Ссылка на полный текст: REENACT&GEAR • Просмотр темы - Патрик Кордингли. В эпицентре бури
Навигация:
Бригадный генерал Патрик Кордингли о подготовке к отправке в Саудовскую Аравию в октябре 1990 года
Камуфляжная форма для пустыни
Командующий 1-ым экспедиционным корпусом морской пехоты Walter E. Boomer
Применение спутниковой навигации
О надёжности танков «Челленджер»
Ptarmigan (Белая куропатка) — британская система связи для передачи голоса и данных на поле боя
Операция «Буря в пустыне»
Египтяне знакомят британцев с иракской тактикой
24 февраля — наземная фаза операции с участием сухопутных войск США, Великобритании, Саудовской Аравии, Египта и Сирии
7-ая бригада выдвигается к объектам "Медь" и "Цинк" и перерезает пути продвижения противника с востока на запад
Паника: "Иракские танки прорвались!"
Обстановка
Развёртывание полевого штаба британской танковой бригады
Прекращение огня
Мне был ясен масштаб задачи, но я не должен был придавать этому значения; моя работа заключалась в том, чтобы быть позитивным и вселять уверенность. Если бы возникли проблемы необычного характера, я должен был искать их решение и не делиться ими без необходимости со своими подчиненными. Командование — это изолированная должность, однако я научился справляться с ней, когда в течение трех лет командовал собственным полком. Но тогда мы охраняли Западную Европу; теперь все должно было стать еще сложнее. Меня ждали командиры частей и было невозможно не разделить их радостного настроения.
Джон Шарплз, который командовал гвардейским шотландским драгунским полком, был первым, кого я поприветствовал. Он возглавил свой полк, когда я принял командование бригадой, и мы буквально отправились в Германию на одном пароме. Не типичный кавалерийский офицер, тихий и немного скромный, но с острым чувством юмора, он олицетворял надежность. Рядом с ним сидел Чарльз Роджерс, прибывший из Девона и Дорсета, чтобы командовать Стаффордширским полком. Я знал его с тех пор, как он был капитаном, и он был замечательным собеседником, хотя часть его беззаботности исчезла вместе с возросшей ответственностью.
Другим интересным персонажем был Рори Клейтон, командир артиллеристов; ходили слухи, что до службы в армии он был бас-гитаристом в рок-группе и фотомоделью. В течение последних девятнадцати месяцев мы вместе работали над учениями, разрабатывая тактику защиты от неизвестного врага. Следующим был Джон Мур-Бик; он командовал 21-м инженерным полком. Обычно бригаду поддерживал только эскадрон полка, и поэтому я не очень хорошо его знал, но у него была репутация интеллектуала.
Род Краучер, начальник дивизионных мастерских, тоже был там. Лучше всего его знали как высокоэффективного менеджера большого военного лагеря в Фаллингбостеле. Наконец, был Артур Денаро, харизматичный командир ирландских гусар; временами его энтузиазм было трудно обуздать.
Я подтвердил, что мы определенно направляемся в Залив. Молчание приветствовало мое подтверждение того, о чем они и так догадывались. Никто не пошевелился и ничего не сказал. Я рассказал им о том, как меня в то ужасное утро засыпали фактами в штабе корпуса. Несмотря на это, я мог сообщить им мало полезной информации, за исключением того, что нас, скорее всего, передадут под командование американской морской пехоты, потому что у них не хватало хороших танков, а у нас их было предостаточно. Я сказал, что мало что знаю о них, кроме их репутации исключительно стойких бойцов. Я заметил, что в одном только их авиакрыле было больше самолетов, чем во всех Королевских военно-воздушных силах. Однако, поскольку их основной задачей были десантные операции, наши процедуры и методы обучения, вероятно, сильно отличались от их.
