Навигация:
Стационарный зенитно-ракетный комплекс С-25 или «Беркут»
ЦРН — центральные радиолокаторы наведения зенитных ракет
Облик будущей системы ПВО Москвы
Привлечение немецких специалистов к работе над «Беркутом»
Конкуренция между отечественным и немцким вариантами систем сопровождения целей и ракет
Тупик немецкого вариант систем сопровождения
Выход на испытания
Стрельбы «Беркута»
Серийное производство и эксплуатация «Беркута»
Повторение американского эксперимента по обнаружению танков зенитным радиолокатором SCR-584
ЗРК С-75
Выбор между созданием перевозимого ЗРК С-75 и железнодорожной версией С-25
Создание упрощенной (10-сантиметровой) модификации С-75
Подготовка с марша к бою
Модернизация С-75
Маловысотный ЗРК С-125
Телевизионной оптический визир
ЗРК большой дальности С-200
Испытания С-200
Работа ЗРК С-200 по бомбардировщику Ту-16 и по баллистической ракете тактического назначения 8К14
Отработка радиовзрывателя ракеты ЗРК С-200
Система С-300
Основным средством обеспечения непроницаемости задуманной системы ПВО Москвы должны были стать два кольца зенитных ракетных комплексов, расположенных на расстоянии 50 и 90 километров от центра города Прорвавшиеся через оба кольца самолеты (если такие будут) подлежали уничтожению ракетами «воздух — воздух» со специальных самолетов-носителей. Очевидным путем создания ЗРК был такой. В каждом комплексе надо было иметь по два узколучевых (с «карандашным» лучом) радиолокатора. Один — для точного непрерывного сопровождения цели (как это делалось в системах управления огнем зенитной артиллерии) Другой — для такого же слежения за зенитной ракетой и передачи на нее формируемых специальным счетно-решающим прибором управляющих команд — для приведения ракеты в точку встречи с целью. Таким было и начало работ над зенитным ракетным комплексом для «Беркута»
Для отражения массовых налетов авиации на двух кольцах московской ПВО требовалось разместить более 1000 ЗРК Построить такую громоздкую систему и поддерживать ее боеготовность было практически невыполнимой задачей Требовалось принципиально иное решение Расплетин видел его в построении ЗРК на основе специальных широкоугольных секторных радиолокаторов Каждый такой радиолокатор должен был обозревать (линейно сканировать) свой 60-градусный сектор ответственности двумя «лопатообразными» (1x60 градусов) лучами в двух взаимно перпендикулярных направлениях. Одним — по «азимуту» — в плоскости, наклоненной к горизонту под углом 30 градусов (наклонной плоскости), от -30 до +30 градусов от центра сектора. Другим — по «углу места» — в вертикальной плоскости, от горизонта до +60 градусов. Производя такое «биплоскостное» сканирование, каждый радиолокатор должен был обеспечивать в своем секторе ответственности одновременно и наблюдение за всеми находящимися в этом секторе целями, и непрерывное автосопровождение в нем до 20 целей и до 20 наводимых на цели ракет, а также выработку и передачу на ракеты команд для их точного приведения в точки встречи с целями.
Реализация задуманного Расплетиным придала бы системе ПВО Москвы исключительные тактические и эксплуатационные характеристики Достаточно было иметь всего 50-60 секторных радиолокаторов Их кольца образовывали два сплошных пояса наблюдения, через которые незамеченным не мог проникнуть ни один самолет. Радикально упрощалось управление обстрелом целей, на общих индикаторах радиолокаторов одновременно наблюдался весь обозреваемый им сектор пространства, все находящиеся в этом секторе цели и наводимые на них ракеты ...
Расплетинское видение будущей ПВО Москвы разделял и активно поддерживал Щукин. Выполнение радиолокатором разнообразных функций (обзор пространства, автоматическое сопровождение обнаруживаемых в этом пространстве объектов и решение других задач), т. е многофункциональность радиолокатора уже давно является обычным делом Тогда же, в начале 50-х годов, переход от специализированных радиолокаторов к многофункциональным был событием революционным. Рассчитывать на то, что главные конструкторы сразу откажутся от очевидного пути построения ЗРК «Беркута» на основе узколучевых радиолокаторов и согласятся с задуманным Расплетиным, не приходилось. Неизбежно возник бы ряд вопросов — от реализуемости расплетинской идеи (по тому времени почти фантастической) до авторства. Это, по меньшей мере, отодвинуло бы начало работ над секторным радиолокатором, в то время как разработка «Беркута» продолжала бы втягиваться в бесперспективное направление. И Расплетин прибег к решению задачи по частям
Для начала Расплетин предложил использовать секторные радиолокаторы только как управленческое средство. В этом качестве каждый такой радиолокатор должен был обнаруживать все появляющиеся в его секторе ответственности цели, автоматически сопровождать одновременно до 20 целей, выдавать по ним целеуказания 20-ти ЗРК с узколучевыми радиолокаторами и — пока только для контроля за действиями ЗРК — сопровождать пущенные ими ракеты и фиксировать поражение целей В таком сокращенном виде расплетинское предложение естественно вписывалось в исходно принятое построение «Беркута» и было принято «с хода». Так было достигнуто главное — развертывание работ над секторным радиолокатором, который на том этапе назывался станцией группового целеуказания (СГЦ)
Всё в секторном радиолокаторе — от общего построения до отдельных технических решений — должно было быть новым, отличным от применявшегося как в радиолокаторах обнаружения, так и в радиолокаторах автоматического сопровождения целей От радиолокаторов обнаружения он отличался в десятки раз большей частотой обзора сектора ответственности (в реализованном радиолокаторе — пять раз в секунду). От радиолокаторов орудийной наводки — точным определением координат целей и ракет не с помощью не прерывно следящих за ними лучей, а по пачкам импульсов, принимаемым сканирующим лучом при прохождении им направлений на цели и ракеты. Основные решения, которые следовало заложить в построение будущего радиолокатора, были выработаны в интенсивных обсуждениях с Расплетиным уже в октябре Антенны, обеспечившие сканирование широкого сектора пространства с достаточно высокой частотой, предложил Заксон. Проработки общего построения радиолокатора и отдельных устройств, составляющих его многоканальную часть, были выполнены мной.
Оценка точности определения координат объектов по пачкам сигналов показала, что она не будет уступать точности узколучевых радиолокаторов. Необходимо было сделать следующий шаг — отказаться от узколучевых радиолокаторов и возложить выполнение всех функций на секторные радиолокаторы. Предвидеть, как на эту часть расплетинского предложения, ломавшего принятое построение «Беркута», отреагирует С. Берия (его слово было безапелляционно решающим), было невозможно, потому Расплетин действовал максимально аккуратно. Прибег к известному правилу: если хочешь, чтобы твоя идея увидела свет, расскажи ее своему шефу и «забудь» о ней. С указанием реализовать ее эта идея через некоторое время вернется к тебе, но уже как принадлежащая шефу «Вброс» главным конструкторам своего предложения в его полном объеме Расплетин осуществил в середине ноября. Он включил в исходные данные на секторный радиолокатор группового целеуказания требование рассмотреть возможность решения всех задач без использования узколучевых радиолокаторов, подписал их у обоих наших главных конструкторов у одного — слева внизу, у другого — справа, и отправил исходные данные подальше от «сторонних глаз» в 1 -й отдел, в их, главных конструкторов, особо секретное дело.
Прошло два непростых месяца, и в середине января 1951 г. главные конструкторы издали требовавшееся распоряжение. Оно уместилось на половине страницы, было особо секретным, и с ним были ознакомлены всего несколько человек. СГЦ — станции группового целеуказания — преобразовывались в ЦРН — центральные радиолокаторы наведения зенитных ракет на цели. Работы над вариантом построения ЗРК «Беркут» на основе узколучевых радиолокаторов и разработка ГСН для оснащения зенитных ракет прекращались.
С принятием предложений Расплетина определился окончательный облик будущей системы ПВО Москвы: выдвинутые вперед радиолокаторы кругового обзора — для обнаружения подлетающих целей (А-100) и два кольца секторных многоканальных зенитных ракетных комплексов — радиолокаторов наведения Б-200 с зенитными ракетами В-300 (34 комплекса на внешнем кольце и 22 на внутреннем) Для управления системой предусматривались центральный и четыре секторных командных пункта, а для хранения ракет и подготовки их к боевому использованию — специальные технические базы. Огромная плотность и, соответственно, эффективность обороны, создаваемой двумя кольцами секторных многока нальных зенитных комплексов, и в то же время сложность и малые тактические возможности страховочной системы поражения целей ракетами «воздух — воздух» снизили интерес к этой части первоначального замысла. В результате в составе «Беркута» система управляемого ракетного оружия «воздух — воздух» (Г-400) применения не нашла. Расплетин сделался ответственным за всё — от обнаружения целей до обеспечения точного наведения на них зенитных ракет, фактическим главным конструктором «Беркута», а создание секторного радиолокатора стало центральной задачей всего проекта. Так состоялся наш выход на особый, весьма плодотворный путь построения зенитных ракетных комплексов: на основе радиолокаторов с линейным сканированием пространства.
Сроки на проработку отдельных устройств устанавливались предельно жесткие, часто практически невыполнимые. Так, 25 октября 1950 г. распоряжением по КБ-1 предписывалось выдать техническое задание на разработку рабочих чертежей огромных антенн секторного радиолокатора (высота угломестной антенны составляла девять метров, ширина азимутальной — восемь метров), имея в виду, что опытные образцы по этим чертежам должны были быть изготовлены к концу года, те. через два месяца! Подобные сроки устанавливались на разработку всех устройств ЦРН В обстановке тех лет такое «планирование» подчеркивало важность проводившейся работы и дополнительно интенсифицировало ее. Многотомные технические проекты составляющих «Беркут» средств и системы ПВО Москвы в целом были выпущены в феврале-марте 1951 г., всего через семь месяцев после начала разработки Состав ЦРН определился таким. Высокочастотная часть радиолокатора: азимутальная и угломестная антенны и сопряженные с ними мощные передатчики и входные усилители эхо-сигналов цели и сигналов ответчиков ракеты. Разделенные на четыре группы по пять стрельбовых каналов. В каждом канале: системы автоматического сопровождения цели и наводимой на нее ракеты и СРП — счетно-решающий прибор, формирующий команды, управляющие ракетой Рабочие места управления боевой работой стрельбо- вых групп и ручного (полуавтоматического) сопровождения цели. Общая для всех стрельбовых каналов станция передачи управляющих команд на ракеты.
