Ссылка на полный текст: REENACT&GEAR • Просмотр темы - Джон Страйкер Мейер. _По ту сторону забора
Навигация:
Группа исследований и наблюдений (MACV-SOG) 5-й группы сил специального назначения
Совершенствование языковых навыков
Три золотых правила наведения непосредственной авиаподдержки
Отношение с туземными бойцами из состава групп SOG
Пилоты Sikorsky H-34 из 219-й эскадрильи специальных операций ВВС Южного Вьетнама
Тренировочные выходы с передовой оперативной базы (FOB - Forward operating base)
Установка сейсмических датчиков ВВС
Следопыты и наблюдатели против разведгрупп SOG
Расчистка посадочной площадки с помощью авиабомбы объемного взрыва Daisy Cutter
Ужесточение контроля за местами подходящими для высадки разведгрупп
Присутствие русских в Лаосе
Задача поиска трёх вьетнамских дивизий в Камбодже
Операция "Элдест Сон" - подброс вьетнамцам патронов и минометных мин
Снаряжение американского пехотинца во Вьетнаме
Снаряжение разведчика SOG
Был май 1968 года. Мы были трижды добровольцами: мы записались добровольцами и окончили армейскую парашютную школу в Форт-Беннинге, Джорджия, прошли квалификационный курс в Учебной группе Сил спецназначения в Форт-Брэгге, Северная Каролина, и после участия в программе подготовки 5-й (воздушно-десантной) Группы специального назначения мы вызвались служить в Командование и управление MACV-SOG.
"Джентльмены", сержант-майор повернулся к обзорной карте на стене, "Северовьетнамская армия контролирует эти "нейтральные" страны", и указал на Камбоджу и Лаос, расположенные к западу от Республики Южный Вьетнам, и конечно, Северный Вьетнам. В течение нескольких лет армия Северного Вьетнама перебрасывала солдат, предметы снабжения, ракеты, оружие и пропагандистов на юг, в восточные провинции "нейтрального" Лаоса и Камбоджи по постоянно расширяющейся сети троп и дорог, называемой "Комплекс троп Хо Ши Мина". У СВА есть 559-я дивизия, названная так потому, что правительство Северного Вьетнама сформировало ее в мае 1959 года с единственной целью расширения тропы Хо Ши Мина и перемещения на юг предметов снабжения. Только в Лаосе у СВА от 30000 до 40000 солдат, мобилизованных рабочих и порабощенных представителей коренных народов.
После того, как предметы снабжения будут укрыты в тайниках, подразделения СВА из своих убежищ нанесут удар по Южному Вьетнаму, когда и где захотят. Когда подразделения хотели отойти с поля боя, они делали это, часто отступая в Камбоджу и Лаос для перегруппировки и пополнения припасов в рамках подготовки к следующей атаке, в то время как обычным американским и южновьетнамским подразделениям было запрещено преследовать их по ту сторону границы. Лагеря А "зеленых беретов" были выстроены вдоль границы в качестве системы раннего предупреждения, а также для проведения начальной военной подготовки местного населения и улучшения условий его жизни. Усилий зеленых беретов и их туземных бойцов в этих Лагерях А было недостаточно. Именно здесь на сцену вышло C&C. Подразделения взводной численности, называемые Хэтчет Форс (Hatchet Forces – отряды "топориков"), или более мелкие разведывательные группы по 4-12 человек, под кодовым названием Спайк Тим (Spike Team – группа "шип"), отправлялись "через забор", как называли границу между странами. Они проникали вглубь Лаоса и Камбоджи, чтобы наблюдать, сковывать и докладывать о силах СВА на тропе Хо Ши Мина.
"А теперь слушайте очень внимательно", сказал сержант-майор. "Когда вы идете за забор, у вас не будет ничего идентифицирующего какого-либо образа, вида или формы". Это означает никаких документов, никаких жетонов, никаких дневников, никаких фотографий, никаких любовных писем и уж конечно, никаких зеленых беретов. Все будут носить стерильную форму, без ротных эмблем, именных нашивок, обозначений подразделений, прыжковых крылышек или значков боевого пехотинца. Зачем? Не дать никому возможности отреагировать. Он сказал, что, поскольку Лаос и Камбоджа являются "нейтральными", правительство Соединенных Штатов может публично заявить, что США уважают этот "нейтралитет". Таким образом, если мы будем убиты в Лаосе, Камбодже или Северном Вьетнаме, правительство США будет отрицать, что имеет к нам какое-либо отношение. Правительство Соединенных Штатов объяснит, что в Лаосе или Камбодже не дислоцировано никаких американцев, что формально верно. У правительства США будет "правдоподобное отрицание", если нас схватят или убьют. И в случае захвата мы должны были говорить на иностранном языке.
"Не говорите им, кто вы", приказывал он. "Помните, формально, согласно условиям Женевских соглашений, ваш статус отличается от статуса пилотов ВВС и ВМС, сбитых над Северным Вьетнамом. Они в форме. Их можно идентифицировать как американских военнослужащих. Люди из Си и Си не попадают в категорию военнопленных". Фактически мы были шпионами, хотя сержант-майор так и не использовал это слово. Похоже, мы были Джеймсом Бондом без Астон-Мартина, женщин или киношных побегов. Он также не сказал нам, что шпионы не попадают под защиту Женевской конвенции, и что нас могут казнить без суда и следствия, если поймают.
Сержант-майор повторил рассказ о том, как СВА разгромила Францию в 1954 году, завершив девять лет партизанской войны потрясающей победой в битве при Дьенбьенфу в Северном Вьетнаме. А потом он сообщил нам еще один пугающий факт – на задачах по ту сторону забора у нас не будет поддержки обычных подразделений. Ни артиллерии, ни снабжения, ни обычных американских или южновьетнамских наземных сил.
"Там вы сами по себе, за пределами досягаемости нашей артиллерии. И поскольку вы так далеко на запад от Южного Вьетнама, когда вы вступите в контакт с противником, особенно в Лаосе, нашим вертолетам понадобится больше часа, чтобы добраться до вас".
Если мы не пользовались присвоенными нам C&C прозвищами, мы должны были использовать обозначения должностей в группе. В разведывательных группах командир группы обозначался Один-Ноль (One-Zero), заместитель командира группы был Один-Один (One-One), а радист Один-Два (One-Two).
