов или даже действуя как легкий ударный вертолет. В арсенале действующей армии таких вертолетов не было, но ветеранам Вьетнама был хорошо знаком вертолет OH-6 «Кейюс», имевший второе название «Вьюнок» или «Лоуч» (т.е. легкий вертолёт наблюдения и управления), — маленький, проворный летательный аппарат, который все еще оставался в нескольких подразделениях Национальной гвардии. Имевший экипаж всего из двух летчиков, OH-6 не был вооружен, однако изобретательные авиаторы из 158-й группы вскоре придумали способ закрепить небольшие скамейчатые платформы-направляющие, названные «контейнерами», позволявшие сидеть по обе стороны вертолета и вооружать его миниганами и ракетами. Обе версии дооборудованного вертолета получили название не «Вьюнок», а «Маленькие птички». Десантно-штурмовой вариант (тот, что с контейнерами) получил обозначение MH-6, а ударный — AH-6. На пути развития специализированных вертолетов мирового класса для нужд ОКСО будет еще много извилистых поворотов, однако «Чинуки», «Черные ястребы» и «Маленькие птички» будут оставаться основными типами вертолетов специального назначения на протяжении более тридцати лет.
В июле 1980 года в ходе организационно-штатных мероприятий, которые привели в будущем к значительным последствиям, в армии было создано еще одно секретное подразделение специальных операций, первоначально не входившее в состав ОКСО. Возглавляемая полковником Джерри Кингом, начальником штаба Войта в операции «Орлиный коготь», Полевая Оперативная Группа (иногда называемая также Иностранной Оперативной Группой, или «Туманом») состояла примерно из пятидесяти бойцов спецназа и военной разведки. Задача нового подразделения состояла в том, чтобы вести агентурную работу под легендированным прикрытием зарубежом с целью получения в интересах военных разведданных, которые ЦРУ не смогло добыть для «Орлиного когтя», а также проводить акты саботажа на ключевых иранских военных объектах, такие как радиолокационные станции и средства связи. Летом и осенью группа успешно вывела на территорию Ирана несколько оперативных сотрудников для ведения слежки и вербовки агентов.
По указанию начальника штаба Сухопутных войск «Шая» Мейера, Полевая Оперативная Группа была переименована в Отдел оперативной разведки (ООР), который с 3-го марта 1981 года стал штатным подразделением Командования с пунктом постоянной дислокации в Арлингтоне, штат Вирджиния, расположенном рядом с Вашингтоном. Но поскольку ОКСО считалось чисто оперативно-тактической антитеррористической организацией, а отдел должен был проводить широкомасштабные тайные разведывательные операции на государственном уровне, Пентагон не стал передавать «Деятельность», как стали потом называть это подразделение, под оперативное управление Шолтеса. Вместо этого Кинг, который сохранил руководство отделом за собой, отчитывался непосредственно перед заместителем начальника штаба Сухопутных войск по разведке.
За день до официального создания ООР, в составе Сухопутных войск, при содействии ЦРУ, появилось секретное авиационное подразделение под кодовым названием «Сиспрей», в задачу которого входила переброска людей и материальной части на гражданских (или, по крайней мере, выглядящих как гражданские) вертолетах и самолетах. Подобные операции и подразделения называются «тайными авиационными операциями». «Сиспрей» являлся тайным аналогом 158-й тактической группы, которая пережила развязку кризиса с заложниками и получила новое название — 160-я тактическая группа — и свой «дом» (пункт постоянной дислокации) в Форт-Кэмпбелле, штат Кентукки.
Но хотя 160-я группа также была секретным подразделением, его функции были чисто военными, в то время как «Сиспрей» мог использоваться для скрытного вывода на задание оперативников ЦРУ или военной разведки. Тайная авиагруппа вскоре собрала у себя небольшой флот из девяти самолетов «Цессна» и «Бичкрафт Кинг Эйр», а также нескольких вертолетов «Хью» MD500 (гражданский вариант «Маленьких птичек»), которые в случае необходимости могли быть оснащены оружием и/или «контейнерами» для операторов. Подразделение также получило вполне безобидное легендированное наименование — 1-й испытательный вертолетный авиаотряд — и стало дислоцироваться в Форт-Юстисе, штат Вирджиния, удобно расположенном рядом с Кэмп-Пири, учебным центром ЦРУ, более известным как «Ферма». Как и Отдел оперативной разведки, изначально авиагруппа «Сиспрей» в оперативном отношении Командованию не подчинялась.
... события осени 1983 года показали, что усилия ОКСО по планированию операции в Суринаме не были потрачены впустую. Когда 14-го октября в Гренаде произошел военный переворот, в результате которого на смену убежденным марксистам пришли еще более ревностные марксисты, президент Рейган решил осуществить вторжение в крошечное островное государство Карибского бассейна. В первоначальном плане ведущая роль отводилась Командованию, которое задействовало отряд «Дельта», Команду-6, оба батальона рейнджеров, 160-ю группу и 1-й отряд MACOS. План Командования был в значительной степени списан с его работы по Суринаму.
«Для каждой цели, которая у нас была в Суринаме, была аналогичная цель в Гренаде, так что это ускорило нашу работу, — сообщил сотрудник ОКСО. — Суринам был для нас своего рода большой шуткой, но на самом деле это оказалась модель Гренады». Операция в Гренаде, получившая название «Вспышка ярости», должна была стать первой боевой операцией ОКСО, но поставила Командование в положение, для которого оно не было предназначено: возглавить вторжение, а не реагировать на террористический акт. Несмотря на конечный успех, «Вспышка ярости» по итогу оказалась провалом, который, как и «Орлиный коготь», высветил недостатки даже у самых элитных подразделений, что для Сил специальных операций США возымело долгосрочные последствия.
В пятницу, 21-го октября, Шолтес проинформировал трехзвездных генералов, заместителей начальников штабов по оперативным вопросам в Пентагоне, о том, как ОКСО планирует провести нападение. Он должен был вернуться 23-го октября, чтобы доложить об этом Объединенному комитету начальников штабов, но в то утро группировка боевиков из «Исламского джихада», поддерживаемая Ираном, убила в Бейруте 241 американского военнослужащего, в том числе 220 морских пехотинцев, подорвав их казармы с помощью бомбы, заложенной в грузовике. Потери морской пехоты побудили коменданта Корпуса генерала Пола Келли подать Весси доклад о необходимости более заметной роли морской пехоты во вторжении на Гренаду, начало которого было запланировано на время, наступавшее менее чем через сорок восемь часов. Весси уступил, и тщательно составленные планы пришлось спешно переписывать, так как генерал перераспределил в пользу морских пехотинцев все цели в северной части острова.
Включение в план в самый последний момент морской пехоты привело к тому, что Атлантическое командование США изменило время «Ч» операции с 2-х часов ночи, — предпочтительное для ОКСО время, — на предрассветные часы, что дало возможность гренадским силам и их кубинским союзникам подвергнуть силы Командования сильному, эффективному огню, когда они начали свои десантные действия. «Черные ястребы» 160-й группы были изрешечены пулями, когда они пытались высадить спецназовцев «Дельты» и 6-й команды на остров. Американские силы, которые превосходили обученные войска противника на острове в соотношении примерно десять к одному, в конечном итоге одержали победу, но потеряли девятнадцать человек убитыми, тринадцать из которых являлись сотрудниками оперативной группы ОКСО. В их число вошли четверо «морских котиков» Команды-6, которые утонули после ночного прыжка с парашютом в море в сорока милях от берега, и трое рейнджеров, погибших при столкновении трех «Черных ястребов», когда они шли на посадку во время десантной операции.
Операция затруднялась запутанной цепочкой командования, неспособностью должным образом подготовиться (силы США не проводили тренировок и вторглись, не имея хороших карт Гренады), плохой или вообще отсутствующей связью между различными подразделениями сил вторжения и прискорбно неадекватной разведкой. (Шолтес отказался от предложения командира Отдела оперативной разведки Джерри Кинга, чтобы его подразделение провело предварительную разведку в интересах оперативной группы, потому что у него не было веры или доверия к нему, — межличностный конфликт, который ограничивал сотрудничество между двумя организациями на протяжении 1980-х годов.) Почти треть американских убитых и раненых стала следствием дружественного огня. Вторжение было первой крупной боевой операцией Соединенных Штатов после падения Сайгона, и оно показало, что очень многое, связанное с важностью единства управления и тщательной подготовки, оказалось забытым.
В 1981 году отряд «Дельта» начал регулярно направлять двух оперативных сотрудников — по одному из эскадронов «A» и «B» — на трехмесячную службу в качестве телохранителей посла США в Бейруте. В то время ливанская столица являлась самым жестоким городом в мире, в котором за власть и влияние соперничали многочисленные вооруженные банды. После того как в 1982 году Соединенные Штаты направили в Бейрут оперативную группу морской пехоты в составе «миротворческих» сил, некоторые местные группировки, справедливо или ошибочно, начали рассматривать США как одну из сторон в конфликте. Восемнадцатого апреля 1983 года боевики взорвали заминированный грузовик перед посольством, обрушив фасад здания и убив шестьдесят три человека. Взрывом была уничтожена практически вся резидентура ЦРУ, теракт также унес жизнь сержанта первого класса Терри Гилдена из эскадрона «Дельты», — вместе с дюжиной остальных охранников, он ожидал главу дипломатической миссии у входа в здание, когда взрыв убил их всех. [1] Гилден стал первым оперативным сотрудником «Дельты», погибшим в бою.
Когда в сентябре 1984 года новому американскому посольству нанесла ущерб очередная бомба, еще один оператор эскадрона «A», ветеран «Орлиного когтя», сержант первого класса Эдвард Бугарин вывел раненого посла Реджинальда Бартоломью в безопасное место. (За свои действия Бугарин получил Солдатскую медаль — высшую награду Армии США за храбрость, проявленную в ситуации, не связанную с конфликтом с врагом).
Развертывание подразделений охраны в Бейруте продолжалось до конца 1980-х годов. Обычно «Дельта» не использовала их в качестве прикрытия для ведения каких-либо других тайных операций. «Когда мы отправлялись выполнять свои функции по физической защите, это все, что мы делали», — рассказывал один из операторов.
Похищения вынудили ОКСО применить инновационные контрмеры. «Мы были обеспокоены безопасностью некоторых наших дипломатических работников, поэтому стали изучать вопрос о том, как мы могли бы определить их местоположение, если бы их похитили, — описывал ситуацию высокопоставленный представитель ОКСО. — Мы разработали систему радиометок, подобную системам учета белых медведей, использовавшихся на Аляске». Первоначально метка представляла собой белый цилиндр длиной в несколько дюймов, получивший такое же название — «белый медведь». Радиометка работала только в условиях прямой видимости, поэтому чтобы ее обнаружить в каком-либо районе, Командованию требовался самолет. Центром усилий стало Объединенное подразделение обеспечения связи, которое размещало радиометки на поясах или в бюстгальтерах (если говорить о женщинах) послов и всех остальных лиц, которых в ОКСО считали наиболее подверженными риску похищения.
14-го июня 1985 года, когда два ливанских террориста-шиита захватили рейс №847 авиакомпании «Trans World Airlines» (TWA), на борту которого находились 153 пассажира и члена экипажа, следовавших из Афин в Рим, вынудив пилотов лететь в Бейрут. Там они дозаправились, после чего начали двухдневное курсирование между ливанской столицей и Алжиром, попутно освобождая бoльшую часть заложников, прежде чем 16-го июня окончательно остаться в Бейруте с сорока американцами в качестве оставшихся пленников. Во время второй остановки в Бейруте утром 14-го июня угонщики жестоко избили Роберта Стетема, одного из шести водолазов американского флота, находившихся на борту, прежде чем убить его выстрелом в голову и выбросить тело на асфальт. Террористы также сняли с самолета девятнадцать американских заложников и удерживали их в Бейруте, в то время как на борт поднялось еще около дюжины хорошо вооруженных бандитов, в том числе Имад Мугния, — молодой «боевик» «Хезболлы», который на протяжении более двух десятилетий будет оставаться крупным игроком в ближневосточном терроризме. Тем временем в пунктах постоянной дислокации ОКСО и отряда «Дельта» шла неясная активность. Репортаж по телевизору, который в «Дельте» был постоянно настроен на новостной канал телекомпании CNN, оповестил дежурного офицера подразделения о кризисе
Объединенный комитет начальников штабов приказал Стинеру собрать оперативную группу и разработать план спасения заложников. В Брэгге, Дам-Неке и Кэмпбелле подразделения были готовы к переброске, но уже не в первый и, к сожалению, не в последний раз, у Командования по оказанию военной помощи ВВС32 не оказалось ни самолетов, ни экипажей, которые могли бы немедленно их перебросить. В Пентагоне также хотели подождать, чтобы увидеть, где окажется рейс TWA №847, прежде чем разворачивать оперативную группу. Это означало, что ОКСО упустило наилучшую возможность спасти заложников в момент, когда самолет впервые приземлился в Алжире всего с двумя легковооруженными угонщиками. К тому времени, когда Военно-воздушные силы смогли обеспечить переброску подразделений по воздуху, а администрация Рейгана приняла решение о создании оперативной группы, угонщики уже убили Стетема. Оперативная группа вылетела ночью и утром 15-го июня приземлилась на авиабазе морской авиации Сигонелла на итальянском острове Сицилия.
Однако алжирское правительство было решительно против военного способа спасения. К полному разочарованию оперативников и личного состава, собравшегося в ангаре на Сицилии, Белый дом «добро» так и не дал. На следующее утро угонщики приказали самолету вернуться на свою базу в Бейруте, где они сняли заложников с самолета, в конечном итоге распределив их по конспиративным квартирам «Хезболлы» в южной части города. Стинер перевел всю оперативную группу на базу британских королевских ВВС в Акротири на Кипре. К тому времени группа насчитывала почти 400 человек, в том числе два эскадрона «Дельты», около пятидесяти операторов 6-й команды «морских котиков», а также подразделение 160-й группы и группу Отдела оперативной разведки (развернутую под руководством РУМО), а также другой личный состав боевых и разведывательных подразделений. (Также на время кризиса в Европе были развернуты вертолеты и экипажи группы «Сиспрей»). Все силы располагались в одном огромном ангаре. Почти постоянное присутствие над головой двух советских разведывательных спутников означало, что операторы могли тренироваться снаружи только ночью или в течение двухчасовых периодов днем.
Пока на Кипре остывали коллективные чувства оперативной группы ОКСО, в работу включились дипломаты. Через шестнадцать дней после начала кризиса «Хезболла» освободила заложников. В ответ на это, — что никогда публично не признавалось администрацией Рейгана, — Израиль освободил 700 удерживаемых им заключенных ливанских шиитов. Угон самолета рейса TWA №847 стал еще одним мучительным унижением для Соединенных Штатов и предметом горького разочарования для Командования.
Через четыре месяца после своего разочарования от событий вокруг рейса TWA №847 операторы ОКСО испытали дежавю, когда ближневосточные террористы снова нанесли удар по одному из объектов в Средиземноморье, заполненному американцами. Но на этот раз террористы оказались из Фронта освобождения Палестины, а их целью стал «Акилле Лауро» — итальянский круизный лайнер с девяноста семью пассажирами, в том числе восемнадцатью американцами, и 344 членами экипажа на борту. Утром 7-го октября Стинер возвращался с пробежки, когда офицер по разведке встретил его у ворот комплекса зданий ОКСО и доложил о захвате судна.
В случае с «Акилле Лауро» Командование перебросило высокотехнологичный оперативный центр, по меньшей мере, двадцать вертолетов и 500 человек личного состава на дюжине транспортных самолетов, включая четыре огромных транспортника C-5 «Гэлекси», — только для того, чтобы уничтожить четырех легковооруженных угонщиков на круизном судне. В Командовании могли бы возразить, что, когда оперативная группа приступила к работе, ее руководители не могли быть уверены в том, как будет развиваться кризис и с какими именно обстоятельствами она столкнется на объекте, и поэтому им нужны были дополнительные силы для минимизации риска.
Однако несмотря на заявление Стинера о том, что «это были гораздо бoльшие силы, чем обычно требовалось», также было понятно, что к концу 1985 года массивная, громоздкая оперативная группа, которую Командование собрало для проведения операции на «Акилле Лауро» стала нормой, а не исключением. Как позже скажут критики, именно такой шаблонный подход, при котором крупная оперативная группа считалась решением почти любой проблемы, и лишил ОКСО способности быстро реагировать на кризисные ситуации, не говоря уже о скрытом развертывании.
При благоприятных обстоятельствах, операция стала бы классической задачей, выполненной «на ходу», названной так потому, что она включала в себя нападение «морских котиков» на корабль, когда он двигался вперед. Это была основная задача Команды-6, и подразделение неоднократно готовилось к ее выполнению. Как правило, она предусматривала использование затемненных самолетов, сбрасывавших спецназовцев ночью в море рядом с небольшими резиновыми лодками типа «Зодиак» в нескольких милях позади круизного судна. Оперативники забирались на борт «Зодиаков», незамеченными подходили к корме корабля (круизные лайнеры настолько громкие, что никто на корабле не мог бы услышать приближение надувных лодок), затем поднимались на борт с помощью шторм-трапа, поднятого и закрепленного «морским котиком» на поручнях судна с помощью тридцатипятифутового шеста, в то время как вертолеты высаживали дополнительные силы спецназовцев. Замысел был прост, но для операторов, пытающихся сначала схватиться в темноте за качающийся шторм-трап, а затем подняться наверх, когда крупные волны разбиваются о судно, его реализация в штормовом море могла бы стать ужасающей. Оказавшись на корабле, «морские котики» должны были убить или захватить угонщиков и обыскать судно в поисках любых скрытых террористов или взрывчатых веществ. Варианты такого подхода включали в себя атаку «тюленей» с MH-6, которые приближались к корме чуть выше уровня моря, прежде чем подскочить, чтобы зависнуть над кормой и высадить спецназовцев на тросовых системах, и высадку других «морских котиков» или операторов «Дельты», которые прибывали на усиление передовой штурмовой группы, с вертолетов, приземляющихся на палубу или зависающих над ней.
Случай с «Акилле Лауро» давал отличные шансы на успех. Сужающуюся корму корабля не было видно с мостика, и четверо угонщиков устали и отделились друг от друга, пытаясь следить за заложниками, собранных в трех разных местах на лайнере. Но обстоятельства снова сговорились, чтобы лишить ОКСО возможности провести комплексную операцию по спасению заложников. Военно-морские силы США потерял след «Акилле Лауро», когда тот направлялся на восток. Когда он наконец остановился в сирийском Тартусе, и нарушил радиомолчание, угонщики убили американского пассажира-инвалида по имени Леон Клингхоффер, выстрелив ему в голову и грудь, прежде чем члены экипажа сбросили его тело в море. Сирия отказала во въезде угонщикам, которые повернули обратно в Египет. ВМС США снова потеряли след корабля, но его заметил Израиль и передал местоположение Соединенным Штатам.
План ОКСО состоял в том, чтобы вывести боевой корабль прямо за горизонт от «Акилле Лауро» и начать атаку после наступления темноты 9-го октября. Лопасти вертолетов, которые должны были доставить «морских котиков» к месту высадки в море, уже проворачивались, когда Стинер узнал, что операция отменена, — угонщики сдались египетским властям «без предварительных условий». Разъяренные официальные лица США подозревали, что либо итальянцы, либо египтяне предупредили Организацию Освобождения Палестины (ООП), лидеры которой приняли участие в переговорах, что американцы планируют спасательную операцию. Стинер приказал своим войскам возвращаться в Соединенные Штаты, и вскоре движение началось. Однако драма на этом еще не закончилась.
Десятого октября, с помощью египетского правительства, террористы попытались бежать в Тунис на самолете «Боинг 737» египетской авиакомпании. Рейган приказал истребителям F-14 с авианосца «Саратога» перехватить этот рейс и перенаправить его в Сигонеллу, где костяк сил Команды-6, оставленный там Стинером, окружил самолет, как только он приземлился после полуночи 11-го октября. Вскоре после этого на авиабазе сел самолет со Стинером, его группой управления и парой взводов 6-й команды. Вскоре они обнаружили, что помимо экипажа и четырех угонщиков, на борту 737-го находится от восьми до десяти египетских коммандос, офицер египетской разведки в штатском и два должностных лица ООП, в том числе член исполнительного совета этой организации Абу Аббас, которого американские официальные лица подозревали в руководстве всей операцией по захвату судна.
Пока между Вашингтоном, Римом и Каиром раздавались телефонные звонки, события приобрели весьма странный и потенциально катастрофический поворот, когда итальянские войска и полиция окружили «морских котиков», которые, в свою очередь, окружали египетский самолет, — итальянские власти решили утвердить свою власть над угонщиками, поскольку они захватили итальянское судно. После длительных деликатных переговоров между Стинером и итальянским генералом, старшим воинским начальником на месте происшествия, а также между Вашингтоном и Римом был достигнут компромисс, в соответствии с которым итальянцы должны были предать суду четырех угонщиков, но, к разочарованию американцев, двум высокопоставленным должностным лицам ООП было разрешено покинуть Италию.
... поправка Нанна-Коэна, принятая в качестве дополнения к Закону об обороне 1987 года, привела к созданию четырехзвездочного объединенного командования — Командования специальных операций Вооруженных сил США (СОКОМ) — которое по статусу должно было соответствовать региональным Объединенным командованиям Вооруженных сил, таким как Европейское командование или Тихоокеанское командование, и управляло бы Объединенным командованием специальных операций. Она также привела к появлению в Министерстве обороны должности заместителя министра по специальным операциям и конфликтам низкой интенсивности для общего управления всеми вопросами, связанными со специальными операциями.
Эти шаги были предприняты несмотря на ожесточенное сопротивление Объединенного комитета начальников штабов, которые опасались, что подобные мероприятия приведут к появлению пятого вида Вооруженных сил. Тем не менее, все это заложило основу для превращения ОКСО в течение последующих двух десятилетий из маргиналов американского Министерства обороны в краеугольный камень его военных кампаний.
Также быстро росла и 6-я команда «морских котиков». В 1987 году подразделение насчитывало около 225 человек, из которых собственно «котиками» являлись не более половины. На острие находились три штурмовые группы подразделения — «Синяя», «Золотая» и «Красная». В Команде также официально оформили свой отборочный процесс, заменив пропитанные алкоголем собеседования эпохи Марсинко шестимесячным курсом отбора и обучения. Этот курс проводился в четвертой — «Зеленой» — группе, и его не могла пройти примерно половина кандидатов. Пятая группа, «Серая», являлась подразделением штурмовых лодок Команды. («Серая» группа первоначально была укомплектована бойцами инженерно-строительного батальона ВМС — «морскими пчелами»,34 но к концу десятилетия их заменили «морские котики»). В течение трех лет численность подразделения выросла примерно до 550 человек.
В 1989 году Команда-6 также получила для оперативного прикрытия новое наименование, заменив вывеску «Объект морских экологических служб» (MARESFAC) на «Группу разработки специальных методов войны флота», часто сокращаемое до «ДевГруп» или «ДевГру»; при этом в ней в подобных вопросах придерживались следующего эмпирического правила: чем непритязательнее название, тем интереснее подразделение. (Позже отряд «Дельта» станет называться «Группой боевого применения»).
В то время, как отряд «Дельта» и 6-я команда часто меняли свои названия, пытаясь оставаться в тени, возможно, ни одно из формирований ОКСО не меняло свое настоящее наименование так часто, как подразделение ВВС, которое в 1977 году было создано как «BRAND X». В 1987 году оно сменило название в третий и четвертый раз, переименовавшись с 4-го отряда NAFCOS в 1724-ю эскадрилью боевого управления, а затем — в 124-ю эскадрилью специальной тактики ВВС. К тому времени эскадрилья объединила в себе боевых диспетчеров — авианаводчиков, которые координировали авиационную поддержку Сил специальных операций, — и парашютистов-спасателей («пиджеев»), экспертов-медиков, которые специализировались на спасении и эвакуации личного состава (например, на спасении летчиков, сбитых в тылу врага). Как и отряду «Дельта», эскадрилье было трудно найти достаточно квалифицированный личный состав для укомплектования своих вакантных мест. Исследование, проводившееся в 1989 году, подтвердило потребность в 220 сотрудниках, тогда как в подразделении было только пятьдесят человек.
Вместе с Командой-6 и «Дельтой», 124-я эскадрилья была одним из трех основных подразделений специальных задач ОКСО. Будучи подразделениями «первого эшелона» (Tier 1), эти боевые формирования находились в непосредственном подчинении ОКСО и его командующего. Через несколько лет после создания Командования, в Военно-воздушных силах также было сформировано легендированное авиационное подразделение специального назначения, в состав которого вошли большие реактивные самолеты гражданского образца, которые летали по всему миру с секретными заданиями в интересах ОКСО. Подразделения, которые имели «привычные» отношения с Командованием, такие как 160-я группа, рейнджеры и некоторые роты армейского спецназа, специализировавшиеся на борьбе с терроризмом, являлись подразделениями «второго эшелона» (Tier 2), поддержку которых Командование должно было официально запрашивать в каждом конкретном случае, хотя эта поддержка и была практически гарантирована. Подразделениями «третьего эшелона» (Tier 3) являлись все остальные воинские формирования (как специального назначения, так и нет), которые время от времени использовались в интересах ОКСО.
Командование предпочитало, чтобы подразделения 2-го эшелона, такие как рейнджеры и 160-я группа, состояли на балансе Сухопутных войск, в то время как подразделения 1-го эшелона почти полностью оснащались и обучались за счет «Программы №11 Командования специальных операций ВС США», — специального бюджетного фонда, санкционированного Конгрессом, который позволял Командованию специальных операций ВС США, под которым теперь находилось ОКСО, оплачивать любое вооружение и снаряжение для специальных операций, как если бы это были его штатные единицы.
160-я группа провела операцию «Установление надежды-III» по эвакуации боевого вертолета Ми-24 советского производства, брошенного ливийской армией на авиабазе Вади-Дум в пустыне на севере Чада. Вертолет был совсем новой модели, и Соединенные Штаты настолько стремились заполучить его в свои руки, что следили за застрявшей машиной через спутник. Правительство Чада было готово позволить Соединенным Штатам забрать его, но из-за проблем с обслуживанием вертолет оказался непригоден для полетов. После того, как «другие американские правительственные органы» (обычный эвфемизм для обозначения ЦРУ, используемый в официальных документах) не смогли вернуть вертолет, задача была поставлена ОКСО.
Командование обратилось к 160-й группе, которая прежде, чем направить семьдесят три человека личного состава и два «Чинука» в столицу Чада город Нджамену, отработала проведение этой операции, пролетев от ракетного полигона Уайт-Сэндс в штате Нью-Мексико в Форт-Блисс, штат Техас. В ночь на 11-е июня «Чинуки» пролетели 500 миль до Вади-Дума, где Ми-24 был подвешен под один из них, и вернулись сквозь сильную песчаную бурю в Нджамену. Все три вертолета были немедленно загружены на транспортник C-5, который тут же взлетел. Операция, увенчавшаяся полным успехом, проводилась в обстановке такой строгой секретности, что многие в 160-й группе оставались в неведении о ней годы спустя.
Напряженность в отношениях между Соединенными Штатами и панамским диктатором Мануэлем Норьегой, нараставшая с лета 1987 года, усилилась после того, как последний проигнорировал результаты выборов 7-го мая 1989 года и преданные ему силы начали прессовать победившую сторону. Разведке США также было известно, что Норьега принимал активное участие в поставках кокаина в Соединенные Штаты. Когда в середине декабря военнослужащие панамских сил обороны убили офицера морской пехоты США и подвергли физическому насилию лейтенанта ВМС и его жену, президент Джордж Буш отдал приказ на свержение Норьеги, дав старт операции, которая долго планировалась. Как и в случае с Гренадой более шести лет назад, ОКСО снова оказалось перед фактом вторжения в маленькую тропическую страну, но на этом сходство заканчивалось.
Незадолго до вторжения, командование ОКСО от Гэри Лака принял генерал-майор сухопутных войск Уэйн Даунинг, пехотный офицер, до этого возглавлявший полк рейнджеров. Вместе с Карлом Стинером, который теперь возглавлял 18-й воздушно-десантный корпус и командовал оперативной группой вторжения, Лак руководил планированием операции, в ходе которого Даунинг, как командующий ОКСО, стал во главе объединенной оперативной группы Сил специальных операций численностью 4400 человек, в которую вошли «белые» подразделения ССО, обычно не придаваемые Командованию, такие как батальон 7-й группы армейского спецназа и 4-я команда «морских котиков». Однако основой оперативной группы Даунинга были рейнджеры, 160-я группа и «черные» подразделения спецназа ОКСО, в том числе примерно половина операторов «Дельты».В 12:45 пополудни 20-го декабря, — время «Ч» для вторжения, — четыре «Маленькие птички» одна за другой приземлились на крыше тюрьмы Модело в центре Панама-Сити. Это было началом «Кислотного гамбита», — так называлось самое драматическое задание «Дельты» во время вторжения, заключавшаяся в смелом спасении Курта Мьюза, сорокалетнего сотрудника ЦРУ. Это было также задание, которое дало старт операции «Правое дело».
Операторы спрыгнули, распахнули люк на крыше и полетели вниз по лестнице к камере Мьюза. Другой оператор, Пит Джейкобс, спустился по внешней стене, пока не заглянул в окна камеры заключенного, в готовности застрелить охранника, которому Норьега приказал убить своего американского пленника, если Соединенные Штаты попытаются его спасти. Внутри операторы столкнулись с тремя охранниками. Первый сдался и остался жив. Двое других совершили ошибку, оказав сопротивление, и заплатили за это своими жизнями. Операторы схватили Мьюза и запихнули его в заднюю часть «Маленькой птички», однако перегруженный MH-6, взлетев с крыши тюрьмы, потерял мощность и зацепил низко свисающий провод, совершив аварийную посадку на улице. Летчики снова взлетели, но вертолет тут же был сбит. Все, кто был на борту, во время крушения выжили, но теперь оказались в ловушке посреди битвы. После нервных пятнадцати минут борьбы за столицу, бушевавшей вокруг Мьюза и его спасателей, к ним прорвался армейский бронетранспортер M113, и они смогли выбраться. Несколько операторов при спасении были ранены, но освобожденный заключенный остался невредимым и вечно благодарным своим спасителям.