Рабочее место командира ЗРК, синхронизирующие и другие обеспечивающие работу радиолокатора устройства. Всю аппаратуру, в том числе мощные передатчики и входные усилители сигналов, предлагалось разместить в подземном помещении (это было реализовано в виде полузаглубленного бетонированного бункера) Снаружи располагались только антенны — основные (азимутальная и угломестная) и передачи команд на ракеты. Избранный для ЦРН 10-сантиметровый рабочий диапазон длин волн и приемлемые (с учетом стационарного исполнения ЦРН) габариты антенн позволяли создать достаточно острые для точного определения направлений на цели и ракеты «лопатообразные» лучи и необходимые для обеспечения требуемой дальности действия радиолокатора передающие устройства большой мощности. Они, как уже говорилось, создавались в Радиотехнической лаборатории АН СССР. Сканирование рабочего сектора с частотой, достаточной для управления наведением ракет (5 раз в секунду), осуществлялось простейшим для того времени способом — равномерным непрерывным вращением антенных конструкций, составленных из шести размещенных через 60 градусов формирователей «лопатообразных» лучей — гигантских «долек круглого сыра» (так формирователи и прозвали — «сырами») Шесть «сыров» образовывали двухслойную конструкцию — в каждом слое по три «сыра» со сдвигом на 120 градусов, причем один слой сдвинут относительно другого на 60 градусов.
Подключение очередных «сыров» к передающе-приемным трактам через каждые 60 градусов поворота антенн обеспечивало непрерывное сканирование рабочего сектора Равномерность вращения антенн обеспечивали специальные приводы. Мощные импульсные передатчики работали синфазно. Принимаемые эхо-сигналы целей и сигналы ответчиков ракет усиливались на высокой частоте и после преобразования на отдельные для целей и ракет промежуточные частоты выдавались в соответствующие приемные устройства. На индикаторах четырех рабочих мест управления группами стрельбовых каналов отображался весь обозреваемый радиолокатором сектор пространства в координатах «дальность — азимут» и «дальность — угол места».
За каждым рабочим местом работали два оператора. Один оператор выбирал цели и включал их автосопровождение. Сначала, действуя рукояткой с двумя степенями свободы, по экрану одного из индикаторов наводил системы слежения по дальности и одному из углов на отметку цели и включал автосопровождение цели по этим координатам. Затем с помощью второго индикатора таким же образом включал автосопровождение цели по второй угловой координате И так — до пяти целей. Второй оператор производил пуски ракет, контролировал по индикаторам полет ракет к целям и фиксировал результаты стрельб. Цели, сопровождаемые стрельбовыми каналами других групп, маркировались на индикаторах специальными метками. Чтобы не затруднялось наблюдение за обстрелом целей «своими» (пущенными с данного рабочего места) ракетами, на индикаторах отображались сигналы только их ответчиков.
Разделение сигналов ответчиков по соответствующим стрельбовым группам обеспечивалось смещением их несущих частот относительно несущей частоты эхо-сигналов цели Направление на цель (ракету) определялось естественным для линейного сканирования способом — по «центру тяжести» пачек принимаемых сигналов. При этом учитывалось, что огибающие эхо-сигналов от целей формируются диаграммами направленности антенн на передачу и прием, а огибающие сигналов ответчиков ракет — только диаграммой направленности на прием. Цели для сопровождения выбирались операторами; захват стартующих ракет производился, естественно, автоматически. Необходимое для точного слежения за целями и ракетами нормирование величин их сигналов производилось специально разработанной системой импульсной автоматической регулировки усиления приемников (ИАРУ), действующей только в моменты поступления сопровождаемых сигналов.
Для работы по плотным (не разрешаемым ни по дальности, ни по угловым координатам) групповым целям, для сопровождения целей в условиях отражений от местных предметов, в других особых обстоятельствах каждой из четырех стрельбовых групп было придано рабочее место ручного (полуавтоматического) сопровождения цели. На его двух индикаторах район цели, также в координатах «дальность — азимут» и «дальность — угол места», отображался в крупном масштабе. Точному сопровождению цели соответствовало положение ее сигналов в центрах обоих индикаторов. На каждом рабочем месте работало по три оператора. Один сопровождал цель по дальности, два других — по угловым координатам, Операторы азимута и угла места использовали соответствующие индикаторы. Оператор дальности — любой из индикаторов по своему выбору.
С рабочего места командира ЗРК осуществлялось управление стартовой позицией ЗУР и ЗРК в целом. Производилось включение ракет на подготовку к пускам и контролировался процесс подготовки Размещение этого рабочего места на некотором возвышении в центре расположенных по кругу рабочих мест операторов стрельбовых групп позволяло командиру ЗРК постоянно наблюдать за всей работой ЦРН Работы над линией передачи на ракеты управляющих команд неожиданно оказались в особо сложном положении. В техническом проекте был избран импульсный метод передачи команд с временным кодированием. При этом одновременная передача необходимой информации на все ракеты обеспечивалась одним устройством — ЦСПК (центральной станцией передачи команд), работающей на отдельную антенну, диаграмма направленности которой охватывала всю зону ответственности ЗРК. Однако подобное решение увидело свет только в будущем, в первой перевозимой зенитной ракетной системе С-75. А в ЦРН было реализовано иное, существенно более сложное решение, основанное на использовании непрерывного излучения.
Стартовая позиция ЗРК — 60 стартовых столов (для трех ракет на каждый канал обстрела целей) — располагалась перед ЦРН на удалении от 1,2 до 4 километров. Ракеты стартовали вертикально, склонялись в направлении от радиолокатора, автоматически захватывались им на сопровождение и командами со станций передачи команд наводились на цели. Возникавшие в ходе дальнейших работ над «Беркутом» достаточно крупные изменения практически не сказались на общем построении ЦРН и зенитного ракетного комплекса в целом. Они остались такими, какими были представлены в техническом проекте. Общее руководство выпуском многотомного проекта осуществлял Н А. Лившиц. В его написании участвовали многие представители тематических и отраслевых коллективов — лабораторий, конструкторского бюро. Исполнителями же проекта во всех томах нашего КБ-1, вопреки обычному порядку, были указаны только главные конструкторы — Куксенко и Берия, не написавшие в проект ни одной строки. В 1953 г. и это число «исполнителей» было сокращено: после ареста Л П. Берии из исполнителей проекта был вычеркнут С. Берия, сын «врага народа».
Особенно острая ситуация сложилась по антеннам. Их коэффициент усиления получился много меньше, а боковые лепестки диаграммы направленности много больше расчетных. Соответственно малой получилась дальность действия радиолокатора. Необходимо было срочно найти причину и принять решение по ее устранению: ведь исправления могли быть реализованы только введением изменений в конструкцию огромных антенных систем, а это потребовало бы немало времени, затянуло бы испытания экспериментального ЦРН. Время поджимало, и для быстрейшего нахождения причины Расплетин пригласил из ЦНИИ-108 известного специалиста Евгения Николаевича Майзельса, руководителя той самой лаборатории, в которой до КБ-1 работал автор наших антенн Заксон. Обеспечить равномерное вращение огромных антенн было сложно. Чтобы уменьшить аэродинамическое сопротивление вращению, первоначально выбранную частоту сканирования снизили вдвое, с 10 до 5 герц. Дополнительно, с этой же целью, по чьей-то инициативе скруглили раскрывы (излучающие сечения) «сыров». Почему наши антеннщики не обратили внимания на явную недопустимость такой операции или просто понадеялись на «российский авось» — не знаю.
Майзельс диагноз поставил быстро: для взгляда со стороны все было ясно сразу. Необходимо было исправить форму раскрывов «сыров». Откорректированные чертежи были отправлены на Подольский завод, и по ним был изготовлен новый (второй) комплект антенн. Основной ожидавшийся от испытаний экспериментального ЦРН результат был получен Убедились, задуманный радиолокатор будет обладать требуемой дальностью действия и сможет служить источником информации, необходимой для наведения ракет на цели. Разумеется, то, что этой информации достаточно для точного выведения ракеты в точку встречи с целью, нужно было еще экспериментально подтвердить. Результаты испытаний экспериментального образца и интенсивных работ над аппаратурой в самом КБ-1 заставили переделать документацию практически на все устройства ЦРН. Выпуск новой документации также потребовался в связи с изменением подхода к управлению наведением ракет на цели
Привлечение немецких специалистов к работе над «Беркутом», проводившейся в условиях особой секретности, сопровождалось жесткими режимными мерами. Немцев поселили в Тушине, в отдельном «поселке 100». Возили их на работу служебным транспортом. Вне предприятия и жилого поселка немцы всюду сопровождались сотрудниками КГБ. В самом КБ-1 большинство немецких специалистов (в том числе и предложившие свой вариант передачи команд на ракеты) работали в отдельном, изолированном от основного коллектива подразделении. Руководивший разработкой ЦСПК Семаков убеждал Куксенко в неправильности принятого главными конструкторами решения. Однако никаких последствий усилия Семакова не возымели Куксенко выслушивал вполне очевидные доводы наших разработ- чиков, ничего не возражал, и на этом все заканчивалось.
Становилось ясно: пересмотреть принятое решение мог только С. Берия, а он был недоступен на предприятии бывал редко, с непосредственными разработчиками ничего не обсуждал, вообще с ними не контактировал. Так мы впервые встретились с тем, что параллельно с нами над отдельными устройствами ЦРН работают и немецкие специалисты и что предложения немцев принимаются главными конструкторами сразу и без каких-либо сомнений и обсуждений. Расплетин не считал необходимым настаивать на применении линии передачи команд, предложенной в техническом проекте. В конце концов, от того, какой будет эта линия, общие характеристики зенитного ракетного комплекса практически не зависели Разместить же в ЦРН вместо одной ЦСПК двадцать отдельных СПК — устройств небольших сравнительно с остальной аппаратурой стрельбовых каналов — особой сложности не создавало. В результате в проекте был представлен вариант ЦРН с общей станцией передачи команд, а в реализацию, даже упреждая выпуск проекта, пошел более сложный немецкий, в виде 20 отдельных станций.
В начале октября 1951 г. С. Берия объявил Расплетину, Щукину и Минцу, что работавшими в отдельном подразделении немецкими специалистами предложены отличные от принятых в техническом проекте принципы управления наведением ракет на цели, а также новое построение систем сопровождения целей и ракет. Работа немецкими специалистами выполнялась в строжайшей тайне. Хранили тайну и привлеченные к этой работе в помощь немцам наши инженеры. Даже Расплетин, официальный заместитель главных конструкторов, не информировался не только о существе проводившихся немцами работ, но и о том, что немецкие специалисты вообще привлекаются к проектированию каких-либо устройств радиолокационной части ЦРН. Без обсуждения, без ознакомления с существом предложенных немцами устройств было приказано вести дальнейшую разработку «Беркута» с учетом реализации немецких предложений. Ответственным за ввод в ЦРН предложенного немцами был назначен Колосов, освобожденный для этого от руководства разработкой приемных устройств.
Наши специалисты, работавшие над системами сопровождения в расплетинском коллективе, к ознакомлению с немецкими предложениями не были допущены К немцам был направлен только один Зубанов с ограниченной задачей: обеспечить сопряжение предложенных немцами систем с остальной аппаратурой ЦРН. Зубанов нам ничего не рассказывал, а мы в той обстановке расспрашивать его считали бесполезным. Позже выяснилось, что и рассказывать ему было нечего: на новом месте Зубанова до сути дела допускать не торопились.
