Ссылка на полный текст: ArtOfWar. Колесник Николай Николаевич. Вьетнам
Навигация:
Майор Шеломытов Г.Я.: 260-й зенитно-ракетный полк МО ПВО во Вьетнаме
Применение американцами противорадиолокационных ракет AGM-45 Shrike
Кассетные бомбы SUU-31/B начинённые десятками суббоеприпасов BLU 26/B
ЗРДН из засады уничтожает постановщик помех – самолет RB-47
Генерал-майор Канаев В.М.: боевая учёба вьетнамских расчётов
Отношения со вьетнамцами
Полковник Исаев П.И: Миги в небе Вьетнама
Доставка истребителей МиГ-21 на аэродром вертолётами Ми-6
Отработки тактики борьбы с беспилотными разведчиками
Граница дозволенного в отношениях вьетнамского командира полка и советского военного советника
Полковник Белов А.М.: Заметки старшего группы Свс в 278 Зрп Вьетнамской Народной армии
Шариковые бомбы
Применение помех по каналу управления ракеты
Быт советских военных советников
Генерал-майор Стучилов А.И.: о применявшихся американцами средствах поражения
Зайцев А.С.: о сложных отношениях с китайцами
Подполковник Батаев С.Г.: работа советских военных советников
Противовоздушная оборона порта Хайфон
Просушивание кабины приемо-передающих устройств после купания в реке
Демченко Ю.А.: подготовка к заграничной командировке и дорога во Вьетнам
Подготовка специалистов учебного центра и личного состава будущего 238 ЗРП ВНА
Ремонт трансформаторов блоков питания в полевых условиях
Первый бой 82 ЗРДн
Мероприятия по маскировке
friendly fire
Новый год во Вьетнаме
Полковник Сомов Сергей Александрович, Герой России: В 1960 – 1961 гг. оказывал интернациональную помощь Вьетнаму и Лаосу в борьбе за независимость
Старшина I ст. Балакин Владимир Васильевич: служба на МРЗК "Амперметр" по предупреждению ПВО ДРВ о налётах американской авиации
Ритуал присяги кораблю
Боевая служба по регистрации вылетов палубной авиации с кораблей-авианосцев ВМФ 7-го флота США
Казаков Рим Александрович: офицер наведения 274 ЗРП ВНА
Радиоэлектронное противодействие работе средств ПВО
Боевая работа ЗРК в условиях применения противником противорадиолокационных ракет AGM-45 Shrikе
Константинов Владислав Михайлович: офицер наведения 63-го дивизиона, 236 (Первого) зенитно-ракетного полка ВНА
Первый зенитно-ракетный бой под Ханоем 24.07.65 г
Тактика ракетных засад
Заика Анатолий Борисович: старший полковой группы советских военных специалистов 238 ЗРП ВНА
Тактика засад
Моисеев Анатолий Петрович: старший группы советских военных специалистов технических дивизионов ЗРВ ВНА
Применение противником активных помех по каналу радиовизирования зенитных управляемых ракет
Антонов Евгений Митрофанович: военнsq специалист при начальнике штаба ПВО и ВВС ВНА
Стрельба вдогон по постановщику помех В-52
Бондаренко Игорь Владимирович: командир зенитно-ракетного дивизиона
Проверка рекомендаций по обстрелу зенитными ракетами противорадиолокационных ракет AGM-45 Shrike
Петров Алексей Яковлевич: особенности работы главного инженера зенитного ракетного полка во Вьетнаме
Особенности эксплуатации техники ЗРК в тропическом климате
Техническое обслуживание ЗРК
Технический дивизион ЗРК С-75
Цена отступления от правил эксплуатации техники
Рекомендации военных советников по стрельбе ЗРК С-75 в условиях применения противорадиолокационных ракет AGM-45 Shrike
Белов Григорий Андреевич: старший группы советских военных советников во Вьетнаме
Пяттоев Тауно Фёдорович: старший полковой группы СВС 236 и 275 ЗРП ВНА
Cеть постов визуального наблюдения
Противоборство американской авиации и вьетнамской ПВО
Пленный американский лётчик
Шариковая бомба
Белые камешки
Воробъёв Марк Иванович: советский военный советник
Постановка активных помех по каналу радиовизирования зенитных управляемых ракет и реакция на это вьетнамских офицеров
Модернизация СА-75 "Двина"
Поставки ЗРК СА-75 во Вьетнам
Конаков Виктор Яковлевич: старший группы СВС по ремонту и эталонированию контрольно-измерительной аппаратуры ЗРК
Изменения в построении группировок ЗРВ с учётом опыта войны во Вьетнаме
Вьетнамская разведка
Сергеев Георгий Иванович: среднекалиберная зенитная артиллерия
Карев Владимир Анисимович: командир радиоразведки группы ОСНАЗ на разведывательных кораблях Тихоокеанского флота
Наиболее яркие эпизоды боевой деятельности морских разведчиков
Наш 260-й зенитно-ракетный полк МО ПВО, дислоцированный в Брянске, единственный полк из всего Советского Союза, был направлен во Вьетнам в полном составе. За период выполнения специального правительственного задания во Вьетнаме полк выполнил 43 боевых стрельб и сбил 25 американских самолета. Все остальные боевые расчеты полков (учебных центров) формировались из сборного состава – по несколько человек из разных полков и округов Войск ПВО с территории всего Союза, в течение всего периода войны во Вьетнаме. Лично для меня – командира стартовой батареи 260 ЗРП – спецкомандировка во Вьетнам закончилась в апреле 1966 г., когда в 274 ЗРП ВНА нас сменила новая группа СВС из 11 человек, чтобы продолжить нашу работу.
Наш 260 зенитно-ракетный полк МО ПВО прибыл во Вьетнам из города Брянска в марте 1966 г., т.е. спустя восемь месяцев после первого применения ЗРК для защиты территории ДРВ. До этого американцы осуществляли налеты на больших высотах днем и ночью в любую погоду. Первые боевые стрельбы зенитными ракетами стали для американских летчиков полной неожиданностью. Ракеты прижали их ближе к земле, но к моменту нашего прибытия они тоже научились воевать:
1. Стали летать на низких высотах и только в светлое время суток, в солнечную погоду, держась ближе к горным массивам, чтобы после пуска ракет успеть скрыться за ними. Это значительно усложняло стрельбу, т.к. ЗРК С-75 не был рассчитан для стрельбы по низколетящим целям, хотя и был в процессе применения во Вьетнаме доработан для такой стрельбы.
2. На самолетах установили сигнализацию, предупреждающую летчика о попадании в зону облучения СНР и о работе радиопередатчика команд (РПК) после пуска ракеты.
3. Стали широко применять самонаводящиеся ракеты "Шрайк", летящие на максимум радиоизлучения, т.е. на антенну передатчика СНР, который, как правило, находится в центре позиции ЗРК.
4. Стали применять шариковые бомбы, предназначенные для массового поражения личного состава.
5. Наряду с применением обычных фугасных бомб, широко применяли неуправляемые ракеты "Булпаб".
6. В случае обнаружения позиции ЗРК летчики имели право вместо выполнения своего полетного задания наносить воздушные удары по зенитно-ракетному дивизиону.
Задача советских военных специалистов (так нас тогда называли) состояла в том, чтобы обучить личный состав 274-го зенитно-ракетного полка ВНА самостоятельно отражать налеты американских самолетов на территорию Северного Вьетнама. Полк был только что сформирован. Командиром полка был назначен майор Нунг. Он успешно закончил Военную академию связи в Ленинграде и хорошо говорил по-русски. Прибыв во Вьетнам, мы в течение двух месяцев проводили занятия и обучали вьетнамские расчеты работе на материальной части. К этому времени прибыла боевая техника из Союза, и мы развернули ее для ведения боевых действий. Позиции не были оборудованы в инженерном отношении, поэтому нам приходилось разворачивать технику для ведения боевых действий в основном на участках между рисовыми полями, у окраин деревень и поселков, иногда прямо на остатках фундаментов разрушенных бомбежками домов. Зачастую мы не имели возможности развернуть все шесть пусковых установок – места хватало лишь на 3-4 установки.
В течение месяца мы сами сидели за пультами, а вьетнамцы, находясь рядом и наблюдая за нашими действиями, набирались опыта ведения боевых стрельб. Потом они пересели за пульты, а мы стояли у них за спиной, контролируя их действия. Это продолжалось 3-4 месяца. По мере приобретения вьетнамцами боевого опыта, наши военные специалисты небольшими группами отправлялись домой. В конце в полку оставалась небольшая группа главного инженера майора А.Я. Петрова в составе 11 человек, в которую входили специалисты по всем системам. Они устраняли возникшие неисправности, проводили настройку и проверку систем после смены позиции. Мы все время жили на колесах. Позиции менялись очень часто – после каждой боевой стрельбы.
Наш ЗРДн под командованием майора И.В. Володина первым в полку принял боевое крещение. Произошло это в мае 1966 г., когда мы развернулись на боевой позиции на подступах к Ханою, прикрывая его от воздушного нападения. По условиям местности мы смогли развернуть только три пусковые установки. Налет начался после обеда. Погода была солнечная, сухая, видимость отличная. Операторы своевременно обнаружили на экранах низколетящие цели. После вхождения их в зону пуска был дан старт двумя ракетами. Стрельба происходила недалеко от горной гряды и американские летчики, совершив противоракетный маневр, успели уйти за эту гряду. Мы потеряли две ракеты.
После старта ракет образовался столб пыли высотой 25-30 м, а для летчиков это отличный ориентир для прицельного бомбометания. И вот на этот ориентир бросились три самолета. Второй самолет сбросил 5 фугасных бомб. Первый самолет, вероятно, корректировал бомбометание своих ведомых. Первая бомба попала точно в столб пыли. Образовалась воронка глубиной 7-8 м, диаметром около 15 м. Остальные бомбы легли так, что образовалась продольная воронка общей протяженностью 75 м. В воздух была выброшена огромная масса земли, которая посыпалась на нас сверху. Вид был такой, как когда-то я видел в кино – показывали мирный взрыв для возведения плотины гидроэлектростанции. В это время со станции наведения дали команду подвезти и зарядить новые ракеты. Из кабин станции не видно, что происходит на улице, а здесь вместо дороги образовался огромный овраг глубиной более семи метров. Чтобы подвезти и зарядить ракеты, нужно было заново прокладывать подъездную дорогу. Нам еще повезло, что дул ветер и успел снести столб пыли после старта ракет метров на 50 в сторону от позиции к моменту, когда его засекли летчики. Если бы погода была безветренной, то от нас и от материальной части не осталось бы ничего. На одной из ПУ появилась неисправность. Устранять ее пришлось в напряженной обстановке. Существовала угроза повторения только что увиденного – пока светло, самолеты в любой момент могли вернуться и повторить бомбежку. К счастью этого не произошло.
В дивизионе под командованием майора С.Т. Воробьева, после пуска ракеты по цели оператор ручного сопровождения В.К. Мельничук увидел на экране "всплеск" цели и отделившуюся от нее движущуюся отметку. Он немедленно доложил командиру: – Вижу "Шрайк"! Идет курсом на нас! Пока через переводчика решали с вьетнамским командованием вопрос о снятии излучения с антенны, "Шрайк" уже подлетал к СНР. Тогда офицер наведения лейтенант Вадим Щербаков сам принял решение и переключил излучение с антенны на эквивалент. Через 5 секунд раздался взрыв. В кабине "П", на которой находится передающая антенна, взрывом выбило дверь и осколком был убит вьетнамский оператор. Стоящие рядом с кабиной деревья осколками "Шрайка" срезало как пилой, а от палатки, в которой перед стрельбой находился личный состав батареи, остались лоскуты размером с носовой платок. Нашим военным повезло – все остались живы. В том случае, если взрывался "Шрайк" начиненный шариками, они разлетаясь по стартовой позиции, попадали в ракеты находящиеся на пусковых. Боевая часть ракеты весом 200 кг взрывалась вместе с окислителем и горючим. От взрыва детонировали и взрывались ракеты на других ПУ. Все металлическое превращалось в искореженные, дырявые меха от гармошки. Воспламенялось и горело высокотоксичное ракетное топливо. Ощущение и зрелище, скажу я вам, не из приятных.
Мы тоже научились применять приемы борьбы со "Шрайком": При обнаружении "Шрайка" и включенном излучении отводили антенну кабины "П" в сторону или вверх. "Шрайк", следуя за максимумом излучения, тоже поворачивал в сторону или вверх. Затем мгновенно снимали излучение с антенны передатчика СНР и "Шрайк" терял сигнал для самонаведения на цель. Его рули стопорились запоминающим устройством, и далее он продолжал полет, как обычный НУРС падая в 1,5-2 км в стороне от позиции или на таком же расстоянии за позицией. При этом, сохраняя дивизион, приходилось жертвовать уже выпущенными ракетами.
Однажды во время налета, на дом, где мы жили, был сброшен контейнер с шариковыми бомбами. Он взорвался на высоте 500 метров от земли. Из него разлетелось 300 "шариков-мам" и стали падать на крышу дома и на землю вокруг него. От удара при падении, они с задержкой взрывались и сотни шариков-дробинок диаметром 3-4 мм разлетались во все стороны. Все, кто находился в доме, легли на пол. Взрывы шариков продолжались на протяжении нескольких минут. Дробинки влетали в окна, впивались в стены и потолки. Шарики взорвавшиеся на крыше дома никого не смогли поразить, так как дом был двухэтажный. Те, кто оказался на улице, успели спрятаться за колоннами и невысокой стенкой галереи. Бачек с питьевой водой, стоявший перед колонной, превратился в дуршлаг и из него во все стороны струйками лилась прозрачная вода. У 24-х летнего лейтенанта Николая Бакулина, оказавшегося во время бомбежки на улице, после этого появилась седая прядь.
Одна половина раскрывшегося контейнера-бомбы длиной 2100 мм и диаметром 300 мм воткнулась в землю перед входной дверью дома, выпуклой стороной к нам. Когда все стихло, мы стали выходить на улицу, а увидев контейнер, бросились обратно в дом, приняв его за невзорвавшуюся бомбу. Поняв, что бомба пустая, решили шутки ради положить ее под одеяло на постель командиру дивизиона.
... массированные налеты американских самолетов на важные стратегические объекты Северного Вьетнама стали проводиться под прикрытием радиопомех, которые ставили, специально переоборудованные для этого в самолеты-постановщики помех, тяжелые стратегические бомбардировщики типа В-47 и В-52. Барражируя вдоль границы Вьетнама с Лаосом и Камбоджей, такой самолет, ставя помехи, мешал нашим станциям наведения ракет обнаруживать цели. В этих условиях американские самолеты могли выполнять свои полетные задания безнаказанно. Для того, чтобы сорвать тактические планы американцев, необходимо было уничтожить самолет-постановщик помех. Для этого осенью 1966 г. в составе одного из дивизионов полка мы выезжали в "засаду" на юго-запад к границе с Лаосом, чтобы встретить этот самолет там, где он нас не ждал. Передвигались скрытно, ночью, с выключенными фарами, чтобы нас не могли обнаружить. Совершив трудный марш в несколько сотен километров по разбитым бомбами горным дорогам, мы развернули свой зенитно-ракетный дивизион в джунглях. Тщательно замаскировали технику и стали ждать.
В один из дней появился постановщик помех – самолет RB-47 в сопровождении 10 истребителей-бомбардировщиков F-105 и палубных штурмовиков A-4D. Самолет RB-47 начинен всевозможной радиоаппаратурой, с экипажем около15 человек стоил очень дорого, поэтому так тщательно охранялся. Они никак не ожидали встречи с нами на дальних подступах. Операторы СНР произвели захват самолета RB-47, затем был произведен пуск очередью из 3-х ракет. Цель была уничтожена. На наше счастье в суматохе боя боевое охранение нас не обнаружило и отбомбилось на заранее оборудованную нами ложную стартовую позицию. Она была своевременно и в достаточной степени размаскирована, чтобы пилоты боевого охранения приняли ее за настоящую.
Когда стемнело, мы благополучно свернули технику, перевели ее в походное положение и двинулись в обратный путь. В то самое время, когда мы уничтожили самолет-постановщик помех, продолжался массированный налет в районе Ханоя на стратегические объекты в других районах ДРВ. Американские летчики считали, что все идет по их плану и они в полной безопасности могут, не боясь зенитных ракет, безнаказанно совершать свои полеты. И здесь, оставшись без прикрытия, они здорово просчитались: зенитно-ракетные дивизионы активно поработали и сбили в тот день более десяти американских самолетов.
Генерал-майор Канаев Вячеслав Михайлович: С марта по ноябрь 1966 г. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в должности офицера наведения – командира 1-й батареи 1-го дивизиона 5-го ЗРП ВНА.
В начале апреля мы прилетели во Вьетнам, на аэродром Залям и нас сразу отвезли в учебный центр, расположенный в джунглях недалеко от Ханоя. Учебный центр представлял собой тщательно замаскированные, построенные из бамбука домики для проживания, хозяйственные постройки и классы. Впоследствии, после получения техники, там же были развернуты зенитные ракетные комплексы для изучения материальной части и обучения боевой работе. В учебном центре выход в эфир был строго запрещен, поэтому обучение боевой работе осуществлялось с помощью имитатора. Несмотря на необычные климатические условия – большую влажность – и увеличенную продолжительность учебного дня, инструкторский состав делал все возможное для подготовки расчетов ВНА. Занятия проводились с утра до позднего вечера с двухчасовым перерывом в жаркий вьетнамский полдень.
После обучения в учебном центре дивизион был развернут на заранее подготовленной в инженерном отношении позиции. Главной нашей задачей на втором этапе подготовки была обучение расчетов ведению боевой работы с проведением реальных стрельб. На этом этапе боевую работу вел расчет советских инструкторов, боевой расчет ВНА находился рядом со своими "учителями". Второй этап продолжался 1,5 месяца. На третьем этапе под руководством советских специалистов работали номера вьетнамских расчетов. Распорядок дня у нас соответствовал обстановке. Подъем осуществлялся затемно. Личный состав дивизиона и инструкторы до рассвета проверяли и настраивали "боевые параметры" – т.е. параметры максимально влияющие на точность стрельбы. С рассветом, а он, как и вечерняя темнота, наступал мгновенно, проверялся последний параметр – синхронность антенн и пусковых установок и комплекс был готов к бою. После этого все завтракали и в ожидании налета продолжали обучение вьетнамских боевых расчетов.
В соответствии с основным принципом организации ПВО – уничтожать все цели, входящие в зону поражения комплекса и приближающиеся к обороняемому объекту, он при любых самых сложных условиях принимал решение на открытие огня. В результате активных боевых действий наш дивизион за короткий период полностью израсходовал боекомплект ракет но, несмотря на дефицит ЗУР, создавшийся в то время в ДРВ, боезапас был пополнен и мы продолжили ведение боев. О расчетливости и грамотности капитана Гладышева говорит следующий случай. Однажды ночью дивизион был поднят по тревоге и обнаружил приближающуюся к объекту цель. Условия для стрельбы были идеальными – оптимальная высота (6 км.), небольшая скорость, но именно это и насторожило Александра Павловича. Он не дал команду на открытие огня, а через несколько секунд выяснилось, что это был почтовый самолет китайского производства, который не был оснащен аппаратурой системы опознавания. Интуиция и опыт командира уберегли экипаж и самолет от гибели.
Надо сказать, что в начале нашей совместной работы вьетнамские коллеги относились к нам несколько настороженно. Видимо, под влиянием китайской пропаганды, обусловленной обострением в то время советско-китайских отношений, у них сложилось мнение о нас как о людях изнеженных и избалованных "изобилием". Постепенно, в результате совместной работы с вьетнамцами, их отношение к нам изменилось. Окончательный перелом в этом, на мой взгляд, наступил под влиянием, казалось бы, незначительного случая. Как известно, нам приходилось часто менять огневые позиции. Эта задача полностью ложилась на вьетнамский расчет. И вот однажды ночью в конце напряженной работы по свертыванию комплекса мы заметили, что наши изрядно уставшие коллеги, облепив прицеп с антенной, никак не могут выкатить его с позиции на дорогу. Тогда наш расчет, и офицеры, и солдаты, человек 6-7, дружно взялись и откатили прицеп, затем вместе с вьетнамцами быстро подготовили технику к передислокации. Мы видели в их глазах удивление и благодарность за помощь.
Во время ведения боевой работы я заметил, что обучаемые мною офицеры наведения вьетнамского расчета как-то очень близко пододвигаются ко мне и тем самым невольно затрудняют ведение боя. Сначала мне показалось, что они не все видят и поэтому стараются быть поближе ко мне. Потом я понял, что это не так – никаких секретов из методов своей работы я, конечно же, не делал. Я обратился к своему переводчику, чтобы выяснить это недоразумение. Потом все прояснилось. Оказывается, они получили приказ, чтобы ни один советский инструктор не пострадал от налета авиации противника, и поэтому во время боя своими телами закрывали нас. А в соседнем дивизионе во время налета авиация противника вывела из строя пусковую установку, и сержант-инструктор бросился устранять неисправность. Вьетнамский расчет догнал его, и закрыл своими телами. Пять человек вьетнамцев были ранены, а наш сержант не получил ни одной царапины. Вообще надо отметить исключительную храбрость и бесстрашие солдат и офицеров ВНА.
Полковник ИСАЕВ ПЕТР ИВАНОВИЧ Родился 5 августа 1933 года в Алтайском крае, в селе Грано-Маяки. В 1955 году окончил Ейское военно-морское авиационное училище летчиков и направлен для дальнейшего прохождения службы на Тихоокеанский флот. До 1960 года занимал должности летчика, старшего летчика, командира звена в истребительном авиационном полку. В 1960 году был переведен в истребительный авиационный полк ПВО Дальневосточного округа командиром авиационного звена.
...
С августа 1968 года по июль 1969 год участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в качестве старшего группы советских авиационных специалистов при истребительном авиационном полку ВВС ВНА. С декабря 1973 года по март 1976 год находился в спецкомандировке в Сирии в качестве советника командира истребительной авиационной бригады ВВС САР.
В принципе, я ожидал поездки в командировку в другую страну. Это объяснялось тем, что в дивизии был создан дополнительный комплект нескольких летных должностей: заместитель командира полка, командир эскадрильи и заместитель командира эскадрильи. Таким способом создавался резерв командира дивизии, позволявший без ущерба боевой подготовки частей, направлять при необходимости в командировки летный состав. Поэтому каждый, кто попадал в этот резерв, в любой момент готов был убыть в заграничную командировку. И такой момент настал. Меня и заместителя командира эскадрильи капитана Великанова В., а также авиационного техника капитана Томилец Г.Р. вызвал к себе командир полка и отдал предварительное распоряжение о подготовке нас к командировке во Вьетнам.
О своих обязанностях я примерно догадывался исходя из названия своей должности. А она, примерно, называлась так – старший группы Советских авиационных специалистов в ИАП ВВС ВНА – специалист при командире ИАП – летчик – инструктор. Значит, соответственно я обязан буду осуществлять руководство своей группой, помогать командиру полка по повышению уровня боевой подготовки полка и практически обучать летный состав технике пилотирования и боевому применению на самолете МиГ-21. А с методами работы в боевых условиях Вьетнама меня ознакомил мой предшественник.
Буквально сразу я включился в летную работу. Сначала было необходимо подготовить несколько летчиков к боевым действиям по уничтожению наземных целей. С этой целью рядом со взлетно-посадочной полосой была создана мишенная обстановка из белых полотнищ. И наши летчики начали провозить вьетнамских летчиков на учебно-боевом самолете МиГ-21у из расчета по 2 полета на каждого. Тактика была следующей: подход к целям на малой высоте (50 метров), затем выполнение боевого разворота с переводом самолета в пикирование с углом 30-40 градусов с отработкой прицеливания и фотострельбы или фотобомбометания. В последующем такое задание выполнялось вьетнамскими летчиками самостоятельно на боевых самолетах. А заканчивалась эта программа выполнением практических стрельб и бомбометаний на полигоне. Наряду с полетами по плану учебно-боевой подготовки вьетнамских летчиков часто поднимали в воздух для выполнения боевой задачи для уничтожения реального противника.
Наряду с полетами, связанными с обучениями вьетнамских летчиков наши летчики выполняли и другие задачи, например, выполнение контрольно испытательных полетов после выполнения регламентных работ или после устранения серьезных отказов авиационной техники. В одно время решением командованием ВВС ВНА начали выполнять облеты самолетов поврежденных шариковыми бомбами на земле после их ремонта. Мы облетали несколько таких самолетов. Однако после катастрофы самолета МиГ-17 в соседнем полку при облете его корейским летчиком после такого ремонта, наше командование запретило нашим летчикам облетывать такие самолеты. Оказалось, что у этого МиГ-17 была повреждена не только обшивка, но и перебит лонжерон крыла. Поэтому такие самолеты требуют тщательной проверки степени повреждения конструкции и систем самолета. Это значить, что ремонт таких самолетов должен проводиться не в полевых авиаремонтных мастерских, а в стационарном ремонтном заводе. А их во Вьетнаме в то время не было.
На аэродроме я обратил внимание на малое количество самолетов. Позже я понял правильность решения командования ВВС и полка иметь в постоянной боевой готовности только одну дежурную эскадрилью, а остальные самолеты укрывать в горах. Для транспортировки их в горы использовались вертолеты Ми-6. Этот процесс отработан был до автоматизма: Ми-6 зависал над МиГ- 21 и за 2-3 секунды цеплял его на внешнюю подвеску и уносил в горы. Командование ВВС понимало, что соотношение сил по авиации превалирует не в пользу Вьетнама, поэтому всеми способами стремились сохранить истребители вышеупомянутым и другими способами и в выгодные моменты наносить удары по воздушному противнику, давая ему понять, что вьетнамские истребители в любой момент смогут оказать эффективное противодействие. Командование понимало, что потери своих истребителей в воздушных боях – это оправдываемые потери, а потери на земле – это непозволительная роскошь в то время для Вьетнама.
Американцы, вроде как бы по нашей заявке начали подготовку к запуску беспилотного разведчика. Вначале в зону запуска вышел носитель Си-130 и стал ходить по замкнутому маршруту. По опыту известно, что он может так ходить от нескольких минут до 1-2 часов. Далее по экрану было видно как появились два самолета и заняли зоны барражирования на флангах от носителя на приличном интервале друг от друга. Это были самолеты постановщики помех типа ЕВ-66. Минут через 30 носитель развернулся на заданный курс и произвел запуск беспилотника. Момент пуска на экранах радаров не был зафиксирован, а сам беспилотник был обнаружен лишь после отхода от носителя на 3-5 километров. Дежурные истребители были подняты из первой готовности и выведены в зону в зону расположенную по оси предполагаемого маршрута полета цели. При подходе цели к береговой черте ЕВ – 66 поставили мощную секторную помеху. Наблюдать за целью в этом секторе было невозможно. Истребители же находились за сектором помех и ожидали, что цель выйдя из сектора помех, войдет в их зону дежурства. Но беспилотник изменил курс еще до выхода из помехи и выскочил совсем с другой стороны. Перехватить его уже было невозможно.