В баре "Паук" заказал холодный напиток. Я попросил колу, и бармен извинился, сказав, что единственной газировкой у него был Доктор Пеппер. Колы не было уже несколько недель, но у него были полные поддоны Доктора Пеппера. Черт! Я ненавидел вкус Доктора Пеппера. Я спросил "Паука", что за войну мы ведем, если человек не может получить колу. Он пожал плечами и направился к столику возле музыкального автомата. Я последовал за ним. Я был поражен, услышав разные языки: одна группа говорила по-русски; за другим столом несколько бойцов SF говорили на венгерском; за другим люди, казалось говорили по-китайски или по-японски. "Паук" указал на стол, за которым говорили по-немецки, и отметил, что это восточногерманский диалект. Кадровые военнослужащие Сил спецназначения максимально практиковали свои языковые навыки, независимо от места дислокации.
Среди людей за столами были солдаты Сил спецназначения, направленные в Южный Вьетнам на временной основе из 1-й Группы специального назначения, базирующейся на Окинаве. 1-я на протяжении нескольких лет направляла группы в C&C в шестимесячные командировки. Для некоторых это была уже вторая или третья поездка во Вьетнам, все на секретную войну. На стене клуба были желтые таблички с именами людей из разных отрядов 1-й SF.
Паук был новым Один-Ноль ST Айдахо, а Дон Уолкен из Канзас-Сити, Миссури, должен был стать новым Один-Один группы. Паук спросил меня, занимался ли я когда-нибудь непосредственной авиаподдержкой TAC Air, или работал передовым авианаводчиком (Forward Air Controller – FAC) при использовании боевых вертолетов. Я утвердительно кивнул головой. Я не решался сказать ему, что наводил авиаудары лишь во время тренировок в Нячанге и на значительном расстоянии от своей позиции.
Паук, чувствуя мои колебания, объяснил, что когда находишься на земле, существует три золотых правила наведения непосредственной авиаподдержки средств TAC Air. Во-первых, убедиться, что Кови точно знает, где находится спайк тим. Во-вторых, ни в коем случае не наводить авиаудар так, чтобы его курс проходил через группу. Никогда! В-третьих, всегда направлять средства по периметру группы, как если бы это был большой прямоугольник. Если бы я хотел нацелить авиаудар к северу от группы, я бы попросил, чтобы он наносился самолетом, летящим с востока на запад или наоборот, в зависимости от местности, погоды и огневых средств противника. Насколько близко к периметру, определялось сочетанием типа боеприпасов, которые нес самолет, растительности, ветра и того, насколько близко к группе находились силы противника. Затем он сказал мне, чтобы я не говорил с Кови так, как говорил, когда играл в центре поля, поскольку я имел обыкновение много болтать, играя в защите. Чем больше была активность во время столкновения группы с противником, тем медленнее и спокойнее я должен был говорить по радио. Если наездник Кови не мог понять меня, я не только тратил его и свое время, но и подвергал группу риску.
Еще одна игра в покер среди туземцев вышла из-под контроля, и несчастливый игрок выразил свое разочарование посредством М-16, добавив работы талантливым медикам SF, имевшимся у нас на FOB 1. В течение нескольких минут старший персонал SF и туземцев успокоил лагерь. Мы с Макинтайром отыскали Паука, рассказали о случившемся и спросили, было ли это насилие обычным явлением на FOB 1. Он сказал, что на FOB 1 находилось несколько отдельных и самостоятельных этнических групп, и всех их объединяло одно: они ненавидели друг друга. Камбоджи ненавидели вьетнамцев, которые ненавидели племена монтаньяров, и все они ненавидели китайских нунгов. Паук в шутку сказал, что большинство членов разных этнических готовы убивать членов других групп ровно так же, как вьетконговцев или бойцов северовьетнамской армии. Врожденная ненависть проистекает из сотен лет истории Юго-Восточной Азии, изучать которую ни у кого из нас нет времени. Наилучшим эмпирическим правилом для персонала SF было следить за тем, чтобы группы не смешивались в лагере, и побуждать их приберечь свое стремление убивать для врага.
Макинтайр повернулся к вьетнамскому члену группы, который был с ним на земле.
"Ты гребаный номер один!" сказал он, что было высшим комплиментом. Быть "номером десятым" было для парней из разведки худшим оскорблением. Член группы улыбнулся и кивнул, признавая комплимент. Макинтайр повернулся ко мне и объяснил, что вьетнамец был крут на земле. Очень крут. Поведение туземного члена группы помогло ему сохранить самообладание. Макинтайр подвез вьетнамского члена группы до казарм туземных бойцов и высадил его, пообещав вернуться с холодными напитками и едой для всей группы.
Пилоты, зная, что Каннингем и его сверстники были новичками в стране, по пути на FOB 1 летели в нескольких футах над дорогой, подскакивая над грузовиками, дамбами и холмами. Это привлекло всеобщее внимание. Но на этом все не кончилось.
Пролетев мимо аэропорта Фубай и 2-го учебного комплекса ARVN, располагавшихся восточнее Шоссе №1, Н-34 внезапно взмыл вверх и резко завалился направо в крутом развороте, в результате чего правая дверь вертолета оказалась обращена прямо к земле. Прежде чем ошеломленные новички смогли придти в себя, Кингби устремились к FOB 1, иногда задевая деревья в лагере передними стойками шасси. Кингби сделали еще один крутой правый разворот и резко опустились на вертолетную площадку FOB 1.
Учебные выходы бойцов с FOB 1 были комплексными, с высадкой с вертолета, отработкой передвижения группы, действий в непредвиденных обстоятельствах и охранения на отдыхе, и обычно проводились на полуострове к юго-востоку от Фубая. Шафф взял всю группу. Новые бойцы Сил спецназначения ST Алабама не проходили боевого слаживания с новичками-вьетнамцами. Группе нужно было провести некоторое время на земле.
Перед покиданием FOB 1 был проведен краткий, быстрый инструктаж. Сотрудники разведки сообщили американцам, что на полуострове находится батальон Вьетконга. Несколькими неделями ранее из этого района было выбито какое-то американское подразделение, то ли морская пехота, то ли или десантники. Таким образом, спайк тим тренировалась в районе, где регулярные силы не могли удерживать позиции. Это было нечто большее, чем просто прогулка.
Учебная задача проводилась, как если бы Спайк Тим Алабама шла на обычную цель. Два Кингби высадили группу без происшествий.
Район действий, в котором оказалась группа, был настолько открытым, что Шафф был вынужден двигаться в основном в утренние или вечерние сумерки, или ночью, если хватало лунного света.