Не знаю, по прямой ли команде С. Берии или по инициативе офицеров КГБ — начальников немцев, создалась абсурдная ситуация: наши инженеры не допускались к тому, что было придумано немцами. Для выхода из нее надо было знать, в чем конкретно состоят предложения немцев С этим я обратился к Расплетину, предложил, чтобы в качестве «лазутчика» был использован я. Требовалось разрешение С. Берии На следующий день Расплетин вручил мне записку следующего содержания: «Главному конструктору С.Л. Берия. Прошу Вашего указания ознакомить ведущего инженера К.С. Альперовича с заказом Ж. Расплетин». На ней вверху наискось: «Н В Панфилову. Ознакомьте. С. Берия». (Ж — шифр проводившейся немцами работы, Николай Владимирович Панфилов — офицер госбезопасности, начальник отдельного подразделения, где работали немцы.) Сожалею, что записку эту не сохранил, уничтожил после ареста старшего Берии в 1953 г.
С врученной мне «верительной грамотой» я направился в отдел Панфилова знакомиться с тем, что предложили немцы. В техническом проекте сохранялось принятое в начале работы над «Беркутом» соответствующее построению ЗРК на основе пар остролучевых радиолокаторов наведение ЗУР на цели по их, ЗУР и цели, отдельно определяемым координатам. Доктор Хох использовал возможности, открывшиеся при переходе к радиолокации целей и ракет общим для всех секторным радиолокатором. Предложил управлять наведением ЗУР на цели в плоскостях сканирования пространства, формируя управляющие команды на основе непосредственно образующихся при линейном сканировании разностей соответствующих угловых координат и разностей дальностей цели и ракеты.
При таком управлении наведением, названном «разностным методом», радикально упрощалось решение задачи точного приведения ракет к встрече с целями. Соответственно упрощались аппаратурные решения. Системы сопровождения цели и ракет и формирующие управляющие команды счетно-решающие приборы (СРП) выработки управляющих команд могли быть чисто электронными, без электромеханических элементов. Отпадала необходимость привлечения для разработки СРП отдельной специализированной организации. Оставалось только сожалеть, что переход к такому, казалось, очевидному «разностному методу» не был совершен в начале года, когда на секторные радиолокаторы было возложено выполнение всех функций, включая управление наведением ЗУР на цели. Но как было, так было.
К доктору Руле, занимавшемуся вместе с Хохом СРП, были подключены наши инженеры во главе с Шишовым и Семаковым Они внесли основной вклад в создание этого прибора, нашли более простые решения, чем предлагавшиеся немцами, стали его фактическими авторами. По-иному обстояло дело с предложением немцев по системам сопровождения целей и ракет. Вокруг него разгорелись события с почти детективным сюжетом.
Предложенное группой Эйценбергера, по существу чистого администратора, построение систем сопровождения целей и ракет не выдерживало никакой критики. В корне отличавшееся от представленного нами в техническом проекте, оно не только не обеспечивало точного определения координат целей и ракет, но и просто не позволяло построить устойчиво работающую аппаратуру. Даже то, что было представлено «изюминкой» их предложения — электронные, вместо электромеханических, исполнительные элементы систем сопровождения — было выполнено далеко не лучшим образом в виде управляемых по частоте кварцевых генераторов. Не придавая следящим системам каких-либо положительных качеств, это превращало задачу обеспечения боеготовности ЦРН в сложнейшую проблему: 120 кварцевых генераторов систем слежения (по трем координатам) за 20 целями и 20 ракетами должны были входить в синхронизм с центральным кварцем ЦРН не позже, чем через 5 минут после включения радиолокатора.
Такое предложение не появилось бы на свет, если бы немцы были в курсе наших результатов. Но обмена информацией не было не только с немцами, но и с приданными им в помощь нашими молодыми инженерами. Таковы были действовавшие в то время в нашем КБ-1 порядки. Стало понятным, что следует делать. Надо было модернизировать, переработать наши системы сопровождения. Сохранить принятую в Техническом проекте обработку сигналов целей и ракет и заменить электромеханические исполнительные элементы на электронные — не на кварцевые генераторы, а на обычные схемы управляемой задержки времени. Провести проработку необходимых схемных решений, реализующих такую модернизацию наших систем, было несложно. Вместе с взятыми мной в помощь Люсей Глебовой и Галей Барановой мы выполнили ее за пару дней. Деятельность эта была крамольной: она нарушала прямое указание главного конструктора. Потому работали мы в отдельном помещении и о том, чем занимаемся, естественно, не распространялись
С критикой предложенного немцами и подготовленным нами предложением Расплетин пошел к С. Берии. Категоричность бериевской команды — реализовывать предложение немцев, вся предыстория — не обещали легкого решения. Главный конструктор не стал слушать, подтвердил свою команду — следовать немцам.
Оспаривать решение нашего молодого главного конструктора было совершенно невозможно. Таким был он сам, и таким было время. Согласиться с немцами значило завести разработку систем сопровождения, а с ней и всего ЦРН, в тупик. Ждать, пока сама жизнь покажет их неправоту, не было времени все, что подготавливалось в лабораториях, немедленно отправлялось не только в наше опытное производство, но и на заводы для серийного изготовления Необходимо было параллельно с форсировавшейся немецкой вести и нашу разработку. Будь мы привлечены к работе над официально признанным вариантом, ни о какой параллельной разработке не могло бы быть и речи, А так мы оказались свободны и, благословленные Расплетиным и поддержанные Еляном, принялись за дело. До конца января 1952 г две разработки, немецкая (ей был присвоен новый шифр АЖ) и наша (БЖ), шли соревновательно. Работали мы с энтузиазмом, почти без выходных, нередко рабочий день заканчивался, когда метро уже было закрыто.
Не найдя понимания у главного конструктора, Колосов пытался показать самим немцам несостоятельность их варианта. Для этого он, используя свое назначение ответственным за реализацию немецкого предложения, организовал небольшую полуофициальную комиссию, на которой периодически заслушивались Эйценбергер и я. Завязывались споры, Эйценбергер, в отличие от большинства немцев, не понимал по-русски, мы же не владели немецким языком. Нас выручало феноменальное искусство работавшей с немцами переводчицы Анны Николаевны Зильберштейн Ее перевод в обе стороны был и точен, и настолько синхронен, что наше разноязычие нисколько не снижало неизменной напряженности этих встреч. Несмотря на все усилия Колосова, перевести наши с Эйценбергером «диалоги» в обсуждение существа работ не получалось. Все начиналось и заканчивалось произносимыми Эйценбергером заклинаниями- «Неужели Россия настолько бедна, что не может оснастить систему кварцевыми памятями?» «Кварцевыми памятями» немцы называли управляемые кварцевые генераторы, которым Эйценбергер явно приписывал какие-то иррациональные свойства.
Работа наша продвигалась успешно В конце декабря мы уже смогли собрать, правда, «на живую нитку», комплексный стенд — все, что требовалось для проверки автоматического сопровождения цели (совместно действующие имитатор сигналов движущейся цели, системы ее автоматического сопровождения, рабочее место операторов). Под новый год на этом стенде мы продемонстрировали работу нашей системы самому Куксенко. Пригласить С, Берию в голову не приходило - как я уже говорил, никаких контактов с непосредственными разработчиками аппаратуры он не поддерживал. В январе 1952 г. комиссия Колосова приступила к сравнительным испытаниям макетов — немецкого и нашего. К концу января немецкий вариант был испытан Существенных изменений в построение своей системы немецкие специалисты не внесли. Были только улучшены отдельные схемные решения. Система оставалась со своими принципиальными и основными схемными недостатками. Наступила очередь испытаний нашего макета. И гут грянул гром 30 января 1952 г после обеда в кабинет к Еляну были приглашены руководители разработки почти всех устройств ЦРН,
С. Берия начал со слов: «На предприятии считают, что проводятся две разработки — немецкими специалистами и нашими. Так считать неправильно. Наши специалисты даже не смогли продемонстрировать работу своего макета главному конструктору. Есть один вариант — немецкий. Надо все силы, включая коллектив Альперовича, бросить на его реализацию». Наступило молчание.
Стало ясно, что причиной такого необычного сбора было возмущение С. Берии нашим нарушением его указания заниматься немецким предложением и ничем другим, Назван был я один. И предыстория, и сама обстановка сбора однозначно говорили — возражать нашему главному конструктору было бесполезно. Но что-то в моем подсознании сработало, не позволило оставить несправедливые слова вообще без ответа. Я встал и сказал буквально следующее: «Наша разработка сама себя не опорочила. Но раз руководством принято иное решение, мы приложим все силы для его выполнения». Снова молчание. Затем завершающая фраза Берии: «А если будут ходить разговоры о каком-то другом варианте, то у нас есть кому этим заняться». И показал на сидевших вместе с ним начальников подразделений в синих погонах. На этом сбор закончился. Все молча разошлись. Елян и Щукин за все время сбора не изменили своей позы, не проронили ни единого слова. По такому их поведению можно было только догадываться, какие «аргументы» Берии они, и вместе с ними Расплетин, выслушали перед началом «совещания».
Была дана команда передать чертежи немецкого варианта и в наше опытное производство — для изготовления опытного образца, и на Кунцевский завод — для серийного изготовления. Так было закрыто наше правильное направление в разработке секторного радиолокатора и благословлено бесперспективное немецкое. Работы по созданию ЦРН, а с ними и всего «Беркута», были заведены в тупик.
Опытные образцы были изготовлены быстро. Все попытки заставить их заработать оставались безрезультатными. Ни у нас, ни у их авторов-немцев ничего не получалось. А в это время на Кунцевском заводе Борисов (из аппарата Совмина) проводил «раскручивающее» совещание, требовал быстрого развертывания серийного производства. Видимо, для того чтобы участвовавшие в совещании понимали особую серьезность обстановки, оно проводилось в ночное время, а его ведение Борисов сопровождал постукиванием о край стола рукояткой вынутого из кобуры нагана. Елян и мы, сопровождавшие его на этом совещании, молчали. Понимали — заводу передана негодная документация. Но никакой другой документации еще не было.
Категорическое указание С. Берии — следовать предложению немцев — исключало все другие пути выхода из тупика, кроме как через самих немцев. И они такой выход предоставили. Неработоспособность немецкой аппаратуры вынудила ее авторов готовить новое предложение. Они оставили настройку опытных образцов нам, а сами, опять втайне от нас, занимались только им. Рассказал мне об этом работавший с немцами Юрий Николаевич Фигуровский, всего за полгода до того окончивший МЭИ. Молодого инженера возмутило, что немцы одновременно с противостоянием нам занялись плагиатом. Перехватив меня на нейтральной территории, Фигуровский рассказал, что немцы крадут у нас основные идеи, определявшие работоспособность и точность нашей аппаратуры, и срочно готовят новый макет систем сопровождения. Вместе с тем, стремясь сохранить оригинальность, в качестве исполнительных элементов продолжают использовать заявленные с самого начала управляемые кварцевые генераторы. Отказаться от них, преподносившихся Эйценбергером в качестве «изюминки» немецкого проекта, немцы так и не решились. Готовившийся немцами компромиссный вариант не был лучшим решением.