Для отработки тактики борьбы с беспилотными разведчиками в полку было создано две группы, в одну из которых входили наши летчики, игравшие роль беспилотников, а во второй группе были вьетнамские летчики, выступавшие в роли истребителей. Условно зона дежурства истребителей находилась над аэродромом, а разведчики должны были внезапно проходить эту зону на малой высоте с разными курсами. При этом план полетов беспилотников истребителям был не известен. Таким образом, основной целью таких полетов являлась отработка маневров истребителей при встрече их с беспилотными разведчиками под разными курсовыми углами.
Я предложил командиру полка совместно с вьетнамскими и нашими летчиками проводить анализ каждого проведенного боя. Я убеждал его, что это позволит существенно повысить качество тактической подготовки летного состава. Командир всегда игнорировал мое предложение. И вот один из дней я узнал, что летчики полка провели несколько групповых воздушных боев с противником, некоторые из которых были не совсем удачными. И я решил снова обратиться к командиру с предложением проанализировать проведенные в этот день бои. Я пригласил с собой своего замполита, тоже летчика, и мы вместе поехали на КП полка и там изложили наше предложение. Командир полка товарищ Чан Хань заметно нервничая, через переводчика сказал: "Товарищи, вы приехали к нам, чтобы оказывать нам помощь в борьбе с американскими агрессорами и другие вопросы вас не должны касаться". Я поняв, что мы с командиром полка подошли к границам дозволенного в наших отношениях, дал зарок никогда больше не обращаться к нему с этим предложением.
278-ой зенитный ракетный полк ВНА, в котором с сентября 1967 г. по август 1968 г. работала вверенная мне группа СВС, формировался и вооружался зенитными ракетными комплексами С-75А во второй половине 1966 г. На боевых позициях полк развернулся в октябре, боевые действия начал 22 октября 1966 года. До нас в полку работала группа советских военных специалистов из Бакинского округа ПВО во главе с полковником И.Г.Суховеевым. По прибытию в полк наша группа в течение нескольких дней совместно со сменяемой группой знакомилась с техническим, состоя-нием комплектов, степенью боевой готовности дивизионов и полка в целом. Тепло попрощавшись с ребятами, отъезжающими на Родину, наша группа сразу же включилась в напряженную работу.
Ракетным дивизионам полка боевые действия приходилось вести из засад, с необорудованных в инженерном отношении позиций, при отсутствии огневой связи с соседними зенитно-ракетными частями (из-за их малочисленности). Ко времени нашего прибытия полк занимал позиционный район в провинции Хоабинь, в 20-30 км южнее и юго-западнее Ханоя и входил в состав ханойской зенитно-ракетной группировки. Дивизионами полка уже было проведено 62 боя, из них удачных 23, т.е. 37%. По боевым порядкам дивизионов полка многократно наносились удары авиацией противника, а по 94-му зенитно-ракетному дивизиону (ЗРДн), кроме авиационных ударов 4 и 5 мая 1967 г. был нанесен удар корабельной артиллерии. Дивизион был полностью выведен из строя, материальная часть комплекса не подлежала восстановлению. До этого 94-й ЗРДн провел 20 боев, сбил 7 самолетов и одиннадцать раз подвергался авиационным ударам, дважды выводился из строя фугасными бомбами, но последствия ударов на материальной части устранялись собственными силами с помощью советских специалистов. После ударов 4 и 5 мая дивизион понес значительные потери в личном составе – более 50%, из них 25% -безвозвратные. Дивизион пополнялся личным составом и ожидал новую материальную часть ЗРК. К этому времени не был боеготов и 92-й ЗРДн, который четырежды подвергался ударам авиации противника.
19 января 1967 г. 2 палубных штурмовика А-4 "Скайхок" с пикирования (с высоты 4 км, угол пикирования 35R) сбросили на дивизион 6 фугасных бомб и 4 управляемые ракеты "Буллпап", после чего произвели пушечный обстрел 20 мм снарядами. Были полностью выведены антенны приемо-передающей кабины "ПА", повреждены две другие кабины станции наведения ракет (СНР), три пусковые установки, три ракеты, кабельное хозяйство. 92-й ЗРДн до этого провел 9 боев, сбил 2 самолета. Боеготовыми в сентябре 1967 г. в 7-м полку были только 91 и 93 дивизионы. Первый из них провел 16 боев, сбил 5 самолетов, четырежды подвергался ударам авиации противника, выводился из строя на 5 месяцев после удара 22.12.66 г. двумя "Шрайками" (ракеты радиопротиводействия класса "воздух-земля", наводящиеся на СНР по лучу приемо-передающей кабины), запущенными двумя F-4. От прямого попадания одного из "Шрайков" в кабину "ПА", кабина была полностью разрушена, две другие кабины СНР повреждены от большого количества осколочных пробоин. 93-й ЗРДн провел 17 боев, сбил 9 самолетов, тринадцать раз подвер-гался ударам авиации противника, в трех случаях выводился из строя. Удары наносились самолетами F-105, F-4, A-4, F-8 фугасными бомбами, управляемыми ракетами "Буллпап", неуправляемыми снарядами и снарядами радиопротиводействия (РПД) "Шрайк", шариковыми бомбами. Последние удары по дивизиону наносились 5 августа 1967 г. с 14 часов до 18 часов парами и группами в составе 4-6 самолетов. Всего в налетах на дивизион в тот день участвовало 18 палубных штурмовиков и истребителей А-4 и F-8. Было сброшено на дивизион с пикирования более сотни фугасных и осколочных авиабомб. Выведена из строя СНР, одна пусковая установка, кабельное хозяйство. Больше месяца понадоби-лось на восстановление материальной части дивизиона. Из приведенных выше фактов видно, что полк уже имел определенный боевой опыт, все дивизионы участвовали в боях, многократно подверга-лись ударам, испытали горечь потерь и радость успехов при удачных стрельбах.
В налетах участвовали самолеты разведчики RF-101, RF-4 и самолеты разведчики-постановщики помех RB-66. Каждому удару предшествовала разведка против зенитных ракетных войск, и после нанесения ударов – разведка по результатам ударов. Наращивались средства и способы радиоэлектронной борьбы авиации противника против ЗРВ. Налеты на Ханой стали осуществляться больши-ми группами (12-16-28-32, а иногда до 60 самолетов) при массированном применении помех для радиолокаторов ЗРВ. Боевой порядок "змейка звеньев", вначале полета – очень плотный, на дальности до боевых порядков ЗРВ 50-60 км – рассредоточение. От 1/3 до 2/3 сил выделяет-ся для ударов по позициям ЗРДн. Все чаще и чаще при ударах по зенитным ракетным дивизионам стали применяться крылатые снаряды "Шрайк" (длина 3 м размах крыла 900-920 мм, стартовый вес 227 кг практическая скорость 930 м/сек, дальность полета 40 км дальность запуска 14-18 км система наведения – пассивная, по лучу, количество осколков 2200 штук, радиус поражения 15 м).
По 91-му ЗРДн 22 декабря 1966 г. две пары F-4С с интервалом 40 мин. нанесли 4 удара снарядами "Шрайк", из них один достиг цели и надолго вывел дивизион из строя. 22 августа 1967 г. тактический истребитель F-105 с высоты 3,5 км и при дальности 25-20 км произвел два пуска снарядов "Шрайк" по тому же дивизиону. Пуски были своевременно обнаружены и отворотом антенны снаряды были отведены и упали в 3-4-х км от СНР. 11 марта 1968 г., ночью два F-4 нанесли удар двумя снарядами "Шрайк", но оба принятыми мерами были отведены. 27 мая 1968 г. в районе г. Винь по этому дивизиону удар нанесли три самолета F-4. Под прикрытием сильных активных шумовых помех пуск снаряда "Шрайк" офицером наведения и операторами ручного сопровождения замечен не был. В результате прямого попадания разрушена антенная система кабины "ПА", сильно повреждены кабины "УА" и "АА". Все другие дивизионы полка также подвергались ударам снарядами "Шрайк", но принятыми мерами защиты ни один из них от этих ударов не пострадал. Наиболее четко действовали офицер наведения и расчет операторов РС кабины "УА"
Надежное инженерное оборудование стартовой позиции и не столь высокая точность бомбометания не привели к повреждениям ЗРК. Однако удары рано утром 6 ноября 1967 года четырех F-105 с высоты 1,5-2 км прикрытых сильными активными шумовыми помехами, при планировании под углом 10-20 градусов повредили все кабины СНР и вывели из строя всё кабельное хозяйство дивизиона. На дивизион было сброшено 16 фугасных бомб и восемь контейнеров шариковых бомб. Шариковые бомбы "Грайтфрут" (начало применения по ЗРК – с апреля 1966г.) укладываются в контейнер размером 2,5 х 0,4 м, состоящий из двух половинок, скрепленных хомутами и винтами. Внутри контейнера 6 отсеков. Емкость контейнера 300-640 шариковых бомб. Вес одной шариковой бомбы 420 грамм, толщина корпуса – 7 мм. В корпус завальцовано 390 шариков диаметром 5 мм. Взрывчатое вещество – гексоген, вес 100 грамм. Контейнер имеет взрыватель типа М10024А1, установленный в носовой части.
С апреля 1967 г. применялся взрыватель замедленного действия. Время замедления взрыва от 1-3 минут до 2-3 часов, иногда до 48 часов. Воронка от взрыва шариковой бомбы величиной с опрокинутую каску, радиус разлета осколков 20-25 м, убойная сила 10-15 м, высота пучка разлета шариков 1,7 м, т.е. рост человека, настильность разлета – от 10 см над поверхностью земли. Стартовая позиция дивизиона, как оспой, покрылась воронками от разрывов шариковых бомб. Все пробоины стенок кабин станции наведения ракет и повреждение электронных блоков, а также стопроцентное поражение кабельного хозяйства – "кровеносных сосудов" зенитного ракетного комплекса, произошло, в данном случае, исключительно от шариковых бомб. Одну из неразорвавшихся шариковых бомб я храню до сих пор, как память об этом тяжелом бое.
Противнику в этих боях, в конце октября 1967 г., был нанесен ощутимый урон. За одну неделю над Ханоем он потерял четырех полковников, (среди них командира авиакрыла), девять подполковников, из них один полковник и три подполковника были взяты в плен. Среди сбитых оказался и лейтенант Джон Сидней Маккейн – сын и внук известных американских адмиралов. Дед командовал в годы второй мировой войны всем авиационным флотом США, а отец, (в то время, когда сына вылавливали в озере Чукбать, куда он приводнился после катапультирования) командовал всеми военно-морскими силами США в Европе.
Зенитный ракетный дивизион – слишком заметная и важная цель для ударов авиации, поэтому в этой зоне пришлось прибегнуть к тактике действия из засад: Дивизионы укрывались в джунглях, ночью выводились на выбранную стартовую позицию, причем развертывались не все 6, а только 3 пусковые установки, по одной в каждом канале наведения ракет. Рано утром производились пуски ракет, удачные или неудачные и дивизион, обнаруживший себя, после боя сразу же свертывал материальную часть и уходил в укрытие. Но не всегда это удавалось. Налеты осуществлялись группами самолетов, эшелонированных по времени и по высоте. По обнаруженному дивизиону немедленно наносились удары несколькими парами F-4, F-8, А-4. 12 мая 94-й ЗРДн сбил один F-4, а 16 мая подвергся ударам нескольких групп F-4 под прикрытием F-8. Дивизион был выведен из строя.
В тот же день, 12 мая, удачный бой провел 93-й ЗРДн, сбив один А-4. Однако жестокими ударами нескольких групп штурмовиков и истребителей, наносимых с пикирования под углом 45-60 градусов, дивизион был разбит, материальная часть комплекса восстановлению не подлежала. 27 мая 91-й ЗРДн, после одного удачного боя, подвергся ударам крылатыми снарядами "Шрайк" новой модификации и был выведен из строя. Основные усилия нашей группы специалистов были теперь сосредоточены на 92-й ЗРДн, который уже провел несколько удачных боев, и пока оставался невредимым. Решили использовать его в ночных боях.
Ночью 18 июня 92-й ЗРДн, провел эффективный бой с двумя F-4 "Фантом", идущими с небольшим курсовым параметром, на высоте 3-3,5 км, с интервалом по дальности 1,5-2 км. Взяв первый самолет на сопровождение, командир дивизиона решил уничтожить его двумя ракета-ми в середине зоны поражения. 1-я ракета – пуск и захват стробами сопровождения в норме, 2-я ракета – пуск не прошел. Было принято решение – "Пуск по третьему каналу". Ракета сошла и управлялась нормально. Первая цель была поражена первой ракетой, после чего мгновенно был выполнен перезахват метки 2-й цели и произведен повторный пуск по 2-му каналу. Ракета сошла и управлялась нормально. Дальность встречи с целью -15 км. Вторая цель уничтожена. Таким образом, в этом бою, израсходовав 3 ракеты, дивизион уничтожил два "Фантома". Маркировочную табличку с одного из сбитых F-4, вьетнамские друзья подарили мне в память об этом бое.
Интенсивность налетов авиации США на объекты в ДРВ, несмотря на большие потери самолетов и летчиков, снижалась незначительно. Массированные налеты продолжались и в последующие месяцы 1967-1968 гг.; с небольшим перерывом с 1-го апреля и прекращением, ненадолго, с 1-го ноября 1968 года. Враг хотел поставить ДРВ на колени, вводил новые силы и средства борьбы. Значительно чаще над ДРВ стали пролетать высотные, скоростные самолеты-разведчики SR-71, принятые на вооружение в 1966 г. Удары по району южнее 18-ой параллели наносили бомбардировщики стратегической авиации США В-52, а в марте 1968 г. в том районе впервые были сбиты 2 новейших истребителя-бомбардировщика ВВС США F-111.
Свыше 80% налетов авиации США осуществлялось в условиях сильных радиолокационных помех и не только по каналам визирования цели. Осенью 1967 г. впервые были применены помехи по каналу управления ракетой, что приводило к падению неуправляемых ракет с поражением назем-ных объектов. Нашей группе, занимавшейся ремонтно-восстановительными работами на одном из зенитно-ракетных комплексов вне стартовой позиции, "в укрытии", пришлось испытать неприятные минуты, когда в непосредственной близости от нас начали рваться боевые части ракет, выпущенных по самолетам противника соседними дивизионами, а их осколки стали падать в нашем расположении.
После того, как в апреле 1967 г. вместе с полком передислоцировались в район 18-ой параллели (район города Винь), отдыхать стали в землянках (большая ниша, вырытая на склоне сопки, сверху покрытая жердями из бамбука и ветвями пальм). Землянку при частых и очень сильных ливневых дождях заливало водой. Сушить одежду вне землянки было нельзя – демаскировка. В целях маскировки очаг для приготовления пищи оборудовали внутри, в стенке землянки. Для дымоотвода от очага вверх по склону выкапывали глубокую, длинную, зигзагообразную канаву-трубу, закрывая ее ветками затем толстым слоем грунта. Вытяжное отверстие находилось на значительном расстоянии от очага, и дым почти полностью поглощался грунтом. В этих условиях попытки испечь хлеб кончались неудачей и мы несколько месяцев (с апреля по июль включительно) обходились без хлеба. Доставка хлеба из Ханоя исключалась.
Генерал-майор СТУЧИЛОВ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. С августа 1968 по декабрь 1969 гг. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме – был старшим группы специалистов ПВО в Группе СВС.
В 4-й военной зоне американские самолеты периодически продолжали применять различные виды бомб, в том числе магнитные и шариковые, которые сбрасывались на позиции, объекты, особенно на дорогу N5, идущую в южном направлении. Шариковые бомбы (по 500 шт. в контейнере) выбрасывались самолетами с малых высот (200-300 метров). Четыре самолета застилали шариковыми бомбами дорогу и другие объекты протяженностью до 2000-3000 метров.
Американские самолеты, морские корабли очень активно и результативно применяли помехи: ответно-импульсные, активно-шумовые, пассивные. Ответно-импульсные помехи на экране радиолокационных средств наблюдались в виде большого количества ложных отметок от воздушных целей, что затрудняло или полностью исключало возможность опознавания отметок от реальных целей. Активно-шумовые помехи засвечивали полосу на пол экрана и таким образом исключали наблюдение за целями.
Пассивные помехи – это металлические линии, которые сбрасывались самолетом чаще вперед, по маршруту полета. Они обладали большой радиолокационной отражающей способностью, на много большей, чем самолет и поэтому часто следящие системы комплекса "перебрасывались" для отслежевания именно этих помех. Помехи ставились каждым боевым самолетом, специальными постановщиками помех (КС-135) и кораблями ВМС США из района патрулирования в Тонкинском заливе.
Боевые расчеты дивизионов приобрели опыт борьбы со "Шрайками": своевременно обнаружив пуск снаряда самолетом, поворотом антенны отводили его в сторону от прямой линии: самолет пуска – "Шрайк" в полете – позиция дивизиона, затем кратковременным выключением высокого напряжения антенны, лишали "Шрайк" возможности продолжать полет по лучу ракетного комплекса. "Шрайк" уходил в сторону от позиции дивизиона, а тем временем расчет производил пуск ракеты или возобновлял ее наведение по самолету, выпустившему "Шрайк". В 4-й военной зоне, после очередного отвода "Шрайка" в сторону, офицеры полковой группы обнаружили место его падения. Неразорвавшийся "Шрайк" был доставлен в Ханой, а затем и в Москву.
В Ханое той военной поры (Из вьетнамских воспоминаний) Зайцев Анатолий Сафронович Анатолий Сафронович Зайцев – Чрезвычайный и Полномочный посол в отставке, кандидат экономических наук. Работал в ДРВ в 1961-62, 1962-64 и в 1966-69 годах. В 1983-87 гг. неоднократно бывал во Вьетнаме в качестве заведующего Отделом Юго-Восточной Азии МИД СССР.
В 1968 году последние дни перед первым октября, когда китайцы обычно устраивали прием по случаю своего национального праздника, в советском посольстве в Ханое проходили в напряженном ожидании. Набиравшая обороты пропагандистская компания критики курса СССР и КПСС, развернутая в Китае под флагом "культурной революции", и возникшая на идеологической почве острая полемика продолжали охлаждать атмосферу наших прежде тесных дружеских отношений с коллегами из китайского посольства, привнося в них все больше взаимной настороженности и недоверия. Подобные настроения подкреплялись и личными наблюдениями. Как и у других побывавших дома в отпуске дипломатов нашего посольства (единственный тогда "установленный" маршрут проходил через Китай с ночевкой в Пекине), у меня надолго остались в памяти красочные картинки пребывания там в столичном аэропорту и гостинице. По залам аэропорта вплоть до выхода на посадку нас неизменно преследовали буквально по пятам задиристо настроенные группы хунвэйбинов с транспарантами "Долой советских ревизионистов!" в руках, шумно выкрикивающие под барабанный грохот "обличительные" лозунги.
Не менее памятны живописные эпизоды, связанные с многочасовыми перелетами из Ханоя до Пекина и обратно с двумя посадками на самолете ИЛ-14 китайской авиакомпании. После взлета и набора высоты повторялся один и тот же ритуал: две стюардессы с обеих сторон узкого прохода салона, в то время, как пассажиры с нетерпением посматривали в сторону, откуда исходили щекочущие ноздри запахи ароматной китайской кухни, демонстрировали доселе неизвестный нам фольклорный жанр. Под бравурные мелодии с красными книжицами в руках они, танцуя, распевали цитаты от великого кормчего. И только после раздачи красных книжечек с его изречениями на иностранных языках и разноразмерных значков с изображением его профиля наконец следовало долгожданное угощение. За все полеты у меня собралась их изрядная коллекция, напоминающая о не виртуальности увиденного и пережитого в те, не столь уж далекие годы. (С 1969 года во избежание инцидентов наши граждане стали летать в Москву по новому маршруту в обход Китая через Индию). В Ханое наши контакты с китайскими коллегами в то время практически прекратились, двусторонние мероприятия больше не проводились, виделись с ними, обоюдно стараясь избегать общения, только на протокольных приемах, устраиваемых вьетнамской стороной или аккредитованными здесь посольствами третьих стран. На них, правда, несколько раз случались мелкие стычки, когда советский и китайский послы невольно соприкасаясь, обменивались дипломатическими колкостями.
На прием мы пришли одними из первых. С напряженными лицами обошли еще полупустой зал. Внимательно вчитывался в развешенные по стенам транспаранты и лозунги, переводя их содержание на ухо советнику. Ничего неожиданного в них не нашли: привычными клише они клеймили современных ревизионистов, которые обвинялись в пособничестве мировому империализму и т.п. Не обнаружив упоминания нашей страны, решили остаться и дождаться речи китайского посла. Шло время, уже в который раз начинались и заканчивались знакомые китайские мелодии, а начало приема все затягивалось. Ожидали главных гостей. Наконец, с заметным опозданием (ни разу прежде, вьетнамская сторона не позволяли себе выказывать столь явно неуважение к своему главному союзнику и донору) в зал вошли и встали по ранжиру за длинным столом для почетных гостей вьетнамские партийные и государственные руководители. К установленной впритык к главному столу трибуне подошел и приготовился читать речь посол Китая, за ним у микрофона встал знакомый мне переводчик посольства с вьетнамского языка. Чтобы лучше расслышать, мы с советником продвинулись поближе в первый ряд стоящих напротив главного стола приглашенных на прием. Обратившись к гостям на китайском, посол сделал паузу, и в дело вступил переводчик, начавший зачитывать по абзацам заготовленное. Напряженно вслушиваясь в его беглую речь, старался не пропустить самое важное… Начав с оценки международного положения, посол сразу же перешел к трафаретным нападкам на современных ревизионистов и вдруг – "Неужели ослышался ?!" – заклеймил советских ревизионистов, обвинив их в попытках навязать свою волю странам третьего мира и добавив что-то еще в том же духе. Помня о полученных инструкциях, я наклонился к советнику Х. и перевел ему услышанное, добавив от себя "Ну что, пошли?". "Пошли!", – после минутного, как мне показалось, колебания отреагировал он. Под напряженные взгляды собравшихся мы направились к выходу. Предстояло пройти через весь зал вдоль главного стола по узкому проходу, отделяющему его от основной группы гостей. Мельком скользнул по знакомым лицам высоких вьетнамских гостей – они оставались по-восточному непроницаемыми.
Не успели мы выйти из зала в примыкающую к нему комнату, в непогоду служившую гардеробной, как услышал за собой нетерпеливые голоса. Обернувшись, вздрогнул от неожиданности. За моей спиной стояла большая группа дипломатов. Вслед за нами прием покинули дипломаты всех, за исключением Румынии, восточноевропейских социалистических стран, а также, насколько запомнил, Монголии. Обступив меня плотным кольцом, они наперебой повторяли один и тот же вопрос : "Что он сказал?". Оказалось, среди них на приеме не оказалось никого из владеющих вьетнамским. (Большинство в дипкорпусе обходилось французским и английским языками, а немногочисленные владеющие вьетнамским дипломаты, проходивших в прошлом языковую практику в Ханойском университете, на тот момент по завершении командировок вернулись домой или находились в отпуске). " Советские ревизионисты …",- повторял я в ответ всё менее уверенно запомнившуюся фразу. Некоторые записывали. Все быстро разошлись, торопясь поскорее "отписаться" в свои столицы. Вышли на улицу с советником Х. "Доложите послу, он ждет у себя в кабинете", – сказал он прощаясь, оставив меня наедине со своими раздумьями.
Подполковник Батаев Станислав Григорьевич. Родился 16 мая 1945 г. в Астраханской обл. В 1965 г. окончил Северо-Кавказское военно-техническое училище в г. Орджоникидзе (ныне г. Владикавказ). Проходил службу в ЗРДн Рижского ЗРП 27 корпуса ПВО. В 1968-1969 гг. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в качестве СВС по координатной системе при ЗРП. После возвращения из Вьетнама назначен на вышестоящую должность в той части, из которой убывал во Вьетнам.
Когда мы приезжали на боевые позиции, вьетнамские военные, прежде чем идти по своим рабочим местам, всегда угощали нас крепким зеленым чаем. Сами по себе они неторопливы. Эта неторопливость вошла в плоть и кровь вьетнамцев. И еще одна важная их черта – следование строгому распорядку дня. Они поднимаются рано утром и где-то в 6.00-6.30 уже начинают работать. С 10.00 до 11.00 обеденный перерыв, который продолжается до 14.00 (с включением сюда обязательного сна). А затем опять работа – до 18.00. Этот распорядок хорошо изучили и пилоты американских самолетов, которые стремились наносить воздушные удары именно тогда, когда вьетнамцы спа-ли. Мы же в это время старались всегда быть на боевых позициях, чтобы в случае нападения противника быстро привести зенитные ракетные дивизионы в готов-ность к отражению налета. Порой приходилось серьезно говорить с иными бойцами ВНА по поводу их традиционного дневного сна и неторопливости.
Зенитно-ракетные дивизионы нашего полка занимали позиции на подступах к Ханою и име-ли задачу: не допустить воздуш-ных ударов по городу, его объектам и мостам. Так как полк прибыл в этот район с юга Вьетнама и перешел в подчинение ЗРВ ПВО и ВВС, то произошла и замена личного состава. Наша задача состояла в том, чтобы в короткое время, обучить личный состав знанию техники, ее боевому применению, ремонтировать при выходе ее из строя и, конечно, совместно с бойцами ВНА принимать непосредственное участие в отражении воздушных ударов противника. В первые дни пребывания во Вьетнаме было очень тяжело переносить жару. Постоянно хотелось пить. Вьетнамские товарищи из числа обслуживающего персонала снабжали нас питьевой водой. На задание в зенитные ракетные дивизионы мы выезжали на УАЗике румынского производства, у которого были сидения вдоль борта. Вот в это пространство вьетнамцы закладывали для нас все возможные напитки от пива до разновидностей лимонада.
Работать приходилось, преодолевая языковый барьер. Особенно трудно было при проведении занятий с бойцами по технике и ее боевому применению. При объяснении работы тех или устройств зенитно-ракетного комплекса попадались такие термины, которые не поддавались переводу. Бойцы плохо понимали, о чем идет речь, задавали много вопросов. И мы чуть не на пальцах объясняли, что к чему и как правильно понимать и толковать тот или иной термин. Технической литературы и учебных пособий по технике не было. А потому нужно было подать материал так, чтобы они могли, как можно больше записать, начертить схемы и в дальнейшем пользоваться этим материалом при эксплуатации зенитных ракетных комплексов. Аудиторий для проведения занятий не было. Вьетнамцы прямо на позициях сооружали навес, накрывали его банановыми листьями или листьями пальм, чтобы солнце не припекало. Столов и стульев тоже не было. Бойцы сидели на полу, на циновках и записывали кто карандашом, кто ручкой все, что мы им объясняли. Досок школьных тоже не было, так мы сами из обыкновенных досок сколачивали щиты, красили их в черный цвет и вот на них писали и чертили.
Спали обязательно под москитником или пологом, так как комары и всевозможные твари там круглый год. Самая низкая температура воздуха была в феврале месяце +10-16 градусов, а влажность такая, что, кажется, все промокло насквозь, да еще холод собачий. Вьетнамцы, мужчины и женщины, носят, как правило, свободную, максимально облегченную одежду. Спят они на циновках. Глубокий смысл в этом то, что лежишь на твердом, и тебя как бы обдувает, становится не так жарко. Если же лежишь в мягкой постели, она охватывает тебя, согревает и возникает такое чувство, будто тебя обложили, корячим компрессом – это в летнее время. Зимой же, когда не такая высокая температура, а влажность 98 %, то становится совсем жутко, лежишь во всем влажном, как будто в термосе с холодом.
12 августа 1968 года нас перебазировали под Хайфон. Главная задача, которая была поставлена полку, не допустить воздушных ударов противника по порту. По объектам города и мостам. С самого начала боевых действий аме-риканцы делали попытки отрезать Хайфон от остальной части страны, так как Вьетнам именно через этот морской порт получал основную часть международной помощи от стран социалистического лагеря. Город этот расположен в дельте Красной реки, дороги от него идут через каналы, протоки, по многочисленным мостам. Так что основной удар противник стремился нанести именно по мостам. Но прежде чем свободно наносить удары по объектам, по городу, порту ему необходимо было уничтожить систему ПВО района, то есть уничтожить наши зенитные ракетные комплексы. И хоть мы и не вели до сих пор боевых действий с противни-ком, мы неустанно готовились к этому и готовили весь личный состав полка. Жили мы в это время в деревне Ка-Фу, в 15 км от города Хайфон
В сентябре месяце 1968 года нашему полку пришлось неоднократно отражать налеты авиации противника. Так, 23 сентября полком было пущено 10 ракет по авиации противника. Самолетов противника было много. Но воздушные агрессоры применяли помехи, противоракетный маневр, стараясь любыми способами уйти от поражения. И все же 34-й дивизион нашего полка, технику которого буквально за день до этого налета противника мы тщательно проверяли и настраивали, последней ракетой сбил-таки самолет противника, который упал в море. Мы находились на месте постоянной дислокации и наблюдали за боем как бы со стороны. Наш командир после этого боя принял решение находиться под любым предлогом на позициях зенитных ракетных комплексов. Вьетнамское же командование не желало видеть наших специалистов на позициях зенитных ракетных дивизионов во время налета авиации противника, ссылаясь на обеспечении нашей безопасности. Но мы уже, пользуясь поддержкой высшего советского командования, сами выезжали на позиции и старались не пропустить налета авиации противника. 27 сентября тот же дивизион сбил еще один самолет противника. На машине мы срочно выехали к месту его падения, чтобы собрать все, что от него осталось. Но так как по авиации противника вели огонь одновременно и ствольная артиллерия, и ополченцы (а последние оказались ближе к месту падения), обломки самолета, естественно, нам не достались. Нас просто не допустили к месту его падения.
... после боя 27 сентября наш героический 34-й дивизион спешно свернул свою материальную часть и начал совершать марш на запасную позицию. Мы контролировали ход свертывания материальной части, учили как лучше и быстрее выполнить те или иные моменты при свертывании, а затем сопровождали колонну с техникой к новому месту назначения. По ходу движения колонны нужно было пересекать русло реки по понтонному мосту. И вот здесь как-то неожиданно водитель тягача, который тянул кабину "П" (кабину приемо-передающих устройств), резко повернул корпусом тягача, так что кабина подошла к краю понтона. Он резко накренился, и кабина медленно перевернулась в реку. Об этом инциденте было доложено высшему командованию ВНА и командованию советских военных специалистов. Путем срочно принятых мер, тягачами с лебедками, кабина была вытащена из реки. Думали, все – пропала дорогостоящая аппаратура. На следующий день мы разобрали все блоки кабины, вынесли их на улицу, разложили на солнце и таким образом до конца дня просушивали аппаратуру. В течение ночи собирали и ставили на место все блоки, надо было это срочно выполнить, так как не знали, какие планы у противника по нанесению следующих воздушных ударов. И вот на следующее утро все было подготовлено к включению всего комплекса в боевое положение. Вначале решили автономно включить аппаратуру кабины, которая искупалась в речке. Думали если будут замыкания в электрической сети, то надо будет еще немного подсушить. Ну а если будет нормальное включение, то достаточно будет всего лишь настроить аппаратуру. Перекрестившись, включили рубильник. Замыканий не было, техника заработала. Стали настраивать боевые параметры всей аппаратуры. И спустя часа два весь зенитно-ракетный комплекс был боеготов. Когда доложили об этом командованию, они сразу и не поверили, что подобное возможно. Мы же после этого случая (тем более, что слух о случившемся распространился по всем войскам) гордились за свою технику, считали, что надежней нашей нет.
Демченко Юрий Алексеевич. С марта 1965 по февраль 1966 гг. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в должности командира стартовой батареи 82-го огневого дивизиона 238-го ЗРП ВНА. Награжден орденами Красного Знамени, 'За службу Родине в Вооруженных Силах СССР' 3 ст. и 11 медалями, в т.ч. медалью 'Дружбы' Правительства ДРВ. ВО
В 1964 году мне было приказано оформить документы для выезда за границу. В августе 1964 года меня направили к месту сбора и подготовки – в школу младших специалистов ЗРВ Бакинского округа ПВО, в пос. Шубаны. Там никто не делал секрета из того, что нам предстоит поездка в Алжир. Группа состояла в основном из офицеров и сверхсрочнослужащих частей ЗРВ округа и Орджоникидзенского военного училища. Процесс подготовки был завершен в ноябре, каждый из нас примерил свой костюм и сдал его на хранение до поездки.
По прибытии к месту сбора, стало известно, что наша поездка в Алжир не состоится, а предстоит более ответственная командировка в другую страну, но тоже с жарким, влажным климатом. Неожиданно появилось вновь назначенное командование группы: командир полка полковник Николай Васильевич Баженов, начальник штаба подполковник А. Мушенко, главный инженер капитан Анатолий Борисович Заика и заместитель командира полка по политической части полковник И.И. Смирнов. Вместо подполковника Терехина И.П. на должность командира зенитно-ракетного дивизиона (ЗРДн) был назначен подполковник И.А. Лякишев. Ежедневно прибывали новые офицеры, сержанты и солдаты из частей округа. Мне было приказано сформировать стартовую батарею из прибывших офицеров, сержантов и солдат. Когда батарея была укомплектована личным составом, начался этап слаживания боевых расчетов.
К концу января слаживание боевых расчетов и дивизиона в целом было завершено. Почти все специалисты повысили свою классность. Я сдал испытание на квалификацию 'Мастер'. В начале февраля весь личный состав группы срочно собрали по приказу командира полка. Полковник Н.В. Баженов нам объявил о том, что в скором времени полк будет передислоцирован на полигон в Капустин Яр для получения боевой техники, проверки ее на боевой стрельбе и дальнейшего следования к месту назначения. Был объявлен приказ о переводе всего полка на положение военного времени: была установлена полевая форма одежды, дополнительно выдано по пять комплектов нижнего белья, все офицеры, сержанты и солдаты ставились на довольствие по нормам военного времени. Прибавлялась норма масла, сахара, ежедневно бесплатно выдавалось по одной пачке папирос 'Беломор' каждому офицеру и сига?рет 'Армейские' каждому сержанту и солдату. Нам было строго запрещено сообщать какие-либо сведения о предстоящей спецкомандировке в письмах и при общении. После этого всем было предложено еще раз оценить предстоящую задачу и персонально принять окончательное решение. О своем нежелании ехать во Вьетнам заявили только два офицера: один высказал обиду за непредоставление его семье квартиры, второй – за неудовлетворение просьбы о приобретении автомобиля. Оба они сразу же были откомандированы к месту своей прежней службы.
В начале февраля 1965 г. весь личный состав полка был посажен в эшелон и отправлен на полигон Капустин Яр для получения техники и проведения там боевой стрельбы. Прием техники затянулся по ряду причин, и, прежде всего, из-за ее неукомплектованности и плохой настройки. При этом нам было приказано никакого участия в устранении неисправностей не принимать: все неисправности должны были устранять сдатчики. Аппаратура радиотехнической батареи в основном была доставлена из учебного центра Военной командной академии Войск ПВО в г. Калинине, а стартовое оборудование со Свердловской Армии ПВО. Это был первый вариант ЗРК С-75 'Десна', переоборудованный из 6-ти кабинного в 3-х кабинный вариант.
На вооружении комплекса были ракеты первого поколения В-750 (1Д). Ввиду разукомплектованности стартового оборудования, было принято решение взять его в Бакинском округе ПВО. Когда, наконец, весь дивизион был полностью укомплектован техникой, предстояло проверить ее работу боевой стрельбой. Для этого была развернута радиотехническая батарея в полном составе и всего одна пусковая установка СМ-63. При первом включении была выявлена несогласованность системы слежения: пусковая установка вращалась в противоположную, по отношению направления вращения кабины 'П', сторону. Инструктор полигона вызвал из рядом стоящего ЗРДн, который прибыл из Чехословакии и получил неудовлетворительную оценку за боевую стрельбу, двух офицеров-стартовиков и заявил им, что если они к утру подготовят к стрельбе эту пусковую установку, то он исправит им оценку. Офицеры (старшие лейтенанты) с рвением взялись за подготовку пусковой установки и утром доложили инструктору о ее готовности. Как проверялась инструктором достоверность доклада офицеров о готовности ПУ, я не знаю ...
После полного включения и выхода в эфир стреляющий офицер наведения доложил полковнику Демидову об обнаружении неподвижной цели с азимутом 0 градусов (уголковый отражатель, установленный на деревянный столб), а также о наличии второй, движущейся цели. Полковник Демидов вызвал к телефону офицера оперативного отдела подполковника Кащенко и спросил, что за подвижная цель в районе уголкового отражателя. Подполковник Кащенко сообщил, что он направил туда тягач АТС, чтобы вытащить застрявшую водовозку. Боевая стрельба снова была отменена. На следующий день обстановка была благоприятной и боевая стрельба состоялась. Наведение ракеты осуществлялось идеально и она поразила цель с нулевым промахом.
За несколько минут до окончания всех послестрельбовых проверок, я вместе с инструктором по стартовому оборудованию вышел из кабины управления и был поражен тем, что увидел – пусковая установка, с которой только что стартовала ракета, и передающая антенна кабины 'П', как и прежде, вращались в разные стороны. Такое зрелище бросило инструктора в дрожь. Он попросил меня никому об этом не докладывать, дрожащими руками достал из портсигара папиросу, прикурил и побежал в сторону пусковой установки. Ему на ходу удалось перевести рукоятку редуктора пусковой на ручной привод и остановить ее дальнейшее вращение. После этого он направился на площадку, где находились два офицера-стартовика, которые готовили к боевой стрельбе эту пусковую установку. Думаю, что им пришлось услышать немало образных выражений в свой адрес. После продолжительной настройки было, наконец, достигнуто согласованное (синхронное) вращение приемо-передающей антенны и пусковой установки. Данный случай еще раз показал необходимость тщательной проверки всех пусковых установок, что и было осуществлено.
Случай, описанный мною, объяснить очень просто. Молодые офицеры-стартовики производили настройку системы вращения по азимуту и сельсинной передачи, при выключенной приемо-передающей антенне. Они заранее знали азимут, под которым был выставлен уголковый отражатель и от блока местного управления ПУ задавали азимут 0 градусов, а затем проверяли, как установка отрабатывает заданный угол. Хотя сельсинная передача была выставлена неверно (несогласованна по фазе), произошло случайное совпадение реального азимута 0 градусов и ложного нуля. Если бы уголковый отражатель был установлен под другим азимутом – ошибка была бы обнаружена сразу. Так закончился первый этап подготовки. Письменными рапортами командиры батарей, а затем дивизионов доложили командованию полка о приеме техники и о готовности ее к боевому применению, после чего была осуществлена погрузка техники на платформы и в конце февраля 1965 г. полк эшелоном двинулся из Капустина Яра в направлении Челябинска.
В пути следования наши отношения с китайскими специалистами, сопровождающими наш эшелон, постепенно налаживались. Мы стали активно общаться с ними через переводчиков. Они и мы задавали один и тот же вопрос: что мы не поделили, ведь мы же нормальные люди?! Китайцы имели право свободного выхода на остановках и, используя это право, однажды принесли в вагон китайский коньяк и пиво. Вечером мы устроили скромное совместное застолье с выпивкой. Вместе пели популярную и известную каждому китайцу песню: 'Москва-Пекин, идут, идут вперед народы, за прочный мир, за светлый путь, под знаменем свободы! Сталин и Мао слушают нас, слушают нас!..' и т.д. Всех их мы научили играть в нарды. Натянутость в советско-китайских отношениях была заметна во всем. На всей протяженности маршрута по территории Китая ни на одной станции мы не видели ни одного человека, когда проходил наш состав. В пассажирских китайских вагонах, оказавшихся на какой-либо станции одновременно с нашим составом, все окна закрывались изнутри черной тканью, или пленкой. Пассажирам этих поездов также запрещалось выходить из вагонов на ос?тановках. Без людей все вокруг казалось безжизненным.
На десятые сутки наш состав подошел к столице КНР – Пекину. Примерно в тридцати километрах от Пекина состав был поставлен в тупик. К нам прибыли высокопоставленные представители Правительства и КПК Китая, которые осмотрели все наши вагоны, а затем собрали всех в столовой для того, чтобы выслушать наши претензии. С нашей стороны претензий не было. Однако они были с китайской стороны – ответственный за обеспечение питанием советских специалистов китайский представитель высказал недовольство в связи с тем, что в пути мы сами платили за питание. Этого, по его словам, не следовало было делать, т.к. этот вопрос был обговорен во время недавнего визита в КНР А.Н. Косыгина, а в протоколе переговоров сказано, что стоимость питания включена в общую сумму (50 млн. руб.), которую СССР выделил КНР для обеспечения передвижения наших эшелонов по территории Китая. Китайский представитель сказал, все сданные ранее деньги необходимо вернуть советским специалистам. Сданные ранее деньги нам, конечно, не вернули, но с этого дня и до конца марш?рута за питание мы больше не платили. По прибытии в Пекин нас посадили в автобусы и повезли в город. Представители китайского Правительства ехали вместе с нами в автобусе, выполняя роль экскурсоводов. Прежде всего, бросилось в глаза огромное количество людей на улицах Пекина, множество магазинов и ларьков, тысячи велосипедов, поставленных аккуратно на стоянки, как у промышленных предприятий, так и у магазинов и много рикш. На главной площади города автобусы остановились и нас попросили выйти. Слева трибуны, чуть выше вдали дом, где работал Мао Цзэдун, справа – огромное здание из стекла и бетона. Там проходили все важные политические собрания. Затем автобусы направились к музею Народно-освободительной армии Китая. У здания музея в это время находились большое количество воинских подразделений, вооруженных карабинами СКС китайского производства. В составе подразделений было много девушек. Сразу же у входа в музей возвышался огромный монумент Мао Цзэдуна из белого мрамора. На открытой площадке было расположено множество одномоторных поршневых самолетов, захваченных у Чан Кайши. В конце экскурсии каждому из нас была вручена листовка, в которой резко критиковалась КПСС и ее руководители, как пособники империализма, а также утверждалось, что ядерная война – это 'бумажный тигр'. Затем вся наша группа прибыла в Южный парк, где мы с огромным интересом осмотрели все, что нам показали.
Полковник Баженов сообщил: в связи с тем, что ж/дорожная колея, а также все мосты и тоннели на территории Вьетнама значительно уже советских и китайских, необходимо всю технику с наших платформ перегрузить на вьетнамские, закрепить ее и замаскировать. Все это возлагается на мою батарею. Я должен возглавить эту работу и завершить ее до рассвета. Для оказания помощи к месту работ в ближайшее время прибудет взвод китайских солдат. Все вопросы решать с представителем Генерального штаба СССР, ответственного за отправку советских эшелонов через китайско-вьетнамскую границу. Им то и был, присутствующий на совещании, незнакомый советский гражданин. Я взял шесть человек своих ребят-стартовиков: Чубченко, Конченко, Семенко, Реву, Мартынчука, Литвинова и на автобусе срочно уехал с ними к эшелону. Не дожидаясь китайских помощников, мы сразу же приступили к освобождению техники от распорных колодок и растяжек. Вскоре прибыл обещанный взвод китайских солдат – 15 человек во главе с сержантом. По его команде они подошли к одной из пусковых установок и попытались ее выкатить с платформы, но все их усилия результатов не дали. Посовещавшись, они откуда-то принесли толстую веревку, привязали ее к установке и, взявшись за нее, снова попытались выкатить установку на асфальт, но безрезультатно. Затем по команде старшего все китайские солдаты построились на асфальте и приступили к выполнению разминочных физических упражнений. Длилось это около 15 минут.
Мне надоело на это смотреть, тем более времени до рассвета оставалось совсем немного. По моей команде наши шесть человек подошли к установке и по команде 'Раз-два, взяли!' выкатили ее с платформы на асфальт, протащив еще метров тридцать. Это очень подействовало на всех китайских солдат, после чего они дружно работали вместе с нами. Вскоре подали вьетнамские платформы, которые действительно оказались значительно уже наших, и мы приступили к погрузке техники. Разница в ширине платформ сильно затрудняла работу. Нам пришлось с большой точностью передвигать и располагать на платформах кабины и пусковые установки. Сменившая китайцев вьетнамская бригада не позволила нам допустить какую-либо оплошность при перегрузке техники. Несмотря на сложности, нам все же удалось завершить работу к рассвету. Вечером нас всех посадили в плацкартные вагоны, теперь уже вьетнамские. Они показались нам настолько узкими, что два человека с трудом могли разойтись в проходе. Полки были настолько короткими, что когда человек среднего роста ложился на нижнюю полку, его ноги свисали и доставали пола. В пути из окна вагона можно было увидеть много интересного. На одном из полустанков бросилось в глаза огромное количество стоявших сплошными колонами автотягачей ЗИЛ-157 китайского производства, груженных тысячами карабинов СКС.
С нами ехал полковник Генерального штаба Вьетнамской Народной армии, сносно говоривший по-русски и подробно рассказавший нам о военно-политической обстановке в Индокитае. Он жестко контролировал соблюдение всех мер маскировки. Он также как и мы, был курящим, поэтому на перекур мы часто выходили из вагона на площадку и, соблюдая светомаскировку, аккуратно прикуривали, затягиваясь закрытой обеими руками сигаретой. Полковник неоднократно напоминал нам, что в любое время не исключена возможность появления американского самолета-разведчика. Для нас это было непонятно: как могут американцы летать в воздушном пространстве Вьетнама безнаказанно? Мы ехали по Вьетнаму около восьми часов и к рассвету прибыли в населенный пункт Чайкао. Стояла жаркая, влажная погода, слегка моросил дождь.
На станции нас уже ожидали вьетнамские военнослужащие. Они сразу приступили к разгрузке эшелона. И здесь нам пришлось помогать им, т.к. ящики с ЗИПом пусковых установок были слишком тяжелым для вьетнамских солдат. С рассветом каждый вьетнамец замаскировался: на голову надел пробковый шлем, затянутый сверху масксетью, а на спину прикрепил ветки кустарника. Около 9-00 утра была объявлена первая для нас тревога: в небе Вьетнама появился американский самолет-разведчик. Все работы были немедленно прекращены, все живое прекратило всякое движение. Следует отметить, что все мы – советские специалисты – были за эти последние три дня изрядно измотаны напряженной физической работой. От усталости все буквально валились с ног. Страшно хотелось пить и спать. Вся выгруженная с эшелона техника была частично рассредоточена вблизи станции и замаскирована. Только ночью ее передислоцировали в джунгли, где планировалось развернуть Учебный центр.
Ежедневно после завтрака проводилось общее построение, на котором ставились задачи на текущий день. Вскоре мы выехали на место развертывания будущего Учебного центра. Оно находилось в глухих джунглях в 20-ти минутах езды от Чайкао. Вся техника к этому времени была сосредоточена здесь в свернутом положении. Нам предстояло вместе с вьетнамскими расчетами подготовить места для развертывания комплекса ограниченным составом, обеспечивающим теоретическое и практическое обучение расчетов при максимальном сохранении деревьев и обеспечении маскировки. Когда все было подготовлено, мы приступили к обучению вьетнамских расчетов. В каждой учебной группе готовилось по два полных боевых расчета по штату военного времени. Теоретические занятия проводились в бамбуковых легких постройках, практические – на боевой технике. У каждого нашего инструктора был переводчик, что имело очень важное значение для установления быстрого взаимопонимания. Переводчики в начале с большим трудом переводили технический текст, приходилось по несколько раз повторять одно и тоже, а некоторые выражения менять. Например, большие затруднение в понимании вызывали технические термины 'бугель', 'копир' и 'форсунка'. Первые два слова так и произносились, а 'форсунку' мне пришлось заменить 'фонтаном', хотя специалисту понятно, что такая замена технически неверна.
Из СССР ускорено поставлялась боевая техника. Частично она поставлялась через Китай, а также морским путем. Американской разведке удалось засечь момент выгрузки ракетных пеналов в порту Хайфона и во многих южновьетнамских печатных изданиях появились фотоснимки советских ракет. Прибывшая техника сосредотачивалась в джунглях рядом с Учебным центром. Для выхода полка на боевую позицию необходимо было сформировать четыре огневых дивизиона, батарею управления и технический дивизион полка. Все советские военные специалисты Учебного центра были распределены по этим подразделениям, а из оставшихся был сформирован 82-й ЗРДн Второго (238-го) ЗРП Вьетнамской Народной Армии. Американцам, очевидно, удалось засечь место расположения нашего центра и вскоре над Чайкао пролетели на малой высоте три американских истребителя. А на следующий день около 17-00 с самолетов по Учебному центру было выпущено несколько неуправляемых снарядов, но никакого ущерба они не причинили. К этому времени – 24.07.65 г. – двумя дивизионами Первого (236-го) полка уже было сбито три американских самолета. Обстановка постоянно осложнялась и наш полк получил приказ выйти на боевые позиции. Это было в середине августа 1965 года. Закончился еще один мирный этап в жизни 82 ЗРДн Второго (238-го) зенитно-ракетного полка.
Первая огневая позиция находилась севернее Ханоя и представляла собой ровное поле с мягким грунтом и подъездными грунтовыми дорогами. Рядом были рисовые поля и небольшая молодая поросль деревьев. Позиция не была оборудована в инженерном отношении, вся техника разместилась на открытой поверхности. Для маскировки использовались только сети. Дивизион очень часто приводился в боевую готовность, поэтому ежедневно техника и люди работали в напряженном режиме и в экстремальных условиях по 12 – 16 часов. От перегрева и высокой влажности начали выходить из строя отдельные блоки, и, прежде всего, трансформаторы блоков питания электронных усилителей ПУ. Такие неисправности случались очень часто. Так как в полковом ЗИПе трансформаторов не было, их пришлось восстанавливать своими силами. Один человек прокручивал трансформатор, другой наматывал на пустую бутылку медный провод толщиной с человеческий волос до обнаружения обрыва. Затем паяльником производилась пайка разрыва, проверка цепи тестером, и обратная намотка. Очень часто из-за сильной усталости (особенно после совершения марша и развертывания техники) и постоянного недосыпания кто-либо из участников этого процесса засыпал… Провод снова рвался, и все приходилось начинать сначала. В восстановлении трансформаторов и устранении других неисправностей на пусковых мне часто помогали офицеры радиотехнической батареи В. Лычагин и В. Щенников.
Смена боевой позиции осуществлялась только ночью, а свертывание техники начиналось около 17-00. Все последующие смены позиций проводились, как правило, после каждой боевой стрельбы по целям. Всего за время моего пребывания в составе 82 ЗРДн позиции пришлось менять 17 раз. Иногда одни и те же позиции использовались повторно. Постепенно вьетнамские специалисты приобретали практические навыки, опыт и могли самостоятельно выполнять большинство операций.
В начале октября мы заняли неблагоприятную в тактическом отношении позицию: углы закрытия на основных направлениях были большими – рядом находились горы, грунт – каменистый, твердый, как железо. Дивизион был развернут строго по 'Наставлению' – были выдержаны все углы, расстояния и т.д. Но техника не была защищена обваловкой из грунта, маскировки, кроме штатных сетей, тоже не было. Для боевого расчета вырыли несколько укрытий-щелей и развернуты две госпитальные палатки.
Наши позиции начали маскировать бамбуковыми или банановыми насаждениями, на позициях рядом с кабинами и пусковыми установками стали рыть укрытия. Вокруг установок иногда возводилась невысокая насыпь из грунта (обваловка). Для оборудования позиций стали чаще привлекаться жители близлежащих населенных пунктов.
На планшете дальней воздушной обстановки были отображены запутанные маршруты целей. Планшетист – вьетнамец всю поступающую информацию докладывал своему командиру дивизиона, и лишь после этого переводчик на русском языке доводил ее до нас. Подполковник И.А. Лякишев нервничал. В этой обстановке он приказал офицеру наведения капитану Николаю Омеленьчуку выйти в эфир и вести поиск целей, а мне – поставить ракеты на подготовку. Начался круговой поиск целей, пусковые установки вошли в синхронизацию, ракеты были готовы к пуску. Офицер наведения доложил об обнаружении на одном из направлений групповой цели, прикрытой сильной активной помехой. Выделить цель из помех было невозможно. Подполковник Лякишев приказал мне идти к боевому планшету, находящемуся в палатке рядом с кабиной 'У' и оттуда по телефону считывать ему азимут и дальность до целей. Я тут же выполнил этот приказ и немедленно начал считывать данные по целям с планшета, одновременно наблюдая за вращением пусковых установок. Все внимание дивизиона было сосредоточено на целях, действующих с сверного направления. Но экраны были забиты помехами и открывать огонь по целям было бессмысленно. Весь расчет был в напряжении и проявлял нервозность.
В это время я услышал какой-то крик, доносившийся со стороны пулеметных расчетов, прикрывающих наш дивизион. Откинув полог палатки, я увидел на расстоянии 1,5-2 км черный силуэт американского самолета, который с юга летел над горами так низко, что казалось вот-вот заденет их. Я тут же по телефону сообщил о самолете подполковнику Лякишеву и, видя по положению пусковых установок, что СНР смотрит не туда, стал кричать в трубку: 'Левее! Еще левее!'. Начался разворот антенны и ПУ в направлении цели. В этот момент расчеты четырехствольных зенитных пулеметных установок по указанному флажком командира взвода направлению, открыли огонь и через считанные секунды самолет загорелся, таща за собой черный хвост дыма. Пролетев метров 500 он рухнул в горы в районе нашего места расположения. В пулеметном взводе все ликовали!
В этот момент неожиданно с другой стороны – с запада – донесся нарастающий, подобный раскату грома, звук, а через несколько секунд – три мощных взрыва за кабиной. Я повернулся в ту сторону и увидел два черных облака от наших палаток и летящую вверх и тут же разлетающуюся на части свою ракету с ПУ1, а также делающих левый разворот тройку американских самолетов. Через секунды прозвучала очередь и еще несколько взрывов, и тут же заглохли наши дизеля. Я увидел прыгающих из кабин солдат и офицеров, которые бежали в направлении ближайшего укрытия. Меня тоже кто-то толкнул туда. Вскоре в это укрытие старшина Николаенко на руках внес раненного в грудь дизелиста-вьетнамца, а потом прибежал раненный в плечо первый номер стартовой батареи ефрейтор Мартынчук. Неожиданно все затихло, и я выскочил из укрытия.
Первое, что я увидел – это горящую маскировку кабин, а на шестой ПУ горел баковый отсек ракеты. Пусковая установка 1, с которой была сорвана взрывной волной ракета, находилась в исходном положении, остальные пять обесточенных установок с ракетами застыли неподвижно в одном направлении. Все бросились немедленно тушить маскировку. В это время командир дивизиона подполковник Лякишев закричал, чтобы все немедленно ушли в укрытия, потому что в любой момент может взорваться боевая часть (3600 осколков) горящей ракеты на ПУ6. Я не пошел в укрытие – сел в стороне и с болью глядел на горящую ракету. Было обидно, что наш дивизион не успел дать отпор американцам и был накрыт бомбами. Не верилось, что такое могло произойти – наша ракета горит, а самолеты ушли безнаказанными, если не считать самолет, сбитый вьетнамскими пулеметчиками. Недалеко от позиции в предсмертных судорогах бились два буйвола, а чуть подальше стоял столб дыма от горевшего дома. Вероятно, летчик имел задание сбросить бомбы на наше жилище, но ему дали не те координаты.
В это время с запада появился еще один американский самолет, который летел на предельно малой высоте, как будто катился. Самолет был настолько близко, что было видно лицо летчика, который, наклонившись вправо и отвернув белый подшлемник, разглядывал позицию. Ни один зенитный пулемет почему-то не выстрелил. Баковый отсек ракеты на шестой пусковой продолжал гореть, на землю полились компоненты топлива и через несколько секунд раздался мощный взрыв, несравнимый по громкости с теми взрывами, которые были от разрыва бомб. Осколками БЧ ракеты были изрешечены стены кабин. На ПУ остались остатки ракеты, удерживаемые бугелем и задними роликами ПРД. Я и почти вся моя батарея собрались у этой ракеты. Она больше не была взрывоопасной, но для большей надежности я приказал отсоединить электроразъем соединяющий маршевую и стартовую части. Пусковая установка была полуобгоревшей, большинство крышек люков сорваны, электропроводка и блоки практически сгорели. Силовые и сигнальные кабели, идущие от ПУ к дизелям и к кабине 'У' были перебиты очередью снарядов, выпущенных американским самолетом. По этой причине и вырубило дизеля в самом начале.
Не трогая больше ничего, все пошли к ПУ1, с которой взрывной волной была снесена ракета. ПУ осталась невредимой. Несколько бомб упали рядом со станиной. В образовавшейся от взрыва воронке лежала боевая часть ракеты, а рядом на рисовом поле в воде валялись, разбросанные взрывом, пороховые шашки ПРД – корпус двигателя был разорван словно лист бумаги. Следов от бакового и аппаратного отсеков не осталось. Лейтенант Ю. Захмылов подошел к боевой части, вывернул из нее инициирующую боевую трубку, затем отнес ее на некоторое расстояние и аккуратно положил на землю. Боевая часть больше не представляла опасности. Затем я подошел к тому месту, где раньше были палатки. Вначале я уже говорил, что видел два черных облака от разрыва бомб, т.е. это все, что осталось от палаток.
Затем я осмотрел остальные четыре ПУ с ракетами. Две ракеты были повреждены осколками – погнуты стабилизаторы, крылья и передние рули устойчивости. На двух ПУ были сорваны крышки люков. Таким образом, из шести ПУ боеготовыми оказались только две и столько же ракет. Я проверил личный состав батареи и выяснил, что во время налета трое молодых солдат, испугавшись взрывов бомб и ракет, сбежали с позиции и были 'взяты в плен' бойцами местного отряда самообороны – те приняли их за катапультировавшихся американских летчиков. Об этом уже сообщили командиру дивизиона подполковнику Лякишеву и он на газике срочно поехал 'выручать из плена' этих бойцов. Его обязанности исполнял командир 1-й батарей капитан Ю.К. Петров Я доложил ему обстановку и предложил срочно перегрузить исправные ракеты на исправные ПУ. Получив 'добро', я немедленно с расчетами принялся за перегрузку ракет. На это мероприятие ушло около часа. Затем были отключены все перебитые кабели и провода. Наконец удалось включить всю аппаратуру и начать ее проверку.
Около 12-00 на оповещение начали выдавать координаты групповой цели идущей с северного направления на средней высоте, без помех. Группа быстро приближалась к дивизиону. Все было подготовлено к бою, и по команде капитана Петрова две последние ракеты стартовали по направлению к цели. Все получилось удачно – было сбито два самолета, остальные не решившись больше атаковать дивизион, развернулись и, снизив высоту, ушли обратно. Недалеко от позиции в большом здании, вероятно бывшем складе, на полуприцепах находились еще двенадцать не заправленных топливом ракет.
Я напомнил капитану Петрову, о том, что у нас на позиции нет больше ни одной ракеты и нам надо срочно заправить те двенадцать ракет и доставить их на позицию. Капитан Петров приказал мне лично выехать туда и обеспечить заправку и доставку ракет. Мое присутствие на позиции не имело особого значения, т.к. дивизион был небоеготов, а мои обязанности мог выполнять командир взвода лейтенант Захмылов. Проинструктировав его, я взял с собой одного первого номера стартового расчета, два противогаза и на тягаче ЗИЛ-157 мы уехали к месту хранения ракет. Прибыв туда, мы расчехлили полуприцепы с ракетами и, надев противогазы, немедленно приступили к заправке ракет. Для сокращения времени заправку ракет пришлось выполнять без защитных костюмов, пренебрегая опасностью.
Через два часа все ракеты уже были на позиции. К этому времени возвратился подполковник Лякишев с беглецами. Кстати, в дальнейшем эти ребята больше никогда не проявляли малодушия и при налетах вели себя достойно. Ближе к вечеру из Ханоя прибыли полковник A.M. Дзыза и капитан А.Б. Заика. Они внимательно осмотрели позицию. Только теперь я заметил, что вся позиция была усеяна осколками от бомб, напоминающими щепки от деревьев.
На следующий день прибыли специалисты-ремонтники и приступили к устранению механических повреждений на технике. Пять ПУ стартовой батареи к вечеру были готовы, а та, на которой разорвалась ракета, осталась в прежнем состоянии. Я спросил капитана А.Б. Заику – будет ли она отправлена для восстановления в Союз, или мы попытаемся восстановить ее своими силами. Капитан Заика ответил, что лучше было бы восстановить ее самим. На том и порешили. В дальнейшем при первой же возможности я сразу приступал к работе по ее восстановлению. В этом мне, как и раньше, постоянно оказывали неоценимую помощь офицеры-координатчики В. Щенников и В. Лычагин.
Самая большая трудность возникла при восстановлении электрических цепей, т.к. отсутствие маркировки на проводах вынуждало нас подолгу искать эти пары в местах разрыва, проверять их приборами, а затем соединять пайкой. Нас поразило то, как рационально это сделано на американских самолетах, детали которых нам дали вьетнамцы; через каждые два сантиметра на каждом проводе на заводе проставляются номера проводов, и по этим номерам легко найти второй конец при обрыве. Но, несмотря на все неудобства и трудности к концу декабря ПУ была полностью восстановлена и поставлена на позицию. Наши усилия не пропали даром – 11 января 1966 года ракетой, пущенной с этой ПУ был сбит беспилотный самолет-разведчик. Нет необходимости говорить в том, какое радостное настроение было не только у нас, но и у командования полка и вьетнамцев.
Закончив все восстановительные работы, дивизион совершил ночной марш на очередную позицию. Позиция была выбрана на бывшем рисовом поле и представляла ровную площадку с мягким грунтом. С юга в двух-трех километрах от позиции тянулись горы. Недалеко от позиции находилось также здание школы, в котором нас и разместили. Для оборудования позиции было привлечено около 100 человек местного населения, оснащенных корзинами, лопатами и мотыгами. Основная их работа заключалась в сооружении из грунта обваловочной насыпи вокруг ПУ и создании естественной маскировки из бамбука или банановых деревьев. Позиция напоминала улей, вокруг которого непрерывно роились пчелы.
Учитывая уроки предыдущего удара по позиции и применение американцами самонаводящихся на излучение СНР снарядов типа 'Шрайк', вьетнамское командование ввело ряд новых элементов маскировки: оборудование ложных позиций, имитация работы средств разведки и др. Теперь траншеи для укрытия личного состава оборудовались почти вокруг всей позиции и были не прямыми, а имели крутые изгибы профиля, что препятствовало разлету осколков на большие расстояния вдоль них. Кабели к ПУ по возможности закрывались в неглубокие траншеи, окопы для личного состава покрывались бамбуковым накатом. Центр дивизиона также ограждался земляным валом.
Так как пленные американские летчики в своих показаниях заявили, что наши серебристые ракеты видны издалека, мы остро поставили вопрос о необходимости покраски ракет в защитный цвет и обязательном камуфлировании ПУ и приемо-передающей антенны кабины 'П'. К сожалению, мы получили от представителей промышленности не совсем убедительный ответ, смысл которого состоял в том, что в случае покраски ракеты ухудшаются ее аэродинамические качества!? Об этом нам сообщил полковник Дзыза. Я возразил ему, заявив, что в Союзе каждая ракета, находящаяся на боевом дежурстве неоднократно подкрашивалась серебрянкой, и никто не задумывался об ухудшении ее аэродинамических качеств. По истечении срока службы эти ракеты снимались с дежурства и отправлялись на полигоны для проведения боевых стрельб. Никаких ухудшений аэродинамики ракет при этом не наблюдалось – ракеты попадали точно в цель.
Вскоре произошло еще одно событие напрямую связанное с вопросами маскировки: бомбовому удару подвергся технический дивизион (командир дивизиона майор Н.И. Иванов). Дивизион был обнаружен, прежде всего, по причине отсутствия маскировки при проведении проверки ракет. Эта тяжба по маскирующей покраске техники и ракет продолжалась почти полгода, и лишь к концу 1965 года вопрос был решен положительно. Это значительно затруднило визуальное обнаружение дивизионов, тем более, когда выключалась синхронизация и все ПУ становились в исходное положение.
31 октября 1965 г. – примерно около 12-00 к нам начала поступать информация о нескольких группах целей, действовавших с западного и юго-западного направлений. Если с юго-западного направления находились горы, то с запада была равнина. На этом направлении, примерно в 8-10 километрах, располагался аэродром Кеп, на котором базировались истребители МИГ-17. Техника работала без перерыва, ракеты были подготовлены, синхронизация включена. Поиск и сопровождение целей с западного направления велись непрерывно. Ракеты неоднократно пришлось ставить на подготовку повторно. Позже, по показаниям тех, кто находился на позиции, удалось восстановить всю схему спланированного по дивизиону удара. Группа в составе около тридцати самолетов блокировала аэродром Кеп и нанесла по нему несколько бомбовых и ракетных ударов, не дав истребителям возможности взлететь. Вторая группа в составе трех самолетов летела над горами с юго-запада в направлении нашего дивизиона. Когда эти самолеты взяли направление на дивизион, прикрывающая нас батарея, куда я накануне сдал спасенную пушку, открыла огонь со всех орудий и поставила огневую завесу над нашим дивизионом. Самолеты сделали левый разворот и, используя складки гор, ушли на запад. В этот момент из группы идущей с западного направления отделились несколько групп по два-три самолета и на предельно малых высотах пошли на дивизион. Нам удалось обнаружить головную цель и выпустить по ней две ракеты. При подлете ракет к головной цели, два камуфлированных истребителя-бомбардировщика выполнили резкий разворот, и пропустив ракеты, ушли в обратном направлении. Ракеты долетели до групповой цели и, подорвавшись, уничтожили два самолета. В это время с востока началась нарастающая стрельба зенитной артиллерии, что свидетельствовало о приближении авиации.
Благодаря эффективным действиям зенитной артиллерии прикрытия всего один самолет противника прорвался к дивизиону и нанес бомбовый удар, произведя также несколько пусков неуправляемых реактивных снарядов. В этот момент внезапно отключилась вся аппаратура. Выйдя из кабины, я увидел, что из бакового отсека одной ракеты идет желтый дым. Осмотрев ракету, я убедился, что отсек горючего невредим, а бак окислителя имеет незначительную пробоину сбоку. Но применять ракету в таком состоянии было нельзя. Она была снята с ПУ вьетнамским расчетом и отправлена в технический дивизион без слива окислителя. Позже я узнал, что водитель тягача по пути в технический дивизион несколько раз останавливался и выходил из кабины, чтобы глотнуть чистого воздуха. По прибытии в дивизион, он был фактически невменяем, его немедленно госпитализировали, но спасти не смогли, и он вскоре умер от отравления окислителем.
Проверяя остальную технику, я услышал из укрытия громкий мат и всякого рода проклятия в адрес американцев на русском языке. Подойдя ближе, я увидел одного из номеров стартового расчета, тело которого было изрешечено множеством ран, полученных от осколков разорвавшегося рядом неуправляемого снаряда. Солдата положили на носилки и унесли с позиции. Оказалось, что во время налета он схватил автомат и со словами: – Сейчас я вам покажу, гады! – открыл огонь по пролетающему на бреющем 'Фантому'. К сожалению, я не помню фамилию этого солдата, так как на лечение он был сразу же отправлен в Союз, и больше я его не встречал. Рядом с укрытием валялся еще один неразорвавшийся неуправляемый реактивный снаряд, в котором не было взрывателя. В трех метрах от ПУ от разрыва бомбы образовалась глубокая воронка. Воздушных целей в непосредственной близости не было. В это время с аэродрома Кеп поднялись четыре истребителя МИГ-17 и, пролетев над дивизионом, начали набор высоты. Вдруг откуда-то вылетели две наших ракеты и устойчиво летели в направлении четверки истребителей. В определенный момент произошел подрыв первой ракеты, от которого загорелся один истребитель, вторая ракета без подрыва ушла на самоликвидацию. Горящий истребитель начал набирать высоту, но пламя становилось все больше и через несколько секунд от истребителя отделилась черная точка – летчику пришлось катапультироваться. Затем раскрылся белый купол парашюта, а истребитель тут же рухнул на землю. Раздался сильный взрыв. Как в последствии мне рассказывал офицер наведения 83 ЗРДн (именно этот дивизион выпустил тогда ракеты) капитан Михеев, все произошло по причине отсутствия системы опознавания в аппаратуре комплекса, т.е. любой самолет являлся 'чужим'. Такие случаи, к сожалению, имели место и в других дивизионах.
Вместе с делегацией в Ханой прибыл самолет с подарками для нас. Каждому была вручена посылка: старшим офицерам – посылка номер 1, младшим офицерам – номер 2, сверхсрочнослужащим, сержантам и солдатам срочной службы – номер 3. Содержимое посылок было одинаковым, но отличалось лишь степенью ценности спиртного: у старших офицеров – шампанское и две бутылки коньяка, у младших – шампанское, столичная и московская, у остальных – шампанское, две бутылки московской. Кроме того, в каждую посылку была вложена открытка от Министра обороны с персональным поздравлением, колбаса, икра, печенье, сигареты 'Новость', туфли, высокоберцовые ботинки по образцу тех, в которые были обуты американские пехотинцы в Южном Вьетнаме, плащ, брюки, шерстяной свитер. Была и отдельная посылка, в которой находилось по 4 кг. черного хлеба на одного человека!!! Черный хлеб, селедка и холодная вода – это была мечта каждого из нас! И, наконец, часть этой мечты сбылось! У каждого был черный хлеб, всё ели с черным хлебом, закусывали только черным хлебом. Посылки вручались 31 декабря 1965 г. в месте нашего проживания, сразу после получения наград. До полуночи было еще далеко, и все начали торжественно отмечать награды.
... все началось в 60-е годы прошлого века, когда я служил в Витебске, в должности заместителя командира военно-транспортной авиадивизии, которую возглавлял легендарный летчик генерал Н.Ф. Зайцев. Однажды в начале декабря меня вместе с заместителем штурмана дивизии майором Сурновым срочно вызвали в Москву. Командующий ВТА маршал авиации Скрипко после короткой беседы, сообщил, что по просьбе вьетнамского правительства нас посылают в эту страну для организации обучения летчиков на Ли-2 и доставки необходимого груза в Лаос. На центральном складе в Москве нас с ног до головы экипировали в гражданскую одежду. Медики сделали нам профилактические прививки от различных инфекционных болезней, напомнили о необходимости соблюдения правил гигиены при употреблении различных овощей и экзотических фруктов, которые многие из нас раньше даже не видели. Через неделю с аэродрома Шаталово, расположенного недалеко от Москвы, мы на самолете Ан-12 взлетели курсом на Вьетнам. На аэродроме Белая около Иркутска, мы дозаправили топливом самолет, уточнили дальнейший маршрут и продолжили полет. Летели через Китай с посадкой в Пекине, где нас встретил представитель советского посольства, пригласил на обед, который прошел в оживленной беседе. Затем мы перелетели в Кантон, где пришлось и заночевать. Здесь на аэродроме мы встретили 5 наших экипажей из 339 авиаполка, которые на самолетах Ан-12 перевозили во Вьетнам вертолеты Ми-6.
Приступая к обучению летчиков на Ли-2 и доставке необходимого груза в Лаос, мы испытывали определенные трудности: прежде всего, не было необходимой учебной базы для переучивания летчиков на самолеты Ли-2. Пришлось срочно из 194 авиаполка доставлять учебные плакаты, схемы, методические разработки. Процесс переучивания затруднял языковый барьер – не хватало переводчиков, знающих авиационную терминологию. Отрицательно влияли непривычные для нас климатические условия. Даже поздней осенью в ясные дни нередко термометры показывают выше тридцати градусов.
... прибывшие 8 экипажей 194-го гвардейского Краснознаменного военно-транспортного авиаполка во главе с полковником Саломатиным, успешно и в короткий срок обучили летчиков Вьетнама, а в последующие годы и летчиков Лаоса полетам на самолетах Ли-2.
Оказывая помощь Лаосу в 1960-1963 гг., по справкам штаба ВТА экипажи выполнили свыше 19000 боевых полетов с налетом 4270 часов и перевезли более 1000тонн различных грузов. Только с 9 января по 25 октября 1962 г. 20 экипажей полка под командованием полковника Панасова на самолетах Ли-2 и Ил-14 выполнили 4000 боевых вылетов, при этом десантировали на парашютах свыше 17 тыс. человек и перевезли 3900 тонн различных грузов. За этими цифрами кроются самоотверженность, мужество и отвага экипажей, выполнявших эти задания. Так 8 февраля 1962 г. самолет Ил-14, пилотируемый майором Агафоновым, был атакован парой истребителей США, которые применили реактивные снаряды и пулеметы. Самолет получил 36 пробоин, был тяжело ранен начальник связи эскадрильи капитан Давыдов, но благодаря выдержке, самообладанию и высокому летному мастерству экипаж выполнил задание и вернулся на аэродром. Полковник Чивкунов на самолете Ли-2 совершил 125 боевых вылетов. Его самолет дважды получал повреждения от огня зенитной артиллерии. Первый раз он едва дотянул до аэродрома Кондетюм в Лаосе, а во второй раз – до аэродрома Дьенбьенфу во Вьетнаме. Майор Агафонов и полковник Чивкунов за проявленное мужество были награждены боевыми орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Хочу привести еще один пример, заслуживающий внимания и уважения.
В сложном положении оказался молодой летчик Крайнов. В первом полете, доставляя груз в Лаос, после посадки на пробеге боковой ветер занес клубок проволоки под самолет Ли-2, порвал левый элерон, руль высоты, повредил стабилизатор. Что делать? Оставаться на ночь опасно: за горой слышен бой. Тогда, освободив посадочную полосу, он организовал ремонт силами экипажа. Заклеили порванный элерон, руль высоты, укрепили стабилизатор проволокой. В этом ему помогали лаосцы. И, когда Крайнов возвратился в Ханой, то осмотрев его самолет, даже летчики с солидным стажем удивлялись, каким чудом он долетел до аэродрома.
Крайнов совершил в Лаос более сотни вылетов, но самым памятным для него был полет 12 апреля 1961 года. – В этот день, – говорит Евгений Александрович, – я взлетел на самолете Ли-2 с курсом на Лаос, не успел еще набрать заданный эшелон полета, и вдруг по радио настроенном на Москву раздается зычный, неповторимый голос Левитана: "12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль – спутник "Восток" с человеком на борту. Пилотом – космонавтом космического корабля – спутника "Восток" является гражданин Союза Советских Социалистических Республик летчик майор Гагарин Юрий Алексеевич". Сделав многозначительную паузу, Левитан продолжал: "Старт космической многоступенчатой ракеты прошел успешно, и после набора первой космической скорости и отделения от последней ступени ракеты – носителя корабль – спутник начал свободный полет по орбите вокруг Земли…" После очередной короткой паузы диктор не менее вдохновенно зачитал биографию человека, смело шагнувшего в неведомую бездну таинственной Вселенной.
... в начальный период на территории Лаоса, у Национального фронта борьбы за независимость не было своего аэродрома, то доставка груза производилась путем сбрасывания его с малых высот в специальных мешках на обозначенные площадки, которые находились в долинах среди высоких гор. В сложных погодных условиях это очень затрудняло и поиск этих площадок, и маневр на снижение до малых высот. Полеты производились в условиях воздействия ПВО противника (США), мы потеряли один экипаж самолета Ил-14, пилотируемый капитаном Фатеевым, который был сбит огнем зенитной артиллерии. Но вот под Новый 1961 год батальон Национального фронта Лаоса под руководством капитана Конгле в Долине кувшинов захватил аэродром Кондетгом вместе с американским самолетом ПС-84. Начальник штаба ВВС обратился к нам с просьбой перегнать этот самолет в Ханой, на аэродром Залам. – Иначе, – сказал он, – его может уничтожить противоборствующая сторона.
2-го января взяв технический состав и пару бочек бензина, мы с Сурновым и переводчиком Хунгом прилетели на тот аэродром. Нас встретили воины Лаоса, вместе с Конгле, и мы спросили: – Экипаж этого самолета был захвачен? – Нет, – ответили нам, – экипаж успел скрыться в джунглях. И все-таки технический состав вскрыл все люки самолета, тщательно проверил отсутствие взрывоопасных предметов и приступил к подготовке самолета к перелету. Американский самолет, на котором летали лаосские летчики, был в запущенном состоянии. Радиооборудование не работало, двигатели не запускались. Нашему техническому составу пришлось изрядно потрудиться. Вывернув свечи, и залив в каждый цилиндр бензин, им удалось запустить двигатели. И самолет вскоре был подготовлен к перелету. Борттехник посоветовал после взлета шасси не убирать, так как здесь не было возможности проверить систему выпуска и уборки шасси.
Во время подготовки самолета к вылету я в кабине изучил расположение приборов и рычагов управления самолетом и двигателями. Все они по расположению были аналогичны нашему Ли-2, с той лишь разницей, что все надписи были на английском языке. Поблагодарив лаосцев за оказанную помощь в подготовке самолета, и пожелав им успехов в борьбе за независимость, я забрал всю техническую команду, занял место в кабине самолета и вырулил на взлетную полосу. Здесь еще раз проверил работу двигателей и, убедившись в их устойчивой работе, отпустил тормоза и пошел на взлет.
Старшина I ст. Балакин Владимир Васильевич, образование высшее – экономическое, родился 13.08.1945 г. на Урале в г. Сатка. Там же до призыва закончил горно-керамический техникум. В 1964-1968 гг. проходил срочную военную службу на Краснознамённом Тихоокеанском флоте ВМФ СССР в составе экипажа корабля 38-й отдельной бригады разведывательных кораблей особого назначения. Трижды (в 1966, 1967 и в 1968 гг.) в составе экипажа МРЗК "Амперметр" в должности радиометриста-командира поста участвовал в походах в зону боевых действий ВВС и ВМС США в Тихом океане (район острова Гуам – авиабаза стратегической авиации ВВС США), в Южно-Китайском море, в Тонкинском заливе, решая специальные задачи боевой службы по упреждающему предупреждению ПВО ДРВ о налётах американской авиации.
В июне 1965 г., после десятимесячного курсантского обучения в РТШ на острове Русский свердловчанина Петра Сабурова и меня привели к 37-му причалу Владивостока. Сопровождавший нас старшина Мельниченко отдал наши документы вахтенному офицеру дивизиона, попрощался и ушел. Мы внимательно осмотрели пришвартованные к стенке причала 5--6 небольших полувоенных кораблей, поняли, что будем здесь продолжать свою дальнейшую морскую службу. Вскоре с трапа одного из них сошел на причал капитан-лейтенант и направился в нашу сторону. Поговорив с вахтенным офицером, он взял один из документов, назвал мою фамилию, и мы направились к кораблю с надписью "Амперметр". В тот летний день я еще не знал, что более трех лет прослужу на родном "Амперметре" – в/ч 27140 – и в приморскую вьюгу в обледеневшем корабле, и в жарких тропиках, и в штормовых морях, и в великом океане. Справа и слева от нашего корабля стояли такие же небольшие корабли третьего ранга с одинаковыми флагами; как я потом узнал, гидрографические суда.