На второй день все вьетнамские члены группы захотели, чтобы их забрали и вернули на FOB 1. На протяжении всего дня они время от времени вступали в спор с Шаффом. Для Блэка это был первый опыт нахождения в поле с вьетнамцами, так что он отстранился, наблюдая за Шаффом. Он не имел ни малейшего представления об их кодексе правил, о том, что правильно, а что нет, поэтому держал рот на замке, тихо уходя с возможных линий огня... на всякий случай.
Шафф не шел на послабления. Он был на множестве задач в качестве Один-Ноль, командира группы. Он знал, что прежде чем эта группа выйдет в поле, она должна стать сплоченным подразделением, которое будет двигаться незаметно, и не будет спорить с ним, когда они окажутся на территории противника.
Он ненавидел такие тренировки на местности столь же сильно, как и они, но он хотел, чтобы группа заработала. Он слышал много хорошего о своем вьетнамском коллеге, вьетнамском командире группы Тхо (Ноль-Один), и переводчике Кхане (Ноль-Два), которого все американцы звали "Ковбоем". Шафф знал, что с этими двумя опытными вьетнамцами он рано или поздно сможет выйти в поле. Но он хотел увидеть, как действуют в поле Блэк, Один-Один, и остальные вьетнамцы. Он не собирался слушать нытье о возвращении на FOB 1.
Той ночью он приказал группе возобновить движение. И вновь среди вьетнамцев возникли разногласия. Шафф взял дело в свои руки. Он велел им заткнуться ко всем чертям, или он перестреляет их всех и оставит там, а американцы вернутся в Фубай. Вьетнамцы бурчали промеж собой весь остаток ночи. Они не разговаривали с бойцами SF. Про себя Блэк беспокоился о том, не обернутся ли крутые и жесткие вьетнамцы против американцев. Он задавался вопросом, во что он ввязался.
К утру третьего дня группа дошла до обратной стороны полуострова. Блэк восхищался вздымающимися за спиной группы скалами. По обе стороны были в основном открытые поля, простирающиеся по полуострову до Китайского моря. Это был спокойный, мирный, буколический вид.
Во второй половине дня, группа оказалась среди рисовых полей, небольших дамб и пригорков, ведущих к крутой горе позади них. Вновь возникли дебаты, уходить или продолжить. Членам группы было настолько скучно, что они заговорили о том, чтобы немного попрактиковаться в стрельбе. Сам Блэк полагал, что окружающая местность слишком красива, чтобы портить ее стрельбой
Шафф начал нервничать. Он велел Блэку с помощью его FM-радиостанции PRC-25 связаться с Фубаем и передать им доклад об обстановке. Шафф пополз от группы в направлении растительности, где он видел ВК. Ползя по дамбе, Шафф заметил, что у ВК есть оружие.
Остальная часть ST Алабама не знала, что видел Шафф. Ближайший член группы находился в 60-80 ярдах (55-73 м) от него. Блэк, не подозревая о наблюдениях Шаффа, болтал с FOB 1, рассказывая радисту базы, что на полуострове очень красиво, и что он надеется, что у него будет еще много учебных выходов в таких живописных условиях.
Шафф отполз обратно к Блэку, рассказал ему о ВК и приказал как можно скорее вызывать эвакуацию, потому что противник готовит засаду на ST Алабама. Блэк не видел троих ВК и подумал, что Шафф просто ищет способ вернуться на FOB 1 вместо того, чтобы оставаться в поле еще двое суток, чтобы завершить запланированный пятидневный тренировочный цикл.
Блэк послушно вызвал своего приятеля-связиста с FOB 1 и сообщил ему о запросе Шаффом эвакуации. Радист подумал, что Блэк шутит, и рассмеялся, прежде чем дать отбой связи. Шафф пополз обратно, чтобы установить контакт, не подозревая, что связист с FOB 1 сообщил Блэку, что вертолеты не летают, и что эвакуации не будет.
После первоначальной перестрелки между ВК и ST Алабама наступило внезапное затишье. Ковбой и вьетнамские члены ST Алабама развернулись цепью и устремились вперед, в направлении ВК в листве. Блэк был поражен и впечатлен смелостью их тактики. Они не стали ждать Шаффа. Они атаковали!
Когда они перебегали через относительно открытое место, по ним с тыла открыл огонь пулемет. Вьетнамцы ST Алабама прервали атаку и вернулись на первую позицию группы. Удивительно, но никто не был ранен.
Шафф спросил Блэка об эвакуации. Тот ответил, что вертушек нет.
Шафф вспомнил, что Блэк провел первый срок в 173-й воздушно-десантной бригаде, где правила радиосвязи были строгими. Он недвусмысленно высказал свежеиспеченному Один-Два все, что думает об его радио этикете.
"Ты парень, в которого стреляют, а не какой-то засранец в лагере! Займись тем, чтобы доставить нас домой и обеспечь нам какое-нибудь прикрытие с воздуха! Мне плевать, как ты это сделаешь, просто сделай это!" В лице Шаффа Блэк впервые столкнулся со столь вдохновляющим оратором.
Блэк снова взялся за рацию и сообщил радисту, что ST Алабама подверглась нападению, и что если он не добьется эвакуации группы, Блэк лично застрелит его, когда вернется на FOB 1. Связь внезапно оборвалась.
Теперь Шафф был зол на Блэка за глюки со связью и на себя за то, что позволил группе выйти на позицию, где она была окружена с трех сторон ведущими по ним огонь силами противника, и теперь ST Алабама было некуда деваться, кроме как отступать в Китайское море.
Блэк снова связался с FOB 1, чтобы получить огневую поддержку, спрашивая, имеются ли в районе I Корпуса Южного Вьетнама в наличии какие-либо подразделения Флота, Армии или морской пехоты. С FOB 1 спросили Блэка, смогут ли они продержаться до утра. Ну да.
Пока Блэк говорил с FOB 1, перестрелка возобновилась, и интенсивность огня противника увеличилась.
Блэк вспомнил флотскую частоту, которой разжился у одного из морпехов, с которым выпивал в клубе FOB 1 за несколько дней до тренировочного выхода. Он настроился на нее и нашел парня, который сказал, что он капитан ВМС, командующий двумя вооруженными КВП (катерами на воздушной подушке), и что они находятся примерно в двадцати минутах от полуострова.
Авантюра Блэка удалась. Члены группы услышали рев канонерок в бухте. Блэк сообщил капитану свое местонахождение. Спустя несколько мгновений счетверенные пулеметы .50 калибра, 20-мм пушки и два М-60 с катеров открыли огонь по позициям противника, успешно взяв группу в вилку. Когда флотская огневая мощь обрушилась на позиции ВК в горах, огонь противника по группе ослаб.