Неудачный опыт нашей первой критики немецкой разработки, когда наше предложение выступало альтернативой немецкому, подсказывал: следует умолчать о плагиате и нам самим предложить немедленно перейти к новому «немецкому» варианту. И мы наступили на горло собственной песне. Расплетин обратился к С. Берии, и новое «немецкое» предложение было принято сразу. Для работы над теперь уже общим, нашим и немцев, построением систем сопровождения все их разработчики — и наши, и немцы — были собраны в единый коллектив под моим началом. На этом отдельное подразделение, где до того трудились немецкие специалисты, свое существование прекратило. Оно влилось в общий коллектив разработчиков ЦРН. Первым делом следовало просмотреть задания, подготовленные немцами для передачи в конструкторское бюро, и, при необходимости, внести в них те или иные исправления
Компромиссный «немецкий» вариант систем сопровождения стал окончательным, пошедшим в серийное производство. Проблема синхронизации кварцев преследовала нас на всех этапах разработки, а затем и при эксплуатации штатных подмосковных объектов. При первой же модернизации системы (одновременно с вводом в ЦРН аппаратуры селекции движущихся целей) кварцевые исполнительные элементы были изъяты из радиолокатора и заменены на схемы управляемой электронной задержки на обычных элементах.
Уже в первых числах мая конструкторский отдел направил новую документацию одновременно и в наше опытное производство, и на Кунцевский серийный завод, а в первой половине июня наши инженеры и немцы совместно настраивали и проверяли на соответствие требованиям изготовленные опытным производством узлы систем сопровождения. К 20 июня первый стрельбовый канал — все системы сопровождения цели и ракеты и счетно-решающий прибор выработки управляющих ракетой команд (конструктивно все они размещались в общей стойке) — стоял на комплексном стенде. Чтобы убедиться, что все задуманное состоялось, его общую настройку и проверку на соответствие требованиям технических условий я выполнил сам. Все получилось.. Я обратился к Фаульштиху: «Все нормально. Если бы без кварцев, было бы совсем хорошо». Фаульштих только развел руками: «Я этим не занимался Это было делом других».
В облетах ЦРН самолетами использовалась аналогичная методика. Самолеты оборудовались штатными ракетными приемоответчиками. По мере полета самолета регистрирующие приборы непрерывно записывали разности координат самолета и совмещенной с самолетом «ракеты» — ракетного приемоответчика. Обработка таких записей для получения точных численных значений ошибок определения этих разностей не составляла особого труда Качественную же оценку ошибок эти записи позволяли производить уже в ходе облетов, просто на глаз. Облетов было проведено много. Они показали, что от ЦРН — радиолокатора с линейным сканированием широкого сектора пространства — следует ожидать приемлемой точности наведения зенитных ракет на цели.
Иногда ЦРН работал по испытывавшемуся в Жуковском будущему реактивному бомбардировщику Ту-16. Происходило это всегда в ночное время для обеспечения секретности новый самолет летал только в темное время суток. При автоматическом сопровождении Ту-16 разностные ошибки не измерялись: проходивший свои испытания самолет, естественно, не был оборудован ответчиком. Но мощная, без каких-либо искажений пачка отраженных от большого реактивного самолета сигналов показывала, что ошибки наведения ракет на такие цели будут минимальными. Методика определения точности измерения координат путем облега радиолокаторов самолетами, оборудованными ответчиками, стала в дальнейшем общепринятой.
Изучая результаты облетов, Расплетин непрерывно требовал искать в ЦРН возможности по дальнейшему повышению его точности. Одним из возможных резервов было усовершенствование конструкции «запиток», последовательно подключавших передающе-приемные тракты к очередным «сырам» вращающихся антенн. Существовавшая конструкция «запитки» могла приводить к дополнительной модуляции пачек сигналов, принимаемых ЦРН от цели и ракеты. Подлежал изготовлению новый вариант «запитки».
Расплетин предложил: «Давайте для полного успеха переименуем «запитку». Все у нас в антенне названо по Заксону: «законцовка», «закрутка», «запитка» Назовем «запитку» «распределителем» — от Расплетина». («Закрутка» было сказано к слову. Никакую деталь в антеннах так не называли.) Предложение понравилось. Так «запитка» стала «распределителем». Испытания шли успешно. Каждые несколько дней докладные об их ходе за подписями Калмыкова, Расплетина и Минца направлялись в три адреса — Л. Берии, Рябикову и Еляну. Пришло время начинать настоящее серийное производство. Привозимая из Москвы документация для серийных заводов тщательно проверялась на соответствие испытывавшимся в Жуковском образцам и только затем представлялась Расплетину на утверждение.
Параллельно испытаниям ЦРН в Жуковском на комплексном моделирующем стенде КБ-1 в Москве интенсивно отрабатывался контур управления наведением ракет на цели. Комплексный стенд включал в себя имитаторы сигналов цели и ракеты, системы автоматического сопровождения цели и ракеты, счетно-решающий прибор формирования команд управления ракетой, аппаратуру передачи команд, бортовое оборудование ракеты и аналоговое вычислительное устройство — модель самой ракеты. Успех, ожидавший нас уже в первом пуске ракеты в замкнутом контуре управления, был заложен на этом стенде. Начатое Хохом, а затем продолженное под руководством Лившица и Шишова, такое моделирование в последующем стало не только инструментом проектирования систем управления Моделирование на цифровых вычислительных машинах с использованием моделей, аттестованных путем сравнения результатов моделирования с результатами, полученными в реальных пусках, позволило резко сократить необходимое число натурных испытаний, заменить их получением результатов путем моделирования. При этом моделирование позволяло весьма достоверно оценивать эффективность поражения самых различных (в том числе и недоступных в их натуральном виде) целей и в самых разнообразных условиях.
В Загорске, на огневом стенде, было отработано функционирование двигателя в составе ракеты и проверено действие радиолиний «земля — борт» и «борт — земля» при работающем двигателе, В Жуковском во время контрольных испытаний ЦРН была проверена устойчивость приема бортовой аппаратурой управляющих команд и запроса ответчика во всей зоне ответственности ЗРК (позже такие проверки проводились и в ходе комплексных испытаний ЗРК в Капустином Яру).
В стрельбах первого цикла отрабатывался старт ракеты, проверялась стабилизация ракеты автопилотом, исследовались летные характеристики ракеты Одновременно проверялась работа приемоответчика и аппаратуры приема от ЦРН управляющих команд Для запроса ответчика и приема его сигналов использовался радиолокатор, аналогичный тем, которые применялись в системах управления огнем зенитной артиллерии. Проверка линии передачи управляющих команд велась с макетом передатчика (опытный образец еще изготавливался). Правильность приема управляющих команд проверялась по телеметрическим записям.
По результатам первого цикла автономных стрельб и работ, проведенных в КБ-1 и ОКБ Лавочкина, в ракету и ее оборудование были внесены необходимые изменения. С учетом предложенного доктором Хохом, существенной переработке был подвергнут автопилот. Во втором цикле стрельб ракета была проверена в режиме управляемого полета. Сначала управляющие команды задавались от программного механизма, установленного на борту ракеты. Затем — в итоговых автономных стрельбах — с передачей управляющих команд на ракеты с земли. В обоих циклах было выполнено по 30 стрельб. Стрельбы первого цикла выполнялись с пятой площадки соседнего полигона испытаний баллистических ракет: специальный полигон для «Беркута» тогда еще не был достроен. Стрельбы второго цикла проводились уже со стартовой позиции нашего нового полигона.
О готовности аппаратуры к проведению комплексных работ руководители ЦРН опрашивали испытателей по громкоговорящей связи. В случаях задержек на тех или иных устройствах сразу же назначался новый срок, к которому все должны были быть снова готовы к испытаниям. Говорили, что в чью-то аппаратуру залез «бобик». (Каждый, конечно, говорил, что «бобик» сидит у соседа, но искал его все-таки у себя.) Все работы проводились исключительно интенсивно и четко. Не было никаких трений между разработчиками и военными, все дружно делали общее дело. Меньше двух недель ушло на проверки работы ЦРН по самолетам и взаимодействия ЦРН с бортовым оборудованием ракеты, установленной на стартовом столе (проверялись запрос ответчика и прием его сигнала аппаратурой ЦРН, отклонение рулей ракеты по командам с ЦРН). С 18 октября началась проверка опытного комплекса в пусках ракет. В пяти первых пусках, выполненных в оставшиеся октябрьские дни, были проверены захват и автоматическое сопровождение ракет
Стрельбы по самолетам-мишеням были проведены с 26 апреля по 18 мая 1953 г. На них на полигон прибыл С Берия и с ним Ванников, Рябиков, Щукин. Самолетов с радиоуправляемым взлетом в то время еще не было. С аэродрома соседней с Капустиным Яром Влади- мировки летчики поднимали два самолета — мишень и самолет сопровождения. После выхода самолетов на боевой курс экипаж самолета-мишени спускался на парашютах. С самолета сопровождения докладывали: «Экипаж покинул мишень», и сопровождающий уходил с боевого курса. Дальнейшее управление самолетом-мишенью (в том числе вывод мишени, при необходимости, на повторные заходы) осуществлялось командами, передаваемыми по радио с самолета сопровождения. На случай отказа системы управления полетом мишени и выхода мишени из зоны поражения ЗРК предусматривалось ее уничтожение самолетом сопровождения. Но такого не случилось: все пять самолетов-мишеней Ту-4 были обстреляны и сбиты ракетами. Успешное завершение апрельско-майских стрельб (а всего в ходе комплексных испытаний опытного образца «Беркута» с 18 сентября 1952 г. по 18 мая 1953 г. был выполнен 81 пуск) явилось достойным итогом всей огромной предыдущей работы.
«Контрольные» стрельбы были проведены предельно интенсивно, с 22 сентября по 7 октября 1953г. Были выполнены пуски по четырем Ил-28, по такому же числу Ту-4, а также по парашютным мишеням. Испытания прошли успешно. Всего было выполнено 33 пуска ракет. В ходе этих испытаний произошло событие, которое, не будь особых обстоятельств, могло бы завершиться трагедией. При выполнении одной из стрельб оператор ЦРН захватил не мишень, а самолет сопровождения, и по нему была пущена ракета.
Спасло то, что ракета была телеметрической: стрелять боевой ракетой предусматривалось на следующем заходе мишени. Вместе с тем летчик поступил грамотно: увидев летящую на него ракету, совершил резкий маневр вниз и в сторону. Происшедшее, естественно, возмутило пилотов Владимировки, поднимавших мишени и управлявших их полетом с самолетов сопровождения: они опасались попасть под обстрел боевой ракетой. Напряжение между летчиками и нашим полигоном нарастало. Калмыков объяснял происшедшее, заверял, что такое больше не повторится, что пуски ракет будут проводиться только после тщательной проверки того, что радиолокатор сопровождает именно мишень. Уладилось.
Функции головного завода по ЦРН и изготовление большей части аппаратуры для него были возложены на Московский радиотехнический завод (МРТЗ). Как уже говорилось, он был образован после войны в Кунцево, на площадке бывшего патронного завода для серийного изготовления радиолокатора, скопированного с американского SCR-584. ОКБ завода сопровождением серийного производства не ограничилось и создало свой радиолокатор орудийной наводки — СОН-9 С новым поручением завод от производства СОНов был освобожден. Цеха были расширены и реконструированы, построены были и новые. На случай возможного приезда на завод Л. Берии срочно отделали дубом специально выделенное для его приема помещение Высокое посещение, однако, не состоялось, и парадное помещение стало частью комплексной лаборатории завода.