... началось ожидаемое увеличение численности личного состава. Численность штаба возросла с двадцати трех человек почти до восьмидесяти. То же самое произошло и в полках. Численность" Cтаффордов" должна была увеличиться более чем на двести человек, и обоим танковым полкам пришлось дополнительно укомплектовать танковые взводы по шестнадцать человек, чтобы привести их в боевую готовность. Но самой большой головной болью были артиллеристы, численность которых увеличилась с пятисот до более чем тысячи человек. Вдобавок ко всему, ежедневный поток информации, мы получали около тысячи сообщений в день, не оставлял у нас сомнений в сложности стоящей перед нами задачи.
Период с 24 сентября по 9 октября, когда первая часть бригады отправилась в район Персидского залива, был напряженным. Полки пришлось увеличить до численности военного времени; в мирное время подразделения не укомплектованы в полном составе. Всегда предполагалось, что подкрепление для приведения полков в боевую готовность будет набираться из резервистов, солдат, которые недавно уволились из армии, но по-прежнему подлежали призыву. Однако призыв в резерв является сложной политической задачей. Итак, теперь нам сказали, что мы должны привлечь остальную армию. Тем не менее сотни добровольцев звонили в свои бывшие полки, писали им письма или просто появлялись у ворот казарм.
Подготовка нашей техники также представляла собой сложную задачу. Танковым полкам приходилось при необходимости заменять свои "Челленджеры" Mkl и Mk2 на новейшие Mk3. Это не понравилось экипажам, большинство из которых были привязаны к своим танкам. Все наши бензиновые "лендроверы" пришлось заменить на дизельные, и нам выдали новейшие грузовые автомобили. У "Стаффордов", вероятно, было больше проблем, чем у большинства других. Они готовились к командировке в Северную Ирландию. Теперь им пришлось забыть о многомесячной подготовке к операции по обеспечению внутренней безопасности, вернуться к своей роли пехоты на "Уорриорах", а затем взять десятки дополнительных солдат, чтобы добрать до численности военного времени, включая почти целую роту гвардейских гренадеров.
Я сделал мысленную пометку о приобретении формы в пустынном камуфляже для бригады. Мы выглядели неуместно в форме, предназначенной для того, чтобы сливаться с джунглями, в стране, где почти каждое дерево было посажено вручную. Прошло некоторое время, прежде чем я узнал, что Министерство обороны недавно продало весь свой запас камуфляжной формы для пустыни, по слухам, в Ирак.
За его столом висели два флага — звездно-полосатый и знамя 1-го экспедиционного корпуса морской пехоты, с которого свисали десятки шелковых ленточек, на каждой из которых было написано "За боевые заслуги". После того, как мы представились, он подошел к плакату со схемой и в общих чертах рассказал нам о том, как организована морская пехота. Первый экспедиционный корпус морской пехоты был соединением морской пехоты Центрального командования США, известным как MARCENT. Генерал Бумер подчинялся непосредственно главнокомандующему генералу Норману Шварцкопфу. На суше у морских пехотинцев было одно наземное соединение, численностью около тридцати тысяч человек — 1-я дивизия морской пехоты под командованием бригадного генерала Майка Майетта. Их сопровождала команда, которая обеспечивала материально-техническое обеспечение, группа службы тыла корпуса. Наземные войска поддерживались 3 авиакрылом морской пехоты под командованием генерал-майора Ройала Мура, имевшим сорок ударных вертолетов "Кобра", сорок "Харриеров", сорок восемь F/A18 и почти восемьдесят транспортных и вспомогательных вертолетов. В море находилось еще одиннадцать тысяч человек, 4-я экспедиционная бригада морской пехоты и 13-й экспедиционный отряд морской пехоты, а также еще двадцать "Харриеров" и семьдесят вертолетов.
— Но моя настоящая проблема, и в этом, джентльмены, и заключается ваша роль, это танки, — сказал генерал Бумер. — У меня их просто не хватает. В моей дивизии двенадцать батальонов, но только два из них танковые, итого всего сто двадцать танков. Пока 24-я пехотная дивизия не прибыла в Саудовскую Аравию со своими сотнями танков M1A1 "Абрамс", американцам не хватало огневой мощи. Они полагались либо на M60 морской пехоты, старый, плохо бронированный танк со 105-мм пушкой, либо на M551 "Шеридан", машину с такой слабой бронезащитой, что ее вообще трудно было назвать танком. Два полка с почти шестидесятью танками "Челленджер" каждый, вооруженных 120-мм пушками, оснащенных броней "Чобхэм", были действительно желанными гостями.