Тогда возник вопрос: как Шаффу провести группу 150 ярдов (137 м) или около того через рисовые поля к катерам? Он спросил, есть ли добровольцы пробежаться до катеров. Тишина была оглушительной. Светлое время подходило к концу, и Шафф, пожав плечами, бросился зигзагом к первому катеру.
Теперь к канонеркам двинулись вьетнамские члены ST Алабама, Блэк и Один-Один, в считанные минуты они оказались по грудь в Китайском море, в то время как флотские канониры продолжали стрелять по позициям противника.
Второй катер на холостом ходу подошел к ST Алабама. Перебраться через юбку на палубу было сложно. Нигде ни в одном из лагерей SOG разведгруппы не тренировались в посадке на канонерские лодки. В итоге катер осел в воду, продолжая вести огонь, чтобы прикрыть подбор группы.
Когда последний член группы вскарабкался на борт огромной канонерки, пилот увеличил мощность, огромная палуба поднялась на несколько футов, катер развернулся и присоединился к другому, направившись в море к базе ВМФ. Той ночью флот дяди Сэма спас задницы Алабамы.
Через два дня ST Алабама отправилась на вывоз мусора. Никто не жаловался.
... нас высадили прямо посреди самой большой дороги, идущей через долину Ашау с севера на юг. Высадка прошла быстро и гладко. Через несколько минут мы сошли с тропы и организовали охранение. Поскольку на этой задаче я был новичком, меня вместе с Хиепом поставили в тыловое охранение. Датчик ВВС состоял из трех компонентов. Длинный толстый электрический шнур шел от центрального датчика, и отдельные шнуры шли к каждому из двух меньших блоков. Все это нужно было укрыть. Пока Росс и Паук трудились, закапывая первое устройство, я огляделся вокруг, почти воображая, что слышу, как духи убитых тут Зеленых Беретов предупреждают нас, советуя убираться, прежде чем СВА вышибут нас прочь. Вскоре Паук двинул группу ко второй точке установки, в то время как Уолкен, Росс и Дэниелс закопали кабель. Теория, лежащая в основе работы датчиков, была проста: установить их возле тропы, и они обнаружат любое движение по главной дороге, проходящей через долину Ашау, и отправят сообщение об этом на передатчики и приемники ВВС. Вместо людей за перемещениями в долине будет следить сложнейшее, ультрасовременное оборудование. Нам сказали, что датчики были настолько чувствительны, что могли определять разницу между грузовиками, танками и людьми, поэтому они могли сообщать, сколько северовьетнамцев и техники движется по дороге.
После того, как я выполнил несколько задач в Лаосе, две главные мысли не покидали меня во время перелетов на вертолетах через Южный Вьетнам в АО Прерия Файр: с воздуха над Лаосом пышная изумрудно-зеленая земля Юго-Восточной Азии была прекрасна. Всякий раз, когда мы пересекали забор и оказывались в Лаосе, я чувствовал, что мы, воины XX века, прилетели в первобытные земли XII или XIII века, где единственным оружием туземного населения были копья. Современный человек против горных аграриев. Местные фермеры по-прежнему использовали подсечно-огневой метод земледелия, выжигая огромные куски земли, сажая и собирая урожай до тех пор, пока в почве не иссякнут питательные вещества, прежде чем повторить цикл.
Но на земле Лаоса шла тотальная война. Северовьетнамцы под страхом смерти принуждали всех местных жителей работать на них. Командирам разведгрупп говорили, что СВА и местные жители передавали по цепочке вдоль лаосских горных хребтов сигналы: выстрелами, барабанами или по радио, предупреждая войска в глубине территории о летящих в западном направлении вертолетах и азимуте. У противника были наблюдатели на многих LZ, и он начал использовать группы по два человека для выслеживания разведывательных групп SOG.
К 1968 году СВА заставили работать на себя местных следопытов, охотников из местных племен, которые знали гористую местность и знали, как выслеживать людей или животных. Хитрые северовьетнамцы учились у них и разместили в ключевых горячих точках вдоль маршрута, таких как долина Ашау, собственных следопытов. Кроме того, они сформировали и подготовили саперную дивизию из элитных солдат СВА. 305-е саперное командование готовило группы охотников-убийц для единственной задачи: поиска и уничтожения групп SOG. Командирам разведгрупп говорили, что у саперов, когда они атаковали группу, были лишь набедренные повязки, АК-47 и боеприпасы. Ханой добавил стимул: награды за командиров разведывательных групп – вознаграждения, которые будут получены, если командир группы будет взят живым или мертвым. Тем временем президент Джонсон прекратил бомбардировки Северного Вьетнама, объявив 31 марта, что не будет добиваться переизбрания. Это позволило СВА уделить больше внимания и ресурсов комплексу Тропы Хо Ши Мина.
Кто-то в Сайгоне или на FOB 1 наконец-то придумал уникальную стратегию высадки групп на землю: с помощью Кови найти участок джунглей без LZ, взорвать их, сбросив 2000-фунтовую (907 кг) бомбу Дэйзи Каттер(1) и, когда дым рассеется, разведгруппа спустится с вертолетов по веревкам. У спайк тим в Фубае была обширная практика таких спусков, как со специальной вышки в восточной части лагеря, так и с H-34. План выглядел надежным. Для меня, как Один-Ноль, привлекательным аспектом было то, что в этом районе не будет проклятых следопытов. Разведгруппа могла быстро оказаться на земле и начать движение до того, как северовьетнамцы среагируют. После многочасовых тренировок у ST Айдахо выработалась уверенность, и она была готова спуститься по веревке для высадки на цель.
Наконец, настал день, когда C-130 с Дэйзи Каттер был готов. Кови нашел участок джунглей без LZ и прогалин. ST Айдахо находилась на борту двух H-34, направлявшихся в район цели. Мне нравилось, что у нас есть новая тактика, благодаря которой ST Айдахо могла оказаться на земле, а не быть обстрелянной на LZ. Через несколько минут я был зацеплен за спусковую веревку и стоял в двери, ожидая, когда Кингби доставит нас в район бомбового поражения.