Почти все корабли 37-го причала были построены на верфях Германии и Японии как средний рыболовный траулер. Впоследствии их переоборудовали и перепрофилировали в корабли радиотехнической разведки (КРТР). В двух бывших рыбных трюмах разместились кубрик для матросов-срочников и посты радиотехнической службы (РТС – акустический, УКВ, навигационный, а наверху у трапа – станции поста N 3). В целом РТС была самой многочисленной и составляла более половины экипажа корабля. В кубрике было около сорока мест для отдыха моряков, включая места на рундуках. В морских походах часть кроватей и места на рундуках использовали как одно место на двоих, так как матросы РТС и приписной группы, находясь на вахте в постах, сменяли друг друга через шесть часов. В целом в кубрик и в трюм РТС набивалось до 50-55 срочников. Каюты для офицерского состава во время похода заполнялись тоже "под завязку" – по 2-3 человека в одной каюте. Такая скученность была во всех дальних походах и на всех кораблях дивизиона 37-го причала. В трюмных постах практически отсутствовала вентиляция. От ламповой радиоаппаратуры и станций несло жутким жаром, и мы все шесть часов работали, обливаясь потом. Как правило, сидели в шортах и обернутые полотенцем, с наушниками на шее. Отдыхали мы после вахты в кубрике, в кают-компании или на верхней палубе (при спокойном море), на кормовой палубе. Разбежаться было негде, уединенные места отсутствовали (особенно в светлое время суток). К большой скученности людей на корабле добавлялся жесткий график несения вахты, особенно в службе РТС. Но ни указанные бытовые, ни погодные условия (бортовая и килевая качка) были не страшны для молодых здоровых организмов. Через 3--3,5 месяца похудевшие, но веселые и загоревшие под тропическим солнцем мы возвращались к родной порт Владивосток. Большинство из нас отдыхали вместе с подводниками на базе отдыха "Сокол", а один раз – в санатории Приморья.
На ремонт и очистку бортов ниже "ватерлинии" и днища от ржавчины, рачков (чилимов), водорослей и других прилипших и мешающих движению предметов, корабль ставят в ДОК на специальные приспособления, предварительно погрузив его в воду. После откачки воды ДОК вместе с кораблем поднимается над поверхностью воды. Рабочие ДОКа соскабливают электромашинками нижнюю часть корабля до блеска, потом грунтуют в несколько слоев железным или свинцовым суриком и наносят ватерлинию. Экипаж корабля в это время ремонтирует верхнюю часть корабля: предварительно очищенные от старой краски места, где обнаружили ржавые пятна, заново грунтуются и прокрашиваются. Старослужащие 3-4 года службы, как правило, перебирали по деталям, узлам и блокам закрепленную за ними технику, приборы, аппаратуру и агрегаты. Покраску внутренних помещений корабля производили рабочие ДОКа. Они же красили основную бортовую часть корабля в "шаровый" цвет и в более светлые тона (белый, слоновой кости, светло-голубой) все надстройки, включая рулевое, штурманское отделение, каюту командира корабля (КЭПа), а также корабельные мачты. За пару месяцев корабль выходил с завода-ДОКа новеньким, сиял, как начищенный самовар.
Обычно в воскресенье, когда не было доковских работников, весь экипаж срочников, одетых в форму N 3, под звуки баяна спускался с корабля к стапелям ДОКа, строился в две шеренги: в первую те, кто уже присягал кораблю, во вторую более молодые матросы-срочники. Очистив от ракушек и ржавчины место возле винта и протерев его платочком, пропитанным одеколоном, в порядке очередности и с докладом старшему по званию приступали к целованию киля корабля. После полного окончания этого корабельного ритуала старший по званию, обычно главный старшина, поздравлял всех прошедших присягу кораблю и приглашал на просмотр кинофильма. Так мне запомнился основной ритуал присяги нашему кораблю "Амперметр".
В сентябре 1965 г. началась заправка нашего "Амперметра" дизельным топливом, водой, продуктами питания, в основном ящиками с баночными консервами. В последний день перед походом привезли на грузовике свежие продукты, которые мы загрузили в небольшие морозильные камеры, и отдельно запакованный в целлофан проспиртованный хлеб. Этими продуктами кормили личный состав до прибытия корабля в заданную точку несения боевой службы. В тот же день прибыла приписная группа (25-27 военных моряков и офицеров с 6-й версты). Они разгрузили и отнесли в трюмные помещения дополнительную аппаратуру (радиоприемники УКВ, телетайпы, магнитофоны и другое оборудование) для автономного выполнения специального задания, как я потом узнал. Прибывшие моряки-срочники расположились в кубрике личного состава, а офицеры, мичманы – в каютах по 2-3 человека в каждой.
Мы продвигались к месту нашей дислокации – острову Гуам. Самый крупный остров Марианской гряды был под опекой США. На нем располагался авиаотряд американских летчиков и обслуживающего военного персонала из штатов и местных жителей. С аэродрома острова взлетали 2-3 раза в сутки "летающие крепости" – самолеты В-52. До десятка этих самолетов, базировавшихся на острове, брали курс на Вьетнам и сбрасывали там бомбы. Кроме аэродрома, на острове в бухте Апра стояли американские подводные лодки, в основном атомные, выкрашенные в черный цвет.
После совещания по приему-сдаче дел накрывается стол с выпивкой и закуской. Офицеры возвращаются на свои рабочие места, звучит марш "Прощание славянки", уходящий корабль маневрирует, делая круг почета, и берет курс в родной порт Владивосток. У нас же начинается выполнение основной задачи – фиксировать вылеты палубной авиации с кораблей-авианосцев ВМФ 7-го флота США, своевременно информировать наших специалистов во Вьетнаме о предстоящих бомбовых ударах с самолетов. Чаще всего в морских водах севернее 17-ой параллели находились два американских авианосца (ударных) с кораблями прикрытия и обслуживания. Классическая ударная группировка (АУГ) включала подводную лодку (или их несколько единиц), но в Южно-Китайском море подлодки США отсутствовали, по-моему, из-за небольшой глубины, илистого дна моря и, главное, их ненужности там. У берегов Южного Вьетнама стояли 1-2 вертолетоносца ВМФ США.
Мы информировали об их местонахождении, фиксируя по позывным на радиоаппаратуре переговоры, как между кораблями, так и летчиков с базой. В поле нашего зрения были и другие полувоенные и гражданские корабли. Вспоминаются случаи захода в порты Северного Вьетнама советских кораблей с вооружением, техникой и продовольствием на борту. Американские летчики, их, как правило, не бомбили, а уничтожали переправлявшие технику вьетнамские джонки, курсировавшие от советского корабля до берега. На моей памяти был лишь один случай, когда американцы сбросили с самолета металлическую болванку, которая, падая с высоты, пробила палубу и борт советского судна ниже ватерлинии. Заделав пробоину и спешно залатав дыру, корабль срочно выгрузил свой "товар" и отправился на ремонт. Основная доставка грузов из СССР в Северный Вьетнам осуществлялась в 60-е годы морским путем, так как железнодорожные и автомобильные пути через Китай фактически были закрыты.
КАЗАКОВ РИМ АЛЕКСАНДРОВИЧ Полковник в отставке. Родился 11.11.1938 г. в г. Маргелан, Ферганской области. В 1959 г. окончил Иркутское Военное авиационное техническое училище и был направлен в Брянский 260 ЗРП МО ПВО. С апреля 1966 по январь 1967 гг. в составе этого полка участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в должности офицера наведения 274 ЗРП ВНА. Сбил 4 американских самолета.
... применяемые противником способы противодействия не только затрудняли выполнение боевой задачи дивизионом, но и значительно снижали вероятность поражения целей, что требовало внесения определенных корректив в наши действия. В сжатой форме их можно свести к формуле "эфир-захват-пуск" в условиях жесткого дефицита времени и одновременно создание адекватного дефицита времени пилоту самолета для ответных действий. Естественно, что мы были ориентированы на прописные истины "Наставления по боевой работе", когда вершиной мастерства считалось, как можно более раннее обнаружение целей и последовательное уничтожение их по мере высвобождения каналов наведения ракет, начиная с дальней границы зоны поражения. Однако на практике попытки уничтожения цели на дальней границе зоны поражения оборачивались тем, что самолет резко разворачивался на 180 градусов и в считанные секунды выходил из зоны поражения, или вообще не входил в нее.
Другая крайность – дать возможность войти самолету вглубь зоны поражения, также иногда заканчивалась безрезультатно, т.к. в этом случае самолет, развивая максимальную скорость на форсаже, прорывался за пределы ближней зоны поражения, пока ракета не вышла на траекторию. В итоге оказалось, что выход в эфир был обоснованным и достаточным для обнаружения цели и передачи ее на сопровождение на удалении не более 40 км. Задача офицера наведения при этом сводилась к тому, чтобы выбрать такой момент пуска, который бы гарантировал встречу ракеты с целью в пределах зоны поражения, которая теперь была значительно сужена. Кстати, факты реакции пилотов на пуск ракет позволили сделать вывод о наличии у него сигнализации о пуске, а в дальнейшем привели к мысли, граничащей с авантюризмом – включать антенну передачи команд на борт ракеты в режим излучения без реального пуска ракет (т.н. ложный пуск). Очевидно, опорные сигналы воспринимались летчиком, как наличие ракеты в полете, что усложняло выполнение боевой задачи экипажу самолета. Конечно, такие действия диктовались только вынуждающими обстоятельствами, когда стрельба по каким-либо причинам была невозможной или не эффективной.
Особой строкой хочу отметить, что боевая работа велась в сложнейших условиях тропического климата. Говорю об этом не только потому, что часами безвылазно мы находились в металлическом мешке, где температура порой доходила до +70 С, но и потому, что по этой причине техника чаще обычного выходила из строя, а это требовало повышенной ответственности и дополнительного напряжения сил боевого расчета. Более-менее нормальный сон у нас, как правило, не превышал четырех часов.
Одной из главных задач нашего пребывания во Вьетнаме была подготовка боевых расчетов вьетнамской армии. Вызывал сомнения уровень общеобразовательной подготовки вьетнамских расчетов, на скорости обучения сказывалось естественное влияние языкового барьера. Однако, к чести вьетнамских товарищей они успешно осваивали вверенное оружие, неотрывно находясь рядом.
Эйфория первых победных стартов ракет прошла быстро, настало время поисков и расплат. Применение ЗРК лишило американцев возможности использования авиации на средних и больших высотах. Их тактика свелась к использованию малых и сверхмалых высот, как правило, не более 2000 м. При таких условиях из-за сложного (гористого) рельефа местности индикаторы РЛС (особенно по углу места), были крайне загружены местными отражениями на фоне которых цель зачастую проваливалась или просто терялась. Точное сопровождение цели оператором, гарантирующее поражение цели, срывалось. На фоне интенсивных отражений местный предмет легко мог быть принят за исчезнувшую цель, а исправление ошибки в условиях дефицита времени было равносильно срыву стрельбы. В таких условиях расчету важно было, сохраняя хладнокровие, выдерживать заданную скорость перемещения антенн и цель, как правило, проявлялась. Дальнейшие действия сводились к быстрому захвату цели и обеспечения необходимой точности сопровождения. Система МАРУ (мгновенной автоматической регулировки усиления) в значительной степени снижала уровень помех, но все же остаточные явления были существенны. Вся работа проводилась в режиме ручного сопровождения, об автоматическом не могло быть и речи.
История всех военных конфликтов последних лет свидетельствует о смещении центра тяжести борьбы в область радиоэлектронного противодействия, что в полной мере проявилось и во Вьетнаме. Сразу оговорюсь, что сталкиваться с применением пассивных помех не приходилось, зато интенсивность активных помех наращивалась на глазах от узкой жидкой полосы до ярчайшей засветки до 50% экрана индикатора. Применение помех осуществлялось как с самолетов действующих в составе группы налета, так и со специальных самолетов постановщиков помех типа ЕВ-6А, барражирующих на удалении 60-120 км вне зоны действия вьетнамской авиации. Реальная помеховая обстановка, в отличие от задаваемой от имитатора, оказалась многократно сложнее. Выделение цели на фоне помех было невозможно. В итоге в условиях помехового противодействия, во всяком случае мне, не удалось произвести на одного пуска. Запасные частоты на комплексе не предусматривались. Один из способов стрельбы по постановщику помех с использованием метода "трехточка" мог претендовать только на существование в теоретической плоскости, т.к. центр помеховой полосы выделить было невозможно.
В противоборстве с ЗРК американцы широко использовали противорадиолокационные ракеты класса "воздух-земля" "Шрайк", наводящиеся по излучению сопровождающей станции. Из-за малой отражающей поверхности выделить на экране эту ракету в полете было невозможно. Единственный шанс, только шанс, при благоприятных условиях предоставлялся в момент ее пуска на индикаторе 5-ти км развертки по кратковременному изменению формы от-метки от сопровождаемой цели. Если пуск "Шрайка" с обстреливаемого самолета был зафиксирован, задача офицера наведения заключалась в том, чтобы, сопоставляя скорости полета ракет (а у "Шрайка" она выше) и взаимное удаление ракет от цели, принять решение о сбросе обстреливаемой цели с сопровождения или продолжать наведение ракет до встречи с целью. Но поскольку "Шрайк" в полете невидим, то задачу эту приходилось решать шестым чувством, которое иногда, к сожалению, подводит.
Работа в режиме обнаружения и сопровождения целей с длительным излучением на антенну без пуска ракет, была чревата поражением ЗРК "Шрайком". Поэтому из соображений безопасности мы были вынуждены периодически сбрасывать цели с сопровождения уводом антенн в сто-рону с последующим переключением передатчиков на эквивалент, придавая т.о. "Шрайку" ложное направление движения. И хотя "Шрайк" был оснащен запоминающим устройством, все же такой простой способ во многом гарантировал выживаемость комплекса. Несомненно, все это резко снижало наши боевые возможности, но без этих мер, они вообще могли бы быть сведены к нулю.
Полковник Константинов Владислав Михайлович Родился 14.11.1939 г. в Уфе. В 1958 г. поступил в Энгельсское военно-техническое училище ПВО, которое окончил в 1961 г. Военную службу продолжал в должностях ст. техника, заместителя командира 1-й батареи ЗРДн. С апреля 1965 по апрель 1966 гг. офицер наведения 63-го дивизиона, 236 (Первого) зенитно-ракетного полка ВНА. Участник первого зенитно-ракетного боя под Ханоем 24.07.65 г.
... солдаты и офицеры – были собраны в г. Свердловске, где на базе 4-й Отдельной Армии ПВО формировалась первая группа советских военных специалистов для спецкомандировки. Всех отобранных кандидатов тщательно проверяли, изучали, проводили с нами многочисленные беседы. Параллельно проводились различные занятия на технике ЗРК С-75. Да и мы сами присматривались друг к другу и к своим возможным подчиненным из числа солдат и сержантов. Никто ничего не знал конкретно о целях командировки, о стране назначения и о своей роли в этой поездке. Только в начале февраля, когда каждый из нас был персонально вызван к одному из членов Военного Совета армии, нам стала известна страна назначения – Демократическая Республика Вьетнам – и очень приблизительно, наши задачи и цели командировки. После этого была сформирована группа офицеров, перед которой была поставлена задача: убыть в г. Баку и там, в "Арсенале" получить учебный зенитно-ракетный комплекс шестикабинного варианта. После этого предполагалось обстрелять его на полигоне "Капустин Яр", и уже затем он поступал в наше полное распоряжение.
В составе первого эшелона мы доехали вначале до Северо-Забайкальска и далее через Китай до вьетнамско-китайской границы. К границе прибыли в первой половине апреля. Перегрузили технику на новые платформы и 16 апреля 1965 года прибыли в Ханой. После этого при-ступили к созданию первого Учебного центра, который возглавил полковник Михаил Николаевич Цыганков.
Каждый советский специалист по своему профилю готовил группу вьетнацев. Составили программы подготовки, планы проведения каждого занятия. Самое трудное состояло в подготовке к занятиям переводчиков. Распорядок дня был плотный: подъем в 5 часов, затем завтрак и занятия с 6 утра до 12 часов, а потом после 16 часов, когда немного спадет жара до 19 часов. Вечером с 20 часов по графику ездили на самоподготовку, которая заканчивалась в 22.00.
На наших вьетнамских друзьях лежала огромная нагрузка. Программа подготовки была составлена на 4 месяца, но реальная жизнь и воздушная обстановка внесли свои коррективы. Срок подготовки был сокращен до 2,5 месяцев. Одной из причин этого, думаю, была безнаказанность действий американской авиации, которые необходимо было пресечь. С другой стороны, сказывалось то негативное влияние, которое оказывала китайская пропаганда в отношении нас и нашей техники, принижавшая значение помощи Советского Союза.
В результате в первой декаде июля 1965 г. начальник Учебного центра собрал совещание офицеров и объявил о совместном решении командования готовить два дивизиона к выезду на боевые позиции. Эта задача осложнялась, главным образом, тем, что комплексы были учебные. Их очень долго эксплуатировали в учебных целях. Многие параметры были далеки от требуемых норм. Кроме того, китайцы к этому времени резко сократили пропуск наших эшелонов через свою территорию. Мы могли рассчитывать только на имеющийся к тому времени во Вьетнаме ЗИП. Но решение было принято, и два дивизиона (63-й и 64-й) 236 ЗРП были сформированы и укомплектованы личным составом.
Мы приступили к подготовке техники. В этой работе принимали участие все специалисты Учебного центра. Задача была очень сложная. Проводили такие виды работ, которые в домашних условиях были бы возможны только в спецмастерских или с привлечением промышленности. Например, в индикаторной кабине заменили некоторые механические узлы ручного сопровождения целей. В общей сложности на подготовку комплексов ушло не менее недели. Работали, не считаясь со временем суток. Ночью было даже удобнее – налеты американцев не мешали, да и жара поменьше. И вот в 20-х числах июля оба дивизиона были готовы к выезду на боевые позиции. Первый (63-й) дивизион возглавил подполковник Борис Степанович Можаев. Второй (64-й) – подполковник Федор Павлович Ильиных.
В ночь с 22 на 23 июля мы стали выдвигаться и формировать колонну. Передвигались преимущественно ночью. К рассвету 24 июля заняли позицию. Она была неполного профиля. Кабины были расположены открыто. Из шести пусковых установок развернули только три. В 10-15 километрах от нашей позиции развернулся второй дивизион. Полковник М.Н. Цыганков находился на командном пункте полка. При первом же выходе в эфир обнаружили множество целей. Вначале очень трудно было ориентироваться в обстановке. Иногда цели подходили к зоне пуска, но условия стрельбы были для нас неблагоприятные. Промахнуться мы не имели права, потому стрелять должны были наверняка. Несколько раз выключали аппаратуру. Обстановка в кабинах была просто невыносимая из-за жары. Да ещё в каждой из них находились двойные расчеты. Так прошло время до обеда. Приехал полковник М.Н. Цыганков. Поинтересовался обстановкой, настроением. Аппаратура работала безукоризненно.
После отъезда командира включились снова и через несколько минут обнаружили крупную цель, состоящую из двух отметок. Потом после разрыва ракет мы поняли, что каждая отметка состояла сама по себе из 2-х "Фантомов", которые шли плотными парами, как на параде, не подозревая, что произойдет в следующие минуты. В 14.25 с интервалом в 15 сек. я нажал кнопки "Пуск" двух каналов. Первая ракета попала точно в головную цель. Она стала разделяться. Оператор PC по углу места Юрий Папушов докладывает, что цель снижает угол места. Вторая ракета практически поражала падающую цель. По ГГС я доложил подполковнику Можаеву и всему личному составу, что цель поражена. Старт и полет ракет, которые выпустил второй дивизион, мы также наблюдали на своих индикаторах. Они сбили третий "F-4C". За штурвалами PC во втором дивизионе работали мл. сержант Пётр Залипский, ефрейтор Валерий Малыга и Богданов (звание и имя не помню). Таким образом, из четырех "Фантомов", участвующих в налёте три были уничтожены. Два пилота были взяты в плен и дали показания.
Из наших специалистов на месте падения присутствовал только майор разведки Николай Степанович Соломатин. Он нам описал то, что реально увидел в джунглях. После стрельбы мы быстро свернулись и укрыли технику в ближайших насаждениях. Ночью, на марше прибыл командир полка полковник Цыганков. Он был доволен результатами боя и всех нас поздравил с первой победой. Можно только представить какая ответственность на нём лежала, впрочем, и на нас тоже. Этот день – 24 июля 1965 г. вошёл в историю ДРВ и её Вооруженных Сил. По Указу Президента Хо Ши Мина этот день стал ежегодно отмечается как День зенитно-ракетных Войск ВНА. Личный состав первого вьетнамского зенитно-ракетного дивизиона был награжден орденами и медалями ДРВ.
В первой декаде августа наш дивизион получает новую боевую задачу. Надо было совершить марш по дороге N 1 (примерно 270 км) и развернуться в южной провинции Тханьхоа. Самолеты в этой части ДРВ летали безнаказанно. По крайней мере, так говорили руководители провинции, когда встречали нас по прибытии. Дивизион совершил 3-х суточный переход и к исходу третьих суток развернулся полным боевым порядком на позиции. Недостатка в целях не было. Командир дивизиона принял решение стрелять по первым вошедшим в зону целям. Дивизион выпустил 5 ракет: по одной группе целей – 3 ракеты и по второй – две. Обе стрельбы прошли с малым промежутком времени. Одна ракета осталась как резерв. Оба пуска оказались успешными – были уничтожены два палубных штурмовика А-6Д. Два пилота были взяты в плен. Ими оказались командир эскадрильи и его заместитель с авианосца "Мидуэй". Как рассказывали вьетнамские товарищи, на допросе они показали, что по данным их разведки в этом районе не должно было быть советских ракетных комплексов. Они летели уверенно, спокойно и нагло. Вот так повторно на практике оправдала себя тактика ракетных засад. После боя мы быстро свернулись и скрылись в зарослях. Естественно, по этому поводу был организован руководством провинции совместный ужин. Особенно радовало вьетнамских товарищей то, что население провинции видело пуски ракет и результаты стрельбы. В этом бою вьетнамские расчеты как бы сдавали экзамены на допуск к самостоятельной работе – на боевых местах за штурвалами наведения сидели вьетнамские специалисты. Совершив обратный марш, наш дивизион вернулся под Ханой.
Осенью в первом полку была оставлена небольшая группа советских специалистов под руководством майора Мешкова, которая в боевой обстановке оказывала помощь в случаях возникновения каких-либо неисправностей или других нестандартных ситуациях. А мы были направлены во второй полк и в течение 3-х месяцев его обучали по той же программе и методике, что и первый. В декабре 1965 г. с одним из дивизионов второго полка мы заняли позицию под Ханоем. Непрерывно меняя позиции, мы на протяжении января и части февраля стояли на обороне Ханоя. Командиром нашего дивизиона на этом этапе был капитан Р.Н. Иванов. В этот же период формируются другие учебные центры, обучаются новые полки. В некоторые из них мы ездили обмениваться опытом.
К тому времени авиация США, надо отдать ей должное, существенно изменила свою тактику и сумела найти наши слабые стороны: противник начал применять различные помехи, резко снизил высоту полетов и перешел на малые высоты, заметно возросло количество ударов по позициям дивизионов. Появились потери. На одной из позиций нашего полка погиб командир расчета пусковой установки. Во время нанесения авиацией противника удара по позиции ЗРДн он остался на установке устранять возникшую неисправность и был смертельно ранен. Со второй половины февраля и до конца апреля 1966г. наш дивизион находился на обороне Хайфона, постоянно меняя позиции вдоль побережья Тонкинского залива. Тогда же у вьетнамского военного руководства появилась идея нанести удар зенитными ракетами по авианосцу с использованием плавсредств. Методика стрельбы по наземным целям была к тому времени отработана, но применять её при стрельбе по морским целям в той обстановке было нереально. Хорошо, что этот "эксперимент" не состоялся!
Полковник Заика Анатолий Борисович Родился 06.07.1928 г. в г. Волчанске на Украине. Окончил Сумское Краснознаменное артиллерийское училище. В 1958 г. окончил Харьковскую артиллерийскую радиотехническую академию им. Говорова. Служил в Бакинском, затем Московском округах ПВО на различных должностях. С мая 1965 по май 1966 гг. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в должности Главного инженера 2-го Учебного центра, затем был старшим полковой группы советских военных специалистов 238 ЗРП ВНА. Закончил службу в 1980 г. в должности начальника ремонтно-восстановительной базы Войск ПВО страны.
Подготовка вьетнамских военных специалистов велась в двух учебных центрах. 1-й Учебный центр был сформирован из офицеров и солдат Московского округа ПВО, 2-й – где работал я, – из офицеров и солдат Бакинского округа ПВО. Мы прибыли во Вьетнам 30 апреля 1965 года. Нас встретили заместитель командующего ПВО и ВВС Вьетнама генерал До Ди Киен, ставший впоследствии постоянным куратором создаваемых зенитно-ракетных формирований, командир будущего 238-го вьетнамского зенитно-ракетного полка майор Хой, его заместители, а также старший группы советских военных специалистов по зенитно-ракетным войскам полковник А.М. Дзыза. Руководили формированием полка с нашей стороны: полковник (с октября генерал) Николай Васильевич Баженов – старший группы советских военных специалистов Учебного центра, майор Анатолий Борисович Заика – главный инженер группы, полковник Иван Иванович Смирнов – заместитель старшего группы по политической части.
... воздушная обстановка менялась не в лучшую сторону. Последовал приказ приступить к формированию огневых дивизионов и выйти на боевые по-зиции. Практически к тому времени ни дивизионы, ни полк силами одних только вьетнамских специалистов не способны были выполнять боевую задачу. Руководством Группы СВС было принято решение – сформировать из числа советских специалистов в каждом дивизионе сокращенные боевые расчеты численностью 35-40 человек. Недостающие специалисты были срочно вызваны из СССР, в самые сжатые сроки прибыла техника.
На формирование и вооружение полка ушло меньше месяца. Подготовили к бою зенитно-ракетные комплексы, ракеты, провели слаживание боевых расчетов. Советские военные специалисты хорошо понимали, что впереди настоящие бои с очень сильным противником и рабо-тали с полной отдачей. Так же трудились и вьетнамцы. Первый бой 238-й зенитно-ракетный полк Вьетнамской Народной армии провел 20 сентября 1965 г. В этот день 83-й дивизион под командованием майора Г.С. Рыжих (офицер наведения лей-тенант А.Н. Опарко) провел три боя, в которых сбил 3 самолета. 1 октября дивизион подполковника Борисова провел два боя – сбил 2 самолета. 5 октября дивизион майора А.Г. Терещенко уничто-жил 4 самолета.
17 октября 82-й дивизион подполковника И.А. Лякишева уничтожил 2 самолета противника. Этот бой был драматичным и тяжелым. Первоначально дивизион подвергся удару американской авиации. Комплекс получил значительные повреждения. Казалось бы, дивизион выведен из строя надолго. Вторая группа самолетов противника нацелилась совершить второй завершающий, разгромный удар. Но личный состав не дрогнул – восстановил боеготовность комплекса и встретил вторую волну налета огнем. Уничтожили два палубных штурмовика. Ура! Самая трудная победа – первая, но такая во сто крат дороже легкой. В этом бою мы понесли первые потери – был смертельно ранен рядовой В.Е. Смирнов.