Он рассказал о другом опасении, что им может быть приказано атаковать Кувейт. У него было всего пять машин разминирования, и, учитывая размер препятствий, которые им, вероятно, предстояло преодолеть, они нуждались в любой помощи саперов, которую мы могли им оказать. Я объяснил, что британская рейнская армия не располагала крупными механизированными саперными частями, имея всего один полк, 32-й бронетанковый инженерный полк, и часть их техники была откровенно древней, на базе танков "Центурион" и "Чифтен". Но если 7-я бригада привезет с собой все инженерно-танковое оборудование, которое обычно используется для поддержки всего корпуса в Германии, у нас были бы мощные силы. Майк делал подробные записи. Это была обнадеживающая встреча, потому что вместе мы, казалось, смогли совместить сильные и слабые стороны: им нужны были танки и саперы, которые у нас были; нам нужна была материально-техническое снабжение и авиация, которых у них было в избытке.
Хотя мы хорошо ладили с морской пехотой, было ясно, что американская армия сомневалась в наших возможностях. Например, они знали о проблемах с надежностью "Челленджера". Мы должны были показать, что это танк, который выигрывает войны, и продемонстрировать наш профессионализм и готовность. У меня также сложилось впечатление, что морские пехотинцы считали нас слегка недисциплинированными. Они были невероятно умны и высокопрофессиональны. Казалось, что все было сделано на совесть, все выглядели хорошо, от каждого веяло решимостью.
Нам, с другой стороны, нравилось создавать более обычный внешний вид, который, как я подозревал, они оценивали неправильно. Не помогало и то, что временами мы выглядели довольно неряшливо: танкисты были в комбинезонах, пехота — в камуфляже для джунглей, а другие были одеты как придется. Полевая форма для пустыни, которая начала поступать в части, решила бы проблему униформы; по-настоящему агрессивная и жесткая программа тренировок показала бы им, на что мы способны.
После двух лет, проведенных в Ливийской пустыне, когда я только поступил на службу в армию, я знал, что таким навыкам, как точный расчет и навигация в пустыне, придется учиться. Карты были похожи на наждачную бумагу. Местность была безликой, и дезориентация могла произойти за считанные секунды в танке, корпус которого может быть направлен в одну сторону, башня — в другую, а прицел командира — в третью. Во время моей первой рекогносцировки в начале сентября я познакомился с предпринимателем Питером Лентхоллом, который убедил меня в важности спутниковой навигации. Я подал заявку на несколько пробных комплектов. Используя сигналы, передаваемые со спутников, компьютер в этих портативных устройствах мог отображать десятизначную координатную сетку в любом месте на поверхности Земли. С точки зрения непрофессионала, это означало, что вы всегда могли находиться в пределах десяти ярдов от нужного места. Они работали так хорошо, что я запросил еще сотни, моя цель состояла в том, чтобы в каждом пехотном взводе и танке было по одному. К тому времени, когда началась наземная война, в каждой пехотной роте их было по меньшей мере два, и их имели почти все танки.
Госсекретарь был хорошо подготовлен и задал несколько неожиданных вопросов. Был немного неприятный момент, когда он спросил о надежности "Челленджера".
— Мы очень довольны танком и технической поддержкой, которую мы получаем, особенно от компании "Виккерс". Но двигатель танка не без проблем, — сказал я.
— Например?
— В среднем у нас выходит из строя один танк, когда бригада проезжает четыре мили.
— Что? Каждые четыре мили?
— Да, сэр, примерно так. Он выглядел потрясенным и сделал поспешную пометку.
Что я хотел объяснить, но, очевидно, неправильно подобрал слова, так это то, что когда весь наш парк из ста семнадцати танков "Челленджер" проехал четыре мили, один из них сломался. Это была приемлемая, но не обнадеживающая статистика. Проще говоря, это означало, что нам нужен был хороший запас запасных двигателей.