Было сменено заводское руководство. Перестройка и многолетняя успешная работа завода были неразрывно связаны с Александром Михайловичем Чучаловым, с 1952 г. по 1960 г. главным инженером завода, а затем, вплоть до выхода в 1975 г. на пенсию, его директором С развертыванием серийного изготовления аппаратуры для ЦРН сменили и руководство ОКБ его возглавил Игорь Вячеславович Илларионов Объем изготавливаемой аппаратуры и другого оборудования был огромен, а других радиолокационных или близких им по специализации заводов в то время не было. И решили организовывать необходимые производства при существовавших заводах самого разного профиля. Использовать производственные площади этих заводов, оборудование общего назначения и, что особенно важно, их организационные структуры.
Изготовление антенн ЦРН было возложено сначала на 710-й Подольский механический завод, затем — на мощный (бывший еляновский) Горьковский машиностроительный. Никаких связей с производством радиолокационной техники эти заводы ранее не имели Однако выбор их был достаточно обоснован изготовление антенн требовало выполнения больших и серьезных механических работ. На Ленинградском заводе полиграфических машин было организовано изготовление станций передачи на ракеты управляющих команд. На загорской «скобянке» — счетно-решающих приборов. На Московском велозаводе (в последующем заводе «Мосприбор») — бортовог о радиооборудования ракет. Радиотехническое производство было организовано и на Красногорском оптическом заводе. На привлеченных к изготовлению средств «Беркута» предприятиях были созданы специализированные конструкторские бюро и лаборатории. Впоследствии из радиотехнического производства при заводе полиграфических машин вырос отдельный завод — Ленинградский завод радиотехнического оборудования. Загорская «скобянка» стала изготовителем цифровых вычислительных машин. Аналогичное развитие получили и другие привлеченные к изготовлению «Беркута» производства.
Но так было не со всеми. Например, на Красногорском оптическом заводе начатое радиотехническое производство не привилось. Для изготовления радиотехнических средств требовалось огромное количество радиодеталей и электронных ламп, необходимы были разработка и организация серийного производства изделий новой номенклатуры, в том числе специальных высокочастотных электровакуумных приборов. Для передачи сигналов в помещениях ЦРН требовались километры коаксиального кабеля. С расширением его производства для нужд «Беркута» он, используемый также для подключения телевизоров к антеннам, перестал быть дефицитным и в быту. Не все получалось сразу. Так, в частности, было с электронными лампами, поступавшими с нового Ташкентского завода. Продолжительное время из-за неосвоенности технологии изготовления оксидных катодов многие из них не работали в блокинг-генераторах. Пригодные экземпляры, после соответствующей проверки, стали дополнительно метить, нанося сверху на стеклянную колбу лампы масляной краской большую букву «И» (импульсная).
По мере укомплектования очередных ЗРК аппаратурой фронт настроечных работ расширялся. Как мы и ожидали, при эксплуатации 20-канальных радиолокаторов особо трудным было обеспечивать нужное время готовности ЦРН к боевой работе, определявшееся временем синхронизации 120 кварцевых генераторов систем сопровождения целей и ракет с центральным кварцевым генератором радиолокатора. По этому параметру с военной стороной непрерывно возникали разногласия. Дело доходило до внезапных ночных проверок. Командиры поднимали боевые расчеты по тревоге и включали ЦРН. Подсчитывали число каналов сопровождения целей и ракет, в которых кварцы через пять минут после включения ЦРН (требовавшееся время готовности к боевой работе) входили в штатный режим работы.
Основной вклад в решение этой задачи внес своими изящными экспериментальными работами Виктор Васильевич Мухин. В их итоге специальная система регулирования «научилась» автоматически устанавливать температуру кварцевых пластин, размещенных в простейших термостатах, такой, чтобы к заданному времени в необходимый режим входило не менее 18 (таким было установлено контрольное число) из 20 каналов сопровождения целей и ракет. Проблема синхронизации кварцев преследовала нас на всех этапах разработки, а затем и при эксплуатации штатных подмосковных объектов. При первой же модернизации системы (одновременно с вводом в ЦРН аппаратуры селекции движущихся целей) кварцевые исполнительные элементы были изъяты из радиолокатора.
Первая моя встреча с конструктором Котиным состоялась летом победного 1945-го года, когда я, тогда еще молодой специалист, проработавший всего полгода в ЦНИИ-108, набирался опыта, эксплуатируя вместе с напарником американский зенитный радиолокатор SCR-584 развернутый на краю аэродрома в Жуковском. Прошла информация, что он успешно использовался в Италии для обнаружения танков, и Котин приехал к нам. Для пробы — танков не было — пустили по полю аэродрома ГАЗовский грузовик. Как ни старались, удовлетворительного эхо-сигнала от него не получили. Возможно, потому, что грузовик был почти весь деревянный — и кузов, и кабина водителя.
Постановление правительства, одобрившее предложение по созданию перевозимой зенитной ракетной системы, было принято в ноябре 1953 г. Система получила наименование С-75. Кооперация на основе коллектива Томашевича и во главе с Грушиным в конце 1953 г. в Главспецмаше было образовано отдельное ракетное ОКБ-2 (позже ОКБ «Факел»), Разместили его в Химках, на территории того самого завода № 293, который в начале года был передан в КБ-1 для обеспечения работ по ракете 32-Б, ОКБ-2 стало автором зенитных ракет для всех систем ПВО разработки КБ-1 П.Д Грушин — прекрасный конструктор, внесший огромный вклад в создание отече- ственных систем ЗУРО, — был непростым человеком. Ценил специалистов. Создал прекрасный творческий коллектив. Вместе с тем далеко не всем талантливым людям удавалось с ним сработаться. Томашевич был одним из таких. Проработав в новом грушинском ОКБ немногим более двух лет, он вернулся к нам в КБ-1. Создать пусковую установку для С-75 было поручено Ленинградскому КБ СМ, главному конструктору Борису Самуиловичу Коробову. КБ СМ стало разработчиком пусковых установок для ракет и во всех последующих комплексах ЗУРО нашей разработки
ЗРК новой системы предстал в виде радиолокатора наведения (антенный пост: контейнер с высокочастотной передающе-приемной аппаратурой, несущей на себе антенную систему, — на артиллерийском лафете от 100-миллиметрового зенитного орудия, и 5 КУНГов — кузовов универсальных нулевого габарита — с аппаратурой на ЗИЛах), а также 6 пусковых установок, каждая на одну ракету. Специальные токосъемники обеспечивали вращение антенного поста и пусковых установок по азимуту в обе стороны без ограничений. Отдельный привод обеспечивал необходимое наклонение антенной системы.
Для радиолокатора был избран новый 6-сантиметровый диапазон длин волн. Использование нового диапазона длин волн повышало общую помехозащищенность нашей ПВО. Вместе с тем в более коротковолновом диапазоне формирование соответствующих лопатообразных лучей могло обеспечиваться антеннами меньших размеров, и это упрощало транспортирование радиолокатора. Аналогично тому, как это было сделано в С-25, сканирование пространства в двух взаимно перпендикулярных плоскостях производилось двумя отдельными антеннами, сопряженными с отдельными же передающе-приемными устройствами. Для переключения режимов работы передающе-приемных трактов с передачи на прием и обратно использовались ферритовые циркуляторы, работающие с мощностями до 1 мегаватта, а не разрядники, как в С-25. Сектор сканирования при обстреле одной цели мог быть значительно меньше» чем в многоканальной С-25, и это дополнительно упрощало создание антенн. Сектор ограничили и по азимуту и по углу места величиной ±10° относительно направления на обстреливаемую цель.
Ограничение секторов сканирования потребовало разработки специального метода наведения ракет, при котором траектории их полета к встрече с целью, не выходящие за пределы этих секторов, были бы энергетически выгодными, а точность их наведения на цели — высокой. Метод этот получил наименование «метод половинного спрямления». Потребовалось также иное построение сопровождения цели и наводимых на нее ракет по угловым координатам. Оно выполнялось электронными системами слежения — в пределах секторов сканирования, и электромеханическим слежением этих секторов (поворотом антенного поста — по азимуту, и наклонением антенной системы — по углу места) за направлением на цель.
Как и в С-25, обозреваемое радиолокатором наведения пространство отображалось на индикаторах с развертками «дальность — азимут» и «дальность — угол места». На них наблюдались эхо-сигналы целей и сигналы ответчиков наводимых на цель ракет. Для ручного (полуавтоматического) сопровождения цели в сложных условиях, как и в С-25, было предусмотрено отдельное рабочее место с индикаторами, на которых район сопровождаемой цели отображался в крупном масштабе. Три комплекта систем сопровождения ракет и счетнорешающих приборов управления их наведением на цель обеспечивали возможность одновременного наведения на цель до трех ракет.
Для передачи команд на все ракеты использовалось одно передающее устройство (станция передачи команд — СПК) с импульсно-временным кодированием передаваемой информации (был реализован способ, необоснованно отвергнутый при разработке С-25). По этой же линии производился запрос ответчиков ракет (в С-25 ракеты запрашивались тем же сигналом, которым зондировались цели). В системе селекции движущихся целей (СДЦ) для радиолокатора наведения С-25 использовались ртутные линии задержки сигналов. Для перевозимого радиолокатора такое решение было слишком сложным. Поэтому систему СДЦ для С-75 строили иначе, на основе специальных электронно-лучевых трубок (потенциалоскопов).
С учетом опыта создания С-25 в радиолокаторе была предусмотрена аппаратура проверки его функционирования так называемым «электронным выстрелом». Она включала в себя имитатор движущейся цели и упрощенную модель ракеты. Управляющие «ракетой» команды снимались с контрольного дешифратора на выходе СПК, Остающаяся вне контроля «электронным выстрелом» часть радиолокатора — антенны, передающие устройства и высокочастотные части приемных устройств — легко проверялась по эхо-сигналу от любого из окружающих радиолокатор местных предметов. Для перевозки антенного поста с него снимались антенны, и поднятый на штатные колеса лафета кузов с аппаратурой буксировался тягачом АТС (артиллерийский тягач средний). Кузов АТС загружался комплектом межкабельных соединений радиолокатора. Антенны перевозились в специальных повозках, прицепляемых к ЗИЛам с аппаратурой.
События 1956 г. заставили внести в план создания С-75 существенные изменения. В том году день авиации отмечался не как обычно, в августе, а в воскресенье 24 июня. В Тушине состоялся большой авиационный парад, показ последних достижений нашей авиационной техники На параде присутствовало много иностранных гостей, и среди них начальник Штаба ВВС Американской армии генерал Туайнинг. Вместе со своими английским и французским коллегами Туайнинг высоко оценил показ и выразил согласие с нашими руководителями в том, что нужно крепить взаимную дружбу. Но прошло всего 10 дней, и четвертого июля, в день независимости Соединенных Штатов, в наше воздушное пространство был послан высотный самолет-разведчик У-2, последнее достижение американской техники. Он пролетел над Москвой, Ленинградом и Прибалтийским побережьем. Летел на высоте более двадцати километров и не был доступен ни для зенитной артиллерии, ни для истребительной авиации, У-2 мог быть сбит только под Москвой, вокруг которой год назад была развернута наша первая система ЗУРО. Но военные не торопились ставить ее на боевое дежурство и боевые ракеты на старты не вывозили. Тренировались, используя ракеты технологические. Работать с боевыми ракетами, включая стрельбы по самолетам-мишеням, выезжали на капьярскую копию штатных подмосковных ЗРК. На стартовых позициях подмосковных ЗРК боевые ракеты были установлены только после пролета У-2. Последовали полеты У-2 и по другим маршрутам. Поднимались истребители, делали «горку», но достать нарушителя не могли. Необходимо было ускорить появление средств, способных пресечь эти полеты.