В засады выходили как смешанные группировки, так и одиночные ЗРК. Засады устраивались вблизи объектов, которые чаще всего подвергались атакам американской авиации или на возможных маршрутах полета авиа-ции противника. Иногда это были засады-ловушки. Смысл их заключался в следующем: очень скрытно создавалась достаточно мощная зенитно-артиллерийская группировка. К ней присоединялся ЗРК, который при появлении целей открывал огонь и после завершения боя мгновенно покидал позицию, которая маскировалась под действующую. Группировка замирала в ожидании и, чаще всего, ожидание было ненапрасным. Главной целью американской авиации, обнаружившей ЗРК, было его уничтожение, и она использовала для этого все возможные способы. Но и зенитчики не дремали. Расплата была жестокой – на атакующие, на малой высоте самолеты обрушивался шквал орудийного огня. Сбивали два, три самолета, иногда и больше. Зенитчики гордились боем в случае его успеха. Он наносил не только ощутимый материальный урон американской авиации, но и сильный морально-психологический удар.
... нас основательно донимали удары по дивизионам с малых высот. Северный Вьетнам – это, географически, в достаточной степени гористый район, плюс долины рек, поэтому возможностей для скрытого подхода авиации к боевой позиции – хоть отбавляй. Майор А. Г. Терещенко с наиболее опасного южного направления на горке посадил солдата с телефоном. Наказ один: "Не прозевай налета с этой стороны! Заметишь – звони! Трубку привяжи к уху". "Привязать трубку к уху" касалось и другого солдата, который сидел в кабине "У" рядом с командиром. В момент, когда дивизион готовился открыть огонь по цели, приближающейся с севера, последовал доклад наблюдателя: "Цель рядом, идет на дивизион с юга!" Последовал мгновенный разворот антенн, поиск, захват цели, пуск. Цель была уничтожена. Снова резкий переброс антенн и хватило времени обстрелять цель идущую с севера. Конечно, этот случай имеет оттенок курьеза, но пользу принес, хоть и в единичном случае. Я его привел потому, что в бою все способы хороши, которые приносят победу.
Полковник МОИСЕЕВ АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ Почетный гражданин города Ханоя. Родился 12.06.1926 г. в Орловской области. Трудовую деятельность начал в 1942 г. В Красной Армии с апреля 1943 г. На фронте с октября 1943 г. до конца войны: наводчик – заместитель командира орудия 242-го зенитного артиллерийского полка Белорусского фронта. С апреля 1950 по апрель 1952 гг. курсант Житомирского Краснознаменного зенитно-артиллеристского училища. После окончания училища направлен в 236-й ордена Ленина, Путиловско-Кировский, гвардейский, зенитно-ракетный полк, где продолжал службу на должностях техника, начальника мастерских, заместителя командира технического дивизиона по ракетному вооружению. С сентября 1967 по август 1968 гг. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в должности старшего группы советских военных специалистов технических дивизионов ЗРВ ВНА.
... американцы продолжали совершенствовать способы борьбы с нашими ЗРК. Одним из них явилась разработка и применение активных помех по каналу радиовизирования ракет. Дело в том, что в "сердце" ракеты – блоке ФР-15 – находятся два канала: радиоуправления и радиовизирования. Последний позволяет непрерывно "сообщать" сигналом ответа на сигнал запроса СНР координаты ракеты, с помощью которых станция вырабатывает и выдает команды управления ракетой. Еще в сентябре-октябре в боевой обстановке на экранах наших СНР были отмечены единичные случаи появления слабых активных помех по каналу радиовизирования со стороны противника. Но тогда этому явлению не придали должного внимания, так как специалисты – представители главных конструкторов – считали, что теоретически применение таких помех по каналу радиовизирования возможно, но практическая вероятность их постановки была очень мала. И действительно, до декабря такие помехи больше не появлялись.
Как сейчас помню, все кардинально изменилось 15 декабря 1967 года. В этот день большая группа американских самолетов, выстроившихся словно для парада, совершила очередной налет на Ханой и прилегающие районы. Как только они вошли в зону поражения наших дивизионов, как обычно, был открыт ракетный огонь на поражение. Было выпущено в общей сложности 29 ракет, 11 из них упали: станции наведения их захват не осуществили, так как американцы впервые массировано применили свою новинку – помехи по каналу радиовизирования. Канал был полностью заблокирован и в итоге СНР "ослепли": они не видели своих ракет, а второй канал – радиоуправления – не мог осуществить управление полетом ракет, не имея их координат. Неуправляемые ракеты, имеющие огромную кинетическую энергию, падали куда попало, сметая все на месте падения: соединяясь, компоненты топлива взрывались с выбросом огромного пламени, а в довершение всего взрывалась боевая часть. Противник же, отбомбившись, без потерь возвратился на свои базы. Этот случай резко негативно отразился на моральном состоянии вьетнамских ракетчиков и местного населения.
... руководство страны дало указание нашей промышленности принять срочные меры по восстановлению боеспособности зенитно-ракетных комплексов во Вьетнаме. Далее посол сказал, что одновременно Москва поручила ему обратиться к специалистам, командированным в ДРВ, с предложением провести (в меру своих возможностей) необходимые дополнительные работы и мероприятия, направленные на срыв мер противодействия американских ВВС советским ЗРК. В процессе длительной и жаркой дискуссия мы пришли к выводу, что в сложившихся условиях есть единственный выход – самостоятельно провести эксперименты по перестройке рабочих частот СНР и ответчиков ракет, и одновременно повысить мощность передатчиков ответного сигнала ракет. Выступивший представитель Главного конструктора СНР А.М. Елисеев сказал, что перестройка на предлагаемый диапазон частот СНР может быть произведена без особых трудностей и в сравнительно короткий срок – несколько дней.
Для экспериментального определения количественных и качественных параметров и возможностей перестройки блока управления ракеты, мною было предложено вскрыть отдельные ракетные блоки ФР-15, с последующим документальным оформлением полученных результатов. Посол поинтересовался: "Что для этого необходимо и сколько потребуется времени?" Я доложил, что для получения опытных данных необходимо: доставить из ЗИПа (запасных частей) 15-20 блоков ФР-15, КИПС (контрольно-испытательная передвижная станция) для автономных и комплексных проверок ракет и их блоков, передвижную электростанцию и три дня работы. Несмотря на категоричные возражения представителей Главного конструктора против вскрытия блоков ФР-15 (по причине их особой секретности), всю ответственность за проведение предстоящего эксперимента взял на себя Посол И.С. Щербаков. Он сказал: "О какой секретности блоков может идти речь? Американцы уже раскрыли этот "секрет", применили помехи и забивают ими частоты управления наших ракет. Я разрешаю проводить предложенные эксперименты".
В результате договоренности на совещании было принято предварительное решение: немедленно приступить к работе и по возможности увести перестраиваемую частоту до 3 МГц. в большую сторону. Сразу после совещания наша группа, в которую входили полковник И. Шерстобитов, капитан В. Гончаренко, старшие лейтенанты Б. Асламов, В. Берлог, А. Копейкин, Н. Чирков и др., приступила к работе. Мы трудились непрерывно, без сна и отдыха, в джунглях трое суток. К счастью, параметры в блоках ФР-15 имели некоторый запас индуктивности и емкости и позволяли произвести перестройку частоты и увеличить мощность ответчика. Но диапазоны частот перестройки блоков оказались разными. Поэтому по окончании экспериментальных работ мы на очередном совещании приняли решение: часть ракетных комплексов в полках перестроить на частоту до 3 МГц., часть – на 1,5 МГц., а остальные оставить без изменения. Такое решение предполагало, что наличие трех различных диапазонов частот на определенное время введет американцев в заблуждение, и позволит нам в кратчайший срок сформировать и поставить в засаду в районе Ханоя по одному перестроенному ЗРК с одним боекомплектом ракет. До наступления Нового года эта задача была выполнена.
В начале января 1968 г. метеоусловия улучшились, и американцы решили осуществить новый налет на северо-вьетнамскую столицу с применением все тех же помех по каналу радиовизирования. Но на этот раз их ждало горькое разочарование. К их появлению мы были готовы. Все наши СНР работали в трех режимах. Пуск ракет для ЗРК, работавших в номинальном (не перестроенном) режиме, не предусматривался. Первым же залпом находившийся в засаде комплекс, перестроенный на 3 МГц. сбил ведущий самолет противника. Американские пилоты такого поворота событий явно не ожидали. В панике их строй рассылался, и армада повернула на обратный курс.
Наш эксперимент удался. Работы по перестройке ЗРК всех 10 зенитно-ракетных полков ВНА продолжались ускоренным темпом. Каждый день количество перестроенных ЗРК увеличивалось. Это был поистине титанический труд: после перестройки частотных параметров более тысячи ракет, была проведена их автономная и комплексная проверка, сортировка по полученным частотным характеристикам, дополнительная маркировка с записью в формулярах об измененных параметрах и соответствующее перерассредоточение их. Во всех ЗРК и ТДн с вьетнамским офицерским составом и ведущими специалистами проведены занятия и консультации. В ходе работ по перестройке решались также научно-технические проблемы по повышению эффективности ЗРК в условиях активных шумовых помех по ответному каналу. Боеспособность ЗРВ ПВО Вьетнама была полностью восстановлена. Теперь, как и раньше, в ходе налетов агрессоры стали нести большие потери. За полтора месяца 1968 г., начиная с 1 января, в ходе проведенных первых 12 стрельб был осуществлен пуск 20 ракет, при этом были сбиты 5 американских самолетов F-105. Уже в последующих 20 стрельбах было израсходовано 27 ракет. В результате были уничтожены 9 самолетов противника.
Генерал-майор Антонов Евгений Митрофанович. Доктор военных наук, профессор, Действительный член Академии военных наук Родился 19.06.1929 г. в Москве. В 1950 г. по первому разряду окончил Горьковское училище зенитной артиллерии и был назначен на должность командира взвода, затем заместителя командира батареи 244 гвардейского зенитного артиллерийского полка Московского округа ПВО. В 1957 г. окончил Военную командную артиллерийскую академию в г. Ленинграде и продолжил службу ст. офицером отдела боевой подготовки штаба ЗА и ЗРВ МО ПВО. С 1960 по 1962 гг. командир 1 зрдн 236 гвардейского Кировско-Путиловского зенитного ракетного полка, затем ст. офицер Оперативного отдела штаба 1 Армии ПВО Особого назначения. В 1966 г. командир 387 зрп МО ПВО в г. Арзамас-16. В 1968 г. начальник ЗРВ 7 корпуса ПВО Московского округа ПВО. С сентября 1969 г. по август 1970 г. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в должности начальника штаба СВС ЗРВ и военного специалиста при начальнике штаба ПВО и ВВС ВНА.
... рост численности ЗРК обусловил переход ЗРВ к защите крупных объектов. Так, к началу 1969 года в ПВО и ВВС ВНА насчитывалось девять зенитных ракетных полков, вооруженных комплексами ЗРК-75: четыре зрп на обороне столицы ДРВ г. Ханоя, два на обороне г. Хайфона, один-два на дорогах № 1 и № 7, а один на юге в провинции Куангбинь у демаркационной линии с Южным Вьетнамом на небольшом удалении от места перехода 'тропы Хо Ши Мина' на территорию Лаоса.
При проведении занятий по управлению боевыми действиями комментариев от обучаемых почти не было. Но в итоге полковник Тхань сказал, что, как правило, централизованное управление при сложном налете затруднено, т.к. активные помехи и множество дипольных отражателей затрудняют своевременно производить оценку обстановки. Часто бывает, что даже командиры полков не могут принять решение на распределение целей между дивизионами. Поэтому управление боевыми действиями приходилось осуществлять преимущественно децентрализовано. В свое время, в 1953-1957 гг., мы вместе с Ле Ван Чи учились в Военной артиллерийской командной академии (г. Ленинград), только на разных факультетах. Вспоминали общих знакомых и многое другое. Поэтому командующий иногда был со мной более откровенен, чем с другими.
После проведения занятий, пользуясь особым отношением ко мне Ле Ван Чи, я спросил у него 'Почему так получается с эффективностью С-75?' Он мне ответил, что 'БПЛА большого вреда нам не приносят, важные объекты у нас надежно спрятаны, остальные замаскированы. Стрельба по ним действительно требует большого расхода ракет, а мы стараемся экономить ракеты. Особенно в последнее время ПРД и корпуса ракет, падая на землю, попадают то в буйволов, или даже в отдельных жителей, есть даже смертельные исходы, что вызывает неудовольствие мирных жителей. Поэтому мы ограничиваем стрельбы по БПЛА. После ваших занятий, проведенных с СВС и теперь вот с нами, количество стрельб увеличим, оценим их результаты и одновременно ваши рекомендации'.
Ввиду того, что В-52 ставил очень сильные активные помехи (засвечивались все экраны у офицера наведения и операторов РС), поэтому стрельба на встречном курсе была абсолютно невозможна, несмотря на проведение всех способов и приемов отстройки от помех. СВС на проведенных сборах подтвердили, что при сопровождении таких целей вдогон (на обратном курсе) или при развороте цели, плотность активных помех значительно уменьшается, поэтому бывают случаи, когда на фоне этих помех появлялась отметка от реальной цели. В выданных рекомендациях, мы предложили провести эксперимент – путем пуска одной или двух ракет вдогон по выделяемой на фоне помех реальной цели. Это предложение мы просили согласовать с вьетнамскими командирами зрп С-75. Предварительно также провести тренировки с помощью имитатора.
И вот весной 1970 г. произошло весьма знаменательное для ЗРВ событие. Стратегический бомбардировщик В-52, после проведения разведки территории ДРВ, возвращался на свою базу. Зенитный ракетный полк, расположенный в самой южной части ДРВ (провинция Куангбинь) провел предложенный эксперимент, произвел пуск тремя ракетами и уничтожил этот В-52. Стрельба проводилась вдогон. Но упал этот самолет на территорию Лаоса. Я срочно доложил о проведенной стрельбе начальнику штаба ПВО и ВВС полковнику Тханю и его заместителю подполковнику Ву Суан Виню. Они ответили, что об этом своевременно были информированы командиром полка и уже направили группу поиска этого самолета в Лаос. Через 5-7 суток на очередной моей встрече с начальником штаба ПВО и ВВС нам было сообщено, что действительно был сбит стратегический бомбардировщик В-52. Отдельные детали и конструкции его были переправлены в ДРВ.
Полковник Бондаренко Игорь Владимирович. Родился 18.04.1928 г. в г. Порхове Ленинградской обл. в семье военного. В 1947 г. поступил в 1-е Ленинградское общевойсковое училище им. С.М. Кирова после окончания которого с 1949 по 1959 гг. проходил службу в 70-й гвардейской МСД 38-й армии командиром зенитно-пулеметного взвода, командиром батареи, заместителем командира дивизиона. В 1955 г. окончил Высшие курсы ПВО в г. Евпатории. Первое крещение огнем получил в составе 70-й гвардейской мотострелковой дивизии в Венгерских событиях 1956 года. С 1959 по 1961 гг. служил в ГСВ в Германии начальником штаба дивизиона, помощником начальника штаба зенитно-артиллерийской бригады. После переучивания с 1961 по 1969 гг. продолжал службу в зенитно-ракетной бригаде Среднеазиатского ВО командиром дивизиона, начальником разведки, начальником командного пункта – заместителем начальника штаба бригады по боевому управлению. С сентября 1966 по август 1967 гг. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в должности командира зенитно-ракетного дивизиона. С 1969 по 1981 гг. служил в штабе войск Гражданской обороны Киргизской ССР.
В начале лета 1966 г. мне предложили поехать во Вьетнам, где шла настоящая война, и я сразу же согласился. Формирование двух зенитно-ракетных полков, или, как их тогда называли, учебных центров, для подготовки вьетнамских ракетчиков под командованием полковников А. Ярославцева и А.Ваганова проходило из личного состава Ташкентской армии ПВО в Душанбе. Оттуда самолетами Ил-18 через Иркутск – Пекин нас перебросили в Ханой. Первым – 16 сентября, прибыл наш центр – Ярославцева. Через пять дней прилетели 'вагановцы'.
В марте месяце мы продолжали слаживание боевых расчетов. В апреле, наконец, получили боевую технику, прибывшую по ж/дороге через Китай.
... состоялся торжественный митинг по поводу передачи ключей от комплекса (т.е. ключей от кабин) нашим вьетнамским товарищам. Старший группы сдатчиков подполковник Г.Н. Титов вручил их командиру моего 41-го дивизиона капитану Тханю. Этому торжественному мероприятию предшествовала очень напряженная работа по приемке, настройке и освоению комплекса. В эти дни 42-й дивизион подполковника В. Новикова и 44-й – майора В. Гнидина провели первые пуски ракет и сбили по одному американскому самолету – 263-й ЗРП открыл боевой счет. Мой 41-й дивизион принял боевое крещение в воскресенье 21 мая. В тот день мы сбили сразу две цели – истребитель F-105 и штурмовик А-6Д. Еще через четыре дня получили приказ – полностью передать штурвалы управления вьетнамскому боевому расчету
Условия, конечно, были очень тяжелые. Мы все время были в полевых условиях – на природе, и познали все прелести тропического климата. В кабинах были градусники со шкалой до +70 градусов. Обычно часам к 10-и столбик упирался в эту предельную цифру и замирал навсегда. К тому же в тесных, наглухо задраенных кабинах находилось в три раза больше людей, чем положено – наш и два вьетнамских расчета. Электровентиляторы в кабинах приходилось выключать, так как они гоняли горячий, обжигающий воздух и не давали облегчения, а наоборот. Единственным спасением от жары был тропический ливень – когда шел грозовой фронт, всякие налеты прекращались и для нас наступали часы отдыха с прохладой. Самой же большой новостью для нас стало решение командования ПВО ВНА, с целью усиления огневой мощи зенитно-ракетных полков, укрупнить их до шести ЗРДн. Наш 41-й и соседний 43-й дивизионы 263-го полка вошли в состав 4-го (274-го) ЗРП, прикрывавшего дальние подступы к Ханою, а 42-й и 44-й ЗРДн передали в 1-й (236-й) полк, защищавший непосредственно столицу.
8 июня дивизион получил приказ – сменить огневую позицию (ОП) и убыть в засаду в горный район Тамдао. Главная задача – сбить самолеты противника: разведчик РВ-66 и постановщик помех ЕВ-66. Эта ответственная работа требовала от нас большого искусства и напряжения сил. В связи с тем, что предстояло форсировать реку Сонг-Ло, в засаду мы взяли только три пусковые установки. В горах мы сменили более 10 позиций. Все позиции были временными и в инженерном отношении никак не оборудованы. Иногда они располагались в окрестностях местных деревень на полях с арахисом, маниокой, чайными кустами.
Приходилось тщательно маскировать технику, используя роскошную тропическую растительность. А однажды пришлось поставить пусковую установку (ПУ) прямо на фундаменты соседних домов полностью разрушенного американцами населенного пункта. 18 и 30 июня состоялся дебют вьетнамских расчетов. В нашем присутствии и с нашей помощью они провели первые две стрельбы. Можно сказать, что это были наши совместные стрельбы – наши расчеты подстраховывали вьетнамцев и старались во всем им помочь. Психологически это было, пожалуй, трудней, чем стрелять самим, когда ситуацией и ходом боя управляешь лично ты.
... из Москвы поступила совершенно абсурдная рекомендация по борьбе со 'Шрайками', которые предлагалось уничтожать нашими ракетами. Помню, как кто-то из бывалых зенитчиков очень точно сказал, что заставлять нас стрелять по 'Шрайку' ракетой все равно, что заставлять зенитчиков стрелять по бомбам, а не по самолетам, которые их сбрасывают. Один раз я все же попытался сопровождать 'Шрайк' после пуска, но видел на экранах офицера наведения только начальный момент его отделения от самолета. Через мгновенье 'Шрайк' исчез, т. к. его отражающая поверхность очень мала и, продолжая его поиск, мы бы создавали идеальные условия для его самонаведения на антенну СНР. Поступили как всегда, применив верный, испытанный способ: повернули антенну по азимуту и выключили высокое напряжение. Через 10-15 секунд услышали резкий хлопок – заморский 'гостинец' взорвался в километре от нас, плюхнувшись в джунгли. Так мы поступали всегда, когда по маневру самолета, всплеску отметки от цели на экране или по докладу командира стартовой батареи, у которого был оптический прибор ТЗК (трубка зенитная командирская), определяли пуск 'Шрайка'. Дважды по нам пускали сразу по 2 'Шрайка', но зря старались – нас на мякине не проведешь.
Свой опыт борьбы со 'Шрайками' мы старались полностью передать вьетнамским расчетам, но, к сожалению, после нашего отъезда, они не всегда четко выполняли наши, проверенные в бою рекомендации. В результате в ноябре 1967 г. наш 41-й дивизион получил 'Шрайк' в антенну кабины 'П'. Операторы (два человека) получили тяжелые ранения. Наши же расчеты, соблюдая элементарные, но действенные меры борьбы с этой противорадиолокационной ракетой практически не имели от них потерь. Самое странное, что те абсурдные рекомендации я встретил на КП зенитно-ракетных дивизионов уже после возвращения из ДРВ. Можно себе только представить, к чему бы привело их выполнение в боевой обстановке. Вскоре получили новый приказ командования – в период боевой готовности нашим специалистам на позиции не находиться. Это означало, что вьетнамский расчет получил полное 'добро' на самостоятельную боевую работу. Нам же предстояло в августе прибыть в Ханой для последующей отправки домой. В ночь на 1 августа прибыла замена – подполковник Рифкат Гараевич Якубов со своими подчиненными.
Полковник Родился 24.06.1934 г. В 1954 г. окончил Оренбургское училище зенитной артиллерии, в 1963 г. – Военно-инженерную радиотехническую академию им. Говорова в г. Харькове. С марта 1966 по апрель 1967 гг. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме, в 1972 – 1974 гг. оказывал интернациональную помощь Алжиру. Прошел путь от командира взвода до заместителя командира зенитной ракетной бригады по вооружению.
Я находился во Вьетнаме в период с марта 1966 по апрель 1967 г. в составе боевых расчётов 260 ЗРП Московского округа ПВО в должности заместителя командира полка – главного инженера. Это первый подобный случай, когда боевые расчёты полка в полном составе, во главе со своим командиром откомандировывались для выполнения интернациональных задач за рубежом. Нам – командиру полка полковнику В.В. Фёдорову, начальнику политотдела подполковнику В.В. Нежельскому и мне – задачу по командировке поставил первый заместитель Главнокомандующего Войсками ПВО генерал-полковник авиации Г.В. Зимин. Мы хорошо представляли сложность задач предстоящей командировки, громадную ответственность, возложенную на полк столичного округа. Оглядываясь назад, можно со всей ответственностью заявить, что личный состав 260-го полка с поставленными задачами справился полностью. Полк за короткий срок, в сложных условиях войны успешно подготовил и ввёл в боевой строй 274 ЗРП ВНА, сбив при этом 25 американских самолетов.
Люди, обучаемые эксплуатации сложнейшей техники, в большинстве своём ранее никакого опыта обращения с техникой не имели. К тому же это обучение происходило в экстремальных условиях: в кратчайшие сроки, в период систематических налетов американской авиации и ответных боевых действий ЗРК, на территории разорённой непрерывными войнами страны. В условиях сверхвлажного тропического климата длительные перерывы в работе материальной части, даже продолжительностью 7-8 часов, связанные с манёвром дивизионов, опасны для нормального функционирования комплекса С-75. И хотя на время таких перерывов в работе все вентиляционные люки кабин наглухо закрывались, это не спасало аппаратуру от вредных воздействий всепроникающей влаги: на радиодеталях появлялась плесень; быстро окислялись все контактные соединения; на открытых неокрашенных поверхностях появлялась ржавчина; на панелях радиоэлектронных ламп накапливалась влага. Поэтому после перерывов в работе первоочередное внимание уделялось удалению влаги, плесени, ржавчины, чистке контактов, проверке герметичности соединений муфт, разъёмов – это необходимо было делать при каждом развёртывании, при любом дефиците времени. В кабинах с аппаратурой предварительно включались штатные и дополнительно устанавливаемые вентиляторы, калориферы, в том числе и те, которые заранее были переведены в режим вентиляции. Все блоки с аппаратурой выдвигались из шкафов. На прогрев аппаратура включалась не менее чем через 30 минут после этого.
Влажный климат пагубно влиял на узлы и блоки, не имевшие встроенной вентиляции. По этой причине чаще всего выходили из строя основная аппаратура РЛС П-12НП, её выносного индикатора кругового обзора (ВИКО), электрооборудование пусковых установок, особенно электронный усилитель У-68, контрольно-измерительные приборы РТ-10, ГСС-17 и др. В очень трудных условиях работали все виды электрических машин, в особенности электромашинные усилители и исполнительные электродвигатели пусковых установок, электромоторы сканеров антенн СНР, электромоторы обдува блоков антенного переключателя. В СНР комплекса СА-75 "Двина" во всех блоках питания в качестве выпрямительного элемента применялись селеновые столбики, которые показали абсолютную непригодность их использования в условиях тропического климата. Вследствие попадания влаги селеновые шайбы выходили из строя, и пульсация выпрямленных напряжений зачастую оказывалась выше установленных пределов. Наиболее опасным следствием этого является увеличение переменных составляющих команд управления, и раскачка ракеты на траектории при её наведении на цель. Запасные селеновые столбики не были предусмотрены, поэтому нам зачастую приходилось заниматься их переборкой. Высокая влажность и температура заставляли принимать дополнительные меры по эксплуатации всех устройств, связанных с компонентами ракетного топлива, прежде всего, с окислителем. Первоначально зенитные управляемые ракеты в ДРВ поставлялись окрашенные в серебристый цвет. В последующем они стали поставляться с камуфляжной окраской, что заставляло принимать специальные меры по защите ракет от солнечной радиации.
Средняя наработка ЗРК за 6 месяцев составила 1860 часов, число включений – около 1900. Станции наведения ракет включались в сутки от 12 до 23 раз; средняя продолжительность непрерывной работы СНР 4-6 часов, в некоторых случаях до 18-20 часов. Таким образом, средняя суточная наработка одной СНР за эти полгода эксплуатации составила 10,0 – 10,5 часов. За этот период каждая СНР имела от 180 до 210 неисправностей и отказов в работе, наработка на одну неисправность составила около 10 часов. Объективный анализ показывает, что даже при весьма интенсивной работе, связанной с ведением боевых действий и обучением личного состава боевых расчётов ЗРП ВНА, в жарком и влажном климате Вьетнама, наши комплексы показали достаточно высокую эксплуатационную надёжность. При этом необходимо подчеркнуть, что основное количество имевших место неисправностей, в частности, на материальной части СНР, было обнаружено и устранено в начальный период развёртывания и эксплуатации ЗРК в ДРВ. После примерно двух месяцев эксплуатации комплексы стали работать достаточно надёжно. Были периоды, когда на отдельных системах и устройствах СНР в течение месяцев не было неисправностей (не считая завышенных пульсаций выпрямленных напряжений).
