Ссылка на полный текст: Калиниченко К. В. Проблемы перевооружения Англии накануне Второй мировой войны | Военно-Ученый Архив
Навигация:
Невилл Чемберлен и его заблуждения
Теория “ограниченных функций”
Перевооружение и реструктуризация вооружённых сил Англии
Немцы маршируют - происходит переоценки ценностей в Британии
1935 год: программа реформирования британских вооружённых сил
Ошибка оценки могущества Люфтваффе и новая британская авиационная программа
1935 год: программа реформирования британских вооружённых сил
1937 год: новые принципы британской стратегии
Кульминация повести о неверных выводах и судьбоносных ошибках, сделанных способными людьми с благими намерениями
Делегирование сухопутных действий французской армии
Разделение политической элиты Англии
Реформирование английской сухопутной армии
Экспедиционный корпус: нехватка вооружения, низкая квалификация офицеров, кастовость, хаос с управлением
Финансово-экономический аспект перевооружения Англии накануне 2-й мировой войны
Одна из главных проблем перевооружения Англии перед 2-ой мировой войной: хроническая нехватка квалифицированных рабочих
Перевооружение британских танковых частей
Пехотный танк Mk.III «Валентайн»
Пехотный танк Mk.II «Матильда II»
Тяжёлый пехотный танк Мк.IV «Черчилль»
Крейсерский танк Mк.VI «Крусейдер»
Перевооружение британских механизированных частей в ходе военных действий
Перевооружение английского флота и его подготовка к участию во Второй мировой войне
Модернизация линейных крейсеров, построенных во время Первой мировой войны
Реконструкция и модернизация 10 линейных кораблей: пять типа «Куин Элизабет» и пять типа «Ройял Соверен»
Британский подплав
Перевооружение британских ВВС
Истребитель-перехватчик «Булдог»
Истребитель «Харрикейн»
«Бофайтер» — двухместный тяжёлый истребитель, ночной истребитель, лёгкий бомбардировщик, торпедоносец
Истребитель «Спитфайр»
Многоцелевой бомбардировщик, ночной истребитель De Havilland DH.98 «Москито»
Тяжёлый четырёхмоторный бомбардировщик «Авро-683 Ланкастер»
Двухмоторный бомбардировщик «Веллингтон»
Четырёхмоторный бомбардировщик «Стирлинг»
Четырёхмоторный тяжёлый бомбардировщик «Галифакс»
Противоречивый характер перевооружения Англии в 1930-е гг.
Наше особое внимание привлекло биографическое исследование К.Дж. Фейлинг “Жизнь Невилла Чемберлена”, увидевшее свет в 1946 г. Автор этой работы пытается объяснить широкой общественности причины и предпосылки политических шагов британского премьера. Значительное внимание уделено событиям 1931-1938 гг., когда Чемберлен едва ли не в одиночку управлял финансами империи, сначала как министр финансов, затем в качестве премьер- министра. Именно на эти годы пришлась подготовка Англии к войне и перевооружение её вооружённых сил.
Наибольший интерес здесь представляет аргументация Чемберлена по недостаточному финансированию оборонных программ. По его мнению, на финансирование военного статей бюджета шёл максимум средств, которые могла предоставить британская экономика. Чемберлен считал, что гонка вооружений неизбежно приведёт к перенапряжению финансовой системы Англии и всей экономики. В то же время, медленное и поэтапное перевооружение позволяет Англии подготовиться к длительной войне, чего не в состоянии добиться Гитлер для Германии штурмовыми методами создания Вермахта.
Чемберлен выдвигает ещё один аргумент в оправдание недофинансирования военных программ в 1934-1938 гг. Речь идёт об известной теории лорда Лотиана, что активное перевооружение провоцирует потенциального противника на агрессию. Чемберлен, полностью соглашаясь с такой постановкой вопроса, считал, что в сложившейся ситуации Англия должна обезопасить себя системой двусторонних соглашений со странами Оси. Чемберлен любил повторять, что его главной целью является мир для Англии и англичан. Мир этот, по его мнению, стоил многих уступок в пользу агрессора. Ошибочность данной концепