Навигация:
Бытовые условия в полевом лагере
Магазины к М-16
Полевая фортификация
Переноска боеприпасов к миномётам
Вычет из жалованья за утрату винтовки
Меллас и Гамильтон оставили Фишера у линии окопов второго отделения, а сами медленно полезли вверх по склону, такому крутому, что когда Меллас поскользнулся в грязи, то чуть не рухнул на колени, чтобы притормозить. Гамильтон, согнувшись вдвое под весом рации, то и дело тыкал антенной в склон перед собой. Окутывавший их туман скрывал цель пути – провисшее временное убежище, которое они соорудили, соединив вместе прорезиненные плащ-палатки и развесив их на куске провода связи, натянутого в четырёх футах от земли между двумя загубленными кустами. Это убежище вместе с двумя другими, стоявшими в нескольких футах поодаль, образовывало то, что не без иронии называлось 'командно-наблюдательным пунктом взвода'.
Мелласу хотелось вползти в палатку и отключиться от всего мира, но он знал, что это глупо, ибо любой отдых будет краток. Через пару часов стемнеет, а взводу нужно ещё установить сигнальные ракеты на тот случай, если объявятся солдаты Северовьетнамской армии, СВА. Затем надо подготовить мины 'клеймор', установленные перед боевыми окопами и детонировавшие от натяжения проволоки; мины веером выдавали по 700 стальных шариков на высоту паха. Дополнительно незавершённые участки колючей проволоки нужно заминировать. Если Меллас хотел разогреть свой сухой паёк, то делать это надо, пока светит солнце, иначе огонь окажется идеальной мишенью. Потом он должен проверить сорок морпехов на предмет 'траншейной стопы' и убедиться, что каждый принял ежедневную порцию дапсона от тропической язвы и еженедельную дозу хлорохина от малярии.
Они с Гамильтоном остановились перед помкомвзвода Бассом, который мок под дождём, сидя на корточках перед палатками и готовя себе кофе в дрянной банке, поставленной над горящим куском пластита С-4. Пластит шипел и распространял в воздухе резкий запах, но это было лучше, чем разъедающая глаза вонь стандартных триоксановых таблеток сухого горючего.
Меллас прислонил винтовку М-16, которую одолжил у Басса, к бревну. Бассу не пришлось долго уговаривать Мелласа, чтоб доказать, как глупо полагаться только на табельный пистолет 45-го калибра, который корпус морской пехоты считал достаточным для младших офицеров. Меллас снял мокрые бандольеры и бросил на землю: по двадцать магазинов, набитых двумя рядами патронов. Затем избавился от плечевых ремней и бросил их в грязь вместе с нацепленными на них пистолетом, тремя пластиковыми фляжками по кварте каждая, пистолетными патронами, ножом, повязками для остановки кровотечения, двумя ручными осколочными гранатами М-26, тремя дымовыми шашками и компасом.
Он расстегнул стальные пружины подвязок, прижимавших концы брюк к ботинкам и защищавших от пиявок. Трём пиявкам, однако, удалось забраться на левую ногу. Две ещё висели; там же, где наливалась и отвалилась третья, осталась тонкая полоска засохшей крови. Меллас нашёл её в носке, вытряхнул на землю и наступил, наблюдая, как из тельца прыснула его собственная кровь. Он взял репеллент и брызнул на двух болтавшихся на коже пиявок. Скрючившись от боли, они отпали, оставляя после себя медленные струйки крови.
Штатное расписание имущества и вооружения, документ, определяющий виды оружия для каждой военно-учётной специальности, отводил офицерам только пистолеты, исходя из теории, что офицеры должны прежде всего думать, а не стрелять. Он посмотрел на свой пистолет, на тщательно смазанную винтовку М-16 Фишера, на бандольеры с магазинами, в каждом из которых по 18 патронов. Магазин должен вмещать двадцать патронов, но ребята гибли, узнавая, что пружины шли с завода слишком слабыми, чтобы правильно подать в винтовку предназначенные двадцать штук. Штатное расписание показалось непрактичным. Меллас взял винтовку Фишера и попробовал затворный механизм.