Это было первое успешное спасение заложников «Дельтой» со времен суданской операции 1983 года и первое в истории, в котором отряд являлся основой наземных сил Остальная часть оперативной группы ОКСО, которая базировалась в ангаре на военно-воздушной базе Ховард, примерно в десяти милях к юго-западу от Панама-Сити, вела не менее ожесточенные бои. 160-я авиагруппа потеряла двух летчиков и три вертолета. Множество самолетов в воздухе означало, что боевые диспетчеры были призваны доказывать свою состоятельность, в какой-то момент координируя огонь и управляя движением в небе 171 различным летательным аппаратом Сил специальных операций.
Рейнджеры участвовали в тяжелых боях во время воздушно-десантных операций по захвату аэродрома Рио-Хато и аэропорта Торрихос-Токумен, примерно в шестидесяти милях к юго-западу и в пятнадцати милях к востоку от Панама-Сити соответственно. Операция в Рио-Хато была особенно опасной. Пятнадцать C-130, на борту которых находились рейнджеры, летели на высоте 500 футов. Панамские силы обстреляли их из автоматического оружия, поразив некоторых рейнджеров еще до того, как они успели прыгнуть, а других — во время двенадцатисекундного спуска на парашютах. Тем временем в здании аэровокзала Торрихос-Токумен шли ожесточенные ближние бои. В конечном итоге рейнджеры одержали победу в обоих местах, но ценой гибели в бою пяти своих собратьев.
Третья «аэродромная» задача, выведение из строя личного самолета Норьеги в аэропорту Паитилья в центре Панамы, стала единственной операцией ОКСО во время «Правого дела», задвинутой позже на задний план. Хотя цель состояла в захвате аэродрома с использованием уловки, а, следовательно, была классической задачей для рейнджеров, Даунинг поставил ее 4-й команде «морских котиков». По причинам, которые и по сей день остаются неясными, спецназовцы решили атаковать цель по ровной местности, что обозначило их силуэты и сделало относительно легкими целями для панамских сил, охранявших самолет. К тому же возникшие проблемы со связью означали, что они не могли вызвать огневую поддержку с боевого ганшипа AC-130 над головой. В конечном счете «тюленям» удалось уничтожить самолет, но ценой гибели четырех и ранения восьми спецназовцев.
«Тактическая ошибка» в Паитилье была ответственностью 4-й команды, но она легла несмываемым пятном на репутации всего сообщества спецназа ВМС, включая 6-ю команду, все еще пытавшуюся, по словам одного из ее офицеров, уйти от пороков эпохи Марсинко.
Бoльшая часть боев закончилась в течение двадцати четырех часов, но зачистка продолжалась на протяжении нескольких дней. У ОКСО оставалась еще одна ключевая задача, которая станет предвестником операций, определивших образ Командования в последующие годы. Задача эта заключалась в том, чтобы найти Норьегу, который залег на дно в первые часы вторжения, уклонившись от «Дельты» и групп 6-й команды, которым было поручено его захватить.
После переговоров между Вашингтоном и Ватиканом на высшем уровне Норьега сдался 3-го января 1990 года, и его посадили на самолет «Комбат Тэлон» и отправили в США, где он предстал перед судом (по обвинению в контрабанде наркотиков) и попал в заключение. Его фирменное красное нижнее белье, которое, как он считал, защищало его от вреда, оказалось на витрине в расположении «Дельты» в Брэгге. Для ОКСО операция «Правое дело» стала крупным успехом и представляла собой замечательный поворот от Гренады.
Командование также «много планировало» самое важное задание из всех возможных: отправка в Багдад операторов под прикрытием с целью убийства иракского диктатора Саддама Хусейна. «Была предпринята попытка решить проблему по-простому, убрав Саддама Хусейна», — рассказывал источник в Пентагоне, связанный со специальными операциями. Проект был «санкционирован Белым домом, [но] это была одна из тех вещей, в которой вы должны обеспечить достаточное количество промежуточных звеньев, чтобы ее нельзя было отследить до президента», — добавил он. В ОКСО изучили целый ряд способов устранения Хусейна, от стрельбы в диктатора из стрелкового оружия до наведения спецназом авиационного или ракетного удара. В конце концов, как рассказал офицер, планирование провалилось из-за очень распространенной ошибки: «Разведка просто не смогла обеспечить надлежащую основу для реализации подобной задачи».
Наконец, после того, как 17-го января 1991 года силы иракского диктатора Саддама Хусейна начали обстреливать Израиль ракетами «Скад», Командование пробилось на войну. Опасаясь, что Израиль нанесет ответный военный удар, тем самым разрушив хрупкую коалицию арабских и европейских государств, собранную против Саддама, министр обороны Дик Чейни и председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Колин Пауэлл «включили босса» против Шварцкопфа и 28-го января отправили Даунинга и его подразделения в Саудовскую Аравию с приказом нейтрализовать угрозу со стороны «Скадов». Примерно за неделю Даунинг развернул оперативную группу численностью 400 человек, в которую входили два эскадрона отряда «Дельта», усиленная рота рейнджеров, несколько лодочных экипажей 6-й команды «морских котиков», «комплект» 160-й группы и группа управления ОКСО.
Оперативная группа базировалась на севере Саудовской Аравии, в Араре, небольшом городке с аэродромом примерно в пятидесяти милях к юго-западу от иракской границы. Операторы начали проводить трансграничные операции с 6-го февраля. Их задача состояла в том, чтобы остановить «Скады», которые запускались из западного Ирака, любым возможным способом. После организации взаимодействия с британской САС, которая также участвовала в «Охоте на “Скады”», «Дельта» сосредоточила внимание на северо-западной части Ирака, недалеко от сирийской границы, и провела примерно пятнадцать разведывательных выходов в пустыню в поисках мобильных пусковых установок этих ракет.
Каждая операция проводилась по одному и тому же сценарию — вертолеты высаживали группу и один или два полноприводных автомобиля, иногда в сотнях милях в глубине иракской территории, операторы действовали на территории Ирака до трех недель, днем отсиживаясь в укрытиях, а ночью охотясь за «Скадами», наводя по вероятным целям авиаудары. Хотя и произошло несколько перестрелок, в которых спецназовцам потребовалась непосредственная поддержка с воздуха, чтобы спасти их, единственными жертвами, понесенными ОКСО, стали четыре члена экипажа MH-60 и три оператора «Дельты», погибшие, когда их вертолет в плохих погодных условиях разбился недалеко от Арара.
... Хотя после войны возникли разногласия по поводу того, были ли на счету «Дельты» какие-либо реально уничтоженные «Скады», и высказывались предположения, что многие цели являлись приманками, не было никаких сомнений в том, что после начала кампании ОКСО в западном Ираке количество пусков ракет сократилось на 80 процентов, в среднем до одного в день. Война закончилась 28-го февраля полной победой коалиции, и через неделю Шварцкопф тайно посетил Арар и выступил перед собравшейся оперативной группой. «То, что вы сделали, никогда не будет обнародовано, и мы не можем рассказать об этом, — произнес он нараспев. — Вы удержали Израиль от войны».
... операторы «Дельты» на охоту за Эскобаром немного опоздали. Первой на сцене появилась «Армия Северной Вирджинии». (Названия, связанные с этим подразделением, были особенно запутанными, даже как для такой крайне запутанной системы обозначения специальных операций. В 1989 году «Армия» официально сменила свое название с Отдела оперативной разведки, или «Деятельности», на Отряд тактического взаимодействия. Позже подразделение стало известно как Отдел военной поддержки Армии США. Несмотря на официальные легендированные названия, на подразделение часто ссылались по названиям связанных с ним специальных программ доступа (СПД),43 таких как «Потенциальный инструмент», «Центральный шип», «Обтрепанный победоносец» и «Серая лисица». Возможно, именно по причине наличия множества названий, многие из тех относительно немногих людей в военном сообществе, знакомых с этим подразделением, и называли его просто «Армией Северной Вирджинии»). Подразделение, которое в 1986 году переехало в новый комплекс зданий в Форт-Бельвуаре, в штате Вирджиния, все еще не входило в состав ОКСО, но его отношения с Командованием и другими подразделениями специальных задач со времен беспокойных дней Дика Шолтеса и Джерри Кинга стали значительно теснее. На самом деле, командующий ОКСО, который отправил группу Бойкина на задание, недавно назначенный генерал-майор Билл Гаррисон, ранее командовал отрядом «Дельта» после того, как побыл заместителем руководителя Отдела оперативной разведки.
С 1989 года «Армия Северной Вирджинии» периодически осуществляла тайное присутствие в Колумбии, используя оборудование, скрытно установленное на двух небольших гражданских самолетах — «Бичкрафт-300» и «Бичкрафт-350», — чтобы следить за Эскобаром, отслеживая его радиосвязь и звонки по мобильному телефону. Более года ОКСО перебрасывало операторов «Дельты» и 6-й команды «морских котиков» по всей Колумбии, держа около дюжины сотрудников между Боготой (столицей) и Медельином, родным городом Эскобара. Их задача должна была ограничиться обучением «Поискового блока», — колумбийских сил, преследующих Эскобара и его приспешников, — но агрессивные, ориентированные на активные действия операторы вскоре нашли возможность сопровождать своих подопечных на их операциях. Все это время авиация «Армии Северной Вирджинии» и «Поисковый блок» сузили район своей охоты до одного района Медельина площадью примерно пятнадцать кварталов, населенного преимущественно средним классом. Эскобар знал, что за ним следят и что его звонки прослушиваются, поэтому его разговоры были краткими и он всегда действовал таким образом, чтобы вводить ищеек в заблуждение относительно своего реального местопребывания. Но 2-го декабря 1993 года он, наконец, совершил ошибку, оставшись на телефоне и разговаривая со своим сыном в течение нескольких минут вместо обычных двадцати секунд.
Устройства перехвата телефонных звонков, которыми американцы научили пользоваться колумбийцев, привели «Поисковый блок» прямо к двухэтажному дому. Эскобар и его телохранитель были застрелены, когда пытались бежать по крышам. Пуля, убившая наркобарона, вошла в его мозг через правое ухо. Ходили упорные слухи, что это сделал американский оператор, возможно, снайпер, размещенный на соседней крыше. Никто никогда не приводил никаких доказательств или свидетелей, подтверждавших эти высказывания, к тому же Бойкин официально заявил, что «Дельта» в тот день не нажимала на спусковые крючки.
Кто бы ни сделал последний выстрел, ОКСО записало смерть Эскобара в свой актив. Как рассказывал сотрудник подразделения специальных задач, эта операция также оказала долгосрочное влияние на Командование, поскольку представляла собой образец того, как использовать мобильный телефон жертвы для того, чтобы ее выследить. Операция «Тяжелая тень» также подчеркнула урок, полученный четырьмя годами ранее операторами, которые охотились на Норьегу в Панама-Сити: найти человека, обладающего ресурсами, который скрывается в своем родном городе ...
В декабре 1992 года войска США были развернуты в Сомали в составе международных миротворческих сил, которым было поручено оказывать гуманитарную помощь этой охваченной голодом восточноафриканской стране. Операция «Восстановление надежды», как ее окрестило правительство США, была продиктована благими намерениями, но была наивна. Главной проблемой, охватившей Сомали, был не голод, а гражданская война между кланами, которая бушевала уже более года. Это насилие в сочетании с повсеместной коррупцией помешало войскам доставить гуманитарную помощь многим, кто в ней нуждался. В середине 1993 года Соединенные Штаты вывели бoльшую часть своих войск, но Мохаммед Фарах Айдид, сомалийский полевой командир, контролировавший бoльшую часть столицы страны город Могадишо, рассматривал международные силы под эгидой ООН как угрозу. В августе, когда ситуация в городе перешла в состояние открытой войны между ополчением Айдида и силами ООН, президент Билл Клинтон одобрил развертывание оперативной группы ОКСО в Могадишо для захвата Айдида. В состав примерно 450 человек, развернутых Командованием, вошел личный состав штаба ОКСО для управления оперативным центром, усиленная рота из 3-го батальона рейнджеров, около шестидесяти операторов «Дельты», а также подразделения из эскадрона «Эхо», 160-й группы, 24-й эскадрильи специальной тактики ВВС и снайперский расчет из четырех человек из «Красной» группы 6-й команды «тюленей». За исключением горстки «морских котиков» в объединенном оперативном центре, четыре снайпера были единственными представителями морского спецназа в оперативной группе. «Синяя» группа Команды-6 полагала, что им доведется поддерживать «Дельту», организуя блокирующие позиции и поражая вспомогательные цели.
ОКСО учло уроки, извлеченные в Панаме и Колумбии, и в августе и сентябре провело полдюжины операций, направленных на последовательное снятие уровней защиты, которые окружали Айдида. Днем 3-го октября, по наводке информатора, оперативная группа приступила к седьмой операции — десантно-штурмовому налету на собрание ближайшего окружения полевого командира, которое должно было состояться в отеле «Олимпик» в районе рынка Бакара, в самом сердце территории Айдида. Время проведения налета было далеко не идеальным — Командование предпочитало действовать ночью, а не средь бела дня, — но подвернувшаяся благоприятная возможность была мимолетной, и это не оставило оперативной группе особого выбора.
Налет прошел успешно, все люди, которые являлись целями операции, были захвачены и загружены на борт автомобилей наземной колонны для возвращения в аэропорт. В этот момент боец сомалийского ополчения сбил из гранатомета «Блэк Хок» 160-й авиагруппы. Примерно через двадцать минут другой боевик поразил из РПГ второй «Черный ястреб». То, что должно было стать обычной, хотя и опасной, операцией продолжительностью не более часа, превратилось в хаос. Подразделения оперативной группы смогли обеспечить охранение места первого крушения, но не второго. Снайперы «Дельты» мастер-сержант Гэри Гордон и сержант первого класса Рэнди Шухарт на другом «Черном ястребе» вызвались помочь и попытаться сдержать толпу ополченцев и разъяренных местных жителей на месте крушения второго вертолета, но после героической обороны своей позиции, сражаясь вопреки невероятным шансам, они погибли, когда толпа, наконец, захватила ее. (За свои действия пара получила Медали Почета посмертно).
Колонна с силами спасения добралась до высадившихся войск лишь ранним утром следующего дня. В результате боя погибло восемнадцать американских солдат, десятки получили ранения (также погибли и были ранены многие сотни сомалийцев). Кроме того, силы Айдида захватили летчика 160-й группы, старшего уоррент-офицера 3-го класса Майкла Дюранта, единственного выжившего во второй катастрофе, который был освобожден лишь 14-го октября.
Особенно пристальным сторонним наблюдателем за событиями в Могадишо был молодой саудовский исламистский лидер по имени Усама бен Ладен, живший тогда в Судане. Его организации, «Аль-Каиде», было всего пять лет, и ей еще предстояло сделать себе имя, но у ее лидера были большие амбиции. Вывод, который он сделал из событий в Могадишо, был прост: как только американцы понесли чуток потерь, «они убежали».
На Командование по-прежнему возлагалась его традиционная задача за номером «0300» по проведению контртеррористических операций за рубежом. Каждое подразделение Командования работало в рамках цикла боевой подготовки, который обеспечивал готовность одного из его боевых элементов ко «взлету» — применению по предназначению — через четыре часа после получения оповещения. В отряде «Дельта» подразделение, находящееся на боевом дежурстве, называлось «эскадрон “Ацтек”», в 6-й команде это была штурмовая группа «Трезубец», а в 160-й авиагруппе это был «Пулевой комплект». Все вместе они назывались «силами готовности»
Известная в Командовании как задача «0400», борьба с распространением этого оружия стала доминировать в ОКСО до такой степени, что к концу 1990-х годов вокруг нее стал крутиться сценарий каждых совместных учений по боеготовности. За решением Пентагона потратить деньги в ОКСО на борьбу с распространением ОМП стояли два основных фактора. Одним из них было опасение, что распад Советского Союза приведет к тому, что «освободившиеся ядерные заряды» окажутся в руках террористов или таких «государств-изгоев», как Иран, Ирак или Северная Корея. Другой фактор заключался в том, что после того, как война в Персидском заливе 1991 года продемонстрировала, что ВВС США в состоянии уничтожить все на поверхности земли с помощью «умных» бомб, Пентагон предположил, что враги будут стремиться скрыть под землей все то, что им было дороже всего. Особенно это касалось своих программ создания ядерного оружия. Отряду «Дельта» выпала задача выяснить, как проникнуть в эти логова, которые назывались «заглубленными подземными сооружениями», или «труднодоступными и глубоко заглубленными целями»
Высокопоставленный чиновник ОКСО так подытожил проблему, с которой столкнулся отряд «Дельта»: «Если сооружение было разработано, чтобы противостоять самой большой бомбе, которая была у ВВС Соединенных Штатов, то как вы собирались проникнуть туда с несколькими людьми и победить эту систему, не дав себя убить?» В «Дельте» пришли к выводу, что лучший способ сделать это — это использовать высокотехнологичное буровое и пробойное оборудование, которым владеют хорошо обученные, опытные военнослужащие. «Сверли и взрывай, вот как называется эта игра», — рассказывал источник в отряде. Для этого в подразделении изменили курс боевой подготовки, и после первоначальной подготовки операторов набрали сержантов-инженеров армейского спецназа, чтобы они, вместе с горсткой других военнослужащих, сформировали тяжелую секцию прорыва, которая на пике своего существования насчитывала не более двадцати солдат, приписанных к Группе оперативной поддержки подразделения. Военнослужащие для тяжелой секции прорыва отбирались специально, но они не проходили ни оценку и отбор в «Дельту», ни курс боевой подготовки операторов, через который должны были проходить все, кто прошел оценку и отбор. Секция работала с частными фирмами, чтобы получить лучшее в мире буровое оборудование, разработанное в соответствии с ее спецификациями. Сотрудники секции проводили долгие часы, экспериментируя с взрывчатыми веществами, и много времени проводили вдали от дома, получая «специальное образование», как сообщил источник в «Дельте». «Это ребята из подразделения, которые прошли всю базовую подготовку по атомной энергетике». Однако, по его словам, даже у этого обучения есть свои ограничения.
«Вы можете пройти любую подготовку, какую захотите, но последнее, что мы собираемся разминировать, — это атомная бомба американского производства. Она должна быть кустарной, [и] иметь иностранное происхождение». Операторы «Дельты» также с удовольствием вводили в заблуждение планировщиков учений ОКСО, выясняя способы проникновения на объекты, которые не требовали бурения и подрывных работ.
«Мы просили остальных сотрудников отряда или эскадрона прочесать это место в поисках точек доступа, и в большинстве случаев они легко находились, — рассказывал один из операторов. — Однажды мы использовали домкрат, сняли дверь с петель, и она упала внутрь. Это заняло около шести минут, тогда как люди из ОКСО говорили: “Это дверь на шесть часов!” В другой раз, во время совместных учений по боеготовности на старом советском складе ядерного оружия в Польше, сотрудники тяжелой секции прорыва едва успели распаковать свои сверла и взрывчатку, когда операторы обнаружили вентиляционную шахту и быстро спустились по ней в помещение, чтобы открыть дверь изнутри».
Задача 6-й команды «морских котиков» по борьбе с распространением оружия массового поражения означала приток финансирования, что позволило подразделению купить еще пару самолетов «Бичкрафт Кинг Эйр» гражданского образца, тем самым удвоив парк небольших турбовинтовых самолетов подразделения. Имевшийся самолет перевозил руководителей и сотрудников на совещания в штаб-квартиру ОКСО, новые же самолеты предназначались для того, чтобы быстро доставлять «тюленей» на авиабазу Эндрюс.
Команда-6 также приобрела «Дель Монте», — списанное грузовое судно, которое использовалось для статических тренировок. Обучение на «Дель Монте» в общем и целом не было связано с ОМП, «но [корабль] был оплачен деньгами, полученными за ОМП» — сообщил офицер военно-морского спецназа. Деньги на корабль и самолеты составляли лишь малую долю от «сотен миллионов долларов в год», которые, по словам источника в «Дельте», Пентагон выделял в казну ОКСО для решения задач по борьбе с распространением ОМП, которые стали для Командования высшим приоритетом. «Вплоть до 11-го сентября это была наша главная задача, — сообщил он. — Это было задание, которое нельзя было провалить». Эти деньги помогли превратить ОКСО в очень богатую и могущественную организацию. Как выразился источник в «Дельте», у Командования были «тонны этих гребаных денег».
Примерно треть учений проводилась за рубежом, в таких разнообразных местах, как Панама, Багамские острова, Польша, Израиль и Иордания. В последнем случае «Дельта» «проникла на сотни километров вглубь пустыни, [используя] комбинацию внедорожных транспортных средств и наших… пикапов “Ниссан”», — вспоминал один из операторов. Со слов другого участника, тренировки в Иордании продолжались три недели и, как и многие другие, были нацелены на проникновение в «защищенные объекты» в пустыне. Командование также проводило множество учений на огромных военных объектах на американском юго-западе, преимущество которых заключалось в том, что они примерно воспроизводили плоскую пустыню, в которой находилось множество потенциальных целей с оружием массового поражения, и обеспечивали при этом защиту от посторонних глаз. Среди использованных объектов были ракетный полигон Уайт-Сэндс и база ВВС Киртланд в Нью-Мексико, испытательный полигон Дагуэй в Юте и полигон в Неваде для испытаний ядерного оружия с туннелями длиной 3000 метров.
Поскольку Босния была разделена на американский, британский и французский сектора, это повлекло за собой сложную систему командования и управления, в которой оперативная группа по сбору разведданных под главенством США должна была выявить преступников, прежде чем для их ареста задействовались силы специальных операций, национальная принадлежность которых зависела от того, в каком секторе Боснии эти преступники находились. Если задача возникала в американском секторе, то эту работу получала оперативная группа ОКСО. Первая задача оперативной группы, операция «Танго», заключалась в захвате Симо Дрљача и Милана Ковачевича, двух сербских военачальников, обвиняемых в чудовищных военных преступлениях в городе Приедор. Группы 6-й команды вылетели на базу НАТО в Тузле, в Боснии, на транспортном самолете C-17. Чтобы укрыться от сербских шпионов, они находились внутри морских контейнеров, которые были выгружены и перевезены в ангар, где потом и вышли операторы.
Понаблюдав за повседневной жизнью этой пары, оперативная группа 10-го июля 1997 года приступила к действиям. Объединенная группа оперативников морского спецназа и британской САС убили Дрљача во время рыбалки на отдаленном озере после того, как он, как сообщается, оказал сопротивление при аресте, выстрелив и ранив сотрудника САС.
Одновременно, в 100 милях от этого места, группа Команды-6, выдававшая себя за сотрудников Красного Креста, прибыла в клинику, где работал Ковачевич, поговорила с администратором, вошла в его кабинет и «вырубила» его. Операторы усадили Ковачевича в инвалидное кресло, вывезли его через черный ход и погрузили в ожидающий грузовик.
Оперативная группа продолжала свою работу и все еще ловила военных преступников в апреле 2001 года, когда группа по меньшей мере из шести разведчиков (двое из 6-й команды и по меньшей мере четверо из Группы оперативной поддержки «Дельты», включая одну женщину) на двух автомобилях захватила Драгана Обреновича, бывшего офицера югославской армии, разыскиваемого за участие в массовом убийстве заключенных ...
Многие операции включали в себя перехват и захват кого-либо, перемещающегося на транспортном средстве, зачастую с телохранителями. Оперативная группа тайно прикрепляла радиомаяк к машине объекта операции. В «Дельте» уже экспериментировали с технологиями, которые использовали электромагнитный импульс для дистанционного отключения автомобильного аккумулятора. В подразделении также использовали сетчатую катапультную систему, которая захватывала как автомобиль, так и водителя. Как только машина обездвиживалась, операторы разбивали окно кувалдой, вытаскивали свой объект через окно и отходили с ним, поражая огнем всех телохранителей, которые представляли угрозу, в то время как внешний периметр безопасности удерживал на расстоянии любого, кто мог помешать. Для обозначения таких захватов у операторов было специальное название: «Доставь в суд захваченную задницу».
Операция «Янтарная звезда» была логическим продолжением охоты на Пабло Эскобара. Оперативники усовершенствовали свои методы охоты на людей, сделав акцент на агентурных операциях под легендированным прикрытием. «Это была довольно крутая кривая опыта», — высказался потом один из операторов Команды-6. Спецназовцы вскоре поняли, что для того, чтобы слиться с толпой, они должны одеваться и вести себя точно так же, как местные жители. Это может означать, что им надо реже мыть голову, носить купленную на месте одежду, курить местные сигареты (даже воины-спортсмены в подразделениях спецназа, заботящиеся о своем здоровье, научились постоянно курить во время выполнения задания) и проводить разведку вблизи объекта на местных автомобилях в комплекте с правильными для любого города, в котором они находились, номерными знаками. Выполнение такого рода рекогносцировки здания, в котором находится объект, может требовать от оперативников переезда из одной конспиративной квартиры в другую, где нужно менять транспортные средства, прежде чем отправиться в третье место, чтобы забрать «легендированное» транспортное средство, которое они будут использовать во время захвата.
«Чтобы делать это правильно, требуется большая дисциплина, — сообщил оператор 6-й команды. — Мы только начали понимать это должным образом. Здесь много нюансов, которые ЦРУ выясняло на протяжении многих лет». Как и в Колумбии, Командование тесно сотрудничало с Управлением, в задачу которого входило обнаружение подозреваемых, при этом ОКСО привлекалось для захвата лиц, как только они выявлялись. Такое разделение труда привело к разочарованию в штабе ОКСО.
Хотя американские средства массовой информации почти не освещали работу Командования по поиску и задержанию «пифвиков», администрация Клинтона внимательно следила за ней. К примеру, когда президент лично санкционировал операцию 22-го января 1998 года, в ходе которой оперативники Команды-6 схватили Горана Елисича, так называемого «сербского Адольфа», возле его дома в сербском анклаве Боснии, то его разбудили в 5:30 утра и доложили об успехе. Но такой уровень политического внимания одновременно сопровождался требованием о том, чтобы в операциях, которые, со слов старшего офицера спецназа, знакомого с оперативной группой, обычно представляли собой «городские рейды в густонаселенных районах», число жертв среди мирного населения было низким вплоть до их отсутствия. Это, в свою очередь, означало: «Ваше планирование должно включать бесконечное количество деталей». Это также привело к чрезвычайно опасной ситуации, в которой командующий ОКСО генерал-майор армии Брайан «Дуг» Браун, возглавлявший Командование с 1998 по 2000 год, и его преемник генерал-майор Делл Дейли, бывший командир 160-го авиационного полка, были вынуждены для каждой операции по захвату развертывать сотни сотрудников плюс оперативный центр.
«Другими словами, чтобы взять старика, который прогуливается между хлебным магазином и своим домом, ОКСО должно прилететь, развернуться, настроится и провести операцию», — с горечью прокомментировал источник в отряде «Дельта». К 2001 году «все вроде как признали, что вам не нужно тащить эскадрон, чтобы выполнить работу, которую могут выполнить четыре человека», — высказался другой оператор «Дельты».
Однако Майк Холл, старший советник Дейли по вопросам сержантского состава, сообщил, что генерал прилетал для наблюдения за операциями не потому, что не доверял спецназовцам, а для того, чтобы служить буфером между ними и высшими руководителями в Вашингтоне, которым неудобно было думать о подполковнике, выполнявшем задачу государственного значения. «Если бы он не был там в статусе двухзвездного [генерала], чтобы разбираться с бюрократией, то у этих парней не было бы вообще никаких шансов выполнять эти операции», — добавил он.
В начале 1990-х годов приоритетной целью для ОКСО являлась предполагаемая иракская программа по созданию ядерного оружия.
В планировании операций против ядерных объектов Саддама у отряда «Дельта» было секретное преимущество: его оперативники, работая под легендированным прикрытием, регулярно посещали их, находясь в составе инспекционных групп Организации Объединенных Наций. Для иракцев и для ООН, которая запрашивала военных для своих групп, присутствие таких людей, если не их личности, являлись секретом полишинеля.
По мере приближения нового столетия в сценариях планирования и учений ОКСО также стали фигурировать предполагаемые ядерные объекты Ирана и Северной Кореи, стали рассматриваться варианты распространения биологического оружия, такого как сибирская язва. Но некоторые задания, которые командующие региональными Командованиями Вооруженных сил США придумывали для ОКСО, были не более чем выдачей желаемого за действительное. «У людей неосуществимые представления о том, чего можно достичь с помощью небольших групп», — сказал отставной офицер по специальным операциям. По его словам, для проведения налета на объект по производству оружия массового уничтожения, расположенный в Северной Корее или Иране, потребовалась бы поддержка обычных войск численностью не менее двух дивизий.
«“Тюлени” все разминировали вручную, вплоть до чертовой ядерной мины”, но также могли “связываться” по этому вопросу с экспертами в национальных лабораториях», — рассказывал сотрудник штаба ОКСО. В большинстве случаев техническую работу выполняли бы не «морские котики», а сотрудники группы разминирования Команды-6, — как правило, это были офицер и четыре старшины. Как рассказывал один из офицеров команды, задача «нейтрализации» не требовала, чтобы подразделения спецназа полностью уничтожали взрывное устройство, а заключалась в «переводе его в безопасное состояние для перемещения» на корабле или самолете на крошечный атолл Джонстон в Тихом океане, где оно было бы «окончательно разоружено». (Биологические или химические средства доставлялись бы на испытательный полигон Дагуэй в штате Юта). В наихудшем случае, когда даже эксперты Команды-6 не могли бы остановить бомбу с часовым механизмом, командир оперативной группы мог принять «экстренное решение об уничтожении», сообщил офицер. «Это здорово портило людям жизнь. Мы также прошли через все это [в ходе совместных учений по боеготовности]».