Каждый вечер в семь часов мы проводили совещания по "Птармиганам". "Птармиган" — это система связи, наполовину радио, наполовину телефон, военный эквивалент сотового телефона. Его большим преимуществом является наличие встроенного шифратора, так что, если кто-то перехватит вызов, невозможно будет понять, о чем идет речь. Одной из очень полезных функций была возможность совершать конференц-звонки. Связисты набирали специальный код, и один за другим подключались командиры — Юэн, Робби, Мартин Уайт и еще целый список людей. Это был самый эффективный способ передачи информации. Поскольку у нас были комплекты оборудования и в штабе, и в моем танке и "лендровере", а также в лагере № 4, я мог присоединиться к вечернему совещанию, где бы я ни находился.
В девять часов того же вечера истек мандат ООН на вывод иракских войск из Кувейта. Ни один иракский солдат не пошевелился. В полночь операция "Щит пустыни" закончилась и началась операция "Буря в пустыне". Ранним утром 17 января восемь американских вертолетов "Апач" из 101-й десантно-штурмовой дивизии, вооруженных ракетами "Хеллфайр", в сопровождении четырех вертолетов специального назначения MH-53 "Пэйви лоу" ВВС США пересекли иракскую границу. Их целью были генераторы двух радаров противовоздушной обороны. Ракеты "Хеллфайр", управляемые невосприимчивой к помехам лазерной системой наведения, поразили свои цели, на короткое время осветив иракское небо и пробив радиолокационный коридор в сети противовоздушной обороны. Началась война. Глава 10. Четверг 17 — четверг 31 января 1991 года Сразу после половины третьего ночи 17-го, ко мне в палатку вбежал один из дежурных связистов.
— Сэр, проснитесь, сэр, проснитесь, — закричал он, светя фонариком мне в лицо.
— Что случилось?
— Сэр, дежурный велел мне передать вам, что американцы только что запустили сто крылатых ракет по Ираку. Я на минуту задумался. Чем я мог бы помочь им в пути?
— Большое вам спасибо. Не будите никого, кроме майора Лаудона, — сказал я и, хотите верьте, хотите нет, снова заснул.
Как только бригада была полностью приведена в боевую готовность, в ожидании прибытия остальной части дивизии мы с командирами потратили некоторое время на решение сложного вопроса о том, как разгромить иракскую бригаду на хорошо укрепленной позиции. Общепринятая точка зрения гласит, что против окопавшихся войск необходимо превосходство как минимум три к одному, поэтому теоретически требуется дивизия, состоящая из трех бригад, чтобы уничтожить бригаду численностью, возможно, в пять тысяч человек и сотню танков.
— Как выглядит окопавшаяся иракская бригада? — спросил Чарльз Роджерс во время одной из многочисленных наших дискуссий.
— Мы все видели снимки с воздуха и знаем, как выглядят его танки, но как они на самом деле это делают? Что нам нужно знать, так это то, какую опасность представляют окопавшиеся Т-55 или БМП. Сможем ли мы поразить их, как мы планируем, с расстояния в три тысячи метров?
— У меня есть идея, — сказал Юэн, который, как обычно, делал подробные заметки о наших дискуссиях.
— Вот куда мы направляемся, — сказал он, указывая на область на карте примерно в десяти милях к востоку от нас, — к египтянам.
Нашими соседями на востоке, прибывшими за последние несколько дней, была египетская пехотная дивизия. Они окопали все свои танки и, без сомнения, были хорошо знакомы с тактикой Ирака, поскольку их также обучали русские. Мы послали офицера связи, который позже сказал нам, что ближайшая египетская бригада будет рада показать нам окрестности на следующий день. Итак, мы приземлились в указанном месте и были встречены командиром бригады. Мы подошли к тому, что, очевидно, было командным центром, который был в основном оборудован грузовиками, но с огромными палатками, похожими на палатки бедуинов, расставленными вокруг. Люди казались удивительно расслабленными.