– Полковник сказал шкиперу, что у нас есть три дня, чтобы укрыть окопы настилами. Он хочет, чтобы их обложили мешками с песком, чтоб были щели для винтовок и для М-60. Понимаете? 'Пушки острова Наварон'. – Сержант-майор сидел и смотрел на него. Кэссиди заёрзал. – Ну, так вот, чёрт побери, сержант-майор, это охренительно тупой приказ. Ведь надо и видеть, и слышать, а это ни хрена не получится из грёбаной пещеры, да ещё если дождь забарабанит по перекрытию. Грёбаные азиаты просочатся и ударят по нам, слепым, с тыла, если мы не услышим их. Бойцы измучены. Мы только и делаем, что патрулируем вокруг этой хрени, строим грёбаную зону высадки, укладываем колючку, расчищаем сектора обстрела – и всё это одними сраными ножами и лопатками. Наши руки сочатся гноем.
В намеченный трёхдневный срок блиндажи были закончены лишь наполовину. Батарея представляла гораздо более заманчивую цель для СВА, и потому теперь охраняющие патрули должны были уходить от горы дальше, и на выполнение задачи у них уходило больше времени и сил. Измотанные морпехи возвращались, чтобы с помощью С-4 корчевать деревья и ножами обтёсывать их в брёвна. Непрерывные физические усилия вкупе с муссонными дождями, слякотью и непрестанными залпами артиллерийской батареи доводили их почти до оцепенения.
Но они не прекращали углублять боевые окопы, вгрызаясь в переплетённую корнями глину. Перекрытия блиндажей нужно было поднять достаточно высоко над окопами, чтобы боец, стоя на полочке, мог вести огонь поверх бруствера. Перекрытия следовало устанавливать на поддерживающих стенках, образованных из наполненных глиной мешков. В итоге стенки, новые входы и выходы возвышались на несколько футов с нижней стороны по склону и почти сливались вровень с грунтом с нагорной стороны.
Оборонительные линии становились более различимы. Они больше не напоминали ямы, набитые смесью грунта и массы сломанных веток и древесины. Окопы приняли форму голых угловатых сооружений, застывших на оголённом склоне и похожих на крепкие маленькие ящики, торчащие из откоса.
Меллас работал усердно наравне со всеми, познавая премудрости возведения блиндажей от Янковица. Не используй камни, потому что они дробятся в смертоносные осколки. Устраивай приямки и полки, чтобы уберечь ноги и задницу от стоячей воды. Чередуй твёрдые материалы с мягкими, чтобы погасить энергию взрыва. Вскоре Меллас не только помогал обтёсывать и трелевать брёвна, но и увлёкся замысловатым планированием сплошной обороны. Он тщательно обошёл всё расположение от джунглей до самой вершины, изучая, как рельеф местности распределяет атакующих по естественным путям подхода. Затем он выставил блиндажи так, чтобы пути подхода наполнялись пулемётными пулями. В землю были аккуратно вбиты колышки для ограничения амплитуды колебания пулемётного ствола с тем, чтобы даже в полной темноте огонь направлялся строго на путь подхода. Вертолётами завезли ещё больше колючей проволоки, и изматывающая, разбивающая руки в кровь работа по её натяжению ниже по склону под блиндажами продолжилась.
Хок с Фитчем распознали в Мелласе прирождённого инженера обороны и скоро стали брать его с собой в свои передвижения по периметру. Решение нюансов выставления каждого блиндажа таким образом, чтобы его защищали, как минимум, два других, явилось примером из итеративной геометрии, который естественным образом был возложен на Мелласа. Сдвинь один блиндаж, и все блиндажи вокруг должны быть сдвинуты. Рассчитать всё правильно до того, как блиндаж будет построен, – вот в чём хитрость, ибо если одна огневая группа закончит блиндаж без учёта всех остальных блиндажей вокруг себя, может быть создан критичный дефект во всей взаимосвязанной системе. В основном благодаря природной способности Мелласа чувствовать вероятный характер нападения и его способности определять места размещения, только три полузаконченных блиндажа были признаны находящимися не на своих местах и должны были быть разрушены и отстроены заново в нескольких футах в сторону от прежних позиций к великому неудовольствию тех, кто их строил.