В рамках своей задачи по борьбе с распространением ОМП внутри страны, Командование участвовало в санкционированных Конгрессом учениях высших должностных лиц (так называемых TOPOFF), предназначенных для проверки способности правительства США справляться с кризисами, вызванными оружием массового поражения, на территории Соединенных Штатах. Первые учения такого уровня, состоявшиеся весной 2000 года, включали в себя несколько одновременных сценариев угроз ОМП по всей стране, включая учебную «бомбу», спрятанную в Анакостии, бедном районе Вашингтона. «Устройство должно было быть заложено, а “морские котики” должны были его найти», — сообщил офицер штаба ОКСО.
Чтобы исключить вероятность того, что террористы взорвут бомбу или прикрепленное к ней устройство неизвлекаемости с помощью сигнала сотового телефона, Дуг Браун, командующий ОКСО, хотел отключить в столице бoльшую часть мобильной связи. Отдел информационных операций Командования подготовил оперативную легенду, согласно которой отключение сотовой сети списывалось на проблемы в энергоснабжении. Как рассказывал офицер штаба, на «одиннадцатом часу» ход учений заблокировало Министерство юстиции.
Запасной вариант состоял в том, чтобы разместить устройство на лодке и вывести технологию блокирования сотовой связи подальше из города. К концу 1990-х годов, стремясь избежать необходимости проведения драматических и полных отчаяния операций, предусмотренных легендами совместных учений по боеготовности, в 6-й команде начали по-другому относиться к задаче противодействия распространению ОМП. Новый подход, названный «перехват и блокирование маршрутов», предусматривал упреждение угроз путем перехвата или иного вмешательства в способность противника получать исходные материалы и заготовки, необходимые для создания такого оружия, например, центрифуги. К тому времени даже контртеррористическая задача превратилась в борьбу с распространением ОМП.
Командование также продолжало регулярно тренироваться в таких городах, как Нью-Йорк, Лос-Анджелес и Филадельфия. «В Нью-Йорке я впервые оказался, катаясь на “Маленькой птичке”, жужжавшей над Статуей Свободы», — вспоминал оператор «Дельты». Хотя эти учения всегда согласовывались с местными властями, секретность, которая окружала эти учения, часто провоцировала тысячи панических телефонных звонков от жителей о «черных вертолетах» и взрывах в их районах.
После терактов 11-го сентября Боб Эндрюс, исполняющий обязанности помощника министра обороны по специальным операциям и конфликтам низкой интенсивности, нанял в качестве консультанта уважаемого историка Ричарда Шульца, чтобы тот выяснил, почему Вашингтон никогда не использовал Командование для проведения контртеррористических операций, ради которых оно и было создано. Шульц придумал, как он их назвал, девять «затыков» которые он изложил в секретном исследовании для Эндрюса и в несекретной статье, опубликованной в журнале «Уикли Стандард». В статье цитировался Пит Шумейкер, который командовал «Дельтой», ОКСО, а в период с 1998 по 2000 год — и Командованием специальных операций ВС США (СОКОМ), сожалевший о неспособности направить свои силы в бой.
«Это было очень, очень неприятно, — говорил он. — Это было все равно, что иметь в гараже новенький “Феррари”, когда никто не хочет участвовать в гонках, просто потому что ты можешь помять крыло». Еще одним из «затыков» Шульца на самом деле было то, что он называл «большими следами», обозначая этой фразой огромные оперативные группы, которые ОКСО собирал для операций, что в некоторых случаях пугало гражданских политиков. Другие добавляли сюда также презрение армейской иерархии к силам специальных операций и, что особенно важно, «неприятие риска».
В 1998 году «Дельта» потратила две недели на разработку плана захвата Бен Ладена, согласно которому предполагалось разместить операторов и транспортные средства на дне сухого озера недалеко от резиденции лидера «Аль-Каиды» на окраине Кандагара, а затем либо захватить Бен Ладена дома, либо устроить засаду на его колонну на дороге между Кандагаром и Хостом.
Администрация Клинтона решила использовать то, что она сочла менее рискованными вариантами в своем преследовании Бен Ладена.
Седьмого августа 1998 года, после того как план «Дельты» был положен под сукно, «Аль-Каида» атаковала посольства США в Кении и Танзании, убив более 200 человек, в том числе двенадцать американцев, и ранив несколько тысяч.
В 1999 году «Дельта» снова планировала нацелиться на Бен Ладена, и на этот раз задача состояла в том, чтобы убить его. Четыре сотрудника группы оперативной поддержки, работая под прикрытием, должны были проникнуть в Афганистан, визуально идентифицировать Бен Ладена с помощью бинокля, а затем навести на его местоположение либо умную бомбу с реактивного самолета, либо ракеты «Хеллфайр» с пары «Маленьких птичек» AH-6. (Эти вертолеты должны были быть переброшены на дно того же сухого озера с помощью транспортного «Боевого когтя»). Операторы и «Маленькие птички» отработали операцию на ракетном полигоне Уайт-Сэндс.
Источник в тактической группе «Коричневая», знакомый с этим планом, сомневался, что ракета «Хеллфайр», — оружие с кумулятивной боевой частью, предназначенное для уничтожения танков, — создала бы достаточный осколочный эффект, чтобы убить Бен Ладена, если бы он находился в пещере, однако источник в отряде «Дельта» полагал, что шансы на то, что его удастся поймать на открытом месте, были весьма велики. «Этот план сработал бы», — сообщил он. Однако шансы проверить это так никому и не выпали. После того, как операторы провели несколько месяцев в режиме ожидания, операция была отменена ...
«Аль-Каида» базировалась в Афганистане, не имеющем выхода к морю, где она прикрывалась режимом талибов, правившим в этой стране. Радикальная исламистская группировка «Талибан», захватившая власть в 1996 году, была взращена мощным Управлением межведомственной разведки Пакистана в качестве защиты от индийского влияния в Афганистане. Набранные почти исключительно из пуштунской этнической группы, доминировавшей в южных и восточных провинциях страны, к сентябрю 2001 года талибы контролировали весь Афганистан, за исключением северо-восточного угла — там вел ожесточенную оборонительную борьбу Северный Альянс, получавший поддержку от таджиков, узбеков и хазарейцев. Однако 9-го сентября «Аль-Каида» нанесла Альянсу сокрушительный удар, убив его легендарного военного лидера Ахмад Шаха Масуда.
По мере того, как становилось все более очевидным, что талибы не выдадут Бен Ладена и других лидеров «Аль-Каиды» Соединенным Штатам, как того потребовал президент Джордж У. Буш в своем обращении к Конгрессу 20-го сентября, стало также ясно, что Соединенные Штаты собираются начать войну в Афганистане. Единственный вопрос был когда и как ее начинать.
За исключением ее ключевых лидеров, местонахождение которых разведывательное сообщество США отчаянно пыталось определить, у «Аль-Каиды» практически не было ничего, что стoило бы бомбить или ради чего совершать рейды. В Пентагоне Рамсфелд быстро разочаровывался в нехватке вариантов, которые ему предлагали военные.
Оперативный подход ОКСО, отточенный в десятках совместных учений, заключался в создании промежуточной базы сосредоточения (ПБС), которая должна была располагаться достаточно близко к цели, чтобы операция могла быть начата непосредственно из нее, но быть достаточно безопасной для размещения там объединенного оперативного центра. Наиболее очевидным местом мог быть один из многочисленных военных аэродромов вдоль границы Пакистана с Афганистаном, однако за пределы своей территории пакистанские власти разрешили бы проводить только вспомогательные полеты — такие как боевые поисково-спасательные операциии или полеты сил быстрого реагирования. О проведении специальных мероприятий не могло быть и речи.
Таким образом, оставались три центральноазиатские республики, граничащие с Афганистаном на севере: Туркменистан, Узбекистан и Таджикистан. Планировщики рассматривали возможность использования Термеза, узбекского города недалеко от границы, но в конечном итоге остановились на том, что ОКСО могло бы расположиться на другой узбекской авиабазе, в Харси-Ханабаде. Поэтому любые цели должны были бы находиться на севере Афганистана.
К понедельнику, 17-го сентября, опираясь на работу, проделанную в годы, предшествовавшие терактам, аналитики разведки ОКСО составили список из шести потенциальных целей. Все, кроме одной, являлись нефтяными объектами или аэродромами в радиусе сорока пяти миль от границы. Исключением стал завод по производству удобрений в Мазари-Шарифе, четвертом по величине городе Афганистана, примерно в сорока милях к югу от границы с Узбекистаном ...
Поскольку ОКСО испытывало огромные трудности с поиском заслуживающих внимания целей, подобные из ряда вон выходящие идеи, такие как отравление афганских продовольственных запасов, цвели пышным цветом. Высокопоставленный сотрудник Объединенного штаба объяснил это, отчасти, напряженностью, возникшей между «культурой Командования на то время, которая была достаточно громоздкой и ненормально тяжеловесной по своей ориентации», и «мелодраматической реакцией таких людей, как Рамсфелд, после 11-го сентября, которую можно описать словами “сделайте хоть что-нибудь”».
... на всех уровнях управления, находившихся выше операторов, от «Дельты» до ОКСО, СОКОМ и СЕНТКОМ, существовали сомнения по поводу того, следует ли задействовать самые элитные вооруженные силы и каким образом. «Они были категорически против того, чтобы мы отправляли парней со Шроном и его группой [на том основании, что это было] слишком рискованно», — сообщил источник в «Дельте», участвовавший в обсуждениях.
К большому разочарованию операторов, ни Центральное командование, ни ОКСО не стремились развертывать силы в Афганистане до тех пор, пока поисково-спасательные службы (или, по-простому, «сисар») не смогут разместить свои вертолеты достаточно близко для того, чтобы прийти им на помощь. «В Центральном командовании и в ОКСО были против того, чтобы что-либо предпринимать без службы боевого поиска и спасения, — сообщил источник в «Дельте». — Тем временем ЦРУ отправляло в Афганистан мужиков со средним возрастом за сорок, большинство из которых практически не имело военного опыта». Не желая отдавать своих людей под командование другой организации, Дейли потому и был против того, чтобы придавать личный состав ОКСО группам Управления, отправляющимся в Афганистан.
После провала плана штурма завода по производству удобрений Центральное командование предложило две новые цели, которые для ОКСО быстро стали приоритетными. Одна из них была получена непосредственно от Фрэнкса: это была взлетно-посадочная полоса в пустыне примерно в 100 милях к юго-западу от Кандагара, построенная для шейха Мохаммеда бен Зайда, начальника штаба вооруженных сил Объединенных Арабских Эмиратов. Страстный поклонник соколиной охоты, шейх распорядился соорудить 6400-футовую взлетно-посадочную полосу на сухом дне озера, чтобы обеспечить ему доступ к близлежащему охотничьему лагерю. После терактов 11-го сентября он предупредил Фрэнкса о ее существовании и предложил американским силам воспользоваться ею для сокращения численности войск, которые, возможно, потребуется развернуть в Пакистане.
Фрэнкс хотел с помощью рейнджеров захватить аэродром, чтобы Соединенные Штаты могли использовать его для развертывания оперативной группы морской пехоты на юге Афганистана. Взлетно-посадочная полоса, которую планировщики ОКСО быстро окрестили «объект “Носорог”», также им понравилась, потому что она давала возможность разместить там передовой пункт боепитания и дозаправки для вертолетов (ФАРП).
Другой целью, названной «объект “Геккон”», был жилой комплекс муллы Омара в северной части города Кандагар, базы власти талибов. Рейнджеры изучали возможность захвата «Носорога» примерно через неделю после 11-го сентября, когда все еще оставались надежды, что Пакистан разрешит Соединенным Штатам осуществлять рейды со своей территории. Для захвата взлетно-посадочной полосы, которую ОКСО затем мог бы использовать в качестве передовой базы поддержки, планировалось использовать усиленную роту рейнджеров.
«Когда офицер разведки впервые представил нам эти “цели” на совещании, он небрежно добавил, что ни на одной из них никакого противника нет», — писал Блейбер. «Многие люди придерживались мнения, что это, вероятно, была “сухая дыра”, — добавил Холл. — Я думаю, мы были бы удивлены, если бы мулла Омар оказался на “Гекконе”. И думаю, мы также были бы удивлены, если бы нашли что-нибудь значительное на “ Носороге”».
В своей автобиографии Фрэнкс указал, что Центральное командование «решило» не бомбить жилой комплекс муллы, «надеясь, что это послужит магнитом для Омара и его заместителей». Но он не привел никаких разведданных, указывающих на то, что цель была занята противником. Скорее, босс СЕНТКОМ приводит две другие причины для нападения на «Геккон» и «Носорог»: ожидание, что силы ОКСО найдут множество полезных разведданных в комплексе Омара, и желание провести внезапную атаку в самом «сердце Талибана», продемонстрировав тем самым, что Соединенные Штаты «могут нанести удар в любом месте, в любое время по своему выбору», сковывая резервы талибов на юге, не позволив им тем самым укрепить позиции на севере, которые Северный Альянс вскоре атакует с помощью своих американских друзей.
Для оператора «Дельты», знакомого с процессом планирования, решение совершить налет на взлетно-посадочную полосу и комплекс Омара было вызвано тем же ошибочным мыслительным процессом, который привел к выбору в качестве цели завода по производству удобрений: «Нужно что-то уничтожить, но что нам делать? А давайте-ка совершим налет на пустой дом муллы Омара и на этот пустой аэродром посреди пустыни».
По мере того, как численность рейнджеров, выделяемых для захвата объекта «Носорог», неуклонно росла, планировщики поняли, что для проведения обоих операций всех имевшихся вертолетов в качестве средств воздушного нападения недостаточно. Рейнджерам пришлось прыгать. Таким образом, операция против «Носорога», первоначально планировавшаяся как «минимальная» вертолетная атака с целью обеспечения атаки против «Геккона», превратилась в масштабную и телегеничную воздушно-десантную операцию, стартовавшую из Масиры. На решение превратить вертолетный рейд на «Носорог» в парашютный десант несомненно повлияло желание Дейли, Фрэнкса и Буша показать по телевидению шоу.
... некоторые наблюдатели подозревали, что за увеличением численности штурмовых сил против «Носорога» стояла не какая-либо тактическая необходимость, а простая жажда славы, и в эти силы, в конечном итоге, вошли как подполковник Стефан Банач, командир 3-го батальона, так и сам Вотел, командир 75-го полка, а также другие сотрудники штаба (включая даже капеллана 3-го батальона), которые приняли участие в командовании и управлении силами, состоящими из немногим более двух пехотных рот. Прошло почти двенадцать лет с тех пор, как рейнджеры прыгали в Панаме, и, по словам циников, искушение получить свои «пятна от горчицы» — желанные золотые звезды на прыжковых «крылышках», которые обозначали боевой прыжок, — по-видимому, оказалось для некоторых непреодолимым.
«Многочисленные [сотрудники], которые обычно в подобной операции не участвовали бы, сделали это исключительно ради того, чтобы совершить боевой прыжок», — сказал источник в Масире. Но старший сержант-майор Уолтер Раков, главный сержант полка (который тогда не прыгал), отрицал, что мотив Вотела состоял только в этом. «Это не было причиной выхода комполка на операцию», — заявил он. Скорее, высаживая своих подчиненных в ту ночь в нескольких разных местах, «командир полагал, что лучшим местоположением для его работы был бы объект “Носорог”». Вотел видел свою задачу в поддержании связи с другими ключевыми фигурантами обоих операций и Масирой, в то время как Банач сосредоточился бы на «наземном бое», добавил Раков.
Взлетно-посадочная полоса в Масире, с которой взлетели рейнджеры, за последние две недели превратилась из заброшенной полоски в пустыне в высокотехнологичный центр военной деятельности. В первых числах октября огромные транспортные самолеты C-5 «Гэлэкси», перевозившие все необходимое для создания объединенного оперативного центра ОКСО космической эпохи, начали приземляться на взлётке, находившейся на северной оконечности сорокамильного острова, каждые десять минут. На палящей жаре пустыни и в удушающей влажности рос палаточный городок.
Передовой эшелон ОКСО был развернут из Брэгга 6-го октября, бoльшая часть личного состава ООЦ последовала за ним днем позже. Первый из восьми «Си-пятых», перевозивших тактическую группу «Коричневая», приземлился 8-го октября. Чтобы ввести в заблуждение возможные заинтересованные стороны относительно планов Командования, Дейли приказал подразделениям развертываться в зеленом камуфляже, а в пустынную форму переоблачиться только по прибытию в Масиру. Рейнджеры перебрасывались чартерными рейсами на гражданских авиалайнерах. Прибыли «Боевые когти» из 1-го авиакрыла специальных операций. Сам Дейли прилетел 10-го октября.
Спустя двадцать один с половиной год после катастрофы, которая привела к появлению ОКСО, самые элитные оперативники американского спецназа вернулись на Масиру. Именно отсюда, из места, скрытого от любопытных глаз средств массовой информации, Делл Дейли планировал руководить войной Командования в Афганистане. В течение нескольких дней инженеры завершили строительство оперативного центра, из которого, с расстояния в 700 миль, Дейли будет наблюдать за боевыми операциями. Состоявший из множества кондиционированных палаток, выставленных в виде колеса со спицами, ООЦ являлся свидетельством богатства и вычислительной мощи единственной оставшейся в мире сверхдержавы. Изнутри палатки были увешаны коммуникационным оборудованием, необходимым личному составу для поддержания связи с операторами и штабами по всему миру. Как и во всем остальном, связанном с ОКСО, было сэкономлено немного средств.
19-го октября самолеты пересекли границу и вошли в воздушное пространство Афганистана, пролетев на низкой высоте над пустыней Регистан. На борту находилось 199 рейнджеров, имевших задачу захватить взлетно-посадочную полосу в пустыне и таким образом послать миру сообщение о том, что Соединенные Штаты смогли по своему желанию ввести войска в Афганистан. В течение нескольких дней Пентагон опубликует для средств массовой информации видеозапись операции, подготовленную подразделением психологических операций, но без добавления существенного контекста, — захват аэродрома обеспечивал другую операцию, разворачивавшуюся в то же самое время примерно в 100 милях к северо-востоку. Там «Чинуки» и «Черные ястребы» рассекали темноту, неся в себе эскадрон операторов «Дельты» плюс роту рейнджеров для основного ночного задания: внезапного нападения на жилой комплекс лидера талибов муллы Мохаммеда Омара в их родном городе Кандагаре, — операция, которая станет самой дальней десантно-штурмовой операцией в истории. После пяти разочаровывающих недель, этой ночью должна была начаться наземная война Вооруженных сил США в Афганистане, приоритет и инициатива в которой принадлежали Объединенному командованию специальных операций.
... после почти четырех часов полета, когда самолет приблизился к цели, а выпускающие выкрикнули необходимые указания, они встали и неуклюже двинулись вперед под большим весом своих рюкзаков, привязанных к бедрам, с запасными парашютами на груди и основными парашютами на спине. «Когти» шли всего в 800 футах над землей, — так низко, что когда для прыжка открыли люки, военнослужащих обдал поток пыли. Единственным освещением за бортом являлись тепловые ловушки, которые отстреливал самолет, чтобы отразить угрозу ракет с инфракрасными ГСН, и пожары, уже полыхавшие на объекте операции. В этом прыжке рейнджеры должны были выходить в два потока, в люки, находившиеся с каждого борта. После отдачи устных распоряжений и сигналов жестами, выпускающие скомандовали рейнджерам: «Приготовиться!» — после чего повернулись и стали наготове у выходов. Когда приглушенный свет над люками первого самолета сменился с красного на зеленый, парашютисты начали выходить в ночь.
«Боевые когти» над объектом «Носорог» шли в боевом порядке «колонна», с интервалом в несколько тысяч футов друг от друга, поэтому корабельные группы десантников выбрасывались рядами, которые начинались за концом взлетно-посадочной полосы и заканчивались непосредственно у самих зданий. После приземления рейнджеры быстро собрали свои парашюты, чтобы освободить взлетно-посадочную полосу для самолетов и вертолетов, которые должны были прибыть туда в ближайшее время.
Несмотря на то, что они были готовы встретить сопротивление, согласно официальной истории операции «появился только один вражеский боевик», но огонь со стороны нескольких солдат роты «С» 3-го батальона быстро сразил его. Рота «С» продолжила зачищать территорию, которая понесла на удивление незначительный ущерб от огня AC-130, а тем временем другая рота вместе с приданной снайперской командой обеспечила безопасность близлежащих объектов и создала заранее спланированные оборонительные позиции для отражения любых контратак. Рейнджеры зачистили территорию объекта. Он оказался пуст, что сделало ненужными повторяющиеся передачи по громкоговорителю, осуществляемые группой психологических операций на трех языках, призывающие всех талибов сдаваться.
Захват аэродрома являлся, конечно, квинтэссенцией боевой работы рейнджеров, однако присутствие на земле военных репортеров и самолета управления ВМС P-3C «Орион» над головой подчеркивало приоритет, отдаваемый пропагандистской роли операции. («Орион» транслировал видеозапись атаки в режиме реального времени в подразделение психологических операций, находящееся в Масире). Рейнджеры зачистили объект «Носорог» так быстро, что через четырнадцать минут после того, как рота «С» зашла на объект, на него приземлился самолет MC-130 с группой из элитного медицинского подразделения ОКСО. Группа появилась там в первую очередь для оказания помощи раненым и пострадавшим в обоих операциях, однако единственными ее пациентами на «Носороге» оказались два рейнджера, получившие травмы во время прыжка.
Однако высадка оказалась не такой гладкой, как предполагал Фрэнкс. Ганшип AC-130, который должен был быстро уничтожить сторожевую вышку, с первых нескольких выстрелов промахнулся, прежде чем, наконец, попал в цель. Кто-то безрезультатно обстрелял приближающиеся вертолеты примерно в километре от «Геккона», в то время как дым от «предварительного огня» AC-130 в момент прибытия вертолетов накрыл бoльшую часть комплекса зданий, не позволив головному ударному «Черному ястребу» под управлением старшего уоррент-офицера 3-го класса Кейси Рэгсдейла выпустить ПТУР «Хеллфайр» по заранее назначенным ему целям. (Рэгсдейл пилотировал один из четырех ударных вертолетов, участвовавших в атаке на объект «Геккон»).
Помимо этого, в результате несчастного случая, ставшего предвестником событий, случившихся в еще более важной операции девять с половиной лет спустя, «второй “Чинук” врезался в стену», — как сообщил источник в «Дельте», ставший свидетелем этого. Вертолет MH-47E с позывным «Полумесяц-93», нес на борту операторов роты A2, в том числе Пэта Сэвиджа, ротного сержант-майора и исполняющего обязанности ее командира, чье присутствие на борту принесло ему сомнительную честь оказаться военнослужащим, разбивавшимся на всех трех основных вертолетах 160-го авиаполка (двумя другими были «Маленькая птичка» во время спасения Курта Мьюза в Панаме, и MH-60 «Блэк Хок» во время тренировочного полета в джунглях, также в Панаме).
«“Чинук” несколько раз треснулся при попытке приземлиться», — рассказывал другой оператор «Дельты». В результате аварии оторвалась бoльшая часть шасси и произошла утечка гидравлической жидкости, однако вертолет смог снова взлететь. В то время как другие борта перешли в режим ожидания, пока операторы не будут готовы к эвакуации, Дейли приказал «Полумесяцу-93» лететь в Джейкобабад. Сотрудников роты A2 должен был подобрать «летающий запасной», которого тактическая группа «Коричневая» всегда включала в свои планы именно для такого рода обстоятельств. Что касается комментария Фрэнкса о том, что операторы «стреляли на бегу», когда они выходили из вертолетов, то опытный сотрудник «Дельты», наблюдавший за всей операцией изнутри, сказал, что это не похоже на правду.
«Никто внутри того места не стрелял» — заявил он. Центральное командование решило объект «Геккон» не бомбить, отчасти в попытке заманить туда Омара и других высокопоставленных лидеров талибов, а отчасти из желания не уничтожать «сокровищницу разведданных», которую надеялся обнаружить там Фрэнкс. Однако уловка не сработала. Под руководством командира наземных штурмовых сил Криса Соренсона, операторы «Дельты» обнаружили, что прочесывают пустую цель, — точно так же, как их коллеги-рейнджеры на «Носороге».
На самом объекте, в качестве визитных карточек, операторы «Дельты» оставили несколько бейсболок с логотипами NYPD и FDNY. «Это было что-то вроде “пошли на хер — мы тут были”», — рассказывал офицер оперативной группы «Меч». Штурмовая группа с «Геккона» вылетела прямо на объект «Носорог», где дозаправилась, прежде чем вернуться на «Китти Хок» на рассвете. Хотя остаются вопросы относительно того, вели ли штурмовые силы огонь на объекте «Геккон», нет никаких сомнений в том, что вертолеты обстреливались во время их полетов через Пакистан к цели и обратно.
«Когда они пересекали Пакистан, в них стреляли чаще всего», — сообщил летчик 160-го полка, добавив, что огонь, скорее всего, велся со стороны гражданских лиц в племенных районах вблизи границы, а не со стороны пакистанских военных.
Как только вертолеты покинули «Носорог», рейнджеры постепенно сужали свой периметр, загружаясь на два «Боевых когтя», которые приземлились на взлетно-посадочной полосе. Как только приземлился крайний «Коготь», военнослужащие тактической группы подобрали со взлетно-посадочной полосы инфракрасные маркеры, которые помогали самолетам ориентироваться, сели в самолет и убыли на базу. Рейнджеры провели на земле пять часов и двадцать четыре минуты.
Удача оперативной группы «Меч» в тот вечер закончилась в Далбандине, куда с «Китти Хока» на «Черных ястребах» прибыло 26 рейнджеров из роты «В» 3-го батальона и два оператора 24-й эскадрильи специальной тактики ВВС, чтобы создать передовой пункт боепитания и дозаправки и выполнять функции сил быстрого реагирования для обеспечения операций той ночью. В группе «Меч» получили известие, что каким-то образом местные жители узнали, что в Далбандин прибывают американцы, поэтому рейнджеры оформили свое прибытие туда в виде десантно-штурмовой атаки, а не как обычную посадку, несмотря на то, что они все еще находились на территории Пакистана, условного союзника.
Когда второй «Черный ястреб» — позывной «Храповик-23» — менял свое местоположение, он поднял облако пыли, которое закрыло посадочную площадку, создав то, что в авиации называют «пылевым вихрем», и дезориентировав летчиков. Вертолет сильно приложился о землю и перевернулся на правый бок, придавив нескольких рейнджеров, находившихся на борту, фюзеляжем. Несмотря на все усилия своих коллег, двое рейнджеров — специалист Джон Эдмундс и рядовой первого класса Кристофер Стоунзифер — погибли. Новость об аварии поразила оперативную группу, как удар под дых, но Дейли сохранял спокойствие.
«К чести Делла Дейли… он относительно достойно реагировал на подобные серьезные инциденты, — сообщил офицер оперативной группы «Меч». — Он смог отделить это конкретное событие и не позволить ей управлять остальной частью операции». Но другие мгновенно вспомнили катастрофу «Орлиного когтя», которая также произошла в момент, когда вертолет менял местоположение в пылевом облаке на пункте дозаправки. «Первое, что сказали люди, было: “Господи, у нас будет еще одна долбаная “Пустыня-1”», — вспоминал Раков.
Помимо печали по поводу явной трагедии и потерь, авария стала источником сильного разочарования в 160-м полку. Один из старших офицеров-«ночных сталкеров» отмечал, что полк вел свое происхождение от последствий «Пустыни-1», а с учетом того, что перед полетами в умах авиаторов еще были свежи сравнения между операциями «Носорог/Геккон» и «Орлиный коготь», основное внимание уделялось безопасной работе на передовом пункте боепитания и дозаправки в Далбандине.
В 10.30 вечера 13-го ноября тишина очередной безлунной афганской ночи была нарушена гудением четырех турбовинтовых двигателей одиночного «Боевого когтя», идущего на высоте 800 футов над пустыней примерно в пятидесяти милях к юго-западу от Кандагара. От самолета отделилось сорок темных фигур, которые опустились на землю за считанные секунды после того, как над ними расцвели парашютные купола, едва заметные на фоне ночного неба. Парашюты принадлежали тридцати двум рейнджерам из роты «В» 3-го батальона и группе 24-й эскадрильи специальной тактики ВВС из восьми человек. Их задача состояла в том, чтобы захватить взлетно-посадочную полосу в пустыне под кодовым наименованием «Бастонь» и подготовить ее к приему двух «Боевых когтей», каждый из которых нес в себе пару боевых вертолетов AH-6 «Маленькая птичка», мобильный передовой пункт боепитания и дозаправки (ФАРП), а также летчиков и другой личный состав для них. Затем «Маленькие птички» должны были улететь, чтобы атаковать заранее намеченные цели.
Объект «Бастонь» стал вторым боевым парашютным десантом рейнджеров на этой войне, но, в отличие от захвата «Носорога», эта задача, безусловно, не являлась пропагандистским упражнением. Брифинга для журналистов в Пентагоне по этому поводу никогда не будет. Скорее всего, операция в «Бастони» была последним шагом в кампании дезинформации и разрушения, которую оперативная группа «Меч» решила провести на юге Афганистана. Подробности этой кампании будут оставаться в секрете на протяжении многих лет, но в момент завершения набегов на «Геккон» и «Носорог», когда сотрудники в Масире начали обдумывать следующий шаг группы «Меч», невозможно было вообразить даже широкие мазки кисти. Не было никакого долгосрочного плана.
Когда первые рейнджеры приземлились на объекте «Бастонь», чуть более чем через час после них, по тому же маршруту проследовало еще два MC-130. Каждый нес в себе пару AH-6 с экипажами, подразделение охранения от рейнджеров плюс топливо, боеприпасы и обслуживающий персонал для мобильного ФАРПа. На борту самолета также находились старший медик тактической группы «Коричневая» и тест-пилот группы технического обслуживания.
Примерно через двадцать пять минут после взлета вертолеты приблизились к небольшому кишлаку к западу от Кандагара, где находилась их первая цель — «объект “Росомаха”».