Командир, серьезный человек, который явно гордился своей бригадой, провел нас в свою палатку. Это было чудесное место, стены которого были занавешены яркими занавесками, а пол устлан чудесными коврами. На маленьком столике даже стояла ваза с фруктами.
— Садитесь, пожалуйста. Хотите чаю? — спросил он низким голосом с сильным акцентом. Он громко крикнул, и появился солдат в чистой оливково-зеленой форме с огромным, словно самовар, чайником и начал разливать по чашкам ароматный чай. Мы проговорили около часа. Бригадир сказал, что у него нет намерения вступать в бой с окопавшимися бронетанковыми войсками. И никто не мог его за это винить. Однако он был хорошо знаком с иракской тактикой и мог дать нам много советов.
— У вас много противотанковых ракет, да? — спросил он.
— У нас есть "Миланы".
— Ах да, "Милан". Будьте осторожны. Обычная уловка заключается в установке противоракетных экранов перед каждой машиной. Очень тонкая проволока. Вы их не увидите, но они остановят ваши ракеты. А иракцы очень хорошо умеют маскироваться, знаете ли, обманывать. Мы слушали по радио сообщения об успешных американских бомбардировках. Конечно, у них все хорошо, но не так хорошо, как они думают. Большая часть того, на что они нападают, это приманки и макеты.
— Но я слышал, что пилоты сообщают об попаданиях, — сказал Джон Шарплз.
— Мы делали то же самое против израильтян. Они ждут попаданий, дайте им попаданий. Несколько бочек бензина внутри вашей приманки — и получается очень красивый взрыв.
Выпив еще чаю, мы отправились на ожидавших нас джипах осматривать вкопанные танки. Как и у иракцев, у египтян были противоракетные экраны, и они соорудили несколько ложных позиций, что нам еще предстояло сделать. После тщательного осмотра танкового капонира и его общей компоновки мы отъехали примерно на три тысячи ярдов и оглянулись назад. Башня все еще была хорошо видна. Испытав облегчение, мы вернулись к нашим войскам. Поездка того стоила.
Из дивизии сообщили, что сегодня в четыре часа утра началась первая фаза операции "Сабля пустыни".
— Французская 6-я дивизия и американская 82-я воздушно-десантная дивизия вошли в Ирак, — сказал он. Он продолжил, рассказав мне, что в пять тридцать наш разведывательный полк, 16/5-й уланский полк, начал выдвигаться вперед, чтобы прикрыть артиллерию, которая будет вести огонь в поддержку операции "Большой красной единицы" по прорыву минного поля.
В десять часов нам было приказано выехать из пунктов сбора к линии "Вермонт". И снова произошла неизбежная остановка, так как те из нас, кто отстал, оказались в пробках на дорогах. В семь минут первого мы въехали в Ирак.
Зрелище было удручающее. Граница была обозначена песчаной насыпью высотой около восьми футов. Большую часть ее снесли американские бульдозеры. С одной стороны стояла большая доска. На нем было написано: “Добро пожаловать в Ирак. Со всей любезностью от Большой Красной Единицы".
Мы ждали артиллерийского обстрела, не зная, чего ожидать. Я был обеспокоен. Мы не имели ни малейшего представления о том, что находилось в "Цинке", и я отправил всего две боевые группы, чтобы расчистить позиции, которые могли оказаться позициями очень большой бригады. Иракцы еще не были полностью разгромлены. Джон Шарплз пережил настоящее сражение. Пока что у нас был только один погибший, и было немыслимо, что мы доберемся до Кувейта без еще одного. Незадолго до часа ночи ожила командная сеть, предупреждая нас о том, что снаряды уже в воздухе; орудия открыли огонь. Затем, ровно в час, земля перед нами взорвалась. Разрывы осколочно-фугасных снарядов сопровождались ослепительной вспышкой и смертоносным шлейфом яркого желтого и оранжевого огня. Но самым страшным была реактивная система залпового огня. Ракеты пронеслись в темноте и, достигнув цели, с яркой вспышкой разорвались на части, осыпав землю своим смертоносным содержимым. Раздался грохот, похожий на пулеметную стрельбу, и земля вскипела огнем, когда взорвались сотни крошечных снарядов. Снова и снова раздавались залпы этих ракет. В каждой ракете было более шестисот снарядов. Двадцать шесть минут спустя в эфире появился Рори Клейтон.