Привлекавшийся к обсуждению отдельных вопросов ПВО известный в то время авиаконструктор Павел Владимирович Цыбин предложил разместить на железнодорожных платформах все составляющие ЗРК С-25 устройства, включая ракеты, и, выдвинув такие комплексы на необходимые направления, производить пуски ракет по нарушителям прямо с колес. В августе Цыбин доложил свое предложение на совещании у министра вооружения Устинова. Обсуждение было продолжено на узком совещании у Расплетина с участием Цыбина. Обсуждали два возможных решения: одно «цыбинское» и второе — форсирование разработки С-75.
Принципиальных трудностей размещение устройств ЗРК С-25 на железнодорожных платформах не представляло. Сложность установки огромных вращающихся антенн радиолокатора наведения могла быть легко обойдена заменой этих антенн на эквивалентные им неподвижные, о которых говорилось выше. Однако такой комплекс в целом получился бы весьма громоздким, а его размещение на местности ограничивалось наличием железнодорожного подъезда. Кроме того, для его реализации потребовался бы большой объем дополнительной конструкторской и производственной работы. Неизбежное при этом отвлечение организаций-разработчиков и предприятий промышленности от системы С-75 удлинило бы сроки ее создания.
Другое решение — форсирование разработки системы С-75 — лежало на главном пути развития наших систем ЗУРО. Однако завершить создание С-75 в короткие сроки было невозможно. Отработка и испытания зенитной ракеты, первенца ОКБ Грушина, в составе экспериментального образца только начинались. Создание системы СДЦ запаздывало. До завершения разработки специальных электровакуумных приборов для штатного 6-сантиметрового диапазона было еще далеко. Участники совещания высказывали различные соображения, отдавали предпочтение одному или другому варианту.
Выслушав всех, Расплетин предложил третье, оказавшееся поистине «соломоновым», решение: всемерно форсировать отработку ЗУР и управления ею и, упреждая появление штатного образца С-75, не теряя времени, начать серийное изготовление его модификации, работающей, как и экспериментальный образец, в 10-сантиметровом диапазоне и не содержащей аппаратуры СДЦ. Исключение аппаратуры СДЦ никак не влияло на эффективность поражения летящих на больших высотах самолетов-нарушителей. Использование же 10-сантиметрового диапазона радиоволн обеспечивало серийное производство и электровакуумными приборами. Штатную С-75 и ее модификацию для краткости стали называть 6-сантиметровыми и 10-сантиметровыми системами и радиолокаторами, соответственно.
В мае первая партия серийных 10-сангиметровых ЗРК С-75 была отправлена на полигон в Капустин Яр. Шаг назад — создание упрощенной (10-сантиметровой) модификации — стал двумя шагами вперед, радикально сократил срок поставки войскам ПВО перевозимого средства, способного поражать самолеты на всех высотах, вплоть до самых больших, и одновременно подготовил переход промышленности к изготовлению ЗРК С-75, полностью соответствующего ТТТ как только его испытания будут завершены.
Одновременно с изготовлением серийными заводами первой партии 10-сантиметровых С-75 организации-разработчики готовили к испытаниям 6-сантиметровый вариант. Для радиолокатора наведения последним этапом этой подготовки стала его стыковка и комплексная проверка функционирования. В мае антенный пост на артиллерийском лафете и аппаратные кабины на ЗИЛах были развернуты в нашем экспериментальном цехе, Комплексную проверку радиолокатора провели штаг но, используя «электронный выстрел». Радиолокатор сопровождал имитируемую цель по всем координатам. Перемещение «цели» по угловым координатам отрабатывалось: по азимуту — вращением антенного поста, и по углу места — поворотом антенной системы. По индикатору проконтролировали полет к цели «ракеты», управляемой командами с дешифратора СПК Все в порядке. В конце мая радиолокатор был отправлен в Капустин Яр
В наши дни подготовка с марша к бою даже более мощных зенитных ракетных комплексов укладывается в несколько минут. На уровне же техники того времени развертывание комплекса, прежде всего его радиолокатора наведения, за шесть часов было непростой задачей. Надо было снять с колес (опустить на землю) контейнер антенного поста радиолокатора, смонтировать на нем транспортируемые отдельно антенны, собрать высокочастотные фидерные тракты, расставить ЗИЛы с аппаратурой, проложить большое количество кабелей и, наконец, проверить собранный радиолокатор на функционирование. Радиолокатор доставили на площадку к вечеру в субботу. Расплетин предложил отложить сборку до понедельника. Мы — разработчики и военные специалисты — не согласились. Всем хотелось поскорее проверить, уложимся ли в заданное время развертывания Заключили с Расплетиным шуточное пари и утром в воскресенье приступили к сборке. Разметили позицию. Установку всех элементов комплекса на отведенные для них места поручили провести опытному дизелисту и прекрасному водителю Н. Т. Голубкову. Засекли время. Голубков завел тягач и повез антенный пост на предназначенное для него место. Разместив рядом прицепы с антеннами, начали наиболее трудоемкую операцию — сборку антенного поста. Одновременно расставляли ЗИЛы и прокладывали кабели Сборка закончена. Производим включение радиолокатора.
Последняя операция — подаем высокое напряжение на передатчики. И... пробои в высокочастотном тракте! Оказалось, тракт собрали без уплотняющих прокладок. На штатных местах, где они должны были находиться при транспортировании, прокладок не оказалось. Отправлявший из Москвы антенный пост наш конструктор В.В. Ефремов быстро съездил в гостиницу и привез запасной комплект. На подготовку радиолокатора к боевой работе понадобились все шесть отведенных для этого часов, что было воспринято всеми как большое достижение. Но формально пари Расплетину мы проиграли, поездка Ефремова за прокладками не уложилась в отведенные шесть часов. Позже тренированные расчеты военных развертывали и свертывали радиолокатор и весь ЗРК существенно быстрее. Пока на серийных заводах
Вскоре после принятия системы С-75 на вооружение она была модернизирована. Чисто компоновочная, эта модернизация упростила и удешевила изготовление и эксплуатацию системы. Размещение аппаратуры радиолокатора наведения в КУНГах на ЗИЛах оказалось бесполезным: сложность транспортирования, перебазирования определялась необходимостью использования АТСов. После размещения комплексов на позициях ЗИЛы не могли использоваться. Для дополнительных связей с КУНГами и между ними требовалось большое количество кабельных соединений. Усложнялись развертывание (свертывание) комплексов, текущая эксплуатация размещенной в нескольких КУНГах аппаратуры.
Необходимо было отказаться от КУНГов и ЗИЛов и разместить аппаратуру в автомобильных полуприцепах. Их требовалось всего два. Серийное производство С-75 быстро расширялось. С модернизацией необходимо было спешить.
Зенитно-ракетные системы создавали непреодолимую для самолетов противовоздушную оборону. В этих условиях стратегическим направлением развития нападающей стороны должно было стать, и стало, создание средств воздушного нападения, способных преодолевать большие расстояния на весьма малых высотах. На таких высотах предельная дальность действия радиолокаторов ограничивается кривизной Земли, а наблюдению за целью и точному определению ее координат препятствуют отражения от местных предметов и земли, а также появление «под землей» зеркального изображения действительной цели. Сначала низколетящими средствами воздушного нападения стали самолеты с изменяемой стреловидностью крыла, затем — крылатые ракеты с автоматическими навигационными системами, приводящими их точно к намеченной цели. Предвидя такое развитие средств воздушного нападения, Расплетин уже осенью, поставил задачу создать перевозимый ЗРК с расширенными возможностями поражения целей, летящих на малых высотах, и предложил необходимые для этого основные технические решения
Как строить радиолокатор, способный обеспечить точное наведение зенитных ракет на низколетящие цели? Схема с линейным сканированием пространства, принятая в С-75, для работы по целям, летящим вблизи земли, не годилась. Подсвет земли «лопатообразными» лучами, сканирующими пространство вокруг низколетящей цели, привел бы к наложению мощных отражений от земли на эхо-сигналы цели. В то же время отказываться от основы «разностного метода» управления наведением ракет—линейного сканирования пространства — не следовало. Его требовалось сохранить и при этом обеспечить возможно меньший подсвет земли зондирующим сигналом Задача эта была решена следующим образом. Сканирование пространства «лопатообразными» лучами в двух взаимно перпендикулярных плоскостях использовалось только для приема эхо-сигналов цели и сигналов ответчиков ракет. Зондирование же цели производилось узким «карандашным» лучом, формируемым отдельной антенной. Запрос ответчиков ракет осуществлялся, как и в С-75, по импульсной кодированной линии передачи команд с отдельной широкоугольной антенной.
Необходимость формирования узкого «карандашного» луча зондирования цели определила выбор рабочего диапазона длин волн радиолокатора. Им стал вдвое более коротковолновый, чем в С-75, 3-сантиметровый. Были также приняты дополнительные меры по снижению уровня принимаемых радиолокатором остаточных отражений от земли и симметрировавшие их воздействие на управление ракетами в двух плоскостях, а именно: направление пеленгации цели (соответственно, «карандашного» луча подсвета) было смещено вниз относительно центра сканируемого сектора пространства, а само сканирование проводилось в направлениях, повернутых относительно горизонтального и вертикального на 45 градусов.
Воздействие зеркального отображения цели (возможность перехода радиолокатора с сопровождения истинной цели на ее зеркальное изображение) парировалось специальными схемными приемами в системе автосопровождения. Поиск цели осуществлялся «карандашным» лучом по углу места — сканированием в пределах 5 градусов с помощью растровой головки, по азимуту — поворотом всего антенного поста.
Сканирование пространства «лопатообразными» лучами в двух взаимно перпендикулярных направлениях осуществлялось поочередно с помощью одного внутреннего сканера: каждой из половин оборота сканера соответствовало перемещение луча в нужной плоскости. Такая конструкция антенной системы позволяла минимизировать необходимый состав аппаратуры радиолокатора — обеспечить его работу (в отличие от С-25 и С-75) с одним передающим устройством. Для того чтобы снизить влияние близко расположенных местных предметов и неровностей местности на дальность действия радиолокатора по низколетящим целям, его антенное устройство было поднято на высоту 6,5 м. Создание антенной системы возглавляли М.Б. Заксон и Е А. Данилов.