... вскоре заметил «Росомаху» — обнесенный глинобитной стеной комплекс талибов, в котором находились транспортные средства, радиолокационное оборудование и другое снаряжение. В этот момент он взял управление на себя и вошел в классический профиль атаки AH-6, «подскочив» еще примерно на 100 футов, чтобы снизить горизонтальную скорость полета, и дать экипажам возможность лучше рассмотреть цель, прежде чем наклониться под углом 45 градусов. Это улучшает управление вертолетом и уменьшает зону поражения авиационных боеприпасов. Высота 4000 футов над уровнем моря, более высокие, чем ожидалось, температуры и запас топлива, необходимого вертолетам для достижения цели, означали, что вооружение каждой «Маленькой птички» ограничивалось одним блоком НУРСов, содержащим семь 70-мм ракет Hydra-70 и одной трехствольной пушкой Гатлинга .50-го калибра GAU-19 скорострельностью в 1000 выстрелов в минуту, с боекомплектом около 500 патронов.
С дымящимися руинами на месте объекта и небольшим количеством боеприпасов, оставшихся на своих крыльях, «Маленькие птички» вернулись в «Бастонь», где их ждала самая сложная часть операции. После определения своих индивидуальных посадочных площадок, отмеченных инфракрасными химическими огнями, летчикам снова пришлось деликатно работать с очередным нервирующим пыльным облаком, но на этот раз уже в обратном направлении, когда они пытались приземлиться.
Поскольку у каждого звена из двух «Маленьких птичек» был свой собственный ФАРП, укомплектованный специалистом по вооружению, заправщиком плюс начальником группы обслуживания, все они зашевелились в плавной, хорошо отрепетированной хореографии команды Формулы-1. Потребовалось менее десяти минут, чтобы заправить и перевооружить вертолеты и направить их к следующей цели: комплексу талибов, который они назвали «объект “Хищник”». После очередного стремительного перелета через высокогорную пустыню четыре AH-6 обнаружили цель, которая также была заполнена транспортными средствами и другим вооружением и снаряжением. Снова летчики несколько раз обстреляли объект, на этот раз поразив взорвавшийся в последствии склад топлива. Свечение горящего топлива «размыло» картинку в очках ночного видения, вынудив вертолетчиков завершить операцию немного раньше и вернуться на взлетно-посадочную полосу с охваченным пламенем объектом «Хищник» позади себя. Опять же, приземлились они с большим трудом, в 03.15 утра. Экипажи и специалисты по вооружению быстро сложили лопасти несущих винтов и подняли маленькие вертолеты по пандусам на «Боевые когти», которые, пока «птички» отсутствовали, провели дозаправку в воздухе. Примерно через сорок пять минут транспортники направились обратно в Масиру, оставив пустыню в ее холодной, сухой тишине.
Четырнадцатого ноября, при поддержке армейского спецназа и ЦРУ, Северный Альянс без боя занял Кабул, но война была далека от завершения. Талибы отступили на юго-запад к Кандагару, в то время как лидеры «Аль-Каиды» и тысячи боевиков хлынули на юг и восток, в горные укрепрайоны. «Юг все еще был широко открыт», — сообщил один из сотрудников ОКСО.
Кабул пал, и талибы в беспорядке отступали в Кандагар, но три основные цели Соединенных Штатов — Бен Ладен, его заместитель Айман аль-Завахири и лидер талибов мулла Омар — все еще оставались на свободе. Кроме того, тысячи бойцов «Аль-Каиды» и других иностранных боевиков оставались на местах, сосредотачиваясь в горах восточного Афганистана. Представилась возможность уничтожить руководство «Аль-Каиды» и сокрушить ее вооруженные силы. Но вместо того, чтобы консолидировать свои собственные ресурсы и попытаться завершить кампанию в короткие сроки, командующий ОКСО выбрал более консервативный подход. Дейли думал, что, отозвав часть своих войск, он сможет обмануть «Аль-Каиду», заставив ее поверить, что все силы специального назначения США покинули поле боя.
Когда ноябрь сменился декабрем, на авиабазе ВВС Поуп в два транспортника С-17 загрузился эскадрон «А» отряда «Дельта» (за исключением роты A2, которая уже находилась в Афганистане), вылетевший в Масиру. Вновь прибывшие операторы пробыли на необитаемом острове всего несколько дней, наскоро обмениваясь опытом у своих убывающих коллег из эскадрона «B» и получая указания от Дейли, прежде чем 5-го декабря вылететь в Баграм. Обветшавшая и сильно заминированная авиабаза бoльшую часть прошедшего десятилетия находилась на передовой различных афганских гражданских войн, несколько раз переходя из рук в руки, и ее покрытая воронками взлетно-посадочная полоса, испещренные оспинами пробоин здания и списанные самолеты символизировали деградацию, случившуюся за это время с Афганистаном. Лишь у немногих строений уцелели крыши, и ни в одном доме не было ни водопровода, ни электричества, но инженеры «Дельты» приступили к работе, чтобы создать условия, которые могли бы обеспечивать боевую работу.
Афганская зима только начинала кусаться. Передовой отряд под командованием командира роты A1 майора Тома Грира прибыл на Тора-Бора 6-го декабря. Недавно прибывшие операторы «Дельты» очень хотели приступить к работе, но на самом деле они уже опоздали к бою на две недели. Двумя неделями ранее, как только Бернтсен получил то, что он счёл оперативной разведывательной информацией о размещении Бен Ладена в Нангархаре, руководитель группы ЦРУ и Эрвин отправились в Баграм, чтобы обсудить свои варианты действий с полковником Джоном Малхолландом, командиром 5-й Группы ССО сухопутных войск, и еще одним офицером спецназа, прикомандированным к ЦРУ. Внимательно изучая карту восточного Афганистана, разложенную на капоте «Хамви», они размышляли над стоявшей перед ними оперативной дилеммой. Враг их страны номер один, вероятно, укрылся в горах Спингар, и его защищали примерно от 1500 до 3000 фанатично преданных бойцов. Чтобы выкорчевать его, обычно требовались большие силы пехоты, но в распоряжении офицеров спецназа не было крупных американских сил (хотя в Узбекистане находились войска 10-й горнопехотной дивизии, а в Кандагаре стояли силы морской пехоты).
Однако в недрах СЕНТКОМ никогда всерьез не рассматривали возможность применения крупных американских сил для запечатывания Тора-Бора. Вверх и вниз по цепочке военного руководства генералы и их гражданские начальники стали пленниками своего недавно сформулированного общепринятого мнения о том, что ввод крупных воинских формирований в Афганистан автоматически вызовет ожесточенную враждебность и открытое сопротивление со стороны местного населения, и что афганские горы создавали непреодолимые логистические и тактические проблемы для войск США.
Скорость, с которой Северный Альянс смог отбросить Талибан после того, как Соединенные Штаты применили жизненно важную формулу: «ЦРУшные деньги + спецназовское ноу-хау + авиаподдержка» — также заставила лиц, принимающих решения, поверить в то, что они могут уничтожить «Аль-Каиду» и талибов без развертывания тысяч пехотинцев. Однако лидеры Северного Альянса занимались дележом плодов власти в Кабуле и отнюдь не горели желанием оказывать помощь американцам в борьбе с талибами на их собственной территории: в пуштунских провинциях восточного и южного Афганистана. Большинство пуштунских военачальников сохраняли верность талибам, поэтому, пытаясь нанять армию, с помощью которой Соединенные Штаты могли бы атаковать горную крепость Бен Ладена, ЦРУ было вынуждено заключить союз с тремя менее известными и едва проверенными вождями ополченцев в районе Нангархара, потратив при этом несколько миллионов долларов из денег американских налогоплательщиков.
Фрэнкс был одержим идеей не повторять ошибку Советов, развернувших в Афганистане крупные соединения обычных вооруженных сил. Как и президент Буш, он также неуместно верил в готовность и способность пакистанских военных — покровителей Талибана — перекрыть границу. «Наши друзья в Исламабаде хотели убить или захватить террористов так же сильно, как и мы», — писал он позже. Со своей стороны, согласно автобиографии министра обороны, Рамсфелд никогда не получал просьб о выделении дополнительных сил ни от Фрэнкса, ни от Тенета.
Связавшись с Хазретом Али, руководителем местного ополчения, которому платило ЦРУ, группа Управления провела неделю к северу от Джелалабада, а затем 25-го ноября двинулась на юг, поскольку разведывательные сведения все больше указывали на то, что Бен Ладен находится в Тора-Бора. Там, в заброшенном здании школы у подножия хребта Спингар, они оборудовали базу. Немного вникнув в окружающую обстановку, чуть получше узнав своих новых союзников, и не имея в этом районе других сил США, 4-го декабря Бернтсен и Эрвин отправили в Тора-Бора четырех американцев: оператора «Дельты», боевого диспетчера 24-й эскадрильи специальной тактики ВВС, бывшего оператора «Дельты», который в тот момент работал гражданским подрядчиком ЦРУ и бывшим солдатом армейского спецназа из Отдела специальных операций ЦРУ. После почти двухдневного перехода со своими местными проводниками они нашли идеальный наблюдательный пункт и на протяжении пятидесяти шести часов подряд наводили авиаудары по позициям «Аль-Каиды».
На момент прибытия в здание школы основных сил эскадрона «А» «Дельты», силы США в Тора-Бора включали в себя группу ЦРУ, разведгруппу армейского спецназа (отряд «А»), которую наконец выделил Малхолланд, несколько боевых диспетчеров из 24-й эскадрильи специальной тактики и небольшую группу радиоразведки из «Армии Северной Вирджинии». Но основу боевых сил США в районе составили операторы «Дельты» из рот А1 и А3. Там также находилось около дюжины операторов из британской Специальной Лодочной Службы, — эквивалента 6-й команды «морских котиков».
Предоставленные сами себе операторы ОКСО и оперативники ЦРУ проявили себя героически. Сначала они заняли два наблюдательных пункта, с которых работала группа армейского спецназа, а затем, невзирая на огонь крупнокалиберных пулеметов и минометов, выдвинулись дальше в самое сердце позиций «Аль-Каиды». Как и предупреждали сотрудники ЦРУ, афганцы не проявляли особого рвения в сражении, каждую ночь отступая с территории, занятой днем. (Этому также способствовало то, что вся операция проходила во время Рамадана, во время которого благочестивые мусульмане не едят и не пьют между восходом и заходом Солнца; это делало афганцев в течение дня слабыми и обезвоженными, и их стремление оставаться на поле боя всю ночь оказалось даже меньше, чем обычно).
Грир и его люди с трудом сдерживали свое разочарование. «Прошло чуть более двух месяцев после 11-го сентября, а для выполнения самой важной на сегодняшний день миссии в глобальной войне с терроризмом наша нация полагалась на капризную группу отпетых бандитов с АК-47 и племенных головорезов», — писал он. Именно здесь отказ Малхолланда выделить какие-либо силы для работы с афганцами стoил Соединенным Штатам сражения. В отличие от солдат армейского спецназа, каждый из которых был специально обучен для работы с местными союзниками, операторы «Дельты» практически не проходили такого обучения. У Грира не было ничего.
День за днем, ночь за ночью в начале декабря операторы прокладывали себе путь вперед, для своей защиты всецело полагаясь на самолеты над головой и на непостоянных союзников-афганцев. Ни один оператор «Дельты» не воспользовался своим личным оружием для убийства боевиков «Аль-Каиды» во время боя. Имея несколько недель на подготовку, войска Бен Ладена удержали высоты и заняли хорошо оборудованные позиции, имея тактическое преимущество.
К 14-му декабря «Дельта» за семьдесят часов продвинулась в Тора-Бора на несколько тысяч метров. В тот же день, во время встречи в Кабуле, Бернтсен обратился к Дейли с еще одной страстной просьбой о выделении дополнительных сил сухопутных войск США. Командующий ОКСО снова отказался, опасаясь оттолкнуть афганские силы, чью сомнительную преданность наняло и оплачивало ЦРУ. Осторожность Дейли не понравилась офицеру ЦРУ. «Мне наплевать на то, что я оскорблю наших союзников! — кричал он генералу. — Меня волнует только уничтожение “Аль-Каиды” и доставка в коробке головы Бен Ладена!»
Из-за плохой погоды, препятствующей авиационной поддержке, Грир попросил Дейли отправить из Баграма в Тора-Бора минометные расчеты рейнджеров, чтобы у американских войск была хотя бы какая-то огневая поддержка, но даже эту просьбу командующий отклонил. (Тем временем Малхолланд отказался разрешить отряду «А», который он послал, вернуться на поле боя после того, как спецназовцы отошли на отдых и пополнение запасов, а затем в придачу сменил и его командира).
Эпизодические бои продолжались еще пару дней, но битва при Тора-Бора практически закончилась. Международная коалиция, противостоящая Талибану, сбросила более 1100 высокоточных боеприпасов (также известных как «умные бомбы») и более 500 обычных свободнопадающих бомб, сумев в процессе этого уничтожить не менее 220 боевиков «Аль-Каиды» и захватить еще 52 человека. (Американские и британские войска потерь не понесли). Грир заявил, что реальное количество убитых врагов было «намного больше», но признал, что «нескольким сотням других, вероятно, удалось бежать с поля боя». Суть, как он понимал, заключалась в том, что Бен Ладену, Завахири и сотням их лучших боевиков удалось скрыться.
... разведка предполагает, что силы «Аль-Каиды» сосредоточены примерно в десяти милях к югу от Гардеза в восточной афганской провинции Пактия, в месте, называемом долиной Шахикот. Американские войска, перебрасываемые в Афганистан, также перехватывали разведсообщения, исходящие из Пактии, свидетельствующие об усилении там «Аль-Каиды», и вместе с операторами спецназа начали планировать операцию по уничтожению этих сил. Центральное командование ВС США снова настаивало на том, чтобы ее возглавило пуштунское ополчение, но, наказанный неудачей в Тора-Бора, штаб Фрэнкса на этот раз разрешил включить в операцию американскую пехоту, чтобы предотвратить бегство боевиков. Эти пехотные силы включали в себя по одному батальону из 10-й горнопехотной и 101-й воздушно-десантной дивизий, которые для целей предстоящей операции были объединены в 3-ю бригаду 101-й дивизии. (Названия дивизий вводили в заблуждение: 10-я горнопехотная была обычным соединением легкой пехоты, а 101-я являлась не воздушно-десантной, а десантно-штурмовой дивизией на вертолетах).
Подготовкой афганского ополчения занимались две оперативных отряда «А» из состава тактической группы армейского спецназа Джона Малхолланда. Операцией руководил генерал-майор Франклин «Бастер» Хагенбек, командир 10-й горной, но у него не было официальных полномочий командовать АФО или любыми другими подразделениями 11-й оперативной группы. Центральное командование допускало такой ситуативный подход к тому, что на тот момент могло бы быть крупнейшей битвой Соединенных Штатов в войне, по нескольким причинам.
Во-первых, после более чем двух месяцев отсутствия реальных боевых действий в Афганистане некоторые планировщики скептически отнеслись к информации о том, что в Шахикоте остались крупные силы «Аль-Каиды».
Во-вторых, СЕНТКОМ продолжал настаивать на том, чтобы инициативу брали на себя местные силы, даже если это ставило под угрозу общий успех операции.
В-третьих, Фрэнкс и Рамсфелд уже собирали силы для ожидаемого вторжения в Ирак, что означало «высушивание» боевых действий в Афганистане.
На протяжении января и февраля сотрудники всех тактических подразделений работали над планом, суть которого заключалась в том, что основные силы афганских ополченцев должны были войти в долину с юго-запада, в то время как американские пехотные роты должны были высадится с воздуха на ее северные и восточные склоны, чтобы не допустить отхода сил «Аль-Каиды», которые, как предполагалось, занимали кишлаки, расположенные на дне долины. Операция получила название «Анаконда». В феврале Блейбер перенес свою оперативную базу на конспиративное место в Гардезе. Оттуда он будет руководить одной из самых смелых операций специального назначения в истории ОКСО.
Перед тем, как отправить свои разведгруппы непосредственно в Шахикот, Блейберу хотелось провести «проверку концепции» разведывательной операции, чтобы еще больше определить искусство возможного, когда дело доходило до пеших прогулок по горам посреди афганской зимы. (Он был категорически против вывода разведывательных групп на вертолетах на том основании, что это слишком предсказуемо и сопряжено со очень высоким риском демаскировки операции). Между 20-м и 26-м февраля Блейбер отправил две разведгруппы «Дельты» для выполнения того, что он сам назвал «экологической разведкой». Группа «Индиа», в которую входило по одному оператору из роты B3 «Дельты» и 6-й команды, а также оперативник Армии Северной Вирджинии, подошла к Шахикоту с юга, пробираясь сквозь пронизывающий ветер и сильный снегопад, на расстояние 3-х километров от долины, прежде чем повернуть назад. Группа «Джульет», состоявшая из трех операторов роты B3, «морского котика» из Команды-6 и боевого диспетчера 24-й эскадрильи специальной тактики ВВС, исследовала северные подходы к долине в таких же тяжелых условиях, которые поставили бы в тупик менее опытных спецназовцев. Разведка окружающей среды показала, что большая высота и плохая погода на самом деле обеспечивали хорошо оснащенным операторам АФО преимущество: силы «Аль-Каиды» не ожидали, что американцы бросят вызов стихии и пройдут сквозь их позиции в подобных условиях, и сосредоточили свое внимание на транспортных маршрутах, ведущих к Шахикоту. Теперь события развивались стремительно.
День «Д» для проведения операции «Анаконда» был назначен на 28-е февраля. Блейбер знал, что ему нужно, чтобы его группы оказались на месте до начала атаки, взяв под визуальное наблюдение долину. Он также понимал, что, какими бы превосходными они ни были, две разведывательные группы, которые у него были, не обеспечат ему того охвата, которого он хотел достигнуть, поэтому убедил кэптена Джо Кернана, командира 6-й команды, выделить ему для проведения операции разведывательную группу из пяти человек с позывным «Мако-31». Из-за того, что по причине плохой погоды день «Д» был перенесен на второе марта, Блейбер начал выводить все три свои группы вечером 27-го февраля.
На этот раз пятеро операторов группы «Джульет» шли не на своих двоих. Они выехали на сверх-тихих вездеходах, оснащенных инфракрасными фарами и разнообразными навигационными средствами, приближаясь с севера к нужному наблюдательному пункту, располагавшемуся на восточной стороне хребта Шахикот. Поскольку перевалы, казавшиеся на аэрофотоснимках проходимыми, таковыми не оказались, они были вынуждены проехать в полночь через небольшой кишлак, гарнизон которого, предположительно, составлял не менее 100 боевиков «Аль-Каиды». Преодолев это препятствие, они оказались на минном поле, из которого им удалось выбраться, лишь проехав несколько сот метров на своих квадроциклах по 45-градусному открытому скальному склону. Продолжая свой путь, они поднимались по все более и более густому снегу, невидимые под безлунным ночным небом для боевиков, которых они засекли на двух огневых позициях с крупнокалиберными пулеметами, примерно в 4000 футах над собой. Наконец, преодолев за девять часов двенадцать километров, они оказались на своей позиции.
Группа «Индиа», которая для выполнения этой задачи состояла только из двух операторов «Дельты» и радиоразведчика «Армии Северной Вирджинии», выдвигалась пешком, но обнаружила, что это оказалось гораздо менее сложно, чем во время «экологической разведки». Пройдя семь километров, группа в 05.22 утра сообщила, что она тоже достигла своего наблюдательного пункта, расположенного в юго-западном углу долины. Группа «Мако-31», в состав которой входило три «морских котика», специалист флота по обезвреживанию взрывоопасных предметов и боевой диспетчер, на пути к своей позиции на пальцеобразном хребте, вдающемся в южную часть Шахикота, столкнулась с исключительно трудным переходом через 8000-футовые хребты в снегу по колено. Выдвижение оказалось настолько изматывающим, что группе пришлось с рассветом остановиться, чуть не дойдя до места расположения наблюдательного пункта, и отдохнуть, чтобы крайнюю тысячу метров пройти в следующую ночь. Тем не менее, к рассвету Блейбер смог вывести все три группы через оборонительные линии «Аль-Каиды» и расположить их в долине Шахикот и рядом с ней. Это был огромный успех, ценность которого станет еще очевиднее в течение последующих трех дней.
Сразу после рассвета 1-го марта два снайпера из «Мако-31» проползли 500 метров, чтобы проверить точное место, которое группа и Блейбер выбрали для их наблюдательного пункта. Бегло осматривая скалы, разведчики сделали поразительное открытие: «Аль-Каида» уже заняла эту позицию. Там стояла серо-зеленая палатка, в которой могло размещаться несколько человек, а в пятнадцати метрах от нее был установлен крупнокалиберный пулемет, направленный на узкий юго-восточный проход в долину, сквозь который через двадцать четыре часа должны были лететь нагруженные пехотой «Чинуки» и «Черные ястребы». Дальность была такая, что вражеский пулеметчик, которого наблюдали и фотографировали «морские котики», вряд ли мог промахнуться.
Рано утром следующего дня трое «морских котиков» из «Мако-31» незаметно подобрались к палатке на расстояние двадцати метров, намереваясь дождаться 05.30 утра — времени «Ч-1» до начала десантной операции — прежде чем уничтожить позиции «Аль-Каиды». Но когда в четыре часа утра появился боевик, заметивший их, игра началась. После того, как из палатки высыпало пятеро боевиков, «морские котики» открыли огонь, но две их винтовки заклинило, как только они сделали первые выстрелы. Третий спецназовец сдерживал противника, пока его коллеги быстро устранили задержки и возобновили огонь. Они успели уложить троих человек из палатки, прежде чем вызвали огонь из ганшипа AC-130, висевшего над головой, который и позаботился об остальных, выпустив несколько 105-мм снарядов. Остаток первого дня операции «Анаконда» для коалиционных сил прошел не так хорошо. Объединенная колонна афганского ополчения и армейского спецназа под названием «тактическая группа “Хаммер”» погрузилась в хаос после того, как один уоррент-офицер спецназа и два афганца погибли в результате «дружественного огня» того же AC-130, уничтожившего наблюдательный пункт «Аль-Каиды» на горе. Когда запланированная бомбардировка западного хребта долины не состоялась, и по ним открыли огонь вражеские минометы, атака тактической группы «Хаммер» застопорилась, не достигнув долины. Хотя и предполагалось, что пехота будет оказывать поддержку, десантно-штурмовая операция продолжилась согласно плану, однако, когда на дне долины высадились пехотные роты, они оказались под гораздо более сильным огнём с позиций «Аль-Каиды» на склонах гор, чем ожидалось.
Один из взводов 10-й горнопехотной дивизии, вместе с командными пунктами своей роты и батальона, бoльшую часть дня оказался прижат огнем в южной части долины. В те трудные часы присутствие групп АФО на высотах, скрытое от противника, стало основным фактором, не позволившим пехоте потерпеть поражение. Все вместе, разведгруппы дали Блейберу лучшее представление о поле боя, чем имел любой другой командир, и со своих позиций они могли наводить карающие удары с воздуха по позициям боевиков. На самом деле, Хагенбек уже был готов вывести свои войска из боя, когда по радио вмешался Блейбер и изменил его точку зрения, передав ему через офицера связи АФО в Баграме (это был не кто иной, как Джим Риз), что это «боевая возможность всей жизни», и он намеревается держать свои группы в Шахикоте, истребляя врага авиационными ударами до тех пор, пока там будет оставаться кого убивать.
Вместо того, чтобы полностью отойти из долины, Хагенбек вывел два подразделения, которые оказались скованы на юге и западе, и переместил другие взводы. Это кажется невероятным, но до этого момента с американской стороны не погиб ни один солдат, если не считать потерь спецназа от «дружественного огня». Но настоящая битва для АФО начала разворачиваться на следующее утро, когда в Гардез прибыла группа «морских котиков». Это были не сотрудники АФО, а операторы 6-й команды, отчаянно нуждавшиеся в действиях, которых они почти не видели с момента своего прибытия в страну. Вопреки возражениям Блейбера, Требон приказал ему вывести флотских спецназовцев той же ночью в Шахикот и как можно быстрее передать всю свою операцию АФО в долине под управление Команды-6. Эти приказы противоречили самой сути подхода Блейбера, который подчеркивал важность того, чтобы операторы перед выходом на операцию тщательно знакомились с окружающей средой.
Когда командир группы «морских котиков» немедленно установил отдельный канал связи со штабом 6-й команды в Баграме и 11-й оперативной группой в Масире, выключив Блейбера из цикла командования, управление наиболее успешной частью «Анаконды» начало ухудшаться. «Морские котики» хотели отправить группу на самую высокую точку, господствующую над Шахикотом, — вершину горы Такургар. Нарушив одно из основополагающих правил Блейбера, они собирались вывести группу той же ночью на «Чинуке». Слэб, командир группы, планировал высадится в другом месте и подняться на Такургар пешком, но из-за ряда задержек вывод осуществлялся намного позже, чем планировалось изначально. Ему было приказано занять позицию к рассвету, а времени подниматься на гору пешком и при этом уложиться в срок не оставалось, поэтому Слэб неохотно сообщил летчикам, чтобы они перебрасывали его группу прямиком на вершину горы. Когда они это сделали, то как и спецназовцы из группы «Мако-31», обнаружили, что враг уже там. В вертолет попало две гранаты от РПГ, повредив его электрическую и гидравлическую системы. Проявив необычайное мастерство, летчик сумел поднять поврежденный вертолет в воздух и пролететь на нем 7000 футов, прежде чем ему удалось посадить его на северной оконечности Шахикота. Но в возникшей суматохе, когда вертолет взлетал с горного пика, из его задней части выпрыгнул или выпал один из «морских котиков», старшина первого класса Нейл Робертс. Все штабы, пытавшиеся контролировать события в долине, окутал туман замешательства и недопонимания. Это стало неизбежным результатом раздвоенной системы управления, при которой старший американский офицер Хагенбек не имел никакого контроля над 11-й оперативной группой. Требон, посетивший пункт управления Команды-6 в Баграме, усугубил проблему, забрав управление на себя от Блейбера и Риза, которые были лучше осведомлены о ситуации в Шахикоте, чем все остальные офицеры.
В результате, хотя боевики «Аль-Каиды» и убили Робертса примерно через девяносто минут после того, как он приземлился среди них, спустя почти полчаса после этого события другой «Чинук» тактической группы «Коричневая» вернул группу Слэба на вершину Такургара в доблестной, но тщетной попытке спасти своего товарища. Вертолет встретил огненный шторм. Он смог высадить «морских котиков» и уйти, но спецназовцы очутились на вершине холодной горы в адской ночной перестрелке, уступая в численности и вооружении своему противнику. Двое были тяжело ранены, а техник-сержант 24-й эскадрильи специальной тактики Джон Чепмен, похоже, погиб.
То, что произошло дальше, вызвало такой раскол между подразделениями ОКСО, что на его устранение ушли годы. «Морские котики» находились под шквальным огнем и не имели времени на исчерпывающую проверку, и тот факт, что Чепмен не двигался и не подавал никаких признаков жизни, убедил их в том, что он мертв. Осознав, что они откусили больше, чем могли проглотить, спецназовцы перебрались через край вершины горы и соскользнули вниз по крутому склону Такургара.
Между тем, сбитый с толку штаб 11-й оперативной группы в Масире приказал выступить силам быстрого реагирования — 1-му взводу роты «А» 1-го батальона рейнджеров во главе с капитаном Нейтом Селфом. Но ни ему, ни летному экипажу, никто не сообщил, что они вылетают на хорошо защищенную позицию противника, где два предыдущих вертолета попали под шквальный огонь, на вершину горы, которую «морские котики» уже покинули. На вершине, между человеком в бункере и двумя другими бойцами, маневрировавшими против него, шла ожесточенная перестрелка. Человек, сидевший в бункере, убил одного метким выстрелом, но сам был застрелен вторым.
Как бы то ни было, через сорок пять секунд после того, как сопротивление бойцов в бункере было окончательно подавлено, над вершиной горы завис «Чинук» с Нейтом Селфом и половиной его людей. Прибыли силы быстрого реагирования. Находясь внизу на склоне горы, Слэб видел приближающийся «Чинук», и отчаянно пытался поднять вертолет выше с помощью своей радиостанции (единственной из всей его группы, в батарее у которой все еще оставался какой-то заряд), но силы быстрого реагирования использовали другую частоту, чем та, на которую была настроена его рация. Он лихорадочно перешел на новую частоту, но было уже поздно. В тот момент, когда «Чинук» включил посадочные огни, чтобы приземлиться, «Аль-Каида» встретила его интенсивной стрельбой, убив командира экипажа и рейнджера, ранив второго летчика и еще одного члена экипажа. Вертолет с грохотом приземлился, рампа опустилась, и рейнджеры рванули прочь, угодив прямо под град пуль. Еще двое упали и погибли мгновенно, пока остальные искали места, где можно было укрыться и открыть ответный огонь.
В течение следующих нескольких часов на заснеженной вершине горы бушевал бой, тогда как сотрудники 11-й оперативной группы на Масире все пытались выяснить, что происходит. Впервые в боевой практике, вооруженный беспилотный летательный аппарат «Хищник», принадлежащий ЦРУ, использовался в качестве непосредственной авиационной поддержки наземных войск, поразив проблемный бункер «Аль-Каиды» ракетой «Хеллфайр». Небольшая группа рейнджеров, летчиков и других военнослужащих ВВС храбро сражалась, неуклонно одерживая верх над боевиками. Когда пешком прибыла вторая половина сил быстрого реагирования, приземлившаяся ниже по склону горы, рейнджеры атаковали и зачистили вершину Такургара, не понеся дальнейших потерь. Но прежде чем Селф смог организовать медицинскую эвакуацию своих раненых, «Аль-Каида» контратаковала с соседнего хребта, отделенного от пика седловиной. В результате этой атаки были тяжело ранены еще двое американцев: медик 160-го полка и парашютист-спасатель ВВС. Бомбардировки бесконечной череды самолетов подавили контратаку, но Требон при поддержке Дейли, который следил за операцией из штаб-квартиры ОКСО на авиабазе Поуп, отказался отправлять медицинский вертолет, чтобы вытащить раненых до наступления темноты. За это время скончался старший сержант Джейсон Каннингем, парашютист-спасатель, раненный в результате вражеской контратаки.