— Обход завершен, задача выполнена.
Все было готово.
— Вас понял, — ответил я в подтверждение. — По всем позициям, приготовиться к выдвижению.
Это было осторожное движение вперед, которое, казалось, продолжалось вечно. В половине четвертого мне позвонил Артур.
— У меня множественный контакт по фронту. По крайней мере, четырнадцать горячих точек, нет, подождите… больше. Эскадрон "D" вступает в бой.
— Вам нужна помощь? — спросил я.
— Нет, пока нет. Я думаю, мы сможем с этим справиться. У нас все еще есть пушки?
— Я позабочусь, чтобы они у вас были, если они вам понадобятся.
Эскадрон Тоби Мэддисона поднялся по склону и сразу за краем засек тепловые контакты. Они сразу же открыли по ним огонь почти с максимальной дистанции. По мере того как эскадрон Тоби продолжала сражаться, появлялось все больше и больше иракских машин. Почти наверняка это была контратака. В течение полутора часов Тоби превосходно командовал своим эскадроном. Иракцы, не имевшие приборов ночного видения, находились в крайне невыгодном положении. Единственное, на что они могли ответить, это на вспышку выстрела, но они были вне зоны досягаемости. Эскадрон Тоби уничтожил их так быстро, как только смог. Немногие счастливчики отступили. Мой собственный план был совершенно ясен. К рассвету мы должны были оказаться на фазовой линии "Лаванда", всего в трех милях к востоку от нас. Но я чувствовал, что продолжать движение опасно. Однажды мы подверглись контратаке и отбились. Вполне возможно, что, попробовав один раз и потерпев неудачу, они попробуют еще раз.
Я крикнул одному из связистов, чтобы тот как можно быстрее вызвал Ричарда Кемпа. Через несколько мгновений он подбежал ко мне.
— Выводите танк как можно быстрее. С юга к нам направляется рота Т-55. Вы наша единственная защита.
Я дал ему координаты их последнего известного местоположения, и он бросился бежать. Через несколько секунд мой танк с ревом скрылся в темноте. Я слышал, как Рори отдавал те же приказы своему экипажу "Уорриора". Тем временем Робби Бернс крикнул "По местам!", а Морис Гибсон пытался поспешно организовать оборону. Каждый человек в штабе направлялся к траншее, вооруженный любым противотанковым оружием, какое только мог найти. Водители бросились к своим машинам и забрались на место, готовые выдвинутся в любой момент. Я нашел Марка Шелфорда на заднем сиденье командирской машины с фонариком во рту, который пытался прочитать инструкцию к 66-мм противотанковому гранатомету.
— Я не стрелял ни разу с тех пор, как покинул Сандхерст, — пробормотал он, хватая их в охапку и убегая в свой окоп. Несмотря на угрозу, я должен был сосредоточиться на сражении. По-прежнему периодически возникали контакты как у ирландских гусар в "Цинке", так и у гвардейских шотландских драгун на пункте снабжения. Это были интересные несколько часов. Наступил рассвет еще одного поганого дня. С рассветом мы разобрались с собой. Угроза атаки Т-55 так и не осуществилась.
Начался артиллерийский обстрел, но мы сдерживали его с помощью РСЗО. Рота "Стаффордов" спешилась только один раз, но обнаружила, что позиция оставлена. Единственная реальная угроза исходила от артиллерийской батареи, которую защищал взвод из трех танков Т-55.
— Это самое невероятное зрелище, — сказал Чарльз. — Я вижу, как сотни иракцев в буквальном смысле слова слоняются без дела по центру этой позиции. Они не воюют, они ничего не делают, только ходят вокруг и курят сигареты. Когда мы атакуем бронетехнику позади них, они разбегаются, но через несколько минут все они возвращаются обратно.