Работа по низколетящим целям предъявляла особо жесткие требования к качеству системы селекции движущихся целей (СДЦ). Проявившиеся к тому времени трудности в создании такой системы для С-75 — с использованием потенциалоскопов - заставили искать другое решение. Им стало построение системы с применением линий задержки на твердых сплавах. Разработкой конструкции радиолокатора в целом и его отдельных устройств руководил В.Д. Селезнев. В созданной для С-125 в ОКБ Грушина двухступенчатой зенитной ракете (в отличие от С-25 и С-75) как ускоритель, так и маршевый двигатель были твердотопливными. Это исключало необходимость заправки ракет топливом в процессе эксплуатации системы. В состав ЗРК С-125 входили четыре пусковые установки, каждая на две ракеты, разработанные ленинградским КБ СМ. Система С-125 была принята на вооружение и начала поступать в войска ПВО в 1961 г.
В процессе модернизации С-125 в ее радиолокатор были введены телевизионная система визирования цели (для обеспечения боевой работы в условиях, когда активные помехи не позволяли наблюдать цель радиолокационно) и новые пусковые установки с четырьмя ракетами на каждой. Работы по модернизации С-125 были удостоены Государственной премии У нас ее лауреатами стали Сергей Алексеевич Бычков, Григорий Иосифович Мейтин и Евгений Иванович Никифоров. Телевизионная система визирования цели и дополнительный режим работы, в котором, аналогично С-125, использовалось сочетание линейного сканирования с зондированием цели «карандашным» лучом, были введены также в модификации системы С-75, осуществленные ОКБ Кунцевского завода. В отличие от С-125 в модернизированной С-75 цель в этом режиме зондируется двумя «карандашными» лучами, поскольку в ней азимутальный и угломестный каналы обслуживаются (как и в С-25) отдельными передающе-приемными устройствами. В конце 70-х на смену С-75 и С-125 пришла унифицированная система ЗУРО нового поколения С-300П. Производство С-75 и С-125 для инозаказчика было завершено в 80-е годы.
ЗРК с самонаведением ракет на цели в то время были уже известны. Они работали следующим образом; цель зондировалась непрерывным монохроматическим сигналом, создаваемым радиолокатором подсвета цели с мощным передающим устройством и узким, непрерывно следящим за целью лучом. А обработка эхо-сигнала от цели в приемных устройствах радиолокаора подсвета цели (РПЦ) и ГСН осуществлялась посредством узкополосной накапливающей энергию сигнала доплеровской фильтрации Такое построение системы обеспечивало получение максимально возможной энергии эхо-сигнала при наиболее простом бортовом оборудовании ракеты. Опорой для обработки эхо-сигнала на борту ракеты являлся все тот же зондирующий сигнал РПЦ, принимавшийся ЗУР по отдельному, так называемому «хвостовому каналу». Зондирование цели монохроматическим сигналом и, соответственно, доплеровская фильтрация эхо-сигналов обеспечивали разрешение (селекцию) целей только по скорости.
При этом в случае групповой цели — группы совместно, одинаковой скоростью летящих самолетов — эхо-сигналы от всех целей попадали в приемных устройствах и РПЦ, и ГСН в один узкополосный фильтр; цели как бы сливались в одну. От нашей системы требовалось, чтобы она разрешала цели и по дальности. Это позволило бы оценивать характер цели, одиночная она или групповая, и соответственно ее обстреливать. Для того чтобы информация, содержащаяся в эхо-сигналах, позволяла разрешать цели и по скорости, и по дальности, непрерывный зондирующий сигнал РПЦ должен был иметь не монохроматический, а широкий спектр. Наиболее подходящим был сигнал, получающийся из непрерывного монохроматического путем наложения на него периодической фазо-кодовой манипуляции (ФК-манипуляции). Возможность формирования в РПЦ такого зондирующего сигнала и создания приемного устройства, разрешающего цели по скорости и дальности, не вызывала сомнений.
По-иному обстояло дело с обработкой эхо-сигнала в приемном устройстве головки самонаведения: ФК- манипулированный зондирующий сигнал служить опорой не мог Необходимо было в ГСН вместо «хвостового канала» иметь автономный генератор высококачественной, монохроматической опоры. Решить эту задачу с учетом вибраций ЗУР, вызываемых работой двигателя ракеты, предусматривалось путем жесткой привязки опорного сигнала к задающему кварцованному. Предусматривалась, естественно, и механическая амортизация. Возможность таким образом добиться необходимых результатов подтвердили консультации, проведенные с разработчиками аппаратуры для баллистических ракет. Они имели опыт решения подобных задач, правда, в более легких условиях. Система могла работать в обоих режимах: как с разрешением цели по дальности и скорости, так и с разрешением только по скорости. Переход из одного режима в другой осуществлялся включением (выключением) ФК-манипуляции зондирующего сигнала и гетеродинов в приемных устройствах радиолокатора подсвета и головок самонаведения. С требованием придать системе способность разрешать цели и по дальности согласились.
Эскизные проекты системы в целом и составляющих ее средств были выпущены в конце 1959 — начале 1960 г.г. Система предстала в виде группы (до пяти) одноканальных одноцелевых ЗРК, объединенных командным пунктом. В состав каждого ЗРК входили РПЦ — радиолокатор подсвета цели (антенный пост с высокочастотной аппаратурой и автомобильный полуприцеп с рабочими местами операторов и остальной аппаратурой), и стартовая позиция (шесть пусковых установок, каждая на одну ракету, и аппаратура управления в автомобильном полуприцепе). Зенитная управляемая ракета была двухступенчатой. Первая ступень — четыре боковых пороховых ускорителя, маршевый двигатель второй ступени — жидкостный. Ракета стартовала наклонно.
С вышестоящим КП командный пункт системы связывала цифровая линия обмена информацией. По ней от вышестоящего КП поступали целеуказания, обратно выдавалась информация о состоянии зенитно-ракетных комплексов, координаты сопровождаемых ими целей, сведения об этапах боевой работы. Дополнительно предусматривалась аналоговая линия связи, по которой на КП системы и далее на ЗРК передавалась радиолокационная картина обозреваемого вышестоящим КП пространства. Этим должна была обеспечиваться работа системы со средствами целеуказания, не имеющими цифровых выходов. Для получения более детальных данных о противнике, чем те, которые могли поступать от внешних средств целеуказания, предусматривалось создать и придать командному пункту системы радиолокатор уточнения обстановки (РЛО) Он должен был обозревать ограниченный сектор пространства, положение которого определялось бы данными целеуказания. В окончательный состав системы этот радиолокатор не вошел. Работа над ним по ряду причин была прекращена еще на ранней стадии создания «длинной руки».
Требовавшаяся большая дальность действия и необходимый вид зондирующего сигнала определили основные характеристики РПЦ и, в значительной степени, его построение. ЗРК должны были работать в 4,5-сантиметровом диапазоне длин волн. Этот диапазон был достаточно коротковолновым, чтобы при ограниченной площади поперечного сечения ракеты обеспечить формирование необходимой диаграммы направленности антенны ГСП. В то же время в нем было возможно создать требующийся для радиолокации дальних целей зондирующий сигнал большой мощности. Чтобы сконцентрировать энергию зондирующего сигнала в максимально узком луче подсвета, требовалось иметь возможно большую площадь раскрыва передающей антенны РПЦ. С учетом требований перевозимости радиолокатора, его сборки (разборки) в полевых условиях остановились на составной трехсекционной конструкции общей площадью приблизительно 25 кв м. Площадь раскрыва приемной антенны РПЦ могла быть существенно меньшей: даже вчетверо меньшая, чем у передающей, она во много раз превышала площадь антенн ГСН, что создавало необходимый запас дальности действия РПЦ относительно дальности действия головок самонаведения. Отсутствие загрубления приемного устройства РПЦ мощным непрерывно излучаемым зондирующим сигналом обеспечивалось разделением передающей и приемной частей антенной системы специальным экраном, малыми боковыми лепестками диаграмм направленности и низким уровнем шумов передатчика в доплеровском диапазоне частот эхо-сигналов целей.
Для выполнения боевых задач необходимо знать дальность цели. Обеспечивавшая разрешение цели и по дальности ФК-манипуляция зондирующего сигнала позволяла решить и эту задачу. Однако не непосредственно. Частота повторения ФК-манипуляции превышала возможные доплеровские частоты целей. Этим исключалось образование в рабочем доплеровском диапазоне сигналов ложных целей. Это же определяло и то, что дальность цели определялась однозначно только в пределах, соответствующих длительности периода ФК-манипуляции. Неоднозначность устранялась применением так называемого нониусного метода: переменного зондирования цели ФК-манипупированным сигналом с различными, близкими между собой значениями длительности периода манипуляции.
Принимаемые РПЦ сигналы поступали в два приемных устройства — обзора и сопровождения. В приемнике обзора они сначала обрабатывались сканирующим по дальности ФК-манипупированным гетеродином, а затем пропускались через линейку доплеровских узкополосных фильтров. Результаты отображались на плано-индикаторе с координатами дальность — скорость. В приемнике сопровождения вырабатывались сигналы ошибок для автоматического слежения за целью по дальности, скорости и угловым координатам. Выполнявшие слежение за целью по дальности (ФК- манипулированый гетеродин) и по скорости (регулируемый по частоте гетеродин) были связаны с соответствующими устройствами приемника обзора так, что сигнал от автоматически сопровождаемой цели отображался в центре плано-индикатора.
РПЦ С-200 был первым нашим перевозимым радиолокатором, в котором была применена цифровая вычислительная машина, выполненная на полупроводниковых элементах, — ЦВМ «Пламя». Тогдашний уровень развития цифровой и вычислительной техники не позволял использовать ЦВМ для решения собственно радиотехнических задач. Для этого в РПЦ были использованы только аналоговые решения. На «Пламя» было возложено выполнение других важных задач: от обмена командной и координатной информацией с вышестоящим КП до решения задачи пуска. Эти задачи ЦВМ выполняла лучше и при меньшем объеме аппаратуры, чем если бы они решались аналоговыми устройствами.
Боевая работа ЗРК начиналась с приема данных целеуказания, По ним, соответствующим образом переработанным в ЦВМ РПЦ, антенный пост радиолокатора и его антенна устанавливались в направлении на цель, а системы слежения за целью по дальности и скорости — на дальность и скорость цели. Оператор РПЦ уточнял по индикатору наведение следящих систем на цель и включал режим автоматического сопровождения. По поступающим от РПЦ командам и данным ракеты включались на подготовку, а пусковые установки с ракета ми направлялись на цель. Генераторы опорного сигнала ГСН подстраивались под несущую частоту РПЦ, а их системы слежения по дальности и скорости наводились на сигнал цели. При достижении эхо-сигналом цели необходимого уров ня включался режим автосопровождения цели. В этом режиме, при нахождении цели в зоне поражения, производился пуск ракеты и начиналось ее самонаведение. При встрече с целью срабатывал сопряженный с ГСН полуактивный радиовзрыватель, и боевая часть ракеты разрушала цель. Отображение эхо-сигнала на экране радиолокатора «рассыпалось».
Контролировать самонаведение ЗУР вплоть до встречи с целью предусматривалось с помощью отдельной линии связи. На ракете — маломощный передатчик, в РПЦ — широкоугольный радиоприемник и индикатор принимаемого от ракеты контрольного сигнала. Прекращение приема этого сигнала вместе с «рассыпанием» отображения эхо-сигнала от цели на индикаторе РПЦ свидетельствовало о поражении цели. Прекращение приема этого сигнала без «рассыпания» эхо-сигнала — об отказе системы. Ракета при этом самоликвидировалась.