Операция «Анаконда» официально продлится еще две недели, но бой на Такургаре станет последним тяжелым боестолкновением.
Операция послужила предупреждением об опасности чрезмерной зависимости от технологий. Системы видовой разведки не смогли обнаружить многие позиции «Аль-Каиды», в том числе на Такургаре, а системы связи неоднократно отказывали в самые неподходящие моменты.
Для другого задания, стоящего перед ОКСО — поиска легендарного иракского оружия массового поражения — Дейли предпочел оставить свои силы в Араре и начать оттуда вертолетные рейды. Блейбер, что и неудивительно, с этим не согласился. Как и в случае с Афганистаном, офицер «Дельты» выступал за то, чтобы направить силы в Ирак для «развития ситуации», но Дейли и его более осторожные сотрудники отмахнулись от этого предложения.
Опасаясь риска, который повлекла бы за собой отправка рейдовых сил в Ирак, они не были заинтересованы в отправке небольшой, легковооруженной и легкобронированной тактической группы в обширную западную пустыню Ирака. Они напомнили операторам «Дельты», жаждущим отправиться в Ирак, о случае с «Браво два ноль», — патрулем британской САС из восьми человек во время «Бури в пустыне», который был обнаружен, что привело к гибели трех и захвату в плен четырех других спецназовцев. Для «Дельты» позиция Дейли была проста: вы не можете действовать в тылу врага. Блейбер же считал, что Дейли и его нервные сотрудники переоценивают риски.
«Парни, вы снова ведете войну прошлого», — заявил им офицер «Дельты» на совещании в Араре, после чего перечислил пять средств ведения войны, имеющихся в распоряжении отряда, которых не было в 1991 году: высокоточные боеприпасы в виде переносного противотанкового комплекса «Джавелин», позволяющего операторам поражать танки с дальнего расстояния, и «джидамов» — «умных» бомб, сбрасываемых с самолетов; небольшие беспилотные летательные аппараты, которые рейдовая группа могла запускать для проверки впереди лежащих участков местности на предмет наличия опасности; новые, высокомобильные грузовики, перевозящие генераторы и большое количество топлива; обученные собаки (с кондиционированными питомниками) для обеспечения безопасности периметра; и группы допроса на поле боя для быстрого получения оперативных разведданных. Все вместе эти средства «меняли ход игры», заявил он сотрудникам штаба. Люди Блейбера знали это, и операторам не терпелось побродить по западному Ираку. «Мы спрашивали, просили и умоляли снова, только чтобы попасть туда», — рассказывал источник в «Дельте».
Дейли бросил Блейберу кость и разрешил ему отправить через границу небольшую тактическую группу, сформированную на основе эскадрона «С» Коултрупа, в рамках общей задачи по поиску «Скадов», которую Центральное командование поручило выполнять 5-й Группе спецназа, обосновавшейся на иорданской авиабазе Принц Хасан, также известной как H-5.
Дейли дал Блейберу четкие указания: «У вас одна задача: найти “Скады”». (Поскольку «Скады» могли использоваться для запуска химических боеголовок, американские военные часто использовали это слово для обозначения не только ракет, но и всей программы Саддама по созданию ОМП). Но у Блейбера и его коллег были другие идеи. Приказ исполняющего обязанности командира «Дельты» Коултрупу был классическим для Блейбера: «Развивайте ситуацию!»
Несмотря на то, что Дейли ожидал, что «Дельта» ограничится прочесыванием ракетных площадок в западной пустыне, Блейбер ориентировал силы Коултрупа на то, что они пройдут весь путь до Багдада. «Так что это была секретная операция, но секретная от наших собственных людей, потому что мы знали, что не собираемся искать ОМП и не собираемся искать “Скады”», — рассказывал источник в «Дельте».
Новая технология связи могла бы уменьшить их уязвимость, сказал он другим командирам. Отметив, что все они имеют спутниковые телефоны «Иридиум», Блейбер предложил им вбить номера друг друга в память для быстрого набора. Если одна группа подвергнется нападению, ее командир должен будет немедленно отправить сообщение со словом «бейсбол» остальным, которые слетятся на место, тем самым снизив риск того, что небольшие подразделения будут действовать в пустыне независимо друг от друга.
В безлунную ночь 19-го марта летчики тактической группы «Коричневая» произвели первые выстрелы в войне против Ирака. Их целями были десятки небольших зданий, известных как посты визуального наблюдения, с которых иракские войска вели наблюдение за западной и южной границами с Иорданией, Саудовской Аравией и Кувейтом. Вылетев из Арара, пара «Черных ястребов» в ударном варианте направилась на северо-запад, чтобы уничтожить посты на границе с Иорданией, а десять «Маленьких птичек» — восемь ударных AH-6 и два многоцелевых MH-6 — полетели на север и северо-восток, чтобы уничтожить посты вдоль границы с Саудовской Аравией. «Птички» были разделены на группы под названием «Черная стая». Согласно тактике, разработанной в предыдущем году во время учений на американском юго-западе и в Форт-Ноксе, в штате Кентукки, каждый вертолет MH-6 объединялся с четырьмя вертолетами AH-6, разделенными на две пары. При приближении к границе группа расходилась попарно, одна пара переходила в режим ожидания, а вторая атаковала пограничные посты с помощью MH-6, который обнаруживал цели с помощью инфракрасной станции переднего обзора (FLIR)85 и использовал лазерный целеуказатель для их подсветки для ударных «бортов». (После возвращения из Афганистана системами FLIR были оснащены все «Маленькие птички», но экипажи AH-6 сняли их, чтобы иметь возможность нести больше боеприпасов). Как только первая пара AH-6 расстреливала весь свой боезапас, за дело бралась вторая пара. Эта тактика была разновидностью тактики, использовавшейся в операции «Исходный шанс» (1987 год) против иранцев в Персидском заливе, но с одним важным отличием: каждая группа «Птичек» могла вызвать пару штурмовиков ВВС A-10 «Тандерболт-2» (более известных как «Бородавочники») для поражения более крупных целей ракетами «Мэйверик» и огнем 30-мм пушек. Правила ведения боевых действий позволяли летчикам поражать любого иракца, имеющего оружие.
В то время как ударные «Черные ястребы» и «Маленькие птички» систематически уничтожали посты визуального наблюдения, а на Багдад падали первые бомбы, колонна из семнадцати машин из Арара пробила брешь в сорокафутовом валу, обозначавшем границу, и вошла на территорию Ирака, став первым наземным подразделением США, сделавшим это. В пятнадцати «Пинцгауэрах» и двух внедорожниках (включенных в колонну из-за их малозаметности) находилось около семидесяти пяти человек, включая весь эскадрон «С» «Дельты» под командованием Коултрупа.
Перед самым вторжением один американский разведчик — бывший оператор «Дельты», до сих пор работавший на подразделение, — сел в иорданском Аммане в черный внедорожник и начал пятнадцатичасовую поездку в Багдад, где он станет единственным нелегальным агентом ОКСО под прикрытием во вражеской столице. Агент родился и вырос в Восточной Европе, у него были высокие славянские скулы и глаза, которые превращались в щелочки, когда он улыбался. В Соединенные Штаты он переехал подростком, в 1970-х годах пошел в армию, а затем был отобран в «Дельту», достаточно рано, чтобы принять участие в операции «Орлиный коготь». Оператор, служивший с ним в начале 1980-х годов, вспоминал «веселого, общительного парня» с сильным акцентом.
«Он был весь такой восточноевропейский, — рассказывал оператор. — Немного сутулился, не был по-настоящему подтянутым. Но он бегал — и бегал быстро». Восточноевропеец прослужил в подразделении до 1980-х годов, а в начале 1990-х годов перешел в Группу оперативной поддержки, чтобы затем исчезнуть в отделе подготовки, оценки и оперативных исследований (TEOR), куда уходили старые сержанты, когда они больше не хотели мириться с трудностями службы в боевом эскадроне.
В какой-то момент восточноевропеец покинул армию и стал агентом-оперативником под неофициальным прикрытием (АНП) — разведчиком-нелегалом, работающим не под официальным легендированным прикрытием как государственный служащий США (в данном случае восточноевропеец выдавал себя за бизнесмена).
У восточноевропейца в «Дельте» был свой куратор, армейский майор, но бывший оперативник отряда также имел право самостоятельно вербовать агентов и ставить им задачи. «Бизнесмены и военные — вот с кем он общался, — сообщил старший офицер ОКСО. — Он был достаточно подготовлен, чтобы вступать в контакт с людьми, передавать им секретные сообщения» и обучать их основам шпионского ремесла, например, как работать с тайниками и пользоваться простыми камерами, которые он им передавал. По словам офицера, восточноевропеец никогда не раскрывал своего американского происхождения, даже при вербовке своих источников. Его агенты так и не поняли, что их завербовал американец.
Когда Соединенные Штаты вторглись в Ирак, восточноевропейцу было уже за пятьдесят, но его родная страна помогла обеспечить прикрытие и даже предоставила ему доступ в свое посольство в Багдаде. «В 2001-2002 годах это была необычайная программа», — сказал старший офицер ОКСО. Тем не менее, восточноевропеец был одним из примерно семи или восьми оперативников, действовавших без официального прикрытия, с которыми ОКСО и его подразделения специальных задач работали в первые годы после терактов 11-го сентября. Как сообщил офицер, в их число входили, по крайней мере, два агента, которые отправились в Иран; восточноевропеец, задачи которого «в основном были направлены на… поиск возможностей для вербовки [источников] в иранских вооруженных силах», и гражданин США иранского происхождения, работавший на «Армию Северной Вирджинии».
Теперь восточноевропейцу предстояло выполнить одно из самых опасных заданий. В своей долгой поездке из Аммана в Багдад он был не одинок, но, как сказал старший офицер ОКСО, он ехал «с попутчиками поневоле». Другими словами, они не знали, что автомобиль, в котором они передвигались, не был обычным внедорожником. Агентство национальной безопасности оснастило его множеством скрытых приемников, которые техники Агентства могли дистанционно настраивать на прослушивание траффика сотовых телефонов и радиосетей УКВ радиостанций. Это, в свою очередь, позволяло АНБ сосредоточиться на конкретных источниках радиоизлучения.
Когда они добрались до Багдада, восточноевропеец припарковал машину рядом со штаб-квартирой иракской разведки и оставили ее там. Поскольку радиоприемники, скрытые в автомобиле, могли собирать данные с гораздо большей чувствительностью, чем спутники или авиационные средства радиотехнической разведки, АНБ использовало их для настройки других датчиков. Кроме того, приемники могли охватывать бoльшую часть радиочастотного спектра в самом Багдаде и передавать его обратно для расшифровки в штаб-квартиру АНБ в Форт-Миде, в штате Мэриленд. «В 2003 году мы отчаянно нуждались в информации об образе мышления и замыслах иракского руководства», — рассказывал старший офицер ОКСО. Была надежда, что, например, приемники позволят АНБ выяснить, какими частотами пользуются личные охранники высокопоставленных чиновников иракского правительства.
«Всякий раз, когда надо было установить, что личный охранник Саддама Хусейна ездит по Багдаду, то это был один из способов это осуществить», — добавил он. По его словам, «иракцы плохо разбираются в оперативной маскировке» и часто годами не меняют свои частоты. Но хотя восточноевропеец успешно разместил машину, и техническая часть операции сработала, офицер ОКСО не припоминает, чтобы эта операция принесла «много информации». «Это была не совсем наша операция, — сообщил он. — Мы были просто парнями из службы доставки». После закладки машины, второй задачей восточноевропейца в Багдаде было выяснить и передать местонахождение Саддама для нанесения американских авиаударов. В нескольких случаях он совершал то, что бывший сотрудник Пентагона, занимавшийся специальными операциями, назвал «прохаживание с GPS»: прогуливался по Багдаду, надев устройство слежения Глобальной системы позиционирования, и нажимал кнопку, которая передавала его точные координаты через спутник, когда он проходил мимо потенциальной цели. Такие операции были сопряжены с огромным риском, причем не только со стороны иракских служб безопасности в случае демаскировки агента, но и с точки зрения непосредственно бомбардировок. Для его защиты требовалось тщательное, с точностью до минуты, планирование авиационных ударов. Один из них был нанесен на основе предоставленных им разведданных, но Саддама в указанном месте не оказалось.
Усилия восточноевропейца оказались в основном напрасными. «Он не завербовал ни одного источника, который бы ему сообщил о местонахождении Саддама», — заявил старший офицер ОКСО. Источник в «Дельте» сказал, что европейское происхождение агента не слишком помогло. «Было бы лучше, если бы он был американцем арабского происхождения, потому что независимо от того, в каком посольстве ты работаешь, если ты не иракец, то ходить по улицам в те дни было смертным приговором», — сказал он, добавив, что агент смог предоставить командирам тактических групп ОКСО не более чем «экологическую информацию», т.е. общую информацию о том, что их может ожидать в Багдаде. Как только американские войска заняли Багдад, восточноевропеец отправился обратно в Амман.
Во время проведения засады 23-го марта в Насирии против небольшой, заблудившейся колонны 507-й роты материально-технического обеспечения, иракские силы захватили в плен шесть американских солдат (еще одиннадцать погибло в бою). Одним из шести пленных была рядовая первого класса Джессика Линч, девятнадцатилетняя девушка из Западной Вирджинии. Иракцы держали ее отдельно от остальных. В конце марта иракский адвокат сообщил бойцам морской пехоты и группе специального назначения сухопутных войск, находившихся в Насирии, что Линч держат в главном госпитале города, где его жена работает медсестрой. Как только адвокат представил фотографии, подтверждающие это, 20-я оперативная группа приступила к разработке плана спасения. На авиабазе Таллил, примерно в двенадцати милях к юго-западу от Насирии, был создан объединенный оперативный центр. Оперативная группа ожидала тяжелого боя, поскольку в подвале больницы находился штаб местного ополчения ...
Общая численность спасательных сил должна была составить 488 человек. Операцией руководили два полковника рейнджеров: Фрэнк Кирни, оперативный офицер ОКСО, который отвечал за планирование спасательной операции, и Джо Вотел, командир полка, который руководил проведением операции. Ведущую роль играла «Золотая» группа 6-й команды «морских котиков». Оперативная группа убедила иракского адвоката вернуться в госпиталь и скрытно заснять маршрут от главной входной двери учреждения по лестнице до палаты Линч. Он вернул пленку морским пехотинцам, которые передали ее в 20-ю оперативную группу. «Морские котики», которым было поручено пройти прямо к ее палате, внимательно изучили видеозапись, чтобы знать каждый шаг, который им придется сделать, войдя в больницу.
В час ночи 1-го апреля началась первая фаза спасательной операции: морские пехотинцы начали отвлекающую атаку к югу от реки Евфрат, которая рассекает Насирию (госпиталь находился на северном берегу реки). Морпехи также отключили в городе электричество, быстро включились генераторы госпиталя, благодаря чему здание стало хорошо видно в окружающей темноте. Затем прилетели штурмовые силы. Сначала прибыли четыре «Маленьких птички», которые сопротивления иракцев не встретили, но столкнулись с многочисленным дружественным огнем со стороны морских пехотинцев. Затем, внутри больничного комплекса, прямо перед главной дверью, приземлилась пара MH-6 с шестью штурмовиками «Золотой» группы в каждом, сидевшими по трое на каждой направляющей. Штурмовики ворвались в госпиталь с одной мыслью: добраться до палаты Линч, пока ей не причинили вреда. «Черный ястреб» MH-60K высадил на крыше снайперов «Золотой» группы, а второй вертолет приземлился с медицинской бригадой. Вертолетов тактической группы «Коричневая» для выполнения всех задач не хватало, поэтому рейнджеров 2-го батальона, усиленного ротой «А» 1-го батальона, которые должны были изолировать и обеспечить охранение объекта операции, перебросили вертолеты морской пехоты CH-46 «Си Найт». Морские пехотинцы высадили рейнджеров на некотором расстоянии от госпиталя, заставив их добираться до своих позиций пешком, — они прозвали это «могадишской милей», имея в виду изнурительный марш-бросок рейнджеров и операторов «Дельты» в конце октябрьского сражения 1993 года в Сомали. С севера приближались Объединенные наземные штурмовые силы, включавшие операторов «Золотой» группы на шестиколесных бронемашинах «Пандур», многоцелевые машины GMV рейнджеров, и танки морской пехоты. Над головой кружил ганшип AC-130.
Ожидаемого сопротивления не последовало, поскольку незадолго до начала рейда федаины покинули свои позиции. Но операторы Команды-6 этого не знали, и предпочли не рисковать. Когда они ворвались в палату Линч, она закричала от испуга, потому что «морские котики» с помощью дробовиков сбивали замки с других дверей в коридоре, чтобы убедиться, что за ними не прячутся иракские ополченцы. «Она испугалась, потому что решила, что мы пришли убить ее», — рассказывал оператор Команды-6. Чтобы успокоить ее, командир подразделения «морских котиков» снял с себя нашивку на липучке «Велкро» с флагом США и отдал ей. «Мы американцы, — произнес он. — Мы здесь, чтобы отвезти вас домой». Когда штурмовики передали по рации кодовое слово, означавшее, что они нашли Линч целой и невредимой, в ООЦ раздались радостные крики. Операторы быстро пересадили Линч в ожидавший ее «Черный ястреб», который доставил ее прямо в Таллил, откуда самолетом отвезли ее в Кувейт.
Спецназовцев, вернувшихся в госпиталь, медработники провели в морг, где они обнаружили тела двух менее удачливых коллег рядовой Линч. Местные жители сказали, что еще больше американцев похоронено в неглубоких могилах на футбольном поле рядом с госпиталем. Рейнджеры провели расследование и выяснили, что это правда. «По сути, их просто закидали грязью, конечности все еще торчали из земли», — сказал один из сотрудников 20-й оперативной группы. Не имея лопат, рейнджерам пришлось раскапывать трупы руками, что значительно затянуло операцию. К рассвету они обнаружили в общей сложности девять трупов, все из них оказались жертвами засады против 507-й роты МТО. (Остальных пленных морские пехотинцы спасли 13-го апреля в Самарре). Погрузив тела на свои машины, военнослужащие вернулись в Таллил. «С операции рейнджеры вернулись просто прибитыми, — рассказывал один из планировщиков. — Этот случай для них оказался очень тяжелым».
Еще в октябре 2003 года Скотти Миллер, ныне заместитель командира «Дельты», пришел к выводу, что продолжающееся насилие представляет собой не предсмертные муки прежнего режима, а новое, упорное повстанческое движение. Также вскоре стало ясно, что это восстание, хотя и коренится в недовольстве суннитского населения Ирака, подпитывается из-за рубежа. Сотрудники оперативной группы заметили, что все бoльшее число задержанных, которых они брали на «адресах», являлись не иракцами, а иностранными боевиками-исламистами, проникающими в Ирак через сирийскую границу. Чтобы отслеживать этот поток, к концу 2003 года подразделение операций передовых сил оперативной группы ОКСО создала базу в западном Ираке. По мере того, как аналитики оперативной группы изучали все имеющиеся данные, все время всплывало одно и то же имя: Абу Мусаб аз-Заркави.
Новичок в мире исламского терроризма, тридцатисемилетний Заркави руководил тренировочным лагерем боевиков в Афганистане и теперь стремился сделать себе имя в Ираке, возглавив группировку под названием «Джамаат ат-Таухид аль-Джихад» («Организация единобожия и джихада»). К осени 2003 года майор Уэйн Барефут, заместитель начальника разведки «Дельты», определил Заркави как ключевую фигуру противника. Еще до конца года он сообщил Маккристалу, что Заркави не только находится в Ираке, но и создает в стране повстанческую сеть. Маккристал взял Барефута с собой в Эр-Рияд (Саудовская Аравия), чтобы тот доложил о своих выводах директору ЦРУ Джорджу Тенету. Если рассматривать в ретроспективе, то осознание того факта, что в Ираке пустило корни исламистское повстанческое движение, кажется выводом предрешенным, но на тот момент это чувство не охватило одновременно все уровни Командования.
По признанию одного из источников в «Дельте», многие сотрудники оперативной группы, как и остальные американские военные в Ираке, поначалу воспринимали войну, которую вела группа Заркави, ставшей вскоре известной как «Аль-Каида в Ираке», за баасистское «саддамовское повстанческое движение». «Это действительно оказалась [“Аль-Каида” в Ираке], — сказал он. — Чтобы выяснить это, нам потребовалось немного времени, но как только мы это сделали, вот тогда все и понеслось».
Появился новый враг, более способный и гораздо более опасный, чем любой из приспешников Саддама Хусейна: Абу Мусаб аз-Заркави. В январе «Заркави стал нашим основным объектом внимания», — писал Маккристал. Группа Заркави обосновалась в Фаллудже, религиозно-консервативном городе с населением в 285 тысяч человек, суннитском центре провинции Анбар, расположенном в тридцати милях к западу от Багдада. До марта 2004 года город входил в зону ответственности 82-й воздушно-десантной дивизии, когда ее в качестве обычных сил, ответственных за город, сменила «осухопученная» 1-я дивизия морской пехоты. Но ни у одного из подразделений не хватало людей, чтобы сдерживать активность повстанцев в Фаллудже, которая превратилась для американских войск в запретную зону.
... оперативники в течение марта продолжали проводить частые вылазки в Фаллуджу и Рамади, охотясь за Заркави и его полевыми командирами. Двадцать четвертого марта у них возникли проблемы, когда повстанцы устроили засаду на моторизованный патруль «Дельты» за городом. Операторы были вынуждены укрыться за своими машинами, завязалась перестрелка, о жестокости которой можно судить по тому факту, что одному из задержанных каким-то образом удалось сбежать. Прежде, чем спецназовцы смогли отойти, двое военнослужащих было ранено. Менее чем через неделю произошло событие, которое навсегда закрепило слово «Фаллуджа» в сознании американцев, — повстанцы устроили засаду на четырех сотрудников частной военной компании «Блэкуотер», ехавших через город, убили всех четверых и подвесили два трупа к мосту через Евфрат. Этот инцидент напомнил битву за Могадишо 1993 года, когда сомалийцы таскали по улицам тела погибших солдат тактической группы.
Четыре батальона морской пехоты начали прочесывать Фаллуджу, но те же политические силы, которые толкали Мэттиса в атаку до того, как он успел подготовиться, резко сдали назад после того, как арабские СМИ сообщили, что на начальных этапах штурма погибли сотни мирных жителей. По совету Пола Бремера, главы Временной коалиционной администрации, президент Буш решил, что наступление нужно остановить, и 9-го апреля Абизейд отдал Мэттису соответствующий приказ.
В конце апреля передышка морских пехотинцев в Фаллудже превратилась в отвод войск на окраины города. Хотя на смену им пришли наспех сколоченные местные силы безопасности под названием «Бригада Фаллуджи», реальность была такова, что город контролировали люди Заркави.
... до 11-го сентября 2001 года ОКСО готовилось к проведению настолько краткосрочных операций, что личный состав Командования не привык иметь собственных пленных и задержанных, не говоря уже об ответственности за получение от них оперативных разведданных. Это усугублялось тем, что, как и во всех правительственных структурах США, в ОКСО было очень мало обученных следователей, и почти никто из них не владел арабским языком. Чтобы оградить себя от ряда расследований в отношении обращения американских военных с заключенными, Командование воспользовалось своим коконом секретности, неоднократно отказывая следователям, добивавшимся доступа на Кэмп-Нама и на другие объекты оперативной группы.
Однако по указанию Маккристала заместитель командующего ОКСО бригадный генерал ВВС Дэвид Скотт провел в Наме засекреченную проверку царивших там порядков, в результате которой более сорока сотрудников оперативной группы были подвергнуты административному взысканию, а полковник, командовавший в то время базой, поплатился карьерой. На Наме было сосредоточено основное внимание СМИ, но жестокое обращение с заключенными происходило и на более мелких объектах, где сотрудники оперативной группы держали пленников в течение нескольких дней, прежде чем отправить их на базу. Как показал инцидент с электрошокером, это было особенно характерно для пункта обеспечения «Фернандес» в «зеленой зоне» Багдада.
База «Фернандес» функционировала как пункт управления и являлась основным пунктом временной дислокации каждого эскадрона «Дельты», прибывавшего на службу в Ирак. Там имелось два этажа. На верхнем этаже располагался пункт управления и спальные помещения, где каждая штурмовая группа из шести-восьми операторов занимала одну комнату. Нижний этаж — который спецназовцы иногда называли подвалом — был разделен на комнаты для допросов и помещение, переоборудованное под изолятор временного содержания. Со слов одного из источников в отряде «Дельта», они были подготовлены во время одной из первых багдадских командировок эскадрона «А». Размеры комнаты для задержанных источник оценивал как двенадцать на двенадцать футов. По его словам, вдоль ее стен инженеры оборудовали около двадцати «стоек», которые не позволяли заключенному физически расслабиться — «так что парень не мог сесть на корточки, он не мог спать, все, что вы могли делать — это стоять». Это описание было подтверждено другим сотрудником «Дельты».
Первый из источников в «Дельте» сообщил, что под давлением командования, требовавшего немедленно получить разведывательную информацию от задержанных в подвале, операторы отряда регулярно прибегали к издевательствам над ними. Обученные следователи или сотрудники разведки при этом присутствовали редко, зачастую их не было вовсе. «Мы можем переговорить с парнем из разведки, он дает нам опросник из двадцати вопросов, а потом мы спускаемся туда и, сука, получаем от [задержанного] нужные [ответы]», — сказал он. Второй источник из отряда сообщил, что одним из основных факторов злоупотреблений была неспособность направить обученных следователей на самые низовые уровни.
В конце июля, после начала передислокации в Балад, Маккристал провел в Брэгге совещание командного состава. Совещание, на котором присутствовали старшие офицеры штаба и командиры подразделений и частей ОКСО, стало для Маккристала возможностью обозначить направление, в котором он был намерен вести своих подчиненных. Оно заключалось в отказе от проведения крупномасштабных операций, которые так долго доминировали в мышлении Командования. Вместо этого новый командующий хотел расширить возможности для проведения операций на левой стороне спектра, т.е. небольших, совершенно тайных миссий, оставив на его правой стороне крупномасштабные боевые действия в стиле совместных учений по боеготовности. Как рассказал источник, знакомый с ходом совещания, Маккристал хотел действовать «еще более тайно, еще быстрее, и меньшими силами». В связи с этим он высказал предпочтение в пользу небольших специализированных формирований, предназначенных для проведения таких операций, и новой парадигмы совместной боевой подготовки, в рамках которой подразделения ОКСО тренировались бы вместе по конкретным задачам, но без масштабных совместных учений. В этом контексте командующий объявил о своем намерении пересмотреть «внутреннюю роль» всех подразделений Командования на всех уровнях. Кроме того, он не оставил у подчиненных сомнений в том, где именно они находятся в затянувшейся войне, — Командование, заявил он им, теперь является «главным инструментом» государства в «войне с террором».
Объединенный оперативный центр, который Маккристал оборудовал в одном из углов на территории авиабазы Балад, стал физическим воплощением его настойчивого стремления к сетевой, горизонтальной управленческой структуре, в которой различные органы и службы обмениваются информацией друг с другом, а не хранят ее в своих собственных «закромах». Оперативный центр располагался в массивном бетонном ангаре, построенном еще во времена Саддама, и имевшем форму раковины моллюска, с одной стороны которого находился контрольно-пропускной пункт, а с другой располагались кабинеты Маккристала и других высокопоставленных лиц. Между ними, разделенные фанерной стеной, находились две большие комнаты, которые служили пунктами управления — нервными центрами для оперативной группы в Ираке и для подразделений ОКСО во всем остальном мире. В центре каждой из них, в виде прямоугольной «подковы», стояли столы, обращенные к стене с плоскими видеоэкранами, а позади и по бокам от руководителей и старших офицеров штаба, занимавших «подкову», рядами располагались рабочие места. В пункте управления оперативной группы в Ираке «подковой» рассаживались командир оперативной группы — обычно это был командир «Дельты» — и его подчиненные. Ряды за ними занимали еще около шестидесяти оперативных офицеров, аналитиков разведки и офицеров по связи и координации из других командований. Космический, высокотехнологичный вид ООЦ вызывал ассоциации с научной фантастикой.
«Мы называли его “Звездный крейсер ‘Галактика’”», — сказал один из офицеров, который провел несколько командировок в составе оперативной группы в Ираке. Другие называли его «Звездой смерти». По оценкам офицера, в ООЦ было от тридцати до пятидесяти индивидуальных рабочих мест, все они были обращены к девяти «чудовищным по размерам телевизионным экранам… наверно, шестидесятидюймовым телевизорам, расположенным квадратами». На каждый экран выводилась определенная часть информации. На одном мог быть список задач на день, на другом — данные с самолета «Птичий глаз» эскадрильи «Эхо», висящего над местом продолжающегося штурма, на третьем — видео с другого разведывательного средства и так далее.
«Внезапно что-то начинало происходить с объектом, и люди сосредотачивались на этом экране», — рассказывал офицер. Сотрудники называли это «убийственным телевидением». По соседству, в глобальном пункте управления Маккристала, который назывался «Ситуационной комнатой», за центральным столом сидел сам командующий ОКСО — или, в его отсутствие, один из двух его заместителей — вместе с главным сержант-майором, начальниками разведывательного и оперативного отделов с одной стороны и представителями других ведомств и оперативной группы в Ираке с другой. [2] Джон Абизейд, который десять лет назад в 82-й воздушно-десантной дивизии был командиром бригады, в которой Маккристал командовал батальоном, горячо поддерживал желание командующего ОКСО превратить свое Командование в «сеть». Однако, как признавал сам Маккристал, другие, которых он должен был убедить принять эту концепцию, особенно в разведывательном сообществе, согласились не сразу, но он продолжал действовать, надеясь, что по мере того, как оперативная группа будет добиваться результатов, руководители других ведомств захотят воспользоваться ее успехом. Чтобы ускорить этот процесс, он превратил весь ООЦ в объект по сбору и обработке секретной информации (или СКИФ), чтобы люди из разных организаций и оперативных групп могли быстро и открыто обмениваться совершенно секретными данными — полный переворот в менталитете, который традиционно доминировал в структурах Сил специальных операций и разведки. Маккристал или один из двух его заместителей в чине бригадного генерала находились в Ираке постоянно, но с осени 2003 года повседневная ответственность за управление оперативной группой ОКСО в этой стране была возложена на «Дельту». (Сфокусировав отряд на Ираке, оперативную группу ОКСО в Афганистане Маккристал передал под поочередное управление 6-й команды и полка рейнджеров).