Наше спусковое снаряжение в то время было примитивным, но эффективным. Мы сбрасывали с вертушек 150-футовые (45 м) концы веревок. Наши веревочные обвязки назывались швейцарскими сиденьями. Они делались из шестифутового (1,8 м) куска веревки, которая дважды обвязывалась вокруг талии, затем оба конца пропускались под ногами и связывались на левом бедре, оставляя переднюю часть открытой для крепления металлического карабина. Он встегивался в швейцарское сиденье защелкой к себе. Веревка из вертушки пропускалась через него с одним полным оборотом для увеличения трения, а затем вокруг правой стороны тела. Вытянутой вверх левой рукой веревку захватывали над собой, а правой рукой брались за нижнюю часть веревки и заводили ее за спину для торможения. На этом H-34 были две или три металлические ступеньки, я стоял на нижней, зацепившись за веревку. Левой рукой я ухватился за верхнюю часть веревки, а правую держал за спиной. Мы кружили на изрядном расстоянии от места взрыва бомбы. После того, как C-130 сбросил Дэйзи Каттер, я ощутил последовавший взрыв, а затем почувствовал, что Кингби начал двигаться к цели, как и планировалось.
Когда капитан Туонг вел Кингби к дымящейся прогалине, я с удивлением увидел, что несколько деревьев все еще стоят. Эпицентр взрыва располагался на склоне располагавшегося в гористой местности холма. Издалека местность не выглядела слишком суровой, но по мере приближения становились очевидными ее труднопроходимый характер и количество оставшихся стоять деревьев.
Честно говоря, меня уже тошнило от того, что нас постоянно выбивали с LZ, и я хотел просто выполнить задачу вместо того, чтобы ввязываться в мучительную перестрелку на еще одной лаосской LZ.
На начало ноября 68-го года у спайк тим FOB 1 все было очень плохо. Группам, отправляющимся на задачи в Лаос, становилось все сложнее и сложнее проникать в AO Прерия Файр.
Вражеские следопыты становились все лучше, и Чарли продолжали размещать все новые 37-мм зенитные орудия, которые были чрезвычайно эффективны против вертушек. Вдобавок СВА начали размещать на LZ наблюдателей. Это были местные крестьяне, Ви-Си или бойцы СВА, передававшие информацию о любых высадках на LZ, а поскольку количество хороших LZ было ограничено, они еще и начали минировать некоторых из них. Эти мины-ловушки срабатывали, когда вертолет задевал тонкую, тугую растяжку, натянутую поперек LZ. Она присоединялась к взрывателю чего угодно: от ручных гранат до неразорвавшихся 250-фунтовых бомб. СВА ремонтировали их, активировали и прятали на LZ.
... шишки в Сайгоне и мальчики из S-3 на FOB 1 никогда не оставляли попыток заиметь группу на земле в AO Прерия Файр. Ввиду нескончаемой активности СВА в Лаосе у Сайгона было столь же нескончаемое желание получить из АО как можно больше разведданных. Так что FOB 1 продолжала ставить задачи и, похоже, наша группа установила своего рода рекорд, будучи выбитой с большего количества LZ, чем любая из групп в Фубае.
Установление этого рекорда было изматывающей, часто смертельно опасной работой, выглядевшей примерно так. Как командир группы, утром я получу задание. Кови выберет основную, запасную и дополнительную LZ. Группа погрузится в Кингби, отправится на основную LZ и будет выбита с нее. Затем нас выбьют с запасной и дополнительной площадок. Поскольку перелеты в АО Прерия Файр были очень длительными, нам придется лететь обратно в Фубай, заправляться, обедать, получать другую цель и попытаться еще раз с теми же результатами во второй половине дня.
Прошли те дни, когда S-3 проводили официальные инструктажи в оперативном центре S-3 в Фубае. Там пилот и наездник Кови докладывали о том, что они обнаружили в AO утром. Если они не облетали район цели, у них были последние предоставленные ВВС разведданные о зенитных орудиях в том районе. S-3 давал краткое описание района цели: местность, задача и последние данные о зенитном вооружении. Один-Ноль докладывал о результатах VR, которую проводил, пролетая накануне над районом цели, а также об общем плане ухода от преследования и точках сбора. Он рассказывал присутствующим на инструктаже, какие LZ выбрал, основываясь на своих наблюдениях и после изучения всех свежих разведсводок из Сайгона, от ВВС и различных разведслужб. Такие были времена.
Вынужденная постоянно удирать с LZ, после четырех дней ST Айдахо была измучена. Усталость от долгого нахождения в воздухе, затем высадки на LZ, где группа либо попадала под огонь, либо была замечена силами противника, что ставило задачу под угрозу, брала свое. Но, когда Кингби пойдет по спирали вниз, на LZ, начнет бушевать адреналин. Вялость улетучится. Как Один-Ноль я в первую очередь отвечаю за осмотр LZ на предмет людей, вооружения, растяжек или чего-либо подозрительного. Один-Один будет держать руку у меня на плече, оглядывая кромку леса в поисках наблюдателей, следопытов или вооруженных бойцов СВА. На четвертый день нас вышибли с трех LZ. На последней вьетнамский бортстрелок H-34 открыл огонь из своего старого пулемета .30 калибра еще до того, как мы приблизились. Он указал на кромку леса и сказал: "Ви-Си!" Я не видел, на что он указывал, но Кингби шарахнулся из района и направился на восток к FOB 1. Во время обратного перелета вся группа дремала.
... ночью я принялся сканировать FM-частоты PRC-25, прослушивая эфир в поисках радиообмена. За несколько месяцев до этого выхода мы слышали, что в "нейтральном" Лаосе работают русские и китайцы. Я устал, а переключение частот помогало скрасить однообразие.
Прощелкав весь FM-диапазон, я услышал, как кто-то говорит по-русски. Когда я проходил подготовку в Учебной группе Сил спецназначения в Форт-Брэгге, моим соседом по комнате был русский. Частенько, употребив свою первую пинту или две водки, он говорил по-русски, обычно костеря неотесанных империалистов-янки, не знающих его языка. Той ночью в Лаосе мы первыми из всех разведгрупп с FOB 1 и FOB 3 получили доказательство присутствия русских в Лаосе. Я пытался достучаться до "Бэткэт" или "Мунбим", но не смог. Я попробовал частоту Паука, но безуспешно. Я снял с PRC-25 короткую антенну, заменив ее длинной, увеличивавшей дальность приема и передачи. Я перебрался на восточную сторону горы и попытался связаться с "Лемон три" или "Ливорно", радиоузлами, обслуживаемыми персоналом MACV-SOG. Опять не повезло.