— Бронетехника по-прежнему представляет угрозу и должна быть уничтожена, — сказал я. — Но при этом необходимо свести к минимуму потери противника.
Мы достигли ближайшей цели за два дня. Дивизия планировала за десять. Каким-то чудом во всей бригаде погибло всего два солдата. Это было грандиозное усилие.
К северу от нас VII корпус добился отличных успехов. Они не захватили "Коллинз" [район к западу от укреплений Республиканской гвардии], но уничтожили большое количество бронетехники противника с минимальными потерями. На западе XVIII корпус достиг Евфрата и перекрыл выходы из долины на запад и север. Единственный выход для иракцев сейчас находится через Басру. Мы прилагаем все усилия, чтобы захватить дорогу Басра — Кувейт-Сити. Дверь захлопывается.
— Какие новости дальше на восток? — спросил я.
— Кувейт-Сити освобожден.
Я думал, что эта война почти закончилась. Теперь мы были на границе с Кувейтом. Это не могло продолжаться больше нескольких дней.
Саддам Хусейн приказал своим войскам покинуть Кувейт, хотя им некуда деваться. Республиканская гвардия попыталась прорваться на север, чтобы переправиться через Евфрат, но XVIII корпус преградил им путь. Вы, наверное, уже знаете, что VII корпус уничтожил дивизии "Медина" и "Хаммурапи". Американская разведка сообщает нам, что в Кувейте находится менее десяти боеспособных иракских дивизий. Связь между Багдадом и фронтом прервана. Мы захватили более сорока тысяч пленных.
Штаб действовал с хорошо отрепетированной эффективностью. Солдаты, вооруженные автоматами, выбежали наружу, перекрывая все подходы, охраняя территорию, в то время как гусеничные командные машины выстроились в два ряда, кормовая дверь к кормовой двери, на расстоянии примерно десяти футов друг от друга. Когда последняя из них была поставлена на место, были вытащены и установлены брезентовые навесы, объединив пространство между машинами в одну длинную крытую площадку. Снаружи солдаты начали натягивать маскировочные сетки песочного цвета на весь комплекс, в то время как другие были заняты рытьем траншей и установкой множества антенн, которые были нашей связью с остальной бригады и дивизией. В одном из углов, удаленном от основного комплекса, я слышал, как запускались и тестировались генераторы, которые питали энергией весь ансамбль. Вскоре полумрак внутри разгоняли лампы на аккумуляторах. Через пятнадцать минут у меня был полностью оборудованный, замаскированный и защищенный штаб.
Мы остановились примерно в двадцати милях к северу от Эль-Кувейта, на шоссе, ведущем в Басру. Над нами висел черный дым из нефтяных скважин; вокруг царила тьма и дурные предчувствия. Повсюду были разбросаны машины, тела и другие военные обломки. Это ослабило нашу эйфорию, как и неуверенность в временном прекращении огня и недостаток сна. Затем саперам был отдан приказ расчистить путь через перевал Муттла, расположенный всего в нескольких милях к югу от нашей новой позиции, а остальным — помочь похоронить погибших иракцев. Это была далеко не идеальная тема для завершения. Но нас предупредили о кровавой бойне, которая разразилась, когда американские военно-воздушные силы и 2-я дивизия морской пехоты перехватили отступающую иракскую армию, покидавшую Эль-Кувейт по дороге в Басру. Там были не тысячи тел, как утверждали средства массовой информации, а, безусловно, сотни; это было напоминанием всем нам об ужасах войны.
Вряд ли среди нас был хоть один человек в пустыне, который не молился бы о мирном разрешении кризиса, несмотря на то, что мы понимали, что кратчайший путь домой лежит через разгром иракских сил. Вероятно, эта надежда была наивной. Как только Коалиция была готова к борьбе, у политиков, должно быть, возникло непреодолимое искушение найти военное решение проблемы.