Маккристал руководил глобальным предприятием, но уделив время и ресурсы для операции «Зимний удар» в Афганистане, в последующем он решил отдать приоритет кампании против «Аль-Каиды» в Ираке. «Ситуация в Ираке действительно накалялась, — сообщал старший офицер штаба ОКСО. — Мы перенесли сюда основные усилия». Создав свой современный оперативный центр в Баладе, оценив стоящие перед ним задачи и оценив людей, находящихся у него в подчинении, к осени 2004 года Маккристал подготовил все необходимое как для реализации своей амбициозной программы трансформации ОКСО, так и для того, чтобы направить свою зарождающуюся сеть против иракской «Аль-Каиды». Как сказал один из штабных офицеров, «именно тогда ОКСО стало Командованием на стероидах».
Когда Флинн возглавил разведку ОКСО, разведывательные возможности Командования находились на пороге квантового скачка вперед. Эта революция являлась необходимым шагом в реализации замысла Маккристала. Для того чтобы оперативная группа смогла проникнуть в цикл принятия решений «Аль-Каиды» в Ираке, ей необходимо было резко увеличить как объем получаемых из всех источников сведений, так и скорость, с которой она обрабатывала эту информацию и превращала ее в оперативные разведданные. Это, в свою очередь, требовало усовершенствования методов получения и обработки различных видов разведывательной информации, например, данных видовой и радиоэлектронной разведки. Однако, не имея в начале 2004 года, когда Маккристал перенацелил оперативную группу на борьбу с Заркави, доступа к значительным объемам ни того, ни другого, в отряде «Дельта» сделали основным приоритетом ведение агентурно-оперативной разведки.
В условиях отсутствия эффективной иракской разведывательной службы отряд создал свою собственную. Для проведения разведывательных операций от имени оперативной группы подразделение набирало и обучало тщательно отобранных иракцев. Позаимствовав у ЦРУ название, которое там дали афганцам, нанимаемым Управлением для одной из своих групп преследования по борьбе с терроризмом в Афганистане, в «Дельте» своих иракских агентов назвали «ирокезами». Этих храбрых иракцев, которых насчитывалось несколько десятков человек, и которые в большинстве своем жили на базах коалиции, подразделение использовало для проведения разведки вблизи целей — по сути, для того, чтобы как можно ближе подобраться к человеку или зданию, представляющему интерес для ОКСО, — то есть там, где отправка на задание неиракцев была бы сопряжена со слишком большим риском.
Для таких операций «ирокезы» иногда использовали «машины с камерами» — местные автомобили подразделения, в которые техники «Дельты» устанавливали скрытые камеры — примерно так же, как крупные автопроизводители маскируют в своих автомобилях камеры заднего вида. «Она такого же цвета, как и автомобиль, но это все равно камера», — сказал один из операторов. Помимо ближней разведки целей, еще одной основной задачей «ирокезов» была вербовка источников информации. Они также получали сведения, просто разговаривая по телефону с членами семьи и другими знакомыми; иногда сопровождали обычные силы в патрулировании, что позволяло «ирокезам» заходить в дома, разговаривать с местными жителями и даже вербовать источники, не привлекая внимания.
На самом деле безопаснее было, когда «ирокез» жил на военных базах в Ираке, где он мог скрываться среди большого числа местных наемных рабочих, работавших там, чем встречаться с ним на конспиративной квартире или в другом месте за пределами периметра. «Он знает местность, его проверили на благонадежность, — добавил источник в разведке. — Он может придумать свою собственную легенду… и это лучше, чем если его увидят выходящим из дома в районе, который напрямую связан с США». «Ирокезы» жили на пункте обеспечения «Фернандес» в «зеленой зоне», на базе оперативной группы в Мосуле и на других объектах по всему Ираку.
«Ирокезы» также охотились на повстанцев с помощью интернет-кафе, пользуясь ими во время операций, проводимых «Дельтой» и двумя еще более залегендированными подразделениями. Все операции проходили примерно по одной и той же схеме: «ирокезы», не вызывая подозрений, проникали в интернет-кафе, и загружали на компьютеры специализированное программное обеспечение. Иногда такая программа позволяла распознавать нажатие клавиш, в других случаях она скрытно включала веб-камеру, если та была на компьютере, что позволяло оперативной группе точно идентифицировать пользователя. Зачастую повстанцы полагали, что используя одну учетную запись с единым паролем, и пересылая друг другу сообщения, которые сохранялись в черновиках, а не отправлялись по электронной почте, они обеспечивают хорошую безопасность связи. Но применение программного обеспечения для отслеживания нажатий клавиш означало, что сотрудники ОКСО в США читают каждое слово. Оперативная группа выжидала, пока объект не создаст определенный шаблон, а затем начинала действовать.
Как рассказал источник, знакомый с этими операциями: «Когда вы будете готовы разобраться с ним, когда будет [набран] нужный пароль, прозвучит команда: “Мешок с дерьмом №1 находится в кафе №6 за компьютером №4, — берите его”!» Завербованные на местах иракские агенты — иногда это могли быть замаскированные американские операторы — выслеживали повстанца достаточно далеко от интернет-кафе, чтобы свести к минимуму вероятность того, что другие его товарищи узнают, как американцы выявили свою цель. (Часто операторы определяли наиболее вероятный маршрут передвижения объекта вдали от кафе и поджидали его в засаде).
«Дельта» была не единственным подразделением, использовавшим подобную тактику. Пионерами в ее разработке стало одно из подразделений «Дельты» под названием «Эскадрон компьютерных сетевых операций» (ЭКСО), являвшийся детищем двух технологически одаренных военнослужащих отряда по имени Скотт и Кит из группы технического наблюдения, которые еще в конце 1990-х годов экспериментировали с тем, что позже стали называть кибер-операциями. «Они начинали как два парня, сидящие в здании штаба [«Дельты»], и разбиравшиеся в компьютерах, а потом все это разрослось, — рассказывал один из операторов отряда. — Они начали взламывать электронную почту еще до того, как она у меня появилась. И они были невероятно эффективны».
Калифорниец Скотт, сержант по вооружению армейского спецназа, ставший в «Дельте» экспертом по системам связи, был технологическим эрудитом, проявлявшим особый интерес и склонность к компьютерным системам диспетчерского контроля и сбора данных (КАСДУ), с помощью которых управляют процессами на нескольких промышленных объектах одновременно. Вышестоящее руководство признало потенциал того, что один из офицеров штаба ОКСО назвал «невероятным талантом».
До вторжения США в стране почти не было личных мобильных телефонов, поскольку при Саддаме Хусейне они были запрещены. Однако свержение диктатора привело к экспоненциальному росту их рынка. К маю 2005 года около 1,75 миллиона иракцев имели сотовые телефоны, и это количество продолжало расти. Иракские повстанцы среднего и низшего звена, особенно те, кто сражался на стороне Заркави, похоже, не могли устоять перед возможностью общения по мобильной связи, и в результате сеть Маккристала потратила много энергии на разработку технических средств радиоэлектронной разведки и их использование против потенциально богатого источника разведывательных данных. Сети мобильных телефонов стали настолько жирной коллективной целью, что против нее работало несколько различных органов как внутри, так и вне оперативной группы, включая «Дельту» (и особенно эскадрилью «Эхо»), тактическую группу «Оранжевая» и АНБ.
В течение первых трех лет оперативная группа добилась нескольких технологических прорывов, связанных с мобильными телефонами, в совокупности представлявшими собой то, что один из офицеров тактической группы «Коричневая» назвал «переломным моментом». Самолеты «ВВС Конфедерации» оснащались аппаратурой, которая при пролете рядом с вышкой сотовой связи позволяла находившимся на борту входить в систему в пассивном режиме и видеть в реальном времени запись каждого телефона, совершающего звонок. Сотрудники оперативной группы могли осуществлять поиск интересующих их телефонных номеров, а с помощью базы данных «пробивать», используются ли они, и если да, то где.
«Мы могли точно определить местоположение цели, и отправиться на ее уничтожение», — сказал один из операторов. Информация от вышек сотовой связи могла навести оперативную группу на определенный городской квартал. В этот момент операторы использовали «электронную удочку» — ручной датчик, похожий на весло, который можно было запрограммировать на обнаружение конкретного телефона, и который подавал все более громкий звуковой сигнал по мере приближения к устройству. Эта «удочка» могла обнаружить даже выключенный телефон, но не тот, у которого были извлечены аккумулятор и SIM-карта. На самом деле, специалисты по электронике оперативной группы не только могли найти выключенный телефон, но и придумали, как включать его дистанционно, чтобы он стал микрофоном, передающим все, что он улавливал, обратно в оперативную группу. Они также могли «клонировать» мобильный телефон, не имея в своем распоряжении оригинального устройства, что позволяло, например, отправлять и получать текстовые сообщения так, как если бы они были его владельцами.
Кроме того, в «Дельте» широко использовались портативные считыватели SIM-карт, которые давали возможность оперативникам, обнаружившим сотовый телефон при обыске дома подозреваемого, быстро извлекать карту, копировать ее в аппарате и вставлять обратно в телефон, причем подозреваемый часто не замечал, что карта была извлечена и скопирована. Иногда спецназовцы делали вид, что даже не нашли телефон, чтобы скрыть тот факт, что теперь у них есть запись всех контактов его владельца Операторы создали программное обеспечение, позволявшее проводить «нодальный анализ», с помощью которого можно было быстро составлять схемы повстанческих сетей на основе анализа трафика сотовых телефонов повстанцев.
Вся разведывательная информация размещалась АНБ в режиме реального времени на региональном межсетевом узле связи, — интерактивном центре обмена данными, к которому сотрудники оперативных групп могли обратиться, используя телефонные номера, полученные в ходе рейдов, и получить набор новых зацепок, которые система выдавала в ответ.
По словам одного из офицеров оперативной группы, понимая, что их мобильные телефоны делают их уязвимыми, повстанцы наняли «довольно серьезных инженеров по связи», чтобы защитить их от наблюдения. В 2003 году они уже придумали, как перенастроить мощные беспроводные телефоны в своего рода радиосеть портативных радиостанций. «Они думали, что у них существует эта частная маленькая горячая линия связи… которую никто не может прочитать, потому что она не работала на уровне мобильных телефонов, но мы быстро разобрались с этим, — сообщил офицер. — Это был главный успех, — найти ее… а затем использовать эту информацию». Но успех оказался кратковременным. К следующему году повстанцы практически отказались от использования такого способа связи.
Человека, за которым они охотились, звали Гассан Амин. Он был достаточно близок к Заркави, — близок настолько, что недавно организовал для одного из своих родственников пятидневное пребывание у иракского главаря «Аль-Каиды». Амин являлся исполнителем воли Заркави в Раве, — стратегически важном городе на северном берегу Евфрата, которым он управлял как своей личной вотчиной.
«Мы не могли понять, как изловить этого человека», — сообщил офицер. Но на верную мысль оперативников «Дельты» натолкнула информация о том, что Амин владеет фермой на берегу Евфрата, к западу от Равы. «Некоторые наши агенты сообщили: “Приближается сезон сбора урожая, и он приезжает на ферму в определенные дни, чтобы посмотреть, как рабочие собирают урожай”», — добавил источник.
... предложили поймать Амина следующим образом: подъехать к Евфрату с авиабазы Аль-Асад, сплавиться по реке на небольших лодках, а затем выдать себя за рабочих на его ферме. Это был классический нестандартный план «Дельты», простой, но элегантный, — один из тех, который редко получал одобрение.
Плану Тейлора был дан зеленый свет, так что он со своими людьми, включая несколько человек, говоривших по-арабски, пробрались на ферму Амина еще до того, как успел разгореться новый день. Было утро 26-го апреля 2005 года. Операторы быстро перевели настоящих работников фермы в дом, а сами, заняв их места, работали на полях — даже управляли трактором — и ждали. Через некоторое время к ним приблизилась их добыча. «Гассан Амин и два его приспешника подъехали прямо к ребятам», — рассказывал офицер подразделения специальных задач. Амин подошел к оператору на расстояние пары футов и поприветствовал его по-арабски, но не успел даже осознать свою ошибку, как спецназовцы выхватили оружие и взяли и его, и сообщников в плен.
Уловка «Дельты» сработала настолько хорошо, что в тот же день на ферме операторы умудрились захватить несколько сообщников Амина по «Аль-Каиде» в Ираке. «Все было как в кино, — сообщил офицер спецназа. — Многие вышестоящие офицеры сказали бы: “Нет, ну нельзя же на самом деле надеть арабскую одежду и ездить на тракторах по полю, чтобы кто-то на это купился”. Но на ферму прибывали человек за человеком, прямо в ловушку».
Амин, со своей стороны, до последнего оставался спокоен. «Я должен был догадаться, что это американцы, — произнес он, когда понял, что попался на удочку. — Иракцы никогда не работают так усердно».
Объявление Маккристала о своих планах по «расширению» присутствия сил в Ираке с целью содействия проведению кампании в западной части долины Евфрата особых восторгов у боевых подразделений оперативной группы не вызвало. «Мало кто был согласен с расширением Маккристала, — сообщил источник из тактической группы «Коричневая». — Там считали, что мы и так уже слишком глубоко влезли в иракские дела».
Командиров «Дельты» непосредственно заботило то, что проведение операций в западном Анбаре приведут к тому, что они окажутся гораздо дальше от немедленной медицинской эвакуации и другой поддержки, чем во время своих операций в Багдаде. Но также их беспокоило, что одновременное боевое развертывание двух из трех наземных эскадронов «Дельты» нарушит — и, возможно, навсегда — тщательно соблюдаемый график несения службы, согласно которому один эскадрон находился в боевой командировке, другой находился в боевой готовности дома, а третий отдыхал, дооснащался и проходил подготовку.
Не все были рады и возросшему темпу, в котором, по мнению Маккристала, должны были действовать подразделения. Хотя отдельные эскадроны, батальоны и более мелкие подразделения имели свои собственные индивидуальные черты и подходы к работе, некоторые в «Дельте» не хотели, во-первых, расширять набор целей, включая боевиков «Аль-Каиды» в Ираке более мелкого пошиба, и, во-вторых, наносить удары по целям немедленно, вместо того, чтобы наблюдать за ними для получения дополнительных разведданных. Из трех основных штурмовых подразделений — «Дельты», 6-й команды и рейнджеров — первое, укомплектованное в основном операторами в возрасте от тридцати до сорока лет, было подразделением, которое больше всего ассоциировалось с «тактическим терпением». В Ираке, а затем в Афганистане, когда во главе тактических групп, в состав которых входили военнослужащие «Дельты», Маккристал поставил комбатов рейнджеров, это вызвало конкретные проблемы. Но генерал не сдавался.
Ставки были очень высоки. Маккристал предупредил Абизейда, что потери в оперативной группе, скорее всего, возрастут, однако командующий также знал, что «провал в Ираке ощутимо близок». Название операции по движению на запад должен был присвоить Джон Кристиан, вернувшийся в Ирак в очередную командировку в качестве командира оперативной группы. Выбранное им кодовое наименование отражало суть предстоящей авантюры: операция «Глаза змеи». «Дельта» начала проводить рейды и налеты из Аль-Асада в конце мая. В июле 2005 года начали прибывать дополнительные силы, но к тому времени сбылось мрачное предсказание Маккристала относительно потерь.
В середине 2005 года в операциях оперативной группы одновременно произошли четыре серьезных изменения:
расширение на запад,
увеличение численности сил ОКСО в Ираке,
переход от стратегии «обезглавливания» к стратегии, ориентированной на ликвидацию повстанцев среднего уровня,
и растущая готовность проводить операции в дневное время.
Причина последнего изменения была проста: «От нашей ночной практики плохие парни поумнели, — рассказал источник в тактической группе «Коричневая». — Мы наносили удары по целям по всему Багдаду в течение, наверное, года». Большинство этих рейдов были основаны на разведданных, полученных в результате мониторинга мобильных телефонов повстанцев. «Аль-Каида» в Ираке поумнела. «Они перестали включать мобильные телефоны по ночам, — добавлял источник. — Они просто перестали действовать ночью; они начали действовать днем. Поэтому Маккристал сказал, — очевидно, что во многом с подачи “зеленых” — “Нам нужно начать работать по этим объектам в дневное время”». В сочетании с расширением на запад это имело серьезные последствия для тактической группы «Коричневая». Если в Багдаде «Дельта» обычно отправляла к объекту наземные штурмовые силы на «Пандурах», то на западе расстояния были настолько велики, что зачастую хватало только вертолетных штурмовых сил.
Повстанцы тоже изучали тактику «Дельты» и укрепляли свои убежища в ожидании действий оперативной группы. Две с половиной недели спустя операторы эскадрона «В» атаковали другой дом в Аль-Каиме, не зная, что повстанцы обустроили в нем бункер. Когда спецназовцы ворвались внутрь, их встретил залп из автоматического оружия
«Маккристал был неумолим, не позволяя всему этому влиять на кого-либо, — сообщил один из офицеров оперативной группы. — Он не отступал от своего замысла и продолжал дожимать ситуацию». К этому времени служебное рвение командующего превратилось в одержимость. В октябре начался третий год его работы в качестве руководителя ОКСО, причем бoльшую часть первых двух он провел на передовой. Генерал создавал у окружающих впечатление, что единственное, что имеет значение в его жизни, — это борьба с «Аль-Каидой» в Ираке, и что только это должно иметь значение и в их жизни тоже. Эту мысль он доносил до подчиненных во время совещаний, видеоконференций и бесед один на один. Одному из командиров, который попытался обеспечить своим солдатам время для отдыха дома, он заявил: «Мне нужно, чтобы они поняли, что у них нет жизни — вот это их жизнь». Эта непоколебимая решимость была обоюдоострым мечом, вдохновляя многих, но отталкивая остальных. «Этот парень тверд, как чертовы гвозди, и наверное это лучший боевой генерал, который у нас был… со времен Паттона, — сказал командир одной из «цветных» тактических групп Маккристала. — Но его недостаток в том, что он ожидал этого от всех, и не понимал, что не у всех… [есть] стремление действовать на таком же уровне».
Со временем, на протяжении года, появились признаки того, что авантюра Маккристала на западе приносит свои плоды. С июля по декабрь 2005 года число атак террористов-смертников на автомобилях сократилось примерно на 80 процентов, — результат, который командующий приписал операции «Глаза змеи».
Хотя основные усилия оперативной группы были сфокусированы в Анбаре, работа ее формирований в других местах не ослабевала. Тактическая группа «Север» отряда «Дельта» в Мосуле также вела активные боевые действия. «В Мосуле они перестреляли много парней прямо на улицах, — рассказывал оператор «Дельты». — Они опознавали парня, ловили его когда он был за рулем, просто расстреливали его в пробке и ехали дальше». Этот рассказ противоречит мемуарам Маккристала. «Ни один рейд под моим командованием никогда не проводился с приказом не захватывать объект, если он попытается сдаться, — писал генерал. — Мы не являлись эскадронами смерти».
Однако описание одной дневной операции «Дельты» в Мосуле, предоставленное другим источником в оперативной группе, похоже, подтверждает рассказ оператора. По словам этого второго источника, чтобы подобраться к объекту, группа использовала небольшой гражданский фургон, украшенный в типичной для этой части Ближнего Востока манере, но специальная шторка на задних окнах создавала впечатление, будто машина набита одеялами, хотя на самом деле ею управляли операторы, замаскированные под местных жителей, а еще больше спецназовцев пряталось в кузове. Спрятавшись на виду у всех, операторы «Дельты» проехали через мосульские пробки, держа в поле зрения свою жертву.
«Они смогли, используя эту машину, подъехать прямо к его автомобилю, затем открыть дверь и нанести удар по этому террористу», — рассказывал источник в оперативной группе. Застрелив объект и кого-то вместе с ним, оперативники забрали тела и доставили их на базу.
Вторжение США и последующая оккупация Ирака дали Командованию больше возможностей для проникновения в Иран. После вторжения отряд «Дельта» и тактическая группа «Оранжевая» вели тихую работу на иранской границе, особенно в Курдистане, где «Дельта» быстро установила связи с «Асайиш» — курдской разведывательной организацией, у которой была пара шпионов, сообщавших об иранской ядерной программе. Во время проведения своей двойной кампании против «Аль-Каиды» и иранских тайных агентов, отряд заручился помощью и других иракцев, однако «ребятами с самыми большими возможностями и лучшим местоположением были курды, — сообщил один из офицеров оперативной группы, — Они преподнесли нам несколько чертовски крупных целей». «Дельта»
Оккупация Афганистана открыла с конца 2001 года американским войскам в этой стране доступ к иранской границе, однако на протяжении нескольких лет неприятие риска ограничивало практически любые попытки воспользоваться этим в целях ведения агентурной разведки. Лишь в 2007 году ОКСО начало программу проникновения в Иран с использованием обученных афганских подручных. «Это была одна из тех вещей… которые, по мнению всего остального мира, мы уже давно делаем», — сообщил один из офицеров спецназа.
Теплой апрельской ночью 2009 года из терминала для прилетов международного аэропорта Багдада вышел одетый в костюм пятидесятилетний иранец, только что прилетевший из Тегерана. Он искал такси. И пока человек осматривал улицу, небольшой самолет, круживший высоко над аэропортом, снимал его, передавая видео в режиме реального времени боевой группе рейнджеров и «морских котиков»
Иранец набрал номер на своем мобильном телефоне. Используя данные этого звонка, рейнджеры в считанные мгновения установили его личность. Загрузившись в «Хайлюксы», около полудюжины военнослужащих проехали чуть вперед, затем быстро разошлись в стороны и взяли иранца в кольцо.
Он только рассмеялся, прежде чем высказать, возможно, самое страшное оскорбление, которое только смог придумать.
— Вы, ребята, евреи? — спросил он (вероятно, подразумевая под этим словом «израильтян»).
— Что? — переспросил его командир взвода рейнджеров.
Иранец добавил, что задал этот вопрос, «потому что американцы не настолько глупы, чтобы задерживать меня».
Его самоуверенность не имела ничего общего с ложной бравадой. Ситуация представляла собой гордиев узел проблем, с которыми Соединенные Штаты столкнулись в Ираке. Целью рейнджеров был высокопоставленный сотрудник «Сил Кудс» Корпуса стражей исламской революции (КСИР) — мощной иранской тайной организации. Имея при себе дипломатический паспорт, он прибыл в Ирак в рамках иранской кампании по дестабилизации обстановки в соседней стране путем проведения обучения, изготовления фугасов и раздачи денег не только среди шиитских ополчений — естественных союзников шиитской теократии, правящей в Иране, — но даже среди суннитских повстанческих групп.
Однако обширная сеть союзников «Сил Кудс» в шиитской политической структуре Ирака означала, что любые действия американцев против их оперативных сотрудников были чрезвычайно деликатными. Как сказал один американский офицер, оперативник «Сил Кудс» смеялся над своими потенциальными похитителями, «потому что он знал, что он находится под защитой». Созданные во время ирано-иракского конфликта 1980-х годов, «Силы Кудс» совмещали в себе функции сбора разведданных и проведения тайных операций в интересах Ирана, играя ведущую роль в специальных мероприятиях и марионеточных войнах Исламской Республики на Ближнем Востоке и за его пределами. Они стояли за ливанской организацией «Хезболла», а теперь стремились ослабить Ирак и уничтожить американские войска в этой стране. «Силы Кудс» были разделены на департаменты или корпуса, каждый из которых имел географическую зону ответственности.
Именно командующий «Силами Кудс» Касем Сулеймани, а не министр иностранных дел, определял иранскую политику в Ираке. Сулеймани реализовывал власть в Ираке через сложную и постоянно меняющуюся сеть марионеточных сил. К ним относились: организация «Бадр», которая родилась как финансируемое и возглавляемое Ираном вооруженное крыло Высшего совета исламской революции в Ираке (ВСИРИ); военизированные формирования муллы Муктады аль-Садра «Джаиш аль-Махди» (ДАМ, или просто «Армия Махди») и, в частности, его еще более экстремистские и жестокие фракции, называвшиеся в коалиции «специальными группами»; а также «Асаиб Ахль аль-Хакк» («Лига праведников»); «Сеть аль-Гараваи» в юго-восточной иракской провинции
Чтобы обеспечить иранскому режиму фиговый листок правдоподобного отрицания, «Силы Кудс» использовали концепцию «подготовки инструкторов», вывозя членов своих иракских марионеточных сил в Иран и Ливан для обучения, зачастую у инструкторов «Хезболлы», а затем отправляя их обратно в Ирак для обучения других. «Мы запутались в фактическом разграничении между «Силами Кудс» и отколовшимися от них сетями, и это было сделано целенаправленно», — рассказывал офицер 17-й оперативной группы.
У иранца, которого ОГр-17 задержала той ночью в апреле 2009 года, не было ноутбука, но при нем оказалось несколько телефонов и важные документы. Однако, как обычно, статус задержанного как сотрудника «Сил Кудс» означал, что его задержание было коротким. Известие о его захвате было быстро передано по команде, а оттуда — премьер-министру Ирака Нури аль-Малики. «Его передали иракцам, а на следующий день отпустили», — сказал офицер оперативной группы. После этого Малики не давал группе покоя до тех пор, пока там не согласились ежедневно передавать ему список целей.
Стратегическая цель Ирана — дестабилизировать Ирак — привела к появлению нескольких странных клубов по интересам, а «Силы Кудс» — тайная рука иранской шиитской теократии — даже сблизились с суннитскими повстанческими сетями. «Вопрос на сто процентов стоял так: “Готовы ли вы убивать американцев и готовы ли вы координировать нападения на них?” — сообщил один из офицеров, внимательно изучавший подходы «Сил Кудс». — И если ответ был “да”, то вот вам оружие, и вот вам деньги».
Офицер сравнил этот подход с тем, который использовало ЦРУ в 1980-х годах, когда Управление вооружало и финансировало афганских моджахедов в их войне против советских оккупантов и их афганских коммунистических союзников.
«Силы Кудс» также проводили в Ираке информационные операции, работая через Интернет и средства массовой информации, с целью:
(1) повлиять на любое соглашение о статусе вооруженных сил между американским и иракским правительствами, определяющее будущую роль американских сил в Ираке;
(2) добиться примирения между враждующими шиитскими фракциями; и
(3) сосредоточить шиитские группы только на нападениях на коалиционные силы.
В начале 2005 года «Силы Кудс» представили на поле боя в Ираке новое оружие: снарядоформирующий заряд (СФЗ), — своего рода придорожное взрывное устройство, в котором при взрыве формируется направленная струя расплавленной меди, пробивающая бронированные машины коалиции. В 2006 году использование подобных бомб возросло на 150 процентов, и с октября по декабрь американские войска понесли от них 30 процентов своих потерь. По ряду оценок американской разведки, к началу 2007 года, в Ираке находилось до 150 иранских боевиков. В течение нескольких лет бoльшая часть правительства США, казалось, отрицала масштабы деятельности «Сил Кудс», но после многих лет нежелания противостоять иранцам, американское командование больше не могло игнорировать кровавые потери, наносимые этими силами. Летом 2006 года Рамсфелд поручил Маккристалу задействовать для борьбы с шиитскими «эскадронами смерти» подразделения специальных задач.
Новая оперативная группа получила название «17-я оперативная группа» и ее боевая задача формулировалась просто: «17-я оперативная группа наносит поражение КСИР-СК [Корпусу стражей исламской революции — «Силам Кудс»], их ставленникам и военизированным сетям в Ираке [с целью] пресечь злонамеренное иранское влияние». Говоря простым языком, обязанности 17-й оперативной группы заключались в том, чтобы преследовать и уничтожать «все, что Иран делает для помощи в дестабилизации Ирака», — сказал один из офицеров этой группы. ОГр-17 должна была действовать по трем «направлениям»: разрушение сетей «Сил Кудс» в Ираке «посредством специальных мероприятий» (т.е. путем проведения операций по уничтожению или захвату); использование захваченных разведывательных материалов для оказания «небоевого» давления на ключевых шиитских лидеров; и изоляция «Сил Кудс» от их иракских ставленников.
Поначалу штурмовые силы 17-й оперативной группы состояли из нескольких взводов «морских котиков» Бернхэма и антитеррористической роты (СИФ) армейского спецназа. Кампания против «Сил Кудс» получила название «Операция “Клык”». В дополнение к трудностям, связанным с попытками найти, идентифицировать и уничтожить врага, который не хотел быть обнаруженным, идентифицированным и уничтоженным, 17-я оперативная группа столкнулась с препятствиями политического характера, которых не было у 16-й оперативной группы. Несмотря на то, что шиитское политическое руководство Ирака было только радо тому, что безжалостная машина Маккристала перемалывает суннитских повстанцев, страна была очень чувствительна в отношении нападений на шиитские группы, даже на те, которые явно уничтожали других иракцев.
Однако в ОКСО нашли способ обойти политические ограничения и убивать небольшое число шиитских целей, не оставляя при этом отпечатков американских пальцев. Для этого в Командовании применили устройство под названием «Экс-бокс» («Xbox»). Разработанное совместно «Дельтой» и Командой-6, «Экс-бокс» представляло собой взрывное устройство, которое выглядело и работало точно так же, как бомба, изготовленная иракскими повстанцами, с использованием материалов, обычно встречающихся в СВУ местного производства. Появилось оно благодаря обучению, которое прошли сотрудники обоих подразделений по обезвреживанию взрывоопасных предметов, с целью научиться обезвреживать самодельные взрывные устройства. Захватив несколько неповрежденных бомб на поле боя в Афганистане и Ираке, саперы приступили к их разборке и изучению, и вскоре поняли, что их можно также и собрать. Как сказал старший офицер подразделения специальных задач: «Вот для этого они и занимаются обратным инжинирингом». Когда руководители осознали возможности, заложенные в потенциале этих устройств, в некоторых уголках ОКСО зажегся свет.