Наиболее эксплуатационно-ненадежными узлами комплекса, кроме указанных мною выше, были: – передающие устройства кабин "П", особенно из-за частых выходов из строя мощных модуляторных ламп и магнетронов. На их работе отрицательно сказывалось частое включение и выключение передатчиков, а также их не менее частое переключение с режима работы на излучение на режим работы на эквивалент антенны и обратно;
– системы управления антенной РЛС П-12 вследствие чрезмерной загруженности станции почти непрерывной работой на разведку;
– системы наземного запросчика и селекции подвижных целей станции разведки и целеуказания (СРЦ);
– системы развёртки блоков индикаторов СНР;
– высокочастотная часть радиопередатчиков команд СНР.
Наличие в системе большого количества кабельных соединений всегда вызывало у инженеров и техников, у стартовиков особую заботу, особенно в связи с частыми манёврами дивизионов, преимущественно в тёмное время суток и постоянными ударами противника по позициям ЗРК.
Ежедневные работы по обслуживанию техники начинались обычно вечером, с наступлением тёмного времени суток (около 18 часов по местному времени) и заканчивались около полуночи, и примерно около 3-х часов ночи начинался цикл подготовки всей техники к бою. Полугодовые, сезонные, а также ежемесячные регламентные работы совмещались с передислокацией дивизионов, с "сезонами дождей", с перемириями и т. д. Особо необходимо остановиться на ежедневной подготовке техники к бою. Она проводилась в соответствии с новой системой, которая была впервые разработана и внедрена нами во Вьетнаме.
Суть этой системы состояла в том, что на основании опыта эксплуатации техники и боевых стрельб на полигоне (в Союзе) заблаговременно были определены те параметры блоков, систем СНР, а также СРЦ, стартового оборудования и ракет, которые однозначно определяют боевую готовность всего комплекса к бою. Связанные с ними все электрические проверки проводились ежедневно, а их параметры по результатам проверок выставлялись строго в номинальные значения, без учёта их допусков, предусмотренных Инструкциями по эксплуатации заводов-изготовителей. Только в этом случае гарантировалась готовность техники к успешной стрельбе. В перечень обязательных ежедневных проверок включались также межсистемные и общекомплексные проверки.
Подготовка техники к бою заканчивалась расширенным контролем функционирования СНР и стартового оборудования с заряженными на пусковые установки ракетами, проверкой работы ответчиков всех ракет и изучением картины "местных" предметов ("местников") на экранах индикаторов. Такая система подготовки техники к бою себя полностью оправдала. Безусловно, для этого требуется высочайшее мастерство, умение и навыки, доведённые до автоматизма, безупречная слаженность боевых расчётов. Мне в обязательном порядке лично приходилось руководить работами по проверке техники после каждого развёртывания дивизионов на новой позиции. При этом особое внимание обращать на качество проведения общекомплексных проверок.
Регламентные работы всех видов, в период ведения боевых действий нашими боевыми расчётами, проводили советские специалисты – инженеры, техники, операторы, номера расчётов под руководством своих командиров, а вьетнамские расчёты учились у них, набирались опыта. А после убытия наших специалистов из дивизионов, при проведении ежемесячных регламент ных работ и всех видов обслуживания большей периодичности, присутствовали специалисты из моей группы и работы проводились под их контролем. Это обеспечивало преемственность среди л/с расчетов и надёжную работу техники.
Технический дивизион развёртывался на различных, удалённых друг от друга площадках. Специальная техника ТДн рассредоточивалась на 5-ти, а ракеты и комплектующие её элементы, ёмкости с компонентами топлива, специальные машины для них – на 12-ти удалённых друг от друга площадках. Для подготовки ракет техника, специальные машины и оборудование, боевые расчёты сосредотачивались на одной, из заранее выбранных, полевых позиций для организации непрерывного технологического потока. Работы организовывались только в ночное время и с задействованием минимального количества личного состава. В составе технического дивизиона была организована специальная группа во главе с начальником штаба, которая занималась только подвозом ракет в ЗРДн. В неё входили 6 транспортно-заряжающих машин, один кран К-61 с двумя крановщиками и 2 такелажника (кроме водителей). Два потока ТДн работали через день или на различных позициях – одновременно. На позициях ЗРДн запас полностью подготовленных ракет содержался на транспортно-заряжающих машинах, в укрытиях, на удалении до 2-3 км. от стартовых позиций. С этими укрытиями и КП полка ЗРДн постоянно поддерживал связь.
… Это произошло в одном из дивизионов нашего полка в августе 1966 года. С наступлением "сухого сезона" стояли очень жаркие дни. Авиация США ежедневно наращивала силу своих ударов. Самолёты противника периодически заходили в зону огня дивизиона, начиная с 7 часов утра. Около 15 ч. был открыт огонь по головному самолёту группы истребителей-бомбардировщиков. Первой ракетой самолёт был сбит. А вторая ракета упала сразу после старта, недалеко от позиции дивизиона, вызвав большие разрушения и пожар. Я прибыл на место ее падения и нашёл практически все элементы упавшей ракеты, разбросанные на большой территории. Выяснилось, что сразу после старта взорвалась в воздухе первая ступень ракеты. Это произошло в результате того, что в камере сгорания порохового реактивного двигателя (ПРД) вместо нормального горения пороховых шашек произошла их детонация, что привело к взрыву компонентов топлива жидкостного реактивного двигателя (ЖРД) и детонации БЧ.
Причиной падения ракеты явилось то, что ракета, начиная с 7 ч. утра до момента пуска (до 15 ч.), практически непрерывно (в соответствии с техническим циклом) находилась в режиме подготовки к пуску под палящим солнцем. Маскировочные средства, которые одновременно служили в качестве защитных средств от солнечной радиации, были сняты с пусковой установки в 6 ч. 30 мин. Ракета, в том числе и первая ступень, имела камуфляжную окраску. В результате всего этого в момент старта ракеты в камере сгорания стартового двигателя создалась недопустимо высокая температура. К тому же критическое сечение сопла ПРД по температуре окружающего воздуха было выставлено перед заряжанием ПУ в 6 ч. утра и в последующем, в соответствии с требованиями Инструкции по эксплуатации, не корректировалось. Были сделаны соответствующие выводы, выработаны и выданы рекомендации по эксплуатации ракет. Трудно даже представить, что бы произошло, если бы взрыв первой ступени случился, когда ракета ещё находилась на пусковой установке.
ВВС США к концу 1966 г., особенно в 1967 г., перешли к более интенсивному радиоэлектронному подавлению ЗРК на всех частотах, внедрили в практику новые тактические приёмы и технические средства создания и применения радиопомех. К тому же ЗРК СА-75 слабо защищён от них. В этих условиях нами были выработаны и переданы вьетнамской стороне новые рекомендации по организации и ведению боевых действий в условиях радиоэлектронной борьбы (РЭБ): такие, как использование различных режимов работы СНР (АРУ, РРУ, МАРУ, МПВ, "Сглаживание", подрыв БЧ по команде "К3" в режиме "АДА"), способы наведения ЗУР с максимальным использованием пассивного режима работы каналов цели СНР, использование ручной перестройки частоты магнетронов в процессе сопровождения цели, подбор ракет по мощностям ответчиков и чувствительности приёмников радиовзрывателей и др. Своевременно были выданы рекомендации по стрельбе ЗУР в условиях применения противником ПРР "Шрайк". Эти рекомендации с успехом были внедрены в практику боевой работы, что способствовало успеху в выполнении поставленных боевых задач и повышению живучести дивизионов. В связи с этим мне вспоминается характерный для того времени случай.
Это было в начале августа 1966 г. Наш дивизион под командованием майора Воробьёва С.Т. около полудня успешно провёл стрельбу очередью из двух ракет и сбил один самолёт ВВС США. При проведении второй стрельбы после пуска двух ракет был обнаружен запуск "Шрайка" по ЗРК и определено, что "Шрайк" подлетит к СНР раньше, чем ракеты достигнут цели. В соответствии с нашей рекомендацией были выключены передатчики СНР, и прекращено наведение ракет на цель, т.е. были потеряны две ракеты. Вечером на КП полка, где я находился в это время, прибыл командующий ЗА и ЗРВ ВНА – старший полковник и говорит мне: "Товарищ Петров, ваши товарищи сегодня действовали неправильно, потеряли две ракеты, проявили нерешительность в борьбе с агрессорами". Я ему объяснил, что это было сделано в полном соответствии с нашими рекомендациями, и что так и надо действовать, чтобы сохранить дивизионы в боеготовности и продолжать выполнение наших общих задач. Старший полковник остался при своём мнении. Через два дня я узнал, что командующий смертельно ранен в голову осколком от ПРР "Шрайк", когда он находился на позиции одного из дивизионов, отражавшего атаку противника. По его настоянию после пуска "Шрайка" передатчики СНР не были отключены и продолжали наведение ракет на цель. После этого случая с ЦКП ПВО и ВВС ВНА немедленно была дана команда – всем ЗРП безоговорочно выполнять рекомендации советских специалистов по борьбе со "Шрайками".
Генерал-майор БЕЛОВ ГРИГОРИЙ АНДРЕЕВИЧ. Родился 28.11.18 г. в Смоленской области. Военную службу начал в 1938 г. курсантом пограничного училища в г. Орджоникидзе. В июне 1941 г. был досрочно выпущен в звании лейтенанта и направлен на Западный фронт. Командовал взводом, ротой, батальоном. Закончил войну заместителем командира полка в звании подполковника. После войны продолжал службу в штабе Таврического Военного округа. В 1954 г. окончил Военную академию им. Фрунзе, командовал полком, затем мотострелковой дивизией в Закавказском Военном округе. С сентября 1965 по октябрь 1967 гг. был старшим Группы советских военных специалистов во Вьетнаме.
Полковник ПЯТТОЕВ ТАУНО ФЕДОРОВИЧ Родился 07.10.1937 г. в Северной Карелии. Умер 08.08.2011 г. похоронен в Москве. В 1955 г. окончил среднюю школу и поступил в 3-е зенитно-артиллерийское училище в Латвии, после окончания которого в 1958 г. служил командиром огневого взвода в г. Северодвинске, затем командиром батареи 10-й Отдельной армии ПВО. В 1961 г. прошел переучивание на ЗРК и продолжал службу командиром отдельной технической батареи на полуострове Рыбачий. В 1969 г. с отличием и золотой медалью окончил Краснознаменную Военную командную академию Войск ПВО им. Жукова и получил назначение на должность заместителя командира ЗРП. С июля 1971 по июль 1972 гг. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме старшим полковой группы СВС 236 и 275 ЗРП Вьетнамской Народной армии. С декабря 1973 по декабрь 1977 гг. командир ЗРП "С-200" Московского округа ПВО.
... командировка во Вьетнам началась довольно неожиданно. В начале июня 1971 года, в пятницу вечером, получаю команду – пройти медкомиссию для поездки в страну с жарким, влажным климатом, оформить все выездные документы для загранкомандировки и в понедельник к 9.00 прибыть на Военный совет округа. Хочешь, не хочешь – особо не спрашивали. В то время Главнокомандующим Войсками ПВО страны был маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий. Он отдал распоряжение – все, кто может быть назначен командиром зенитного ракетного полка, должны получить боевой опыт.
Нашу группу готовили недолго. Партбилеты сдали в ЦК КПСС. Все служебные документы – в 10-е Главное управление Генштаба. Получили комплекты гражданской одежды: костюм представительский, одежду для работы в джунглях, обувь. Сделали необходимые по Международным санитарным правилам прививки и получили международные сертификаты о вакцинации. Форму отправили домой по месту службы, расчетные книжки – женам и сообщили им будущий адрес – "Москва – 400", п/я 327. Короткая стажировка на боевой технике (вариант комплекса С-75, поставляемый тогда во Вьетнам) на полигоне Капустин Яр. Перед вылетом нам выдали загранпаспорта. Летели обычным граждански рейсом на Ил-18 по маршруту: Москва – Ташкент – Кабул – Карачи – Калькутта – Вьентьян – Ханой. Мы, конечно, все в темных костюмах, при галстуках (строго по инструкции), как из инкубатора. Но даже "ежику" было понятно, что эти 50, коротко подстриженных, молодых, подтянутых мужчин направляются именно во Вьетнам, так как там была самая "горячая" точка планеты в это время. Как нам позднее стало известно, при подлете к Вьетнаму к нам в хвост Ил-18 подстроились "Фантомы" F-4, чтобы проскочить незамеченными системой ПВО Вьетнама. Но эта уловка не сработала.
Сначала недели две вьетнамцы ко мне присматривались. Затем появился заместитель командира полка и после продолжительного разговора попросил меня дать им рекомендации по ведению боевых действий в горных джунглях, по крайней мере, по двадцати вопросам. На 90% из них я готов был дать ответы и рекомендации немедленно, но тут мне помог старший переводчик Кань, который во время перекура подсказал: "Товарищ командир, не надо сейчас давать никаких рекомендаций. Вы ему скажите – "потом". Вам необходимо несколько дней для того, чтобы все обдумать, посоветоваться с руководством. У вьетнамцев не принято так сразу отвечать, не подумав. Могут принять за несерьезного человека". Так я и поступил.
Насколько сложной была обстановка, приведу примеры. В октябре 1971 г. 68 ЗРДн был выдвинут на боевую позицию в 7 км от границы с Лаосом на дороге #20 с задачей уничтожить В-52. Наша группа добиралась до дивизиона сначала на машине, потом на ATС, потом по горным тропам пешком. В этот период по дороге #20 действовало в среднем по 6 самолетов В-52 в сутки. Днем дивизион замирал, работы велись только ночью со строжайшим соблюдением всех мер маскировки. Начали работы мы вечером 6 ноября, а рано утром 7 ноября, закончив все работы по проверке и настройке техники и сделав письменное заключение о боеготовности дивизиона, мы ушли с позиции. По плану нас ждала работа последовательно в 69, 66, 67 дивизионах. 9 ноября в 21.00 68-й дивизион вступил в бой с группой В-52 и группами прикрытия. По данным PTB СРЦ дивизиона обнаружила группы целей на дальности 75 км. На дальности 35 км СНР ЗРК вышла в эфир – цель не видна из-за очень сильной помехи. Переключение на эквивалент. Второй раз вышли в эфир на дальности 25 км. Цель не видна – эквивалент. Третий раз выход в эфир на дальности 19 км. Интенсивность помех меньше. Обнаружено три В-52 на дальности 16 км, высота 10 км – есть захват, дивизион к пуску готов.
В этот момент произошёл подрыв двух ПРЛС "Шрайк" в 6 метрах от антенной кабины "П". Из-за помех расчет не увидел, что самолеты применили ПРЛС. Пост визуального наблюдения засек, что пуск "Шрайков" произвели два F-105, проскочившие над дивизионом, но не смог доложить, так как его в это время бомбили. Дивизион выведен из строя. На антеннах – более 70 пробоин, оторвано более 10 кабельных фишек и высокочастотных кабелей, на старте оторваны от ПУ силовые кабели и кабели управления. Люди не пострадали. Следующие 10 дней В-52 в этом районе не появлялись. 18 ноября на встрече с командиром и комиссаром полка окончательно договорились, что мы, прежде всего воины, а не дипломаты, и обо всех наших боевых делах будем говорить откровенно. Мы должны знать все проблемы, возникающие в обеспечении боеготовности полка. Для планирования совместной работы и решения возникающих проблем договорились встречаться с командованием еженедельно по пятницам. Вместе с вьетнамскими товарищами мы тщательно анализировали каждый бой, делали выводы.
Радиолокационная информация о противнике обычно запаздывала на 3-4 минуты, когда цели уже были над головой или прошли боевые порядки. Зато у вьетнамцев была очень хорошо развита сеть постов визуального наблюдения (ПВН), которые одновременно выполняли функции постов регулирования движения, особенно на фронтовых дорогах. Личный состав постов практически в режиме текущего времени информировал о действиях авиации противника. Причем, информация была полная: состав, типы самолетов в группе, построение боевых порядков, и даже могли определить с какой целью летят самолеты противника (разведка, разведка с нанесением ударов или ударные группы с группами обеспечения и прикрытия). По всей территории Вьетнама в каждом населенном пункте народ оповещался о приближении авиации противника ударами о рельс – сколько ударов, столько десятков километров осталось лететь самолетам до данного населенного пункта.
Против ЗРК авиация противника применяла весь имеющийся у них арсенал противодействия: огневое поражение, весь спектр помех, противорадиолокационные снаряды, активный противозенитный маневр. Комплекс С-75 американцам был известен довольно хорошо. Все его сильные и слабые стороны. Они хорошо знали зоны пуска и поражения, частотные характеристики. Но они его боялись. В зону действий ЗРК посылали только опытнейших летчиков, способных "уйти" от ракеты. За одну неделю января 1972 года по каждому из дивизионов 275 полка было применено по 2 противорадиолокационных снаряда. Потери людей были там, где не успели подготовить убежища. Свои потери командование полков и дивизионов держало в секрете. Я считаю, что это правильно. Противник не должен знать эффективность своего воздействия. Кабели перебивались осколками "Шрайков" там, где их не успели укрыть. С дырами в антеннах СНР можно было стрелять. Диаграмма направленности не меняется, если размер отверстия не больше 15х15 см. Только надо заклеить дыру, чтобы внутрь антенны не попала вода.
Боевые расчеты дивизионов перекрывали все мыслимые нормативы по свертыванию техники. Последний автопоезд уходил с позиции через 35, максимум через 40 минут после пусков ракет. Иначе неминуемо попадал под удар авиации противника, вызванной постоянно находящимися в воздухе самолетами-разведчиками. Пуск зенитной ракеты в безоблачную погоду ночью с самолета на высоте 4,5 километра виден за 60-70 км.
1 апреля – с началом наступления в Южный Вьетнам трех дивизий ВНА через 17-ю параллель – снова отправлялись в пещеры. Первые 7 дней апреля шли непрерывные бои. Авиация ВВС и ВМС США всеми силами стремилась подавить ЗРВ и ЗА Северного Вьетнама, прикрывающие наступление сухопутных войск. Бои с воздушным противником в районе наступления вели два зенитных ракетных полка под сильным прикрытием зенитной артиллерии. Командование ВС США выдвинуло в Тонкинский залив 4 авианосца, бросило в бой основные силы ВВС, базирующиеся в Таиланде и Южном Вьетнаме. Бои развернулись западнее г. Сайгон, южнее 17 параллели и на стыке Лаоса, Северного и Южного Вьетнама. Наши дивизионы атаковала авианосная авиация и авиация ВВС, обстреливала в пределах досягаемости корабельная артиллерия.
Стратегические бомбардировщики В-52 в основном бомбили наступавшие сухопутные войска. Об интенсивности боев можно судить по такому факту – за 4 дня 4 дивизиона двух полков провели 24 стрельбы, израсходовали 36 ракет, сбили 13 самолетов противника. Если прибавить к этому непрерывную бомбежку, стрельбу зенитной артиллерии и зенитных пулеметов, обстрел с кораблей, то можно представить, что там творилось. Ни до, ни после этого я и мои товарищи такого больше не испытывали.
Помеховая обстановка была такая, что часто происходила перегрузка приемных трактов СНР, экраны были просто черные. Тогда по группам стратегических бомбардировщиков В-52 стреляли по 2 дивизиона очередью по 2-3 ракеты по целеуказанию с КП дивизии по методу трех точек (ТТ): азимут, дальность, высота. Способ подрыва БЧ ракеты – временной интервал 11,5 сек. Активные бои ЗРВ с авиацией противника в районе 17 параллели продолжались до 7 апреля, менее интенсивные продолжались до конца апреля. В начале мая 236 полк передислоцировали под Ханой для отдыха, восполнения потерь и прикрытия столицы на дальних подступах.
22 ноября эту же позицию занял 66 дивизион, постепенно развертывая технику ночами: 26 ноября развернули одну ПУ, 27 ноября – вторую. Несмотря на горную местность, марш прошел нормально, только перевернулся прицеп с угломестной антенной (использовали антенну 68 дивизиона) и одна ТЗМ с ракетой, еще на одной ракете были сломаны крылья и стабилизаторы. Дивизион изготовился к бою и 3 декабря в 6.12 утра уничтожил двумя ракетами тактический разведчик О-2А. Летчик подполковник ВВС США был взят в плен. Мы как раз были на фронтовом КП #2 в районе дороги #20, когда летчика со связанными руками туда привела девушка с карабином. Катапультировался он удачно, но приземляясь, напоролся глазом на бамбук и потерял сознание. В сбитом самолете и у летчика была новая аппаратура, обеспечивающая спасение летчиков.
Обнаружившая летчика девушка – боец саперного батальона – вырвала и разбила радиомаяк, крепившийся на лацкане летного комбинезона пилота, сняла с него оружие, планшет с документами, связала и, дождавшись когда он придет в сознание, под страхом применения оружия привела его на КП. Оказывается, американцы хорошо понимают язык оружия. А девчушка по габаритам была раз в 5 меньше своего пленника. Пленного срочно отправили в Ханой. Вероятно, попался серьезный пленник, поскольку через сутки нашей группе вручили почетную награду от Президента страны – букет священных лотосов. Во Вьетнаме это считается выше всех орденов и медалей Второго летчика пыталась спасти поисково-спасательная служба ВВС США. Район вероятного его нахождения был блокирован самолетами А-6, F-4 и вертолетами. Чтобы не допустить захват летчика в плен, по кругу диаметром 20 км были распылены ОВ.
В последнем походе в огневой дивизион по тропам Хо Ши Мина переводчик спросил, что бы я хотел увезти из Вьетнама. Я ответил – шариковую бомбу. Мы как раз находились на одной из баз. Он подозвал девушку – командира саперного взвода и передал ей мою просьбу. Она мило улыбнулась и позвала нас с собой. Буквально в 100 метрах находилась огромная воронка от фугасной бомбы доверху наполненная не взорвавшимися шариковыми бомбами и обезвреженными бомбами замедленного действия. Девушка сделала жест рукой – выбирайте. Я показал на две понравившиеся мне похожие на ананас бомбы. Она спокойно взяла их в руки, выкрутила детонаторы, сами бомбы положила на край костра. Подождала, пока расплавится взрывчатка, вытряхнула ее, постукивая о камень, и подарила их мне. На таможне в Ташкенте никто даже не поинтересовался, что у нас в багаже. Всем и так было понятно – с этой войны везти было нечего. Самим бы вернуться живыми. Эти бомбы я потом передал в музей 48 ЗРП (Ярославль). Сейчас нет ни полка, ни музея.
После возвращения из Вьетнама, командуя ЗРП С-200, я, как командир, решил сделать все, чтобы замаскировать боевые порядки полка. А тогда в моем родном округе, пусть не обижаются на меня руководители-ветераны, было принято, чтобы все было на боевых позициях подкрашено, подстрижено, чтобы все подъездные пути как на стартовых позициях, так и к радиотехническим средствам, были выложены камушками и камушки были беленькие. Так вот, памятуя опыт маскировки боевой техники во Вьетнаме (в джунглях, если не работают дизеля, дивизион нельзя было заметить с 50 метров, даже ракеты на ПУ), трудом личного состава полка был достигнут ошеломляющий успех – боевые позиции полка нельзя было увидеть ни с воздуха, ни наружным наблюдателям. Специалисты ЗРВ поймут, что значит скрыть от наблюдения такую махину, как полк дальнего действия С-200, с его характерным расположением боевой техники. Но дело мы сделали.
В конце лета 1974 г. прилетает к нам на вертолете большой начальник. Не буду называть его фамилию, он много позднее все понял и извинился. Встретил я его как полагается, доложил о состоянии полка. Смотрю – чем-то недоволен. Приказал провезти его по позициям. Провез. В штаб вернулся мрачнее тучи, попросил выйти всех из кабинета и устроил мне головомойку за…, в общем за маскировку ("Я же помню, как там было все красиво, под линеечку, подкрашено…" и т.д.). А я возьми и рубани ему: "Товарищ генерал, я знаю, что эти белые камушки могут стоить большой крови. Видел, как враг наказывает за небрежность даже в мелочах". Выругался товарищ начальник и улетел. Доложил я все командиру корпуса. Ничего мы менять не стали. Но потом, несмотря на то, что 4 года подряд полк был отличный, нач. опером корпуса пробыл я 7 лет (пять раз представление на должность начальника штаба корпуса отклонялось на Военном совете округа). Вот так. Но у меня сожалений нет. Служба сложилась так, как она сложилась.
Генерал-лейтенант ВОРОБЬЕВ МАРК ИВАНОВИЧ. Кандидат технических наук. Почетный академик Метрологической академии. Родился 29.01.1921 г. в Ульяновской области. В 1941 г. окончил Чкаловское училище зенитной артиллерии. На фронте с июня 1941 по май 1945 гг. – командир огневого взвода, заместитель командира батареи, командир батареи, начальник штаба отдельного дивизиона (261 ОЗАД РГК), зам. командира армейского зенитно-артиллеристского полка (186 АЗ АП, 19 армия). В 1952 г. окончил Артиллеристскую радиотехническую академию в г. Харькове. Службу продолжал в Московском округе ПВО на должностях командира зенитного ракетного полка, главного инженера, заместителя командира корпуса, командира корпуса ПВО Особого назначения. С 1963 по 1977 гг. – начальник 1-го управления зенитного ракетного вооружения 4-го Главного управления Министерства обороны СССР. Неоднократно бывал в служебных командировках во Вьетнаме. С 1977 по 1979 гг. Старший Группы советских военных специалистов во Вьетнаме.
... сложившаяся в 1966 г. во Вьетнаме обстановка: американская авиация усовершенствовала тактику налетов, на ударные самолеты была установлена аппаратура радиопомех, что привело к снижению эффективности огня ЗРК. Если в начальный период боевых действий (1965 г.) на каждый сбитый самолет расходовали 1-2 ракеты, то в 1966 г. расход возрос до 3-4-х (в среднем). Комплекс СА-75 "Двина" не мог эффективно обстреливать маловысотные цели. А поскольку во Вьетнаме ЗРК других типов не было, ответить противнику можно было только повышением боевых возможностей имеющихся комплексов путем модернизации. Конструкторские работы по заказу Министерства обороны были начаты в середине 1966 года.