Пока я возился с радио, на мою сторону горы перебрался Шор, его глаза были вытаращены в изумлении. "Ты должен видеть это, чтобы поверить. Мне кажется, мы находимся в Сумеречной Зоне(2)", сказал он. Я рассказал ему о радиопереговорах на русском языке, которые я слышал, и спросил, можно ли как-то подключить магнитофон "Панасоник", которым мы пользовались при прослушивании телефонных линий, чтобы записать переговоры русских для больших шишек MACV-SOG в Сайгоне. Продолжая следить за переговорами, я прошел на западную сторону горы. Шор с отвисшей челюстью просто указал на запад, в сторону хребтов огромных лаосских гор. В отличие от нашей горы, они не были окутаны тьмой. Их подножие светилось, как гигантская рождественская елка.
Было уже далеко за полночь, в эфире были русские, а посреди джунглей горели огни. Я отчаянно перебирал все частоты, пытаясь вызвать американцев, хоть каких-нибудь американцев, чтобы сообщить им о русских. Все в мире знали, что русские снабжают армию Северного Вьетнама, но тот факт, что мы слышали их в Лаосе, придавал нашей маленькой уродливой войне совершенно новое измерение. Вдали я услышал самолет. С первого дня моего участия в секретной войне США господствовали в небе над AO Прерия Файр. Сначала я предположил, что это американский борт. Однако когда самолет Ивана подлетел ближе, мы поняли, что нам выдалась редкая возможность увидеть уникальный аспект этой войны, о котором знали лишь немногие, если таковые вообще имелись, в американской разведке и Госдепартаменте.
Когда самолет подлетел ближе, огни к западу от нас стали ярче, придав Лаосу вид Бродвея. Странно! Русские везли груз снабжения на освещенную площадку на склоне горы. С нашего МНП она казалась больше, чем несколько футбольных полей вместе взятых. Я велел Баббе попробовать дозваться до кого-нибудь по аварийной радиостанции URC-10. У этой компактной радиостанции был режим аварийного маяка. При его активации подавался сигнал на частоте, которую, как предполагалось, должны были отслеживать все американские борта, летящие над AO, будь то ВМС, ВВС или Корпус морской пехоты. К этому времени все проснулись и разглядывали базу в горах Лаоса. В течение нескольких минут члены ST Айдахо просто стояли, в немом изумлении глядя на невероятные сверкающие огни, становящиеся все ярче в чернильной темноте ночных джунглей.
К тому времени, когда я, наконец, дозвался до кого-то по радио, самолет Ивана развернулся и направился на север.
Подполковник Дрейк вздохнул и рассказал мне о своей "маленькой" проблеме. "У нас тут неизвестно куда делись три подразделения СВА – первая, третья и седьмая дивизии, если быть конкретным. Их не могут найти шпионы, их не может найти воздушная разведка и, откровенно говоря, мы чертовски обеспокоены тем, что они могут организовать еще одно нападение на Сайгон или один из наших Лагерей "А" Сил спецназначения. Они получили от нас взбучку в Тет, но они стойкие, и мы все, от генерала Абрамса до разведотдела, обеспокоены. Так что, как я уже сказал, добро пожаловать в Хонгоктао".
Дрейк привел последние оценки американской разведкой сил СВА по ту сторону камбоджийской границы: они составляли 100000 с лишним. Местность была открытой и плоской, как блин. Задача ST Айдахо: найти одну из трех исчезнувших дивизий СВА. Собрать любые разведданные или информацию об этих подразделениях и, как всегда, если представится возможность, захватить кого-нибудь из солдат противника или носильщиков, занятых перемещением припасов на юг по комплексу троп Хо Ши Мина.
Перед тем, как я ушел, подполковник Дрейк напомнил мне о существенных различиях в правилах ведения боевых действий в Камбодже в сравнении с теми, по которым мы действовали в AO Прерия Файр. Во-первых, заход разведгрупп на территорию Камбоджи ограничивался всего 20 кликами или километрами от границы. В Лаосе западная граница ограничений лежала гораздо глубже. Во-вторых, нам было запрещено использовать самолеты. От этого правила меня взяла оторопь: никаких "шустрил" и никаких Скайрейдеров? Если бы это правило применялось к нам, когда мы были в Лаосе, меня бы тут не было. В-третьих, вертолеты и разведгруппы не могли использовать боеприпасы с белым фосфором. С точки зрения любого бойца Сил спецназначения или члена экипажа правила ведения боя, навязанные нам Госдепартаментом, были нелепыми и преступными.
... прибыли Хьюи модели UH-1F ВВС США, чтобы перебросить нас в Камбоджу. Пилоты и члены экипажей были из 20-й эскадрильи специальных операций ВВС. Они назвали себя Зелеными Шершнями (Green Hornets). Парни из Сил спецназначения с площадки заброски сказали нам, что они очень хороши, и что UH-1F, на которых они летали, более мощные и летают быстрее, чем армейские варианты Хьюи.
Во время инструктажа вновь были озвучены правила ведения боевых действий. Я упомянул, насколько мне было не по себе от отсутствия самолетов. Командир эскадрильи Зеленых Шершней тут же взял слово и сказал, что, сразу после высадки нашей группы, они улетят на расстояние, достаточное, чтобы их никто не слышал, но смогут вернуться в АО через пять-десять минут, если мы затребуем экстренную эвакуацию. Он сказал, что ганшипы Зеленых Шершней оснащены уникальными системами вооружения, включающими миниганы в боковых дверях, блоки НУРС и пулеметы М-60. Пилот также сказал, что после нашей высадки головной и резервный борта произведут в этом районе несколько ложных посадок, чтобы сбить с толку противника.
Еще больше пилоты Зеленых Шершней поразили нас знаниями о своих машинах. Они сказали, что Хьюи, на которых они летали, были на тот момент самыми мощными, и что на равнинной местности они будут лететь над самой землей. Один из офицеров предупредил нас, "змееедов", чтобы мы не свешивали ноги слишком низко, или они заденут верхушки деревьев по пути к цели.
Он не шутил. Когда мы на полной скорости летели к цели, мы были близко к деревьям, но меня больше всего беспокоила растительность. Вместо густой листвы джунглей Лаоса она напоминала мне редколесье сельской местности центрального Нью-Джерси, где я охотился со своими кузенами.