Поначалу, как сказал офицер, изготовители бомб в Командовании использовали компоненты, обычно встречающиеся на афгано-пакистанском театре военных действий: «Китайские микросхемы и пакистанские детали… взрывчатые вещества из старых советских боеприпасов, ну и так далее». Цель состояла в том, чтобы создать такое устройство, которое, будь оно отправлено в Аналитический центр ФБР по изучению взрывных устройств террористов в Куантико, в штате Вирджиния, эксперты Бюро ошибочно отнесли бы к определенной террористической организации-изготовителю из-за некоторых якобы характерных элементов ее конструкции, воссозданных специалистам ОКСО по обезвреживанию взрывоопасных предметов. Но «Экс-бокс» в определенных моментах отличался от обычных СВУ, чтобы снизить риск для операторов и гражданских лиц.
Во-первых, в отличие от многих самоделок, таких как те, которые взрываются от наезда автомобилей на нажимные пластины, это устройство должно было приводиться в действие по команде, то есть оператор с какого-то места наблюдал за целью, а затем нажимал кнопку.
Еще одним требованием к конструкции было то, что устройство «Экс-бокс» должно было быть чрезвычайно стабильным, чтобы избежать преждевременных взрывов, которые зачастую убивают самих террористов. В Командовании хотели использовать это устройство для убийства отдельных людей, а не толпы.
Большинство повстанцев, убитых ОКСО подобным образом, являлись целями 17-й оперативной группы на юге Ирака — «различные люди, которые осуществляли переброску взрывных устройств «Кудсов» и прочего на юг» ...
... хотя «Экс-бокс» был разработан саперами, воссоздавшими эти устройства на афганском ТВД, его не использовали там, где ведущим подразделением спецназа была 6-я команда «морских котиков». «Мы сделали его совместно с “Дельтой”, но применялся он только в Ираке», — сказал высокопоставленный источник в 6-й команде, который поставил под сомнение моральное право использования такого устройства: «[Это] отличный инструмент, но, как говорили многие из нас, если мы просто взрываем людей с помощью мин-ловушек, то мы ничем не отличаемся от своего врага».
Год спустя Маккристала, — после почти пяти лет работы, что было намного дольше, чем у любого другого руководителя до него, — сменил другой командующий. Командование, которое он оставил, мало чем напоминало организацию, в которую он пришел в октябре 2003 года. Ее бюджет, полномочия и численность штабного персонала увеличились в геометрической прогрессии. (В 2002 году численность личного состава ОКСО составляла около 800 человек. К концу 2008 года оно достигло 2300 человек).
Аналогичным образом изменилась и роль Командования на поле боя. Привыкшее воевать на периферии крупных конфликтов, ОКСО заняло в Ираке центральное место, хотя американские военные делали все возможное, чтобы скрыть это, никогда не озвучивая настоящее название ни Командования, ни его подразделений специальных задач при обсуждении их операций.
«Единственное, чему я научился у Маккристала, — если не можешь добиться качества, добивайся количества операций, — высказывался высокопоставленный источник в Команде-6. По его словам, Маккристал говорил подчиненным: «Даже если вы не можете найти того, за кем охотитесь, продолжайте давить на сеть». Это означало: «Если вы не выходите, значит, вы ошиблись». Оперативная группа выполнила указание Маккристала должным образом — в 2008 году она нанесла удар по 550 целям, убив около 1000 человек. Как и в Ираке, такой высокий оперативный темп в сочетании с необходимостью проводить рейды на основе неполных разведывательных данных привел к тому, что оперативная группа атаковала множество целей, где повстанцев не было.
Даже в случае успеха боевые выходы ОКСО создавали проблемы для обычных подразделений, в зонах действия которых проводились операции. Спецназовцы прибывали ночью, штурмовали или бомбили цель и уходили. На следующее утро жители города, проснувшись, видели на месте дома дымящуюся груду развалин и вымещали свой гнев на командира местного подразделения Армии или морской пехоты. Это, в свою очередь, приводило к трениям между обычными военными и оперативной группой ОКСО. «Иногда наши действия были контрпродуктивными», — признавал позднее Маккристал.
... вторжение и оккупация Ирака в 2003 году стали предвестником новой проблемы: использование территории Сирии суннитскими повстанческими группировками в качестве перевалочного пункта на пути в Ирак для добровольцев-боевиков из других стран мусульманского мира.
Фактически эти операции начались за месяцы до вторжения в Ирак, начавшегося в марте 2003 года. По словам одного из сотрудников ОКСО, цель заключалась в том, чтобы к тому времени, когда армейские силы двинутся на север через границу Кувейта и Ирака, обеспечить Соединенным Штатам «глаза и уши по всему Ираку». К концу лета 2003 года оперативники «Оранжевой» и другие сотрудники Командования проникли в Сирию, чтобы сосредоточиться на решении двух задач: нужно было найти любые доказательства того, что режим Саддама Хусейна перевез оружие массового уничтожения в Сирию до вторжения союзников в Ирак; и выявить сети иностранных боевиков, уже пустивших корни в Сирии для поддержки иракского повстанческого движения. Эти операции, осуществлявшиеся под эгидой резидента ЦРУ в Дамаске, должен был утверждать лично Рамсфелд.
Иногда оперативники взламывали замки конспиративных квартир «Аль-Каиды», снимали и фотографировали то, что находилось внутри, и, предположительно, копировали содержимое всех найденных цифровых устройств. «У них были парни на земле, которые в основном врывались в квартиры людей и добывали информацию, — сказал источник в спецназе, знакомый с этими операциями. — Два человека с набором отмычек и камерой. Если бы их поймали, с ними было бы покончено». Для наблюдения за конспиративными квартирами и другими местами, оперативники также устанавливали автоматические камеры и другие записывающие устройства, замаскированные под повседневные предметы.
Одним из новых устройств, которые они использовали, был прибор «Кардинал», разработанный научно-техническим отделом Разведывательного управления Министерства обороны, работавшим в сотрудничестве с Агентством национальной безопасности, — оно программировало устройства на совместную работу, позволявшую создавать и перенастраивать свои собственные сети. Устройство было спроектировано таким образом, чтобы делать фотоснимки только при срабатывании датчиков движения, и сохраняло их в памяти перед передачей через спутник в заданное время. «Изначально планировалось использовать их для имитации признаков жизни», — сообщил один из высокопоставленных сотрудников ОКСО. Однако устройство не пользовалось популярностью у оперативников, и не обладало эффективностью в плане получения оперативной информации. Еще одной новинкой, которую использовали сотрудники группы, была камера, предназначенная для того, чтобы избегать обнаружения камерами слежения, которые использовали в своих убежищах джихадисты.
«Эти камеры [безопасности] могут засекать инфракрасные камеры, — сказал источник, знакомый с этими операциями. (Во многих камерах для выполнения некоторых функций используется ИК-излучение). — Так что, если вы установите устройство, чтобы шпионить за ними, они смогут увидеть источник инфракрасного излучения, т.е. саму камеру. Поэтому мы разработали прибор, в котором не используется [ИК-излучение]». Хотя новые устройства Командование испытывало в 2004 году в условиях очень низкой освещенности в Афганистане, разработаны они были для тайных операций в городской среде. По крайней мере, в одном случае техническая новинка сработала весьма впечатляюще.
«Мы засекли парней, которые входили в сирийское офисное здание, кажется, в Дамаске, и они оказались главарями этой боевой сети, — рассказал источник. — Госдепартамент отправился к [президенту Сирии Башару] Асаду и, черт возьми, выложил фотографии… сказав: “Вы поддерживаете это. Вот доказательства. Вот чертовы фотографии”». Соединенные Штаты и в самом деле использовали разведданные, полученные ОКСО в Сирии, в качестве рычага давления на режим Асада, делая демарши и представляя их Дамаску в попытке заставить сирийское руководство пресечь деятельность сетей иностранных боевиков. Иногда это делалось косвенно, через посредников в иорданском правительстве, а в других случаях — непосредственно правительством США, в том числе, по крайней мере, в одном случае лично госсекретарем Кондолизой Райс (которая перешла на эту должность в январе 2005 года). Однако не желая раскрывать сирийцам тот факт, что американские войска шпионили в их стране, правительство США сообщало Дамаску, что материалы были захвачены во время рейдов на убежища иностранных боевиков в Ираке.
Правительство США также передало своему иракскому коллеге разведданные о деятельности Абу Гадии, в результате чего иракцы стали убеждать сирийцев что-то предпринять в отношении него. Поначалу Сирийское правительство отказывалось делать какие-либо шаги, возможно, потому, что сохранение Абу Гадии на своем посту позволяло режиму тщательно отслеживать сеть иностранных боевиков в своей стране. «Он управлял сетью, — сказал высокопоставленный сотрудник ОКСО. — Так сирийской разведке было проще за ним следить». Разочарованный бездействием сирийцев, Петреус сам вызвался полететь в Дамаск и поговорить с Асадом об Абу Гадии, но президент Буш отверг это предложение в ходе видеотелеконференции с генералом. В конце концов, режим Асада устал от присутствия Абу Гадии в пределах своих границ и дал понять американскому правительству США, что если американские силы нанесут по нему удар, то сирийцы посмотрят на это сквозь пальцы. Администрация Буша поставила задачу ОКСО.
Наконец, 26-го октября 2008 года все получилось. У экипажей тактической группы «Коричневая» было около тридцати шести часов на подготовку к операции. После пересечения границы полет к цели занял не более пятнадцати минут. Объект, расположенный в крошечной деревушке, представлял собой одноэтажное строение с плоской крышей. При подлете вертолеты обстрелу не подвергались. Приземлившись, «Черные ястребы» высадили операторов, которые бегом бросились к зданию, где в течение полутора минут подавили сопротивление Гадии и нескольких его бойцов, убив от шести до двенадцати боевиков, и не понеся никаких потерь даже ранеными.
Оперативники провели около часа, занимаясь «изучением места проведения спецмероприятия», — процесс, который заключается в сборе как можно большего количества материалов, представляющих разведывательную ценность, — после чего вызвали «Черные ястребы», погрузили тело Абу Гадии на борт вертолета и вылетели обратно в Аль-Асад. Как и предсказывали аналитики разведки, пока операторы находились на земле, сирийские силы безопасности так и не появились.
Отряд «Дельта» развернул целый эскадрон, имея роту на передовой оперативной базе Шарана в Пактике, вторую роту в Кундузе на севере и третью роту, которая бродила там, где происходили боевые действия. Численность сил 6-й команды оставалась неизменной, одна ее рота сидела в Джелалабаде и еще одна в Логаре. Рейнджеры добавили штаб роты и два взвода. «Это был большой план Куриллы, — сообщил один из офицеров-рейнджеров. — Он собирался все время иметь под рукой дополнительных рейнджеров. Регулярная армия наступала, поэтому и Курилла собирался наступать».
Позже группа «Дарби» была переименована в группу «Меррилл», — подразделение численностью 120 солдат, названную в честь бригадного генерала Фрэнка Меррилла, возглавлявшего подразделение глубинной разведки в бирманских джунглях во время Второй мировой войны.
Группа «Меррилл» проводила операции в уездах Аргандаб, Жари и Панджвайи провинции Кандагар, а также на перевале между Хостом и Гардезом в восточном Афганистане. В отличие от других ударных сил, группа тратила до недели, выбирая районы для нанесения ударов, а затем проводила ночной рейд. Но бои, в которых она оказывалась, были настолько крупными, что, как правило, на рассвете группа все еще вела бой, что приводило к еще более масштабным боестолкновениям на протяжении дня.
Боевые задачи также менялись: от зачистки местности силами обоих взводов перешли к тактике, когда один взвод высаживался с воздуха для проведения зачистки, тогда как другой создавал в кишлачном комплексе командный пункт, где он должен был провести всю ночь, организовав оборону, проделав в стенах амбразуры для огневых точек, подготовив траншею для минометов и установив мины «Клеймор». Такие комплексы являлись семейными домами. Поначалу рейнджеры разрешали оставаться в них семьям, но вскоре стало ясно, что для гражданских лиц это слишком опасно, так как дом становился магнитом для огня талибов. После этого рейнджеры «давали им кучу денег и выгоняли их, потому что их дом будет разрушен», — рассказывал ветеран группы «Меррилл». — И все это превращалось во Вторую мировую войну».
По словам ветерана, вознаграждение декханина, ведущего натуральное хозяйство, за то, что его выгнали из дома вместе с семьей, а затем разрушили дом, обычно составляло «пару тысяч» долларов.
В опорных пунктах талибов, где воевала группа «Меррилл», стали появляться домовые бомбы иракского типа — целые дома, начиненные взрывчаткой. Когда рейнджеры обнаруживали такие мины-ловушки, они быстро становились, как говорят военные, «кинетическими», то есть очень быстрыми. «Вы подходите к одному зданию, а оно заминировано, и мы отступаем назад и все ровняем, — говорил один из офицеров рейнджеров. — Мы сбрасываем бомбы и стреляем из мобильных РСЗО HIMARS со скоростью, которая просто смехотворна. В Аргандабе в течение нескольких ночей мы сравняли с землей кишлаки. Они были пустые, но мы ровняли их с землей».
Рейнджеры из группы «Меррилл» не чувствовали себя связанными даже правилами ведения боевых действий ОКСО, которые были не таким жесткими, чем те, которые действуют в обычных подразделениях. «В “Меррилл” все правила уходят в прошлое, — рассказывал источник в полку рейнджеров. — Когда встает Солнце, начинается бой, и если на улице есть человек, мы его убиваем… Мы слышали перехваты переговоров по УКВ-радиостанциям и не могли их засечь, но говорили себе: “Ну, это похоже на тех парней”, а потом просто ликвидировали их. Мы участвовали в массированных боях, так что это не означает, что мы убивали из мести. Скорее, это выглядело так, что мы были в бою, а враги выглядели как друзья».
После тяжелых боев в провинции Кандагар в конце лета 2010 года, группа «Меррилл» провела ряд операций в Гильменде.
У группы «Меррилл» было множество способов уничтожения талибов, самый смертоносный из которых — авианалет. «У нас было все, — сказал один из рейнджеров. — Ночью это были “Маленькие птички”, AC-130, A-10». Днем рейнджеры могли задействовать боевые вертолеты «Апач» и штурмовики А-10, а также более крупные бомбардировщики. Но и такие бои брали у рейнджеров свою дань.
Но растущие потери группы привели к тому, что некоторые рейнджеры стали относиться к ее деятельности весьма противоречиво. «Для рейнджера это и хорошо, и плохо, — сообщил один из ветеранов группы «Меррилл». — Это самое яркое из того, что рейнджер хочет делать. Он хочет участвовать в этих масштабных боях, убивать как можно больше людей, разрушать как можно больше, но в то же время мы начинаем нести серьезные потери».
В качестве командующих МССБ, Маккристал и Петреус придерживались противоповстанческой доктрины, согласно которой для победы необходимо отделить повстанцев от гражданского населения, чтобы защитить его, а повстанцев уничтожить, но в пуштунском племенном поясе Афганистана, где сами повстанцы происходили из местного населения, сделать это было дьявольски сложно.
В сельском афганском обществе, даже в бoльшей степени, чем во многих других культурах, вторжение иностранных немусульманских войск в дома рассматривалось как грубое нарушение достоинства. В частности, это являлось преступлением против правила пурды, согласно которого женщины держатся отдельно от мужчин, не являющихся членами семьи. В поздние годы войны силы ОКСО были практически единственными военными подразделениями коалиции, проводившими ночные рейды ...
Маккристал и Петреус также знали, что ночные рейды стали политической болью Карзая и были крайне непопулярны среди населения, особенно когда силы ОКСО совершали ошибки и убивали мирных жителей. Это ставило под угрозу способность Коалиции находиться в Афганистане. Ряд громких эпизодов в 2010 и 2011 годах вывел эту проблему на первый план. В самом известном и противоречивом инциденте, произошедшем 12-го февраля 2010 года, рейнджеры проводили ночной налет на объект в Гардезе, столице провинции Пактия на востоке Афганистана.
Операция была спланирована на основе ошибочных разведданных о том, что повстанцы в определенном месте готовят взрывное устройство. Однако вместо повстанцев, дом принадлежал местному полицейскому детективу Мохаммеду Дауду Шарабуддину, который устраивал праздник в честь наречения своего новорожденного сына. Дауд прошел многочисленные американские программы подготовки и был, по сути, американским союзником. Он даже не был пуштуном — представителем той этнической группы, которая почти полностью формирует Талибан. Но когда в 03.30 утра Дауд и его пятнадцатилетний сын вышли на улицу посмотреть, кто находится в их дворе, их застрелили.
В возникшем хаосе стрельба продолжалась, и через несколько мгновений на земле лежали мертвыми или умирающими семь афганцев, включая двух беременных женщин. Оставшиеся в живых члены семьи позже обвинили военнослужащих ОКСО в попытке скрыть доказательства произошедшего путем выковыривания пуль из тел женщин с помощью ножей. Штаб МССБ выпустил серию ложных отчетов, в которых говорилось, что убитые мужчины были повстанцами, а женщины стали жертвами «убийств чести» со стороны «повстанцев». Отчеты МССБ также были направлены на то, чтобы нанести ущерб репутации Джерома Старки, кабульского репортера лондонской газеты «Таймс», который начал вскрывать этот обман.
Один из своих самых вопиющих «грехов» оперативная группа совершила 8-го октября 2010 года, когда попыталась спасти Линду Норгроув, британского гуманитарного работника, похищенного 26-го сентября. Разведка отследила ее местонахождение до комплекса, расположенного на высоте около 7000 футов на склоне горы в ущелье Коренгал, расположенном в восточной афганской провинции Кунар. За два года до этого оперативная группа провела успешное освобождение заложника — американского инженера, похищенного в центральном Афганистане. В том эпизоде, получившем название «Операция “Прометей”», операторы 6-й команды «морских котиков» высадились примерно в трех милях от укрытия похитителей и, передвигаясь по сильному снегу, подкрались к ним, застрелили обоих охранников и спасли инженера. Задача по спасению Норгроув выпала на долю роты из «Серебряного» эскадрона Команды-6, самого нового штурмового эскадрона части.
В отличие от операции по спасению инженера, топографические особенности местности не позволяли силам спасения приземлиться на удалении от объекта и добраться к нему пешком. Вместо этого они были вынуждены лететь прямо на него. На задание вылетели «Чинуки» 4-го батальона 160-го полка. Приземляться было негде, поэтому операторы спускались на землю по тросовым системам. Находящийся у них над головой пилотируемый разведывательный самолет передавал «морским котикам» посекундную информацию о том, что происходило внизу. С самолета сообщили, что в кустах движется фигура, однако наблюдатели на борту упустили из виду, что человек, которого они заметили, тащил за собой Норгроув. Находящиеся на земле два «морских котика» по-разному отреагировали на новую информацию, и ни один из них не понял, что в кустах находится заложница. Согласно последнему сообщению с самолета, она находилась в здании.
«В такой момент все сводится к принятию решения», — рассказывал старший оператор Команды-6. Командир группы, забравшийся на крышу, увидел похитителя и открыл огонь. В тот же момент другой спецназовец отреагировал на движение в кустах и бросил туда гранату. Выстрел командира группы почти наверняка убил похитителя, но граната привела к гибели Норгроув, и в тот момент почти никто из находившихся на объекте или в оперативных центрах не понял, что взрыв был вызван гранатой. Потребовалось несколько секунд, чтобы ужасная новость дошла до Баграма. Поначалу «морские котики» передали сигнал «Джекпот», означавший, что они нашли Норгроув. «Вы слышите “Джекпот!” — и все вокруг в комнате начинают кричать: “Да!”», — рассказывал источник, находившийся в оперативном центре. Но последующие слова жестоко оборвали празднование: «…в данный момент проводится искусственное дыхание». Атмосфера в оперативном центре сдулась. «Вы просто понимаете, что что-то пошло не так», — добавил источник. Сначала никто до конца не понимал всей правды о том, что привело к гибели заложницы.
Когда рота вернулся с задания в Джелалабад, спецназовец, кидавший гранату, и его стрелявший напарник во время разбора операции держали язык за зубами. Это означало, что британскому правительству, родителям Норгроув и средствам массовой информации скормили историю о том, что заложница погибла в результате взрыва жилета смертника. Вскоре после того, как в оперативной группе ОКСО озвучили эту официальную версию событий, оператор, бросивший осколочную гранату, наконец, сообщил об этом своему командиру группы.
«Именно тогда до командира группы дошло: “Так, я не просто застрелил человека в жилете, это мой собственный товарищ по команде бросил гранату”», — рассказывал источник в Команде-6. По словам одного из старших «морских котиков», командир группы был «в ужасе», но вместо того, чтобы немедленно сообщить о том, что он узнал, он уединился в своем жилом помещении еще на сорок часов. «Он не стал [сообщать об этом], потому что не хотел портить репутацию командования, — добавил старший оператор.
Тем временем Курилла, командир оперативной группы ОКСО в Афганистане, просматривал видеозапись операции и понял, что кто-то бросил гранату. «Когда вы видите видео, ошибки быть не может», — сообщил источник в Команде-6. Он вызвал в Баграм командира эскадрона и главного старшину и показал им видео. Те вернулись в Джелалабад и вызвали командира группы, который был вынужден рассказать все, что ему известно. Но было уже слишком поздно — маховик расследования начал раскручиваться. Смерть Линды Норгроув во время американской операции уже стала главной новостью в Великобритании и США, а также серьезным конфузом для Петреуса ...
Вертолет, на борту которого находились операторы 6-й команды «морских котиков», настигал небольшую колонну, направлявшуюся к пакистанской границе. Произошло это в начале марта 2002 года, как раз через несколько дней после жестокого и кровавого боя на вершине горы Такургар во время операции «Анаконда», и некоторым спецназовцам, которые сражались в том снежном аду и потеряли там своих друзей, теперь, казалось, представился шанс на окончательное возмездие. Съемка с воздуха зафиксировала, как высокий мужчина в белом халате и тюрбане вместе с другими мужчинами садится в автомобили, по крайней мере один из которых был универсальным автомобилем повышенной проходимости последней модели, стоявшие на территории комплекса, который американская разведка связывала с «Аль-Каидой». БЛА «Хищник» следил за машинами, когда они мчались на восток. В переполненном оперативном центре главного штаба американских войск в Баграме генерал-майор Франклин «Бастер» Хагенбек, старший воинский начальник всех американских войск в Афганистане, проявлял нетерпение, наблюдая на плоском экране видеокадры с беспилотника.
Машины остановились, и пассажиры вышли из них. Хагенбек в оперативном центре объявил, что «все ограничения сняты». Они могли свободно наносить по машинам авиационный удар. Находившиеся в вертолете операторы Команды-6 умоляли Баграм не бомбить, а дать им возможность высадиться и сначала увидеть цели, однако Хагенбек и его подчиненные были полны решимости не упустить мимолетную возможность убить человека, который, как они горячо надеялись, являлся Усамой бен Ладеном.
Военно-воздушные силы использовали против колонны кассетные боеприпасы — небольшие бомбы, которые, по мнению операторов, имели 50-процентную вероятность поражения, что увеличивало опасность для них самих. «Мы были в бешенстве», — заявил один из «морских котиков». Операторы знали, что учитывая характер боеприпасов, которые только что сбросили самолеты, им предстоит высаживаться рядом с местом кровавой бойни, и все равно они оказались не готовы к тому, с чем столкнулись. Вместо более чем десятка закаленных боевиков «Аль-Каиды», лежавших мертвыми на обочине дороги, «это была семья, — сказал «морской котик». — Это было просто “Господи, твою мать!”». Наблюдаемая разница в росте между человеком в белом и остальными людьми была не потому, что человек в белом одеянии был очень высоким, а «потому что он был взрослый, а они дети», — сообщил спецназовец.
Приняв в июне 2008 года командование ОКСО, Билл Макрейвен захотел оживить охоту на высокопоставленных лидеров «Аль-Каиды», которые, как считалось, находятся в племенных районах Пакистана. Разведывательная деятельность, которая велась в интересах их поиска, застопорилась, и командующий ОКСО хотел «встряхнуться», предприняв действия, которые вызвали бы телефонные разговоры или другую реакцию со стороны боевиков «Аль-Каиды», что дало бы Соединенным Штатам больше целей. «Мы решили, что нам необходимо разработать план кампании» с целью проведения серии рейдов в племенные районы, сообщил источник в Командовании.
По сути, ОКСО пыталось повторить свою успешную кампанию по поиску людей в Ираке, которая основывалась на идее о том, что в условиях дефицита разведывательных сведений лучше совершать рейды на возможные цели в попытке «надавить на сеть», чем сидеть сложа руки и ждать появления идеальных разведданных. По словам источника в ОКСО, оперативная группа определила примерно восемь мест, которые представляли собой наилучшие предположения аналитиков Командования о местонахождении «сообщников “Аль-Каиды”» в Пакистане. Возникла дискуссия о том, что лучше — сначала поразить наименее важную цель или начать с вершины иерархии и работать вниз.
Командиры 6-й команды «морских котиков» высказались за то, чтобы сначала поразить самую важную цель на том основании, что политическая реакция в Пакистане, вызванная новостью о проведении сухопутными войсками США боевой операции на пакистанской земле, может означать, что одна-единственная операция — это все, что позволят сделать оперативной группе. Макрейвен не согласился. Он хотел поразить сначала самую низкоприоритетную цель, чтобы приучить пакистанцев к ударам и продемонстрировать им, насколько хорошо ОКСО может их выполнять. Макрейвен был начальником, поэтому его мнение возобладало.
... президент утвердил только один рейд, стало значительным достижением для тех, кто выступал за изменение политики. «Это было большое дело, — сказал чиновник. — Было много встреч, чтобы президент его одобрил». В качестве первого удара должен был стать предпочтительный вариант Макрейвена: цель самого низкого пошиба, которая была у ОКСО, мелкий посредник «Аль-Каиды». «В общем и целом, это был никто», — сказал один из операторов 6-й команды. Первая рота «Синего» эскадрона — около двух десятков операторов — выполнила задание 3-го сентября, подлетев как можно ближе к пакистанской границе и перейдя ее с последними лучами Солнца. Силы быстрого реагирования на вертолетах «Чинук» также находились в готовности.
Цель, названная «объект “Х”», находилась в кишлаке Ангур Адда недалеко от Вана в Южном Вазиристане. Хотя это была операция ротного уровня, из-за политической деликатности командир «Синего» эскадрона отправился вместе со своими подчиненными. Кто-то из высшего командного звена поставил условие, «что обстановку на земле необходимо контролировать именно на этом уровне», — сказал один из операторов. «Морские котики» прибыли к объекту незамеченными, пройдя практически под носом у пакистанского армейского контрольно-пропускного пункта. Спецназовцы взобрались на стены комплекса, спустились во двор и открыли ворота, чтобы могла войти остальная часть роты. Потом открылась дверь, и один из обитателей выстрелил в сторону «морских котиков» из дробовика. В следующие несколько минут воцарился хаос.
«На объекте оказались женщины, которые начали нападать на наших парней, которым пришлось их обезвреживать, в том числе и бросать на пол, — сказал высокопоставленный источник в Команде-6. — Никто в женщин не стрелял. Они лишь застрелили нескольких парней, но все эти женщины начали нападать на них… Ребятам пришлось спасаться бегством». В разгар неразберихи с находившегося неподалеку самолета сообщил, что в сторону «морских котиков» выдвигаются пакистанские силы. Это было все, что требовалось услышать командиру эскадрона. Он вызвал вертолеты тактической группы «Коричневая» — два «Черных ястреба» MH-60 — и рота улетела примерно в три или четыре часа ночи, прихватив с собой несколько задержанных и с одним легкораненым, получившим незначительное ранение от заряда дроби.
Как и предсказывали командиры Команды-6, правительство Пакистана отреагировало на рейд очень резко. Официальные лица заявили о гибели двадцати местных жителей. Представитель Министерства иностранных дел Мохаммад Садик назвал это «серьезной провокацией». Посол США в Пакистане Энн Паттерсон также была рассержена на ОКСО, заявив руководителям оперативной группы, что они поставили ее в очень неловкое положение перед пакистанцами. «Было много работы по устранению последствий, и на самом деле все вышло очень некрасиво», — рассказывал источник в Командовании. В свете реакции пакистанцев президент Буш запретил дальнейшие рейды. «Польза от этой операции, — сказал потом старший офицер 6-й команды, — была ничтожной».
В конце января 2011 года, когда Билл Макрейвен находился в Афганистане, ему позвонил Майк Викерс, исполняющий обязанности заместителя министра обороны по разведке. У Викерса были важные новости — в ЦРУ полагали, что у них есть зацепка на Бен Ладена.
Морелл рассказал Макрейвену о разведывательных данных, которые позволили прийти к выводу, что существует большая вероятность того, что Бен Ладен живет в обнесенном стеной жилом комплексе в городе Абботтабад, примерно в пятидесяти милях к северу от Исламабада.
«Бен Ладен был первым случаем, когда [нам сказали]: “Задача состоит в убийстве, а не в захвате, если только он не выйдет голым с поднятыми руками”, — сообщил источник из 6-й команды. (В этом отношении политика США совершенно не изменилась за почти десять лет, со времен Тора-Бора, когда, по словам офицера «Дельты» Тома Грира, «нам было предельно ясно сказано, что захват террориста не является предпочтительным результатом»).
Позже было множество спекуляций о том, почему задание по ликвидации Бен Ладена было поручено 6-й команде «морских котиков», а не «Дельте». Некоторые предполагали, что это произошло потому, что командующий ОКСО, глава Командования специальных операций ВС США (СОКОМ) и председатель Объединенного комитета начальников штабов являлись адмиралами ВМС. Но реальная причина гораздо проще: если Бен Ладен будет обнаружен в Афганистане или Пакистане, то это всегда будет задача 6-й команды — так называемый регион Аф-Пак являлся ее оперативным районом. Подразделение годами планировало и готовилось к операции по поиску Бен Ладена и уже провело несколько трансграничных операций в Пакистане.