В темноте Басс немедленно организовал рабочие группы на вершине у зоны высадки, где располагалось отделение 60-миллиметровых миномётов роты. Там же он распределил миномётные мины, каждая весом немногим больше трёх фунтов. Морпехи привязали по две мины к рюкзакам. Даже радисты подвесили по одной под рациями. Это дало роте более 400 миномётных выстрелов, превратив её во внушительную артиллерийскую силу.
Меллас поместил две мины – в аккуратных картонных гильзах – под днищем рюкзака, прикрутив их к месту проволокой. В момент, когда он сложил в рюкзак всю возможную провизию, тот весил почти шестьдесят фунтов. В дополнение к этому у него были гранаты, два бандольера с патронами и четыре фляжки с водой. Всё-таки ноша Мелласа была легче, чем у парней. Ему не нужно было делить с ними пулемётные патроны, дополнительное количество пластита С-4, сигнальные ракеты, мины 'клеймор' и верёвки. Пулемётчики и радисты несли очень тяжёлый груз, а миномётное отделение – ещё больший: в нём каждый боец наряду с винтовкой и личным снаряжением тащил на себе по семь или восемь миномётных мин и какую-нибудь часть от разобранных миномётов, включая шестнадцатифунтовые сошки, неуклюжие тринадцатифунтовые стальные опорные плиты и сами тяжёлые длинные стволы.
Санитарный вертолёт летел на восток. Он миновал белый пляж и полетел над Южно-Китайским морем. Наконец, внизу появилось белое судно с большими красными крестами на надстройке и корпусе. Вертушка, хлопая лопастями по воздуху, задрала нос и села на палубу. Внутрь лезли санитары и вон выносили на носилках раненых. Медсестра держала в руках список на планшете, сверяя санитарные бирки и раны. Она быстро сортировала раненых по группам. Тяжелораненых относили в сторону, в то время как у легкораненых забирали оружие, снимали с них ботинки и одежду и быстро уносили внутрь корабля.
Сестра взялась за бирку Мелласа, даже не взглянув на него. 'Со мной всё в порядке, – сказал он. – Вон тем парням гораздо хуже, чем мне'.
– Позволь мне самой делать сортировку, морпех. – Она посмотрела не его бинты. У неё было грубое красное лицо, маленькие глазки, казавшиеся воспалёнными от недосыпа, и толстые брови. Волосы заплетены в две короткие жёсткие косички. – Первыми идут те, кто наверняка поправится, – сказала она. Меллас догадался, что идея состоит в том, чтобы как можно большее количество солдат вернуть в строй.
– Троим моим парням пришлось заплатить за свои винтовки, потому что какой-то урод из ВМС продал их гукам. Мне нужна расписка и немедленно.
– Я отдам вам прямой приказ, второй лейтенант Меллас, а санитар Белл будет свидетелем. Если приказ не будет выполнен, я отдам вас под арест за неподчинение прямому приказу. Это ясно?
– Так точно, мэм, – сказал Меллас, стиснув зубы.
– Лейтенант Меллас, отдайте ваше оружие, вот этот меч, санитару Беллу и несите задницу в офицерскую палату. Если через десять секунд вы не сдвинетесь, я отдам вас под арест. В любом случае я доложу о вас как о нарушителе сортировки.
...
И пошёл к снабженцам за новым снаряжением для джунглей. Там ему предложили подписаться под вычетом из жалованья, чтобы покрыть стоимость старой винтовки, перед тем как выдать новую.
– Проклятая штуковина осталась у грёбаных ВМС.
– Простите, лейтенант, но не мне же платить за 'проклятую штуковину'. Если вы когда-нибудь хотите вернуться домой, то лучше оплатить все грёбаные счета. Счета не оплачены – и мы не подпишем ваш приказ. И мне всё равно, застрянете ли вы здесь на всю оставшуюся жизнь.
Меллас заплатил 127 долларов.
Он ушёл с новой винтовкой и поплёлся к следующей палатке снабжения искать свой рюкзак. Найдя его, он просмотрел содержимое, отбирая то, что могло бы пригодиться в лесу. Он улыбнулся, вытащив зелёные футболки и пару трусов, которые подкрашивала мать, и вспомнил, как расспрашивал Гудвина, стоит ли в джунглях носить нижнее бельё.