30 ноября в зоне действий Прерия Файр. H-34 Кингби был сбит во время операции "Элдест Сон". Семь Зеленых Беретов с FOB 1 и FOB 4 были убиты, когда зенитный снаряд попал в Сикорский и воспламенил находящиеся на борту боеприпасы, в результате чего погибли все находившиеся на борту. Операции "Элдест Сон" были "сделками с быстрым заработком". Группы SOG брали захваченные у СВА патроны и минометные снаряды, которые специалисты по боеприпасам переделывали во взрывающиеся, и подбрасывали их к тропе Хо Ши Мина в Лаосе. Это была одна из психологических операций, проводившихся против СВА. Боеприпасы подкладывались вдоль троп в надежде, что северовьетнамские солдаты, движущиеся на юг, подберут их. Впоследствии, когда войска СВА попытаются использовать боеприпасы, они взрывались, убивая или раня солдат противника. Разведгруппы часто брали с собой несколько обойм или минометную мину "Элдест Сон", оставляя такие боеприпасы там, где их мог найти солдат СВА. Некоторые разведчики в шутку назвали их "медальными задачами". Эти шутки кончились 30 ноября.
На предварительном инструктаже сержант сказал Тейлору и ДеСете, что они отправляются на задачу "Элдест Сон". Они возьмут с собой 7,62-мм патроны для АК-47 СВА, которые должны будут оставить на территории противника. Боеприпасы были снаряжены американскими специалистами таким образом, чтобы при стрельбе солдатом противника они взрывались. Таким же образом для взрыва внутри ствола снаряжались минометные мины. Задачи, на которых подбрасывались такие переделанные боеприпасы, назывались "Элдест Сон" или "Соуп Чипс" (Soap Chips – Мыльные Чипсы).
Проводивший инструктаж сержант вскользь заметил Тейлору и ДеСете, что один из способов передать боеприпасы "Элдест Сон" в руки противника – отобрать АК-47 у северовьетнамского солдата, снарядить плохими боеприпасами и оставить оружие на вражеской территории.
ДеСета был ошарашен этим заявлением. Выходя из помещения для инструктажей, он повернулся к Тейлору и спросил, пытался ли кто-нибудь из бывших на том инструктаже отобрать АК-47 у живого солдата СВА. Тейлор лишь рассмеялся.
Сначала я обратился к Линну М. "Блэкджеку" Блэку младшему, чтобы узнать, что он носил в Южном Вьетнаме в 1965 и 1966 годах, будучи обычным пехотинцем в составе 173-й воздушно-десантной бригады.
"Когда мы выходили на патрулирование, противник мог слышать нас за милю", сказал Блэк. "У нас были металлические фляги с металлической цепочкой, которой черная пластиковая крышка соединялась с корпусом фляги. Металлическая фляга вставлялась внутрь металлической кружки. Когда мы шли, цепочка брякала о флягу, а фляга иногда гремела внутри металлической кружки. Отделение звучало как толпа китайских барабанщиков. Антабки на нашем оружии звякали, добавляя еще больше шума. Жетоны бренчали на ходу". На парашютистах были стальные шлемы с пластиковыми подшлемниками и подбородочными ремнями десантного образца. Многие десантники курили и пользовались зажигалками Зиппо, издававшими при открывании и закрывании отчетливый металлический щелчок. Они также носили украшения, такие, как блестящие серебристые или золотистые часы и кольца. У них были лопатки и закрепленные на плечевых лямках L-образные фонари, часто цеплявшиеся за кусты. По ночам, если была возможность, они пили пиво или газировку из жестяных банок, которые приходилось вскрывать консервным ножом, поскольку в то время на них не было язычков.
Пехотинцы также несли: спальные мешки, противогазы, штыки, личные ножи и резиновые пончо, которые сворачивались и вешались сзади на пистолетный ремень. Из них с одной стороны получались мягкие, удобные сидушки, но, с другой, укрытия для маленьких змей, пиявок, пауков и иных существ. Некоторые десантники несли мину Клеймор с ручным замыкателем, радиостанцию PRC-25, компас, карту и транспортир. Базовый боекомплект составлял 200 патронов к М-16 или М-14, плюс ручные гранаты. Некоторые носили тяжелые бронежилеты, которые впитывали воду и были чертовски жаркими, что часто вело к быстрому обезвоживанию у молодых солдат.
Вначале десантники носили прыжковые ботинки, которые Блэк называл "грибными фабриками". Когда я прибыл в Южный Вьетнам в апреле 1968 года, стандартным образцом стали ботинки для джунглей с брезентовыми берцами и металлической пластиной в подошве. Также десантники первоначально носили нижнее белье военного образца, от которого возникали сыпь и инфекции, и носки, вызывавшие грибок стопы, с которым некоторые борются до сих пор. Лишь после визита госсекретаря, который подцепил грибок, был создан крем для борьбы с ним.
В те дни курили почти все. В каждый сухой паек C-Ration входило по пять сигарет, упакованных в аккуратные маленькие пачки. Запах американских сигарет в Юго-Восточной Азии узнавался безошибочно.
Луи Дж. ДеСета также служил в 173-й в 1967 году, перед тем, как пойти добровольцем в SOG. "В 173-й мы были чертовски шумными", говорил он. "Мы носили те металлические патронные короба, которые постоянно бились о металлические фляги. Даже при глотке воды из металлической фляги раздавался металлический звук, который был слышен на расстоянии. Многие из нас брали пончо, но часто не использовали их в поле, потому что они очень шумели, когда их разворачивали. А когда начинался дождь, бившие по ним капли издавали другой звук, что мог услышать противник.
"SOG был полной, абсолютной противоположностью. У нас не было ничего, что производило бы какой-либо шум. Все было примотано липкой лентой или привязано".
Самой важной частью нашего снаряжения был CAR-15. Ремень для него мог быть разным: иногда для бесшумного передвижения я использовал свернутый шейный платок или брезентовый ремень, плотно примотанный к обоим концам оружия. Это было излюбленное оружие всех членов ST Айдахо. Единственными исключениями были АК-47 Сона, когда он шел в голове в форме СВА, и М-79 у нашего гранатометчика. В ноябре 1968 года на одну из задач Генри Кинг взял экспериментальное оружие под выстрелы к М-79. В него помещалось до пяти 40-мм осколочно-фугасных выстрелов. Его запасным оружием был Кольт модели 1911 .45 калибра. Блэк иногда брал пулемет М-60.
В качестве дополнительного огневого средства каждый из американцев ST Айдахо имел обрезанный М-79. Мы расценивали их как нашу ручную артиллерию. Во время движения американцы заряжали его специальным выстрелом со "стрелками" или картечью "два нуля" для ближнего контакта. Обрезанный M-79 крепился на брезентовом ремешке или куске шнура, либо с помощью карабина, обмотанного во избежание металлических звуков черной изолентой. Осенью 1968 года у меня была единственная в своем роде кобура для обреза M-79, которую я потерял в Лаосе, когда был без сознания после эвакуации с помощью веревки.