Как уже говорилось, предусматривалась возможность работы ЗРК и с аналоговым целеуказанием — по вынесенной в РПЦ радиолокационной картине, наблюдаемой высшим командным пунктом, При этом первые шаги в цикле боевой работы, естественно, отличались от таковых при цифровом ЦУ, Оператор РПЦ по вынесенному индикатору направлял радиолокатор на цель и включал ее допоиск. Радиолокатор работал в режиме разрешения целей только по скорости. Сканирование сектора допоиска осуществлялось периодически возвратным вращением антенного поста по азимуту и постепенным подъемом антенны по углу места. Обнаружив цель, оператор включал ее автоматическое сопровождение по угловым координатам и скорости, а затем включал ФК-манипуляцию зондирующего сигнала и автосопровождение цели по дальности Последующая работа не отличалась от таковой при цифровом целеуказании. Использование ЗРК С-200 без средств целеуказания, с автономным поиском цели, резко снижало его возможности.
Для комплексной отладки радиолокатора подсвета и проверки его функционирования, включая автоматическое сопровождение цели по всем координатам (угловым, скорости и дальности), использовали вынесенный на достаточное расстояние специальный имитатор цели. Имитатор в виде обычного уголкового отражателя в данном случае не годился. Эхо от такого имитатора совпадает по частоте с непрерывно излучаемым РПЦ зондирующим сигналом и потому неотделимо от него. В специальном имитаторе цели сдвинутый на «доплеровскую» частоту эхо-сигнал создавался с помощью запитываемого звуковой частотой ферритового модулятора. Завершив проверки по имитатору, перешли к испытаниям макетного РПЦ по самолету. В последних облетах участвовали состыкованные с РПЦ головки самонаведения. Контрольные испытания макетного комплекса завершились успешно. В мае он был отправлен в Казахстан на новый полигон под Сары-Шаганом. Одновременно из Ленинграда туда же отправили макетный образец пусковой установки
Параллельно испытаниям макетного комплекса на предприятиях-разработчиках изготавливалась, настраивалась и испытывалась аппаратура для опытных образцов средств системы. К лету 1961 г. она была подготовлена к установке на эти средства. К изготовлению опытного образца антенного поста РПЦ были привлечены серийные заводы, На авиационном заводе в Филях изготавливалась антенная система. Аппаратный контейнер антенного поста изготавливал завод «Баррикады» в Сталинграде. Горьковский машиностроительный завод изготавливал отдельные узлы антенного поста и должен был произвести сборку антенного поста в целом.
Поднимается и уходит за горизонт бомбардировщик Ту-16. С большой дальности начинает полет на радиолокатор. Установили луч радиолокатора у самой земли, чтобы обнаружить цель, как только она выйдет из-за горизонта. Перемещая луч по азимуту около направления, даваемого с авиационного командного пункта, ищем цель. Обнаружили Ту-16, как только он вошел в луч радиолокатора. Перевели радиолокатор в режим автоматического сопровождения цели. Напряженно наблюдаем за нарастающим по мере приближения самолета эхо-сигналом. Ту-16 над радиолокатором. Выключили автосопровождение, дали команду самолету повторить заход. Первый облет и сразу удачный! Отрываем глаза от индикаторов, оборачиваемся. Сзади нас во главе с Басистовым товарищи с макетного образца. Прикованные к индикаторам, мы и не заметили, как они тихо вошли в кабину и встали за нашими спинами.
Второй заход — повторение первого. Кроме основного отраженного от цели сигнала, наблюдаем его модуляционные (боковые) составляющие, вызываемые вращением турбин двигателей самолета. Чтобы не потерять самолет при прохождении им параметра (нулевой радиальной скорости), перешли на сопровождение цели по одной из этих боковых составляющих Самолет автоматически сопровождается, вплоть до посадки и движения по рулежным дорожкам аэродрома Доплеровская селекция эхо-сигнала обеспечила прекрасную наблюдаемость цели на фоне мощных отражений от земной поверхности. Провели еще несколько работ по Ту-16. Величина эхо-сигналов соответствовала ожидавшейся. Однако для определения максимальных возможностей РПЦ по обнаружению и автосопровождению целей требовался самолет со значительно меньшей, чем у Ту-16, отражающей поверхностью и летающий на возможно больших высотах. Предусматривалось использовать истребитель типа МИГ. Для выполнения таких испытаний РПЦ требовалось достаточно точное, в цифровой форме, целеуказание. На полигоне в качестве источника таких данных предполагалось использовать отдельно разрабатывавшийся комплекс «Алтай», но поставка его запаздывала.
Тем временем на полигоне шла подготовка системы С-75 к стрельбам по баллистическим ракетам тактического назначения 8К14. Перед стрельбой выполнялась тренировочная проводка мишени. Пропустить возможность поработать по такой цели мы, конечно, не могли. Выставили луч в высшую точку заранее известной траектории полета мишени. При появлении эхо-сигнала перевели радиолокатор в режим автосопровождения. В отличие от самолетных, эхо-сигнал от стабилизированной встречным потоком воздуха баллистической ракеты абсолютно спокоен, никаких флюктуаций. Проведенная в ходе проводки мишени запись уровня АРУ — слегка наклонная прямая линия. Ракету сопровождали до ее падения на землю. Отложив испытания по истребителю до прибытия «Алтая», приступили к отладке режима работы РПЦ с разрешением целей и по скорости, и по дальности. Включили ФК-манипуляцию зондирующего сигнала. Как и в Москве, приемное устройство забито образующимися в нем самом сигналами ложных целей.
Для нахождения причины этого избрали простейший путь сравнение с аппаратурой приемного устройства макетного образца. Включили макетное устройство параллельно штатному. Сравнивая осциллограммы в соответствующих точках того и другого, быстро нашли причину. Она элементарна. При одном из перевыпусков документации по ошибке было изменено подсоединение ФК-манипулированного гетеродина к смесителю с эхо-сигналами. В результате балансный смеситель превратился в обычный, и на его выход вместе с сигналом отселектированной по дальности цели проходили все спектральные составляющие ФК-манипулированного гетеродина. Внесли необходимые исправления — сигналов ложных целей как не бывало. До отъезда в Москву на Октябрьские праздники провели несколько работ по Ту-16 в режиме с разрешением целей по скорости и дальности
По-прежнему отсутствовал необходимый для проведения итоговых облетов РПЦ комплекс «Алтай». Чтобы не терять набранного темпа, решили использовать упрощенный способ целеуказания. Развернули вблизи нашей позиции обзорный радиолокатор «Лена» и организовали передачу с него картины кругового обзора на предусмотренный для этого в РПЦ индикатор. Первые, «пристрелочные», облеты РПЦ на истребителе МИГ были выполнены летчиком-испытателем летной части нашего предприятия, Героем Советского Союза В.Г. Павловым. Основной задачей Павлова на полигоне было обеспечить проверку работы радиовзрывателя зенитной ракеты на земле с имитацией условий, имеющих место при реальной встрече ракеты с целью. Для этого радиовзрыватель вместе с ГСН и регистрирующей аппаратурой был установлен на деревянной вышке. Подсвечивалась «цель» — самолет Павлова — экспериментальным РПЦ. Облеты радиовзрывателя должны были осуществляться под разными углами и на различных расстояниях, включая самые малые. Виртуозно владея своим МИГом, Павлов выполнял и такие пролеты, когда крылья его самолета едва не касались радиовзрывателя. Пристрелочные облеты РПЦ удались. Для обнаружения самолета его азимут и дальность брали с индикатора кругового обзора, угол места антенны устанавливали в соответствии с известной высотой цели. Самолет обнаруживали достаточно быстро.
Заканчивалась эпоха ламповой и полупроводниковой электроники. На смену ей приходила твердотельная микроэлектроника. Аналоговые схемные решения уступали место цифровым, вычислительным. Наступала пора антенных фазируемых решеток. Особо подчеркивалось, что будущие комплексы зенитного ракетного оружия С-300П, С-300В и С-300Ф, соответственно для Войск ПВО, Сухопутных войск и кораблей ВМФ, должны быть (учитывая специфические требования соответствующих видов вооруженных сил) в максимально возможной степени унифицированы Расплетин подготовил соответствующее решение ВПК СМ СССР Оно вышло в конце декабря 1966 г. и обязало головных разработчиков подготовить предложения по созданию для Войск ПВО страны, Сухопутных войск и кораблей ВМФ унифицированной системы зенитного управляемого ракетного оружия нового поколения — системы С-300. Общее руководство работами по ней было возложено на наше, расплетинское, КБ-1 С наступлением нового 1967 года Расплетин сосредоточился на организации работ над новой системой.
Втроем со мной и Бункиным обсудил желаемое построение будущего ЗРК. Его основой должен был стать многофункциональный радиолокатор с фазируемой антенной решеткой и цифровой вычислительной машиной, способный обозревать пространство, одновременно сопровождать несколько целей и наводить на них зенитные управляемые ракеты. Для эффективного поражения целей на предельно малых высотах в условиях сильных отражений от земной поверхности следовало применить когерентно-импульсную радиолокацию. Для наиболее точного наведения зенитных ракет на конечном участке их полета — использовать данные пеленгации целей с бортов ЗУР: сбрасывать данные ракетных пеленгаторов целей в радиолокатор и использовать их в общей системе управления наведением ЗУР.
Вшестером, по числу мест в ЗИМе, — Расплетин, мы с Бункиным, Колосов, Кириллов и Пивоваров — совершили поездку в новый центр микроэлектроники в Зеленограде. Знакомились с развертывавшимся гам производством твердотельных микросхем. Копировалась первая американская серия. С П.Д. Грушиным обсудили зенитную ракету для будущей системы Она должна быть твердотопливной, не требовать обслуживания в процессе эксплуатации, стартовать вертикально из транспортно-пускового контейнера. Определились с разработчиком будущей ЦВМ Им стал наиболее авторитетный ИТМиВТ академика С.А. Лебедева. Успехи микроэлектроники, вычислительной техники, развитие антенных фазируемых решеток позволяли создать многоканальный радиолокатор наведения ЗУР, размещающийся на одной самоходной транспортной единице, и разместить на таких же транспортных единицах пусковые установки с несколькими ЗУР в транспортно-пусковых контейнерах. Такое исполнение средств системы, вместе с беспроводной связью между ними и вышестоящим командным пунктом, делало возможным перевод системы из походного состояния в боевое за несколько минут.
Работа над задуманной Расплетиным унифицированной системой ЗУРО нового поколения С-300 была продолжена под руководством его преемника на посту генерального конструктора Бункина и генерального конструктора зенитном ракеты Грушина. Были созданы все три модификации С-300 — С-300П, С-300В и С-300Ф. В одном завещание Расплетина не было выполнено. Система С-300П для Войск ПВО страны и система С-300Ф для кораблей Военно-морского флота (главный конструктор В А.Букатов) были унифицированы. Разработчики системы С-300В для Сухопутных войск от совместной работы отказались и создали систему, ни в чем с системами С-300П и С-300Ф не унифицированную. При Расплетине с его авторитетом и умением работать с самыми разными людьми такого не могло произойти.