Вместо того, чтобы поставить в известность командира Команды-6, кэптена Пита Ван Хузера, или «Пи-Ви-Эйча», как его называли, и дать ему возможность решать, как проводить операцию и кого на нее отправлять, командующий ОКСО отказался проинформировать его о поставленной задаче. Вместо этого он полез в Команду-6 через голову ее командира, и выбрал для операции конкретный эскадрон — «Красный» — вместе с его командиром. И даже после того, как он проинформировал командование «Красного» эскадрона о предстоящем задании, Макрейвен выждал несколько дней прежде чем сообщить об этом командиру Команды-6. Седовласого Ван Хузера, старейшего «морского котика» в ВМС, потерявшего ногу в результате несчастного случая при прыжке с парашютом, но возвращенного на действительную военную службу из отставки, чтобы командовать подразделением морского спецназа ОКСО, все это привело, со слов источника в 6-й команде, «просто в ярость».
Выбор Макрейвена в пользу «Красного» эскадрона, который в то время не являлся «трезубцем», т.е. подразделением постоянной боевой готовности Команды-6, также вызвал недоумение у некоторых операторов этого эскадрона и привел к проявлению определенной степени цинизма. «Все знали, что уже развернутый эскадрон справился бы с этой задачей не хуже нас, — сообщил Мэтт Биссоннетт, «морской котик» из «Красного» эскадрона, выбранный для выполнения задания.
Однако решение не использовать одну из штатных штурмовых рот эскадрона многим операторам не понравилось и оставило неизгладимое чувство горечи.
По словам Биссоннетта, почти у всех присутствующих спецназовцев «количество боевых командировок в Афганистан исчислялось двузначным числом», так что в итоге был собран очень опытный состав. Однако решение не использовать одну из штатных штурмовых рот эскадрона многим операторам не понравилось и оставило неизгладимое чувство горечи. «Они отобрали всех парней, которых хотели, которые были их друзьями, и сделали “супер-роту”, — сказал один из спецназовцев. — Это полностью разрушило сплоченность подразделения… Многие люди после этого просто встали и ушли». Командование «Красного» эскадрона отобрало для операции двадцать три оператора, плюс пару резервных на случай, если кто-то получит травму во время тренировок. Планировалось, что на каждом из двух вертолетов, выделенных для этого задания, помимо экипажей будет лететь по двенадцать человек. Двадцать четвертым сотрудником в составе наземных сил являлся переводчик ЦРУ, который участвовал в тренировках с самого начала. Силы, на подготовку которых отводилось около шести недель, дополняла служебная собака — бельгийский малинуа по кличке Каир.
160-й авиационный полк специальных операций и поддерживающие его организации, занимавшиеся боевыми разработками, экспериментировали с технологиями снижения заметности на протяжении многих лет, начиная с программы по созданию стелс-вертолета «Маленькая птичка». В эту программу включили и «Черного ястреба», основной летательный аппарат 160-го полка. Работа имела две взаимосвязанные задачи: уменьшить радиолокационную заметность вертолета путем придания его корпусу другой формы и покрытия его специальными материалами, а также сделать его более тихим, для чего обычно разрабатывался фенестрон, или закрытый хвостовой винт. (Бoльшая часть шума вертолета исходит от его хвостового винта). В полку очень серьезно относились к вопросу снижения шума вертолетов. В ходе учений в части засекали, на каком расстоянии от цели — измеряемом подлетным временем — можно было услышать шум винтов. Как правило, чем больше планер летательного аппарата, тем дальше от цели можно было услышать вертолет.
Вертолетчики хотели максимально сократить время между моментом, когда противник услышит приближающийся вертолет, и тем, когда он появится у него над головой. «[Сокращение] этого времени даже на пятнадцать секунд — это очень много, — рассказывал ветеран 160-го полка. — А тридцать секунд — это потрясающе, потому что в этом случае вы можете быть уже над целью и быстро высаживать людей вниз». Этот «Черный ястреб», выполненный с использованием стелс-технологий, подобно единорогу, приобрел почти мифический статус.
Вертолеты базировались в Неллисе, но экипажи 160-го авиаполка тренировались с новой матчастью и на ряде других обширных военных полигонах на юго-западе: в зоне 51, на военно-воздушной базе Чайна-Лейк в Калифорнии и на полигоне Юма, в штате Аризона. Командование специальных операций ВС США планировало сформировать парк из четырех машин и сделать их центральным элементом нового засекреченного авиационного подразделения в Неваде. К 2011 году в СОКОМ этот план отменили, но первые два стелс-вертолета все еще существовали, и некоторые экипажи 1-го батальона перебрасывались в Неллис для переобучения на них. Дополнительное покрытие, которое делало вертолеты невидимыми для радаров, также увеличивало их вес и затрудняло управление. Это заставило задуматься даже самых опытных бойцов Команды-6.
На тренировках выяснилось, что «вертолет был очень неустойчив, когда экипаж пытался зависнуть, — сообщил один из «морских котиков». — Аппараты стояли законсервированными, летчики на них давно не летали, но тут их вытащили». Однако, добавил он, «тренировка в Соединенных Штатах — это не то же самое, что полет в реальных боевых условиях. Бой — это не время для первых испытаний, а боевая задача, подобная этой, — операция, подобная этой, — совершенно точно таковыми не являются». Но когда Дэвид Купер, главный старшина 6-й команды, высказал эту точку зрения Макрейвену в самом начале процесса планирования и предложил оперативной группе хотя бы спланировать запасной способ вывода боевой группы, командующий ОКСО отнесся к этой идее с недоверием. (На самом деле, Макрейвен счел аргументы Купера проявлением неуважения и оказал давление на Ван Хузера, чтобы тот уволил своего главстаршину, на что командир Команды-6 ответил отказом).
В Неваде тактическая группа совершала учебные полеты на «Черных ястребах» и «Чинуках», отрабатывая действия в Грум Лейк против пакистанских радаров, с которыми им предстояло столкнуться во время операции. По словам источника из Команды-6, они обнаружили, что благодаря маскировочным свойствам местности — использованию ее рельефа для того, чтобы укрыться от радиолокационных станций — «Чинуки» «могли пробраться внутрь, не будучи замеченными радарами». Но в ОКСО и ЦРУ все же настояли на том, чтобы оперативная группа использовала два единственных в своем роде стелс-вертолета «Черный ястреб». «Вертолеты нам действительно навязали, — сообщил источник в 6-й команде. — Вот эти новомодные вертолеты, которые никогда раньше не использовались».
Согласно одному из очевидцев, на одном из последних совещаний штаба с Макрейвеном в Джелалабаде, за два дня до начала операции, полковник Джон Томпсон, командир 160-го авиаполка, предпринял последнюю попытку убедить присутствующих обойтись без малозаметных «Черных ястребов». «Сэр, я действительно полагаю, что нам нужно использовать для этого 47-е, а не эти 60-е», — сказал он Макрейвену, отметив успех «Чинуков» в работе против радиолокационных станций в Неваде. По словам источника, эта запоздалая попытка изменить план адмирала отнюдь не порадовала: «Макрейвен набросился на него, оскорбил его, унизил… Мне было жаль этого парня». Макрейвен оспорил эту версию событий, заявив, что никто не «возражал против какого-либо аспекта рейда на УБЛ» и что он никого «публично не гнобил».
«Макрейвен сказал, что там слишком много проводов, — сказал источник в 6-й команде, который был категорически не согласен с адмиралом. — Но каждый из этих операторов, за исключением, возможно, [командира эскадрона], мог приземлиться внутри этого комплекса на парашюте».
В Команде-6 существовали разные мнения о том, кого винить за настойчивое желание использовать вертолеты. Некоторые операторы считали, что решение было принято ЦРУ. Другие приписывали его Макрейвену. «Он хотел использовать эти новомодные вертолеты, — сообщил один из спецназовцев. — И продал это президенту таким образом: “Эти штуки невидимы для радаров, они долетят, и [пакистанцы] никогда не узнают, что мы там были”». Когда вертолеты во время тренировок показали себя нестабильно, командующий ОКСО отказался пересматривать решение, добавил оператор.
В 11 часов вечера 1-го мая из Джелалабада вылетели «Черные ястребы», а также три «Чинука» с группой быстрого реагирования, снаряжением и личным составом для передового пункта вооружения и дозаправки. Вертолеты «Чинук» должны были сесть к северу от Абботтабада, готовые в случае необходимости прийти на помощь штурмовым силам. По плану «Черные ястребы» должны были там же дозаправиться на обратном пути в Афганистан.
... когда вертолеты зависли над комплексом, операция внезапно оказалась на грани катастрофы. Когда «морские котики» приготовились быстро спуститься по тросовой системе с одного из «Черных ястребов», вертолет внезапно накренился и, казалось, заскользил к земле. Летчик пытался справиться с управлением, а операторы пытались освободить дверь, чтобы их ноги не раздавило при падении вертолета на землю.
Причиной катастрофы стало явление, называемое вихревым кольцом, или «проседанием мощности», которое возникает, когда лопасти винта вертолета не могут получить необходимую подъемную силу от турбулентного воздуха, вызванного их собственным нисходящим потоком. «Черные ястребы» редко проседают по мощности, но это были не обычные «Черные ястребы». Отчасти проблема возникла из-за упущения, допущенного при строительстве макета комплекса в Харви-Пойнт: если комплекс в Абботтабаде был окружен кирпичной стеной, то на его копии обошлись забором из проволочной сетки. «В Северной Каролине воздух выходил через ограждение из сетки-рабицы, — сказал источник из Команды-6. — А на самом деле у комплекса были прочные стены, этот воздух просто возвращался обратно к лопастям винта, и вертолет просто терял мощность».
Как только они коснулись земли, операторы покинули вертолет. Хотя аварийная посадка и нарушила их планы, но теперь они оказались на знакомой земле, в том смысле, что они уничтожали лагерь, как уже проделывали почти каждую ночь в Афганистане. И в отличие от некоторых афганских комплексов, этот комплекс не был особенно хорошо защищен, по крайней мере, вооруженными людьми. Однако спецназовцы, пытаясь зачистить расположение, все равно сталкивались с постоянными проблемами. Даже с помощью кувалды Биссоннетт со своим напарником не смогли взломать прочную металлическую дверь в домик привратника, в котором, по их мнению, жил курьер Бен Ладена со своей семьей. В яростной перестрелке «морские котики», все еще находившиеся снаружи домика, убили курьера. Заметив второго брата, операторы застрелили его, и случайно его жену, когда она бросилась к своему мужу.
Поднимаясь по наружной лестнице на второй этаж комплекса, «морской котик» увидел, как чисто выбритый молодой человек выглянул из-за угла и потом быстро спрятал голову. Оператор узнал в нем сына Бен Ладена, Халида, и позвал его: «Халид!» Молодой человек снова высунул голову из-за угла, и спецназовец застрелил его. «Мы планировали более серьезный бой», — рассказывал Биссоннетт. Когда он и еще два «морских котика» прошли мимо трупа Халида, чтобы подняться на третий ярус, то поняли, что убили трех из четырех человек, которых ожидали обнаружить на территории комплекса. Они находились на земле уже около пятнадцати минут — достаточно для того, чтобы Бен Ладен успел подготовиться к защите.
Головной спецназовец добрался до верха лестницы и увидел голову, высунувшуюся из спальни. Он сделал два выстрела, и человек исчез обратно в комнате. Оператор медленно двинулся вперед, держа открытую дверь в комнату на прицеле винтовки. Обойдя дверь, он увидел двух женщин, кричащих над телом мужчины, которому пуля вошла в левый глаз. Пуля прошла дальше, разнеся часть его головы. Он все еще дергался в предсмертных муках. Биссоннетт и третий «морской котик», Роберт О’Нейл, выпустили несколько пуль в его грудь. Трое детей сидели, сбившись в кучку в углу. Усама бен Ладен был мертв.
Пока их коллеги наполняли мусорные мешки секретами «Аль-Каиды», другие спецназовцы закладывали подрывные заряды для уничтожения разбившегося вертолета. Летчики не были уверены в необходимости столь радикальных мер, они думали, что смогут вылететь из комплекса пустыми. «Но вертолет уже был подготовлен к взрыву, и [командир эскадрона] сказал: “Нет, подрываем его на месте”», — сказал источник в 6-й команде.
\Операторы, в обязанности которых входила установка подрывных зарядов, призванных стереть все свидетельства экспериментального характера вертолета, не смогли добраться до хвостовой балки, которая, по словам источника из Команды-6, «висела над стеной». Но они заложили в остальной части вертолета столько взрывчатки, что не предполагали, что придется заложить ее и в хвосте. «Они думали, что борт все равно взорвется, но этого не произошло, — добавил он. — Балка оторвалась, но никто за это по шапке не получил».
На следующий день этот фантастически выглядящий хвостовой винт стал главной достопримечательностью для СМИ и зрителей, приехавших на территорию комплекса. Он стал невольной визитной карточкой Объединенного командования специальных операций. Через тридцать восемь минут после приземления «морские котики» снова поднялись в воздух. Те, кто летел на разбившемся «Черном ястребе», улетели на «Чинуке».
Была середина ночи 5-го августа 2011 года, прошло чуть больше трех месяцев с момента рейда против Бен Ладена. Ударная группа «Рейнджер», высадившаяся в 11:01 вечера в долине Танги в восточной части провинции Вардак, примерно в тридцати пяти милях на юго-юго-запад от Кабула, охотилась за Кари Тахиром, старшим командиром талибов в долине, ставшего руководителем 6-го июня, когда оперативная группа убила его предшественника Дина Мохаммада.
Патрулю потребовался почти час, чтобы достичь нужного объекта. Через полчаса после начала выдвижения «Апачи» увидели, как четыре человека покинули территорию дома и присоединились к четырем другим. Вооруженные автоматами и гранатометами, восемь человек двинулись в северо-западном направлении. Исходя из того, какое оружие они несли, летчики «Апачей» решили, что эти люди проявляют враждебные намерения. Обсудив ситуацию с наземными силами, экипажи атаковали их в 11.40 вечера, выпустив шестьдесят снарядов из 30-мм автоматической пушки и убив из небольшой группы пятерых. Из трех выживших один остался на месте и «Апачи» добили его через несколько минут еще шестьюдесятью выстрелами из «тридцатимиллиметровки». Двое оставшихся ушли в северо-западном направлении. Когда те шли параллельно реке, к ним присоединились другие боевики.
Тем временем, с самолета AC-130 продолжали следить за двумя выжившими после той атаки. Их группа увеличилась до тринадцати человек, восемь из которых были замечены входящими в комплекс домов, расположенный в двух или трех километрах к северо-западу от первоначальной цели рейнджеров примерно в 01.30 ночи.
Командир тактической группы «Восток», являвшийся также командиром «золотого» эскадрона 6-й команды «морских котиков», решил использовать силы быстрого реагирования на передовой оперативной базе «Шанк», чтобы те вылетели в долину и перехватили боевиков, которая ускользнула от первой штурмовой группы.
Поскольку в распоряжении тактической группы «Коричневая» не было специализированных «бортов» MH-47, и задачу выполняли два обычных армейских вертолета CH-47D «Чинук», однако, чтобы минимизировать для них риск, силы быстрого реагирования разместились только на одном «борту». Второй вертолет летел пустым и оторвался от земли за несколько минут до того, как «Чинук» с «морскими котиками» вышел на предпосадочную прямую. Вертолет с позывным «Вымогатель-17», на котором находилась рота «Золотого» эскадрона, пилотировался смешанным экипажем из пяти человек из резерва сухопутных войск и Национальной гвардии. Он направлялся к посадочной площадке, расположенной примерно в километре к северо-западу от комплекса, в котором укрылось восемь человек.
Чтобы уменьшить угрозу для «Вымогателя-17», ганшип AC-130 (на высоте 7000 футов над уровнем моря) и оба «Апача» должны были прикрывать его подлет, сканируя местность на наличие повстанцев. В 02.38 ночи, летя в юго-восточном направлении, летчики объявили, что они находятся в минуте от площадки приземления. Двадцать три секунды спустя летчики «Апачей» сообщили, что площадка «ледяная», то есть талибов не видно.
Однако когда «Вымогатель-17» на предпосадочном курсе снизил скорость до 50 узлов, повстанцы на башенке в 220 метрах к югу подняли гранатометы и незаметно прицелились в вертолет, который теперь находился не более чем в 150 футах от земли и летел в поле их зрения. Первая граната прошла мимо, но второй выстрел оказался лучше — или удачнее. Экипаж «Апача» увидел красную вспышку при запуске гранаты, а затем еще одну, когда боеприпас — скорее всего, 40-мм противопехотная граната ОГ-7В — попала в лопасть кормового винта и взорвалась при ударе, перебив около десяти футов лопасти. Менее чем через две секунды в результате возникшего дисбаланса от фюзеляжа оторвался несущий кронштейн кормового винта, вертолет перешел в сильное вращение по часовой стрелке, что привело к отрыву переднего несущего кронштейна. Через пять секунд после поражения «Чинук» упал с неба, врезавшись в берег реки Логар и превратившись в огненный шар, в котором погибли все находившиеся на борту.
Как это обычно бывает во всех операциях, кроме самых крупных и жизненно важных, сбитие летательного аппарата изменило направленность операции, в данном случае с проведения налета на спасение личного состава. Штурмовой отряд рейнджеров освободил своих задержанных и пешком преодолел 3900 метров до места крушения, прибыв туда в 04.45 утра, как раз перед прибытием сил быстрого реагирования из состава армейцев.
Позже в тот же день средства радиоэлектронной разведки ОКСО засекли командира талибов среднего звена, который сообщил, что его боевик сбил вертолет, и что он переправляет его в Пакистан ради собственной безопасности. Оперативная группа взяла телефон, по которому разговаривал командир, на контроль и отследила его — а также лидера боевиков и его гранатометчика — в глубине провинции Вардак.
Авиасредства оперативной группы следовали за автомобилем этой пары, ожидая возможности нанести удар, не причинив вреда гражданским лицам. Такой шанс представился 8-го августа, когда они остановились на территории жилого комплекса и забрели за близлежащие деревья. [6] Пока F-16 ждал команды нанести удар, оперативная группа воспользовалась своим шансом отомстить. Несколько 500-фунтовых бомб и пушки «Апачей» следом — и оба человека лежали мертвыми. Но их гибель была лишь небольшой компенсацией за потери Командования. Сбитый «Вымогатель-17» стал самой крупной потерей за всю историю Командования специальных операций ВС США, а также самыми крупными единоразовыми потерями американских жизней в афганской войне. Военно-морское сообщество специальных операций было потрясено.
В течение года, предшествовавшего уничтожению вертолета «Вымогатель-17», силы ОКСО в Афганистане провели 2824 операций, из которых 2608 являлись ночными налетами — в среднем более семи выходов за ночь. Только в 301 случае открывался огонь, подавляющее большинство выстрелов происходило во время дневных операций (одна из причин, почему в ОКСО были так решительно настроены сохранить за собой право проводить ночные операции). Показатель «джекпота» — когда штурмовые силы захватывали или убивали человека, которого искали — составил 1381, или около 49 процентов. Но за этими цифрами скрывалось растущее разочарование операторов в том, как идет война. В частности, ветеранам «машины убийств» ОКСО в Ираке было трудно выражать такой же энтузиазм по поводу усилий Командования в Афганистане.
К 2012 году появились признаки того, что сотрудники Командования потеряли надежду на победу в Афганистане, где, в отличие от Ирака, было трудно увидеть ощутимую пользу от ночных операций в виде снижения уровня насилия. «В Афганистане на уровне ударных сил, на уровне войск они знали, что эта война не закончится, [что] мы не победим, — высказал свое мнение один из офицеров-рейнджеров. — В Ираке, я думаю, они знали, что могут победить». Такое мнение не ограничивалось только рейнджерами. «Я не хочу сказать, что моральный дух “зеленых” был низким, но “зеленые” были чертовски озлоблены», — высказался офицер рейнджеров о своих собратьях из отряда «Дельта».
Отношение операторов «зеленых» в Шаране было таким: «К черту все это, оно ничего не меняет; эти налеты не имеют значения». То же самое было справедливым и для рейнджеров. В 2011 году «мне приходится убеждать сержантов проводить операции, — высказался офицер рейнджеров. — Мне приходится кричать на них, чтобы они отправлялись на задание. Они отвечают: “Сэр, к черту все это. Оно не стoит того. Я не хочу этого делать. Этот боевой выход для того местного парня с СВУ ничего не изменит”. Моральный дух меняется. Они чертовски измотаны… Они не хотят этого делать».
... сомалийские пираты похитили работника гуманитарной организации, тридцатидвухлетнюю американку Джессику Бьюкенен и ее шестидесятилетнего датского коллегу Пола Хагена Тистеда после того, как они провели семинар по защите от мин в Галкайо, городе, расположенном примерно в 350 милях к северо-востоку от Могадишо. (Несмотря на то, что слово «пират» носит явно морской оттенок, сомалийцы с одинаковым удовольствием похищали своих жертв как на суше, так и на море). Террористы перевезли пару в свой лагерь в поселок Хиимо-Гаабо, к югу от Галкайо, а в ОКСО, тем временем, разрабатывали варианты ее освобождения. Поскольку Сомали входило в зону ответственности Команды-6, эта задача выпала на долю формирования спецназа ВМС, и была поставлена «Синему» эскадрону, являвшемся в то время дежурным подразделением «Трезубец». В Командовании вскоре выяснили, где пираты держат Бьюкенен и Тистеда, и разместили над ними беспилотники, чтобы те могли отслеживать передвижения заложников и их распорядок дня. Пока переговоры с похитителями затягивались — пираты отклонили предложение о выкупе в 1,5 миллиона долларов — американские чиновники начали беспокоиться, что инфекция мочевыводящих путей поставит под угрозу жизнь женщины. Президент Обама, который внимательно следил за развитием ситуации, уполномочил ОКСО на проведение спасательной операции. Операторы, вышедшие из задней части «Боевого когтя», в воздухе поняли, что они не смогут добраться до своей основной площадки приземления.
«Там был такой сильный туман, что им пришлось уходить на запасную площадку», — сказал источник из Команды-6. Для опытных парашютистов это не составило большого труда. С помощью микрофонов и наушников, прикрепленных к своим шлемам, они смогли обсудить изменения в порядке действий еще в воздухе и при этом приземлиться достаточно далеко от лагеря, чтобы пираты их не услышали и не увидели. Затем «морские котики» пешим порядком выдвинулись к лагерю, и настолько скрытно, что девять похитителей, охранявших заложников, даже не поняли, что на них напали, пока не стало слишком поздно. Парочка пиратов успела сделать несколько выстрелов, никому не причинивших вреда, прежде чем спецназовцы настигли похитителей, убив с безжалостной эффективностью всех девятерых, а два оператора проскочили через перестрелку, чтобы прикрыть заложников своими телами.
Взяв заложников, они за несколько минут пешком отошли к месту эвакуации, где в клубящейся пыли приземлились вертолеты тактической группы «Коричневая», доставившие их в аэропорт Галкайо, где их ожидал «Боевой коготь», чтобы переправить в Джибути. Спасение Бьюкенен и Тистеда стало примером практической реализации определенных возможностей и навыков, которые ОКСО и Команда-6 совершенствовали с 11-го сентября, а в определенных моментах и до него. Размещение беспилотников над лагерем стало проявлением веры Стэна Маккристала и Майка Флинна в силу «немигающего глаза». То, что президент Обама чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы дать добро на проведение операции, стало следствием доверия, которое он испытывал к Командованию, — доверия, которое стало результатом тяжелой работы, проделанной сменявшими друг друга командующими ОКСО для выстраивания отношений с Белым домом на протяжении двух администраций.
«Эта [операция] не была бы такой успешной, если бы мы не выполняли эту задачу уже сотни и сотни раз», — сказал источник из Команды-6. Решение высадиться на удаленном участке («точка Y»), а не прыгать непосредственно на объект («точка X»), было основано на суровых уроках и выводах, извлеченных из десятилетия проб и ошибок в боевых условиях. Способность операторов подкрасться незамеченными к лагерю — что также было отмечено во время спасения 6-й командой похищенного американского инженера в Афганистане в октябре 2010 года — также была навыком, отточенным в ходе предыдущих бесчисленных операций.
Появление вертолетов тактической группы «Коричневая» за многие сотни миль от дружественной авиабазы стало подтверждением хваленой способности 160-го авиационного полка спецназа перебрасывать свои вертолеты в любую точку земного шара, как того потребует боевая задача, за «плюс-минус тридцать секунд». По словам одного из осведомленных источников в области специальных операций, операция по освобождению Бьюкенен и Тистеда стала в Командовании «золотым стандартом» спасения заложников.
Ранним утром 3-го июля 2014 года два «Черных ястреба» с операторами «Дельты», быстро пролетев над пустыней, пересекли иорданско-сирийскую границу. Их целью был комплекс зданий за городом Ракка, расположенным на северном берегу Евфрата на севере центральной части Сирии. Именно там, по мнению аналитиков американской разведки, группа, называющая себя «Исламским государством» — одной из двух исламистских группировок, ведущих войну в Сирии, — удерживала нескольких западных заложников, включая по меньшей мере двух американцев: журналистов Джеймса Фоули и Стивена Сотлоффа. Информация поступила из нескольких источников: из проведенного ФБР опроса двух европейцев, которых «Исламское государство» держало в заложниках, а затем отпустило, скорее всего, в результате выплаты выкупа; спутниковых снимков здания, расположенного вблизи Ракки, которые соответствовали описаниям, данным европейцами; и информации, предоставленной Израилем.
По меньшей мере, за неделю до дня «Д» возле цели находились «наблюдатели», которые кроткими зашифрованными сообщениями сообщали о том, что они видели. Когда вертолеты приблизились к комплексу, их снимал, по крайней мере, один вооруженный беспилотник. «Черные ястребы» приземлились, и операторы, как и множество раз за предыдущие тринадцать лет, бросились врассыпную. Двигаясь со своей фирменной эффективностью, они пронеслись по комплексу, убив в перестрелке около дюжины боевиков, вследствие чего вспыхнул пожар, который в конечном итоге окутал весь объект.
к ужасу операторов, они не обнаружили никаких следов пленников. Боевики переместили их в другое место. Проведя на земле тридцать-сорок минут, спецназовцы снова сели в вертолеты и улетели с пустыми руками. К рассвету они вернулись в Иорданию.
Вся цена неудачи с освобождением заложников в Ракке была ужасающим образом продемонстрирована в августе и начале сентября, когда «Исламское государство» с разницей в две недели опубликовало видео, на котором боевик, говорящий на ломаном английском, обезглавливает Фоули и Сотлоффа. Разразившаяся буря в СМИ поставила бoльшую часть американской общественности в известность об угрозе, которая нарастала на протяжении нескольких месяцев, поскольку «Исламское государство» мутировало из силы, сосредоточенной в основном на борьбе с сирийским режимом, в силу, которая в первой половине 2014 года захватила бoльшую часть суннитского Ирака.
Группировка, которая несколько раз меняла названия, являлась организационным потомком иракской «Аль-Каиды», но ее рост можно проследить к тому моменту, когда группировку в мае 2010 года возглавил Абу Бакр аль-Багдади, а к концу следующего года из Ирака были выведены американские войска, включая силы ОКСО. Багдади проявил себя как харизматичный и эффективный лидер, который вдохнул в организацию жизнь и расширил ее амбиции. В 2012 и 2013 годах группировка стала доминирующей организацией сопротивления в Сирии, порвав с лидером «Аль-Каиды» Айманом аль-Завахири из-за того, что последний поддержал не ее, а фракцию «Фронт ан-Нусра». Затем, в 2014 году, создав надежный тыл на востоке Сирии, силы Багдади ворвались в Ирак, ошеломив многих западных наблюдателей, вихрем пронесясь по стране, вооруженные силы которой оказали малоэффективное сопротивление. Двадцать девятого июня Багдади объявил себя главой исламского халифата, бросив Завахири явный вызов в борьбе за лидерство в глобальном исламистском движении. Для Командования это был горький опыт.
В ответ на экспансию «Исламского государства», которое вскоре стало угрожать Иракскому Курдистану, Соединенные Штаты направили в регион оперативную группу под руководством «Дельты». Распределенная между Ирбилем, где находился ее штаб, и одним из городов на юго-востоке Турции, она выполняла задачи по работе с отрядами Пешмерги и организации центра поиска и идентификации целей, который выявлял и отслеживал боевиков «Исламского государства» для последующего их уничтожения беспилотниками «Хищник» и «Рипер», входящими в состав ОКСО. Десятого сентября 2014 года президент Обама обратился к нации с речью о планах своей администрации по борьбе с «Исламским государством». Он старательно подчеркивал, что его стратегия не предполагает «участия американских боевых войск в боевых действиях на чужой территории», но он также сравнил намеченный им подход с кампаниями, проводимыми в Йемене и Сомали, и в этом случае Командованию, по-видимому, предстояло много работы. (Бoльшая часть этой работы, скорее всего, подпадала под полномочия, предоставленные разделом 1208 оборонного бюджета, который предусматривает выделение денежных средств Силам специальных операций США для поддержки регулярных и военизированных местных сил, содействующих проведению американских контртеррористических операций. На практике это означало, что ко второму президентскому сроку Обамы силы ОКСО, включая лучших операторов «Дельты» и Команды-6, все чаще можно было встретить обучающими и направляющими иностранные формирования, а не проводящими специальные мероприятия.
Двадцать девятого июля 2014 года в ОКСО произошла четвертая смена командования с 11-го сентября 2001 года, — генерал-лейтенант Тони Томас сменил Джо Вотела, который в свою очередь получил четвертую звезду и сменил Макрейвена на посту главы Командования специальных операций ВС США. (Новая должность Вотела продолжила практику удушающего контроля, который выходцы из ОКСО имели над высшей должностью в Силах специальных операций США. Ни один кадровый офицер спецназа сухопутных войск никогда не занимал эту должность, несмотря на то, что армейцев-спецназовцев было больше, чем представителей любого другого рода войск Сил специальных операций в Вооруженных силах, и этот факт многое говорит о том, как Пентагон оценивает предполагаемые и ощутимые преимущества прямых специальных мероприятий против более терпеливого подхода непрямых действий, олицетворением которого и являются армейские спецназовцы).