Я брал, по крайней мере, тридцать четыре 20-патронных магазина для CAR-15 – мы снаряжали в каждый только по 18 патронов, что давало мне 612 патронов для этого оружия, и не менее 12 выстрелов к M-79. Магазины к CAR-15 укладывались в подсумки для боеприпасов или брезентовые чехлы для фляг пулями от себя и донцами вверх, чтобы предотвратить попадание в них мусора. Мы прикрепляли черную изоленту к нижней части каждого магазина, чтобы их было легче выхватывать из подсумка во время перестрелки. У меня также было от 10 до 12 осколочных гранат: несколько старых M-26, более новые "бейсбольные" гранаты M-33 и одна или две мини-гранаты V-22.
В качестве головного убора на задачах я носил только зеленый шейный платок, треугольную косынку. Он был легким, не цеплялся за ветки в джунглях, и его не сбивало с головы потоком от винта, а еще он скрывал светлый цвет моих волос. С практической точки зрения он не давал поту заливать глаза, чего не обеспечивали панамы. Лицо я часто покрывал маскировочным гримом.
Я носил традиционную армейскую форму для джунглей, потому что в поле она сохла быстрее, чем доступный на тот момент камуфляж. Портной в Фубае нашил мне дополнительные застегивающиеся на молнии карманы на правом и левом плече (см. обложку книги), где я носил ручки, блокноты, сигнальное пусковое устройство, пластиковую ложку и сигнальное зеркало. Портной также вшил карманы на молнии между передними верхним и нижним карманами на пуговицах. Туда я помещал карты, шприц-тюбики с морфием, запасной блокнот с заметками, касающимися задачи, и аварийную радиостанцию URC-10.
На правом запястье я носил черные часы Сейко с автоподзаводом и светящимся циферблатом. Ночью он был настолько ярким, что я носил их лицевой стороной внутрь у основания ладони, под перчаткой. Таким образом, даже в смоляной черноте джунглей я знал, когда у меня сеанс связи с самолетом управления (обычно в полночь или в 2 часа ночи). В джунглях я всегда носил черные обтягивающие перчатки для защиты от веток, шипов и насекомых. Для улучшения хвата оружия я обрезал большой, указательный и средний пальцы правой перчатки до первого сустава. Я всегда носил на шее запасную косынку.
К левой плечевой лямке снаряжения я приматывал липкой лентой нож Ка-Бар рукоятью вниз, ручные гранаты, маленькие дымовые шашки и стерильный бинт. На правой лямке были проблесковый маячок в подсумке, ручные гранаты, карабин для спуска и дымовая граната. В качестве полевого снаряжения я предпочитал пояс для боеприпасов BAR (автоматической винтовки Браунинга) времен Второй мировой войны с плечевыми ремнями, потому что в каждом из его подсумков плотно размещалось пять магазинов к CAR-15. Один подсумок использовался для выстрелов к М-79. На поясе будет размещаться пластиковая фляга в брезентовом чехле, а также одна граната с белым фосфором и мой топор для выживания.
Количество воды, имеющейся в АО, определит, сколько пластиковых фляг с водой я возьму в поле. К одной из них будет примотана маленькая бутылочка с таблетками для очистки воды. Я обрабатывал ими всю воду, набираемую за пределами лагеря. Вода в наших AO часто была заражена дефолиантом "Эйджент Оринж" – мы надеялись, что эти таблетки нейтрализуют его. С правой стороны на ремне я всегда носил топор-мачете для выживания Frank&Warren Survival Axe Type II, MIL-S-8642C(2). Я предпочитал его мачете, потому что у него на обухе был грозный острый крюк, которым можно было прорубать лианы на обратном взмахе. Складной компас я носил на шее, на зеленом парашютном шнуре.
В качестве брючного ремня я использовал шейный платок, потому что он был бесшумным. В правом кармане у меня был швейцарский армейский нож, прикрепленный зеленым парашютным шнуром к шлевке поясного ремня. Поскольку на левом боку я всегда носил громоздкую сумку, в которой находился черный противогаз M-17, я редко клал что-либо в левый верхний карман. (Если угольные воздушные фильтры M-17 намокали, их нужно было менять.) В нижний левый карман брюк я клал маленькое и большое цветные сигнальные полотнища, чтобы отмечать нашу позицию для Кови и ударов тактической авиации. В нижнем правом кармане были дополнительные заряды для сигнального пускового устройства, обезвоженный паек для подразделений глубинной разведки (LRRP, произносится как "лурп"), репеллент от насекомых для опрыскивания пиявок, еще один шейный платок и стерильный бинт. Я всегда брал с собой швейцарскую веревку. 12-футовый (3,7 м) кусок веревки зеленого цвета использовался, чтобы сделать швейцарское сиденье для эвакуации вертолетом. Мы защелкивали карабин за веревку сиденья и за 150-футовые (45 м) концы веревки, свисавшие с вертушки.
На всех задачах я нес PRC-25, наш основной радиоконтакт с внешним миром.
В числе прочего в рюкзаке были: одна банка свежих фруктов из сухого пайка, персиков или абрикосов, дополнительные ручные гранаты, остальные магазины для моего CAR-15, дополнительные выстрелы к M-79, включая один со слезоточивым газом, армейский свитер с длинными рукавами, тонкий пластиковый дождевик с капюшоном, обрезанный по пояс, и туалетная бумага. И свитер, и дождевик были сложены и засунуты в качестве буфера под PRC-25, туда, где она била меня по спине. Я также брал запасную батарею к PRC-25, запасную батарею к URC-10, дополнительные дымовые гранаты, при необходимости еще флягу с водой, и дополнительные пайки LRRP.
В некоторых случаях, особенно когда мы ходили на цели в Камбодже, где местность была более ровной и открытой, я брал мину Клеймор и несколько заранее нарезанных взрывателей: пятисекундных, десятисекундных, и с большей задержкой, используемых для разрыва контакта с преследующими нас силами противника. Несколько раз я брал с собой полуавтоматический пистолет Хай Стандарт .22 калибра с глушителем для засад или уничтожения розыскных собак противника. Еще у меня были сироп от кашля для Хиепа или тех, кто кашлял ночью, баночки с черным перцем, слезоточивый порошок для вражеских розыскных собак и компактная зубная щетка.