Была сформирована и направлена во Вьетнам группа специалистов промышленности (боле 80 человек), которую возглавлял Юрий Александрович Вишнев (предприятие ГПТП Минрадиопрома). В середине 1967 г. приступили к доработкам, которые выполняли три бригады с приемкой работ военпредами.
Первые же доработанные комплексы стали сбивать самолеты с меньшим расходом ракет и в расширенной зоне поражения (очень важно – на малых высотах, до 300 м.).
... доработанные комплексы показали устойчивый результат – в среднем по ЗРВ 4-5 ракет на сбитую цель, недоработанные – значительно больше, в ряде случаев до 10 ракет.
14 декабря 1967 г. установилась погода, появились просветы в облаках, и американцы не заставили себя долго ждать – в 12-30 налет на Ханой в две волны, в 13-15 – третья. Бомбили мост через реку Красная. Начался период интенсивных бомбардировок. И тут тревожное сообщение: 15 декабря 236 (Ханойский) полк пустил 8 ракет, и все они не управлялись и упали после старта. 16 декабря заместитель главного инженера ЗРВ подполковник Винь доложил мне, что падение ракет после старта имело место и в других полках: было выпущено 29 ракет, а сбито всего 2 самолета; 11 ракет не управлялись и сразу упали. Обратив внимание на то, что "почерк" этого явления во всех случаях одинаков, мы предположили, что причиной неуправляемости и падения ракет, вероятнее всего, может быть радиопомеха. А вот реакция вьетнамской стороны была совсем другой.
В конце дня 15 декабря комиссар 1-го полка заявил старшему группы ЗРВ полковнику Н.И.Кульбакову: – "Советский Союз поставляет нам плохие ракеты". Только и всего! Но вот даже технически грамотный человек, заместитель командира Ханойского полка, заявил 17 декабря полковнику Гончарову: "Вы дали нам старые ракеты, выслужившие срок. Их привезли из Польши, Чехословакии, Германии, перекрасили на арсенале в Иркутске (какая осведомленность!) и отправили нам". Как сказал мне Гончаров, они даже краску счищали с некоторых ракет и, как говорят, под ней обнаружили старые трафареты, но не показали. Находящиеся в то время во Вьетнаме заместитель Главного конструктора ОКБ МРТЗ Анатолий Михайлович Елисеев, военпред этого же ОКБ Евгений Васильевич Евсиков, Главный конструктор ракетного завода "Авангард" Владимир Алексеевич Рыбин совместно с нашими специалистами полковых групп провели экспресс-анализ стрельб, в которых имели место случаи падения ракет, и пришли к выводу, что причина неудач – в радиопомехе по каналу управления ракетой.
О случившемся я доложил нашему послу И.С. Щербакову Получив от него добро на твердый разговор с командованием ВНА, учитывая заявления о поставке из Союза "плохих ракет", я сразу же передал в Генеральный штаб ВНА просьбу о срочной встрече. 21 декабря меня пригласил заместитель начальника Генштаба старший полковник Фунг Тхе Тай.
... помощник Фунг Тхе Тая доложил результаты допроса четырех летчиков, сбитых в последние дни. Они не очень-то хранили военную тайну, дали довольно подробные сведения об установленной на самолетах аппаратуре помех, об инструкциях для летчиков по тактике действия в зонах поражения ЗРК, нарисовали диаграммы направленности аппаратуры помех. А главным была полученная информация о том, что в конце ноября – начале декабря на самолеты стала устанавливаться новая аппаратура помех "против обнаружения и против ракеты, когда она взлетает". Все стало ясно и нам и вьетнамским начальникам, и 24 декабря командующий ЗРВ сообщил, что они принимают все наши предложения и выделяют один комплекс для проведения экспериментов. При первом же налете факт наличия помехи "против ракеты, когда она взлетает" был установлен. На первое время боевым расчетам были даны рекомендации по действиям в условиях помех, а затем представители конструкторских организаций (Елисеев, Рыбин и др.) и военные специалисты (Моисеев и др.) оперативно решили задачу "нейтрализации" воздействия помехи путем соответствующей подстройки аппаратуры СНР и ракеты. В части ракеты суть дела подробно изложена в материале А.П.Моисеева.
Надо заметить, что американцы смогли создать аппаратуру радиопомех по ракетному каналу только когда изучили переданный им Израилем такой же комплекс "Двина", захваченный в войне с Египтом. В ночь с 28 на 29 декабря 1967 г. я вылетел из Ханоя и прибыл в Москву 31 декабря. Сразу же после Нового года меня вызвали к секретарю ЦК КПСС Д.Ф. Устинову, где я в присутствии министров Радиопромышленности и Авиапромышленности, генеральных и главных конструкторов зенитно-ракетного вооружения, Главкома Войск ПВО, сотрудников военно-промышленной Комиссии доложил сложившуюся во Вьетнаме общую и в части вооружения обстановку. Устинов персонально поставил задачу министрам и всем присутствующим оперативно и в приоритетном порядке принимать меры по оказанию всесторонней помощи Войскам ПВО Вьетнама и повышению боевых возможностей ЗРК "Двина". И так, по мере накопления боевого опыта, работы по модернизации комплекса продолжались.
В результате модернизации "Двина" стала другой, ее характеристики были существенно повышены: для поражения самолетов, подходящих к объектам на малых высотах, граница зоны поражения снижена до 300 м, а по дальности приближена до 5 км; для противодействия противоракетному маневрированию самолетов в зоне огня проведены аппаратурные доработки СНР и разработана боевая часть ракеты с широким углом разлета осколков; повышена помехоустойчивость аппаратуры СНР; до 30 секунд сокращено время выхода комплекса на режим готовности. Для повышения тактических возможностей в аппаратуру СНР была введена схема "Ложный пуск" – имитация радиосигнала пуска ракеты. Получив такой сигнал на бортовой радиоприемник, летчики тактических самолетов сразу же выполняли противоракетные маневры, что отвлекало их от выполнения боевой задачи, а операторам СНР позволяло на экранах отличать их от тяжелых бомбардировщиков В-52. Включение схемы "Ложный пуск" при взаимодействии ЗРВ с истребительной авиацией ПВО обеспечивало преимущество вьетнамским летчикам в воздушном бою, поскольку американцы, совершая вынужденный противоракетный маневр, ухудшали свои позиции в бою.
Модернизированная "Двина" стала способной и в сложных условиях успешно сбивать американские самолеты всех типов (кроме SR-71). Вот показатель 1972 года – последнего года боевых действий: проведено 1155 стрельб, при общем расходе 2059 ракет сбита 421 цель. Средний расход 4,9 ракеты на цель. При этом надо отметить и возросшее мастерство вьетнамских боевых расчетов ЗРК, творческое использование ими рекомендаций советских военных специалистов. Во время налетов американской авиации боевые расчеты ЗРК проявляли героизм и высокое мастерство. Особо надо отметить высокое мастерство операторов станций наведения ракет при ведении стрельбы в сложной помеховой обстановке. Особенно это проявилось в декабре 1972 года при отражении массированных налетов на Ханой, когда в 134 стрельбах при общем расходе 239 ракет был сбит 31 стратегический бомбардировщик В-52.
Справка: С 1965 по 1972 год во Вьетнам было поставлено 95 ЗРК СА-75 "Двина" и 7658 ракет. При подведении итогов командование ВНА сообщило, что за войну ушло в расход, плюс боевые потери и неисправности – 6806 ракет. Боеготовых комплексов осталось 39, остальные – боевые потери и неисправности.
Полковник КОНАКОВ ВИКТОР ЯКОВЛЕВИЧ Родился 22.02.1932 г. в Сталинградской области. В 1954 г. окончил радиотехнический факультет Харьковского высшего авиационного инженерного военного училища (ХВАИВУ) и был направлен для дальнейшего прохождения службы в Московский округ ПВО. С 1955 по 1958 гг. служил начальником группы радиотехнического центра наведения ракет Армии особого назначения. С 1958 по 1968 гг. служил в должности инженера затем старшего инженера отдела инженерно-ракетной службы в штабе корпуса особого назначения. С 1968 по 1986 гг. служил в Главном штабе Войск ПВО страны в должности ст. офицера группы боевого применения спецотдела, затем старшего офицера штаба управления командующего ЗРВ. В этот период оказывал интернациональную помощь в освоении зенитно-ракетной техники воинам КНДР, Индии, Египта, ГДР, Сирии, Чехословакии, Венгрии, Алжира. С октября 1971 по март 1972 г. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в должности старшего группы СВС по ремонту и эталонированию контрольно-измерительной аппаратуры ЗРК.
В семидневной войне, в июне 1967 г. израильская авиация практически полностью уничтожила группировку из 7 ЗРДн С-75 на Суэцком канале. Она была построена по старым советским принципам с однослойной системой огня, без взаимного огневого прикрытия. Позиции ЗРК не были укрыты в инженерном отношении и не замаскированы. Авиация Израиля завоевала господство в воздухе и практически беспрепятственно наносила удары по объектам Египта. Для советского руководства и Вооруженных Сил начались новые заботы. Но теперь на Ближнем Востоке и в борьбе с авиацией Израиля. Следует отметить, что авиация Израиля применяла все способы прорыва системы ПВО, которые использовала авиация США во Вьетнаме. Советское командование, и в первую очередь Главный штаб Войск ПВО, оперативно выполняли сложный комплекс военно-технических работ по созданию группировок ЗРВ Египта с учетом богатейшего опыта войны во Вьетнаме.
В конференц-зале проводится штабная игра на картах. Схема игры: оперативная группа объявляет вариант налета СВН. Штабы ПВО СВД должны оценить обстановку, выработать решение по отражению налета и довести решение до войск. Проигрывается вариант налета на Будапешт. Командующий Войсками ПВО Венгрии докладывает маршалу П.Ф. Батицкому выводы и решение по отражению налета. Оценку воздушной обстановки и решение на отражение налета доводит до войск в течение 20 минут. Маршал Батицкий все 20 минут молча слушает. После окончания доклада подходит к командующему ПВО Венгрии, смотрит ему в лицо и говорит: "Вы оценивали обстановку и доводили решение до войск 20 минут. За это время противник прорвался к Будапешту и нанес по нему удары. Кто так делает? Дурак, или предатель. Дурака надо отстранять от должности. Предателя ставить к стенке. Надо было до войск в течение двух-трех минут довести решение – действовать по плану ПВО за исключением … и перечислить то, что необходимо выполнить дополнительно". Далее добавил: "Не обижайтесь на меня. У нас тоже многие начальники страдают многословием. Считают, что чем больше они говорят, тем более грамотные. А у нас каждая секунда дорога. И надо всем придерживаться этого принципа".
Опыт Вьетнама показал, что построение группировок ЗРВ по существующим до войны принципам не обеспечивал их эффективности и живучести. Интервалы между ЗРДн были слишком велики и не обеспечивали взаимное прикрытие огнем соседних дивизионов. Если самолет находился в зоне поражения одного дивизиона, то соседние не имели возможности обстреливать этот самолет. Их зоны поражения не перекрывались. Система огня была однослойной. По маршруту движения самолета противника при такой системе огня обстрел мог проводить, как правило, только один дивизион. Не мог осуществляться известный принцип сосредоточения огня. Группировки ЗРВ во Вьетнаме строились на базе ЗРК одного типа, работавших в одном частотном диапазоне с небольшим разносом рабочих частот соседних ЗРДн. При таком принципе построения помехозащищенность группировок ЗРВ была низкой. Один постановщик помех мог излучать радиопомехи в диапазоне всех или большинства дивизионов, развернутых на обороне одного объекта (как правило 4 ЗРДн).
Для устранения этих главных недостатков ЗРВ, вскрытых по итогам войны во Вьетнаме, в сравнительно короткие сроки был разработан и внедрен новый принцип построения группировок ЗРВ в нашей стране. На обороне крупных объектов вместо группировок ЗРК одного типа были созданы смешанные группировки из разных типов ЗРК малой, средней, большой дальности в разных частотных диапазонах при небольших интервалах по фронту и глубине. Такие группировки обеспечивали равнопрочную круговую оборону с многослойной системой огня в широком диапазоне высот поражения. Они стали помехоустойчивыми. Значительно повысилась их живучесть при применении противником средств огневого подавления боевых позиций.
Для снижения высот боевого применения ЗРК в войсках проводилась огромная работа по передислокации ЗРДн на новые более выгодные позиции с использованием естественных высот местности для размещения приемо-передающих кабин СНР. Иногда такие высоты создавались искусственно на ранее оборудованных позициях. В войсках ПВО страны была проведена титаническая работа по созданию группировок смешанного состава. Вся эта огромная работа проводилась, как правило, хозяйственным способом, т.е. силами и средствами подразделений и частей ЗРВ.
Советские специалисты из мастерской А-31 показали мне камеры, в которых вьетнамцы содержали пленных американских летчиков. Условия содержания в плену были жесткими: внутри каменных бунгало были сооружены из монолитного бетона тесные, сырые одиночки с небольшими, зарешеченными форточками. В условиях вьетнамской жары и 100% влажности – это круглосуточная баня. Трудно представить – сколько времени может выдержать человек в таких условиях. Мне рассказывали, что жены некоторых летчиков обращались к руководству Вьетнама с просьбой освободить их мужей за огромные выкупы. Все они получали отказ. Однако командование армии США предпринимало попытки освобождения своих военнопленных.
Наши специалисты рассказали мне случай такой попытки американцев в ноябре 1970 г. освободить из плена летчиков. Лагерь военнопленных находился рядом с территорией мастерской А-31. Однажды ночью на объект, где содержались пленные летчики, внезапно высадился десант захвата из 8 американских вертолетов. Завязался бой. Десантники захватили здания, где были одиночные камеры. Но в камерах летчиков не оказалось. Вьетнамцы вывезли их на другой объект за несколько часов до высадки десанта. Этот и многие другие примеры говорят о том, что вьетнамцы имели хорошо организованную и эффективно действующую внешнюю разведку.
Советские военные специалисты, прикомандированные к вьетнамским полкам, часто докладывали руководству Группы СВС о фактах, когда дивизионы в срочном порядке производили свертывание техники и передислоцировались на другие позиции. А через несколько часов по покинутым позициям, с оставленными макетами ракет, американская авиация наносила ракетно-бомбовые удары. Следует отметить, что тактика маневра дивизионов и стрельбы из засады во вьетнамской войне применялась очень широко и результативно. Для повышения эффективности и живучести ЗРВ, в СССР также в короткие сроки в каждой группировке была создана система ложных и запасных позиций.
... дивизион среднекалиберной зенитной артиллерии, проходившем формирование в Ульяновске. Дивизион состоял из командного пункта, штаба, трех батарей 85-мм зенитных пушек, зенитно-пулеметной роты и служб тылового обеспечения (артснабжения, продовольственного и вещевого снабжения, автомобильной роты и т.д.) Каждая из батарей имела четыре орудия, размещенные по углам в плане геометрического прямоугольника, прибор управления артиллерийским зенитным огнем "ПУАЗО" и дальномерное отделение.
Мозгом отделения был прибор "ПУАЗО". Он имел размер огромного шкафа, установленного на автомобильном прицепе, и представлял собой самое современное по тому времени счетно-решающее устройство механического типа. Обслуживали "ПУАЗО", как мне помнится, 12 человек – призванных в армию преподавателей (а точнее преподавательниц) математики средней школы. На основе дальности до цели, определяемой дальномерщиками, и угловой скорости перемещения цели, прибор "ПУАЗО" автоматически производил расчет упреждения, которое должен был иметь снаряд, с тем, чтобы за время своего полета придти в расчетную точку встречи с целью. Интересно отметить, что на качество работы расчета дальномерщиков существенное влияние оказывало их психологическое состояние. Поэтому они не назначались ни в какие наряды и вообще делалось все, чтобы по возможности облегчить им нелегкий быт солдатской службы.
После обработки прибором "ПУАЗО" исходных данных о цели, необходимые значения установки взрывателя снаряда и азимута и угла возвышения ствола поступали по кабелям к пушкам, где указывались стрелками на соответствующих индикаторах. Приведение ствола в нужное положение осуществлялось вращением номерами расчета маховиков механизмов поворота и отображались вторыми стрелками на вышеуказанных индикаторах. При боевой работе совмещение положения стрелок осуществлялось непрерывно. Еще один из орудийных номеров четко и громко считывал показания с индикаторов дальности, а "пятый" и "шестой" номера расчета, так называемые "трубочные", придерживая одной рукой снаряд, зажатый между коленями, другой рукой медленно поворачивали в соответствии с непрерывно считываемыми данными взрыватели снарядов (с помощью накидных колец- рукояток). По команде командира орудия "пятый" и "шестой" номера по очереди, сняв со взрывателя накидное кольцо, передавали снаряд "заряжающему" ("второму" номеру). Тот быстрым и мощным движением правой руки вгонял снаряд в казенник ствола (при этом автоматически поднимавшийся клин закрывал канал ствола) и поворотом спусковой рукоятки производил выстрел. После этого под давлением пороховых газов срабатывали механизмы, возвращавшие на место откатившийся при выстреле ствол орудия и вновь открывавший казенник в ожидании прием следующего снаряда от другого "трубочного". Освободившийся же "трубочный" выхватывал из ящиков, лежавших на бровке, очередной снаряд, накидывал на взрыватель установочное кольцо и начинал его поворачивать в соответствии со считываемыми данными.
Работа "трубочных" и "заряжающего" требовала значительных усилий, было необходимо обеспечить высокую скорость стрельбы, а также определенную точность и координацию движений орудийных номеров, чтобы при перемещения "трубочных" за казенной частью орудия не задеть какой-нибудь выступ станины или ходовой части. Естественно, что для выполнения функций "трубочных" и "заряжающих" отбирались солдаты, находящиеся в неплохой физической и психологической форме. Я был довольно крепким парнем и с полгода выполнял функции "заряжающего". Обучение личного состава батареи осуществлялось как осуществлением комплексных тренировок с задействованием всех ее подразделений (и "ПУАЗО", и дальномера, и орудийных расчетов), так и путем отработки действий отдельных номеров расчетов.
В частности, для тренировок "заряжающих" расчетов были придуманы и изготовлены своеобразные тренажеры, представлявшие собой длинный кусок стальной трубы диаметром порядка 90-100 мм, внутри которого была приварена мощная стальная пружина. В эту трубу, прочно закрепленную примерно на высоте казенной части орудия на врытом в землю столбе, "заряжающий" загонял подаваемые ему по очереди "трубочными" макеты снарядов веса, соответствующего реальному боеприпасу (16 кг 400г). Пружина выталкивала снаряд обратно, тут же "заряжающему" подавался следующий и т.д.
Проводилась и подготовка расчетов к действиям против штурмовой авиации. Для этого у орудий лежали открытые ящики с уже установленными на определенную дальность стрельбы взрывателями (поскольку при налетах штурмовиков вращать взрыватели "трубочным" некогда). Для быстрого и уверенного визуального типа приближающегося к батарее самолета регулярно проводились специальные тренировки личного состава с использованием фотографий, на которых были запечатлены в различных ракурсах, как самолеты противника, так и советские самолеты. Обучали нас и тактике борьбы с немецкими танками. Благодаря высокой точности стрельбы зенитные пушки были довольно эффективны в этом плане.
Статья Карева В.А. "Неизвестные страницы из летописи Тихоокеанского флота" была опубликована во Владивостоке в газете "Служу Отечеству" N9(33) за октябрь-ноябрь 2010 г. На сайте МООВВВ статья размещена с незначительными поправками и уточнениями автора. Сведения об авторе Карев Владимир Анисимович, родился 09.03.1945 г. в г. Владивостоке, контр-адмирал в отставке, Первый заместитель председателя Совета ветеранов разведки Тихоокеанского флота "Дозор", член Приморского краевого общества дружбы с Вьетнамом, член МООВВВ. В 1969-1973 гг. командир радиоразведки группы ОСНАЗ ст. лейтенант Карев В.А. на кораблях Отдельной бригады разведывательных кораблей особого назначения: МРЗК "Анероид", "Измеритель", СРЗК "Гавриил Сарычев", МРЗК "Курсограф" участвовал в походах в зону боевых действий ВВС и ВМС США в Тихом океане (район острова Гуам – авиабаза стратегической авиации ВВС США), в Южно-Китайском море, в Тонкинском заливе, решая специальные задачи боевой службы по упреждающему предупреждению ПВО ДРВ о налётах американской авиации.
1 октября 1969 года на базе 19-го ОМРТО и входившего в его состав 169-го отдельного дивизиона кораблей ОСНАЗ была сформирована отдельная бригада кораблей ОСНАЗ Тихоокеанского флота в составе: 15 разведывательных кораблей, 19-го морского радио- и радиотехнического отряда с десятью подвижными группами ОСНАЗ и 2003-й береговой базы. В состав отдельной бригады вошли: средние РЗК "Гавриил Сарычев", "Гидрограф", "Пеленг",малые РЗК "Гидролог", "Анероид", "Курсограф", "Измеритель", "Протрактор", "Амперметр", "Барограф", "Гидрофон", "Дефлектор", "Керби", "Унго", "Усач". Судя по названиям, ну ни дать, ни взять целая бригада гидрографических судов.
В период с апреля 1964 года по 31 декабря 1974 года разведывательные корабли бригады на постоянной основе в районе Южно-Китайского моря, Тонкинского залива и о. Гуам на маневренных позициях, кроме решения своих специальных задач, осуществляли боевое (разведывательное) обеспечение боевой деятельности советских подразделений ПВО на территории Вьетнама и оказывали интернациональную помощь братскому вьетнамскому народу. Они решали следующие задачи:
– непосредственное слежение за авианосными ударными и противолодочными группами, выявляя их районы маневрирования;
– предупреждение командования ВМФ СССР и ТОФ о готовящихся к вылету самолётах палубной авиации и об их вылетах на удары по Вьетнаму;
– выявление тактических приёмов использования палубной авиации и деятельности американских кораблей по блокаде побережья Вьетнама.
Кроме того, разведывательный корабль, находящийся в трёх милях от бухты Апра (о. Гуам), где базировалась американская 15-я эскадра атомных подводных лодок с баллистическими ракетами системы "Поларис-Посейдон", помимо главной задачи (вскрытие деятельности американских ПЛАРБ), обнаруживал взлёты стратегических бомбардировщиков В-52 с авиабазы Андерсен и отслеживал их перелёты до объектов Вьетнама. Продолжительность перелета составляла порядка 6 часов, но к этому времени система ПВО Вьетнама была уже предупреждена по сверхбыстродействующей связи с корабля через Генеральный штаб ВС СССР и далее до подразделений ПВО во Вьетнаме. Всего за период 1964-1974 г.г. в район боевых действий во Вьетнаме выходило 17 разведывательных кораблей соединения, совершивших 94 похода продолжительностью по три-четыре месяца.
. 2 июня 1967 года советский теплоход "Туркестан" ДВМП, находящийся под разгрузкой в северовьетнамском порту Камфа, был обстрелян американскими палубными штурмовиками. Погиб электромеханик Николай Рыбачук, 6 человек были ранены. Назрел крупный международный скандал, так как американцы всячески отрицали своё участие в атаке теплохода. Но, как поётся в известной песне: "но разведка доложила точно". Наша группа радиоразведки с мрзк ГС-34 (командир группы – капитан-лейтенант Б.М. Мозжухин) перехватила радиопереговоры американских штурмовиков с авианосцем и представила неопровержимые сведения о номерах самолётов эскадрильи с борта авианосца "Мидуэй", времени и месте атаки. Американская сторона была вынуждена принести извинения за инцидент. Командир группы радиоразведки Б.М. Мозжухин был награжден орденом "Красной Звезды".
С мая 1972 года американцы приступили к массированному минированию подходов к северовьетнамским портам. Минные постановки осуществляли палубные самолеты. Начало им положили "интрудеры" и "корсары" с "Китти Хока" и "Корал Си"; всего за последующие 8 месяцев было выставлено более 11000 мин Мк-36 и Мк-52-2. Наиболее массированные минные постановки были проведены в августе 1972 года, когда американская палубная авиация с шести авианосцев скрытно осуществляла минные постановки новых гидроакустических и магнитных мин на подходах к Хайфону и на самом фарватере. В Хайфоне оказались запертыми десятки судов. Эта операция была своевременно вскрыта радиоразведчиками с мрзк "Дефлектор" (командир корабля капитан 3 ранга О.Л. Кучин, командир группы ОСНАЗ К.П. Чудин), находящегося в Тонкинском заливе. Своевременно были оповещены штаб ТОФ и Дальневосточное морское пароходство (ДВМП). Это позволило предотвратить подрыв наших судов на минах.
... в сентябре 1967 г. на мрзк "Анемометр" ("Керби") в Южно-Китайском море американским рзк "Боннер" был совершён преднамеренный навал. При этом оба корабля серьёзных повреждений не получили. На мрзк "Керби" был погнут фальшборт в районе полубака;
– 1968 г. преднамеренный навал на наш рзк "Измеритель" американским рзк "Боннер" в Южно-Китайском море с целью вытеснения из района разведки; – 3 октября 1969 г. Обстрел рзк "Гидрофон" южновьетнамскими патрульными катерами в районе разведки у побережья Южного Вьетнама, в результате чего на корабле возник пожар, была разбита часть аппаратуры, но личный состав не пострадал. Образец мужества и героизма в этой сложной обстановке проявил весь экипаж корабля, а наиболее отличившиеся были награждены медалью "За боевые заслуги";
– декабрь 1969 г. Обстрел рзк "Протрактор" южновьетнамским патрульным кораблём вблизи террвод Вьетнама в Тонкинском заливе. В результате обстрела был ранен в ногу матрос А.Н. Лебедев. Корабль получил 16 пулевых пробоин в борту выше ватерлинии, отошёл мористее и продолжал выполнять задание;
– апрель 1970 г. Пытаясь выдворить рзк "Пеленг" из района слежения за авианосцем, палубный штурмовик "Скайхок" произвел бомбометание по курсу движения корабля по носу и корме на удалении 1-2 кабельтовых от корабля. Прямых попаданий и повреждений рзк не имел; – апрель 1973 г. В период разведки траления морских мин в ходе операции "Энд Свип" один из американских морских буксиров имитировал таран рзк "Анероид", стоявшего на якоре на фарватере минного поля с включенными якорными огнями. Буксир прошёл в нескольких метрах по носу нашего корабля, задевая лопастями своего винта якорь-цепь рзк. Но "на войне, как на войне".
Был случай, когда наши моряки с рзк "Курсограф" подняли на борт случайно выпавшего за борт штабного корабля 7 флота "Блю Ридж" моряка. За это они получили благодарственное письмо и подарки от имени командующего 7 флота США. Были случаи и несанкционированного спасения в Южно-Китайском море южновьетнамских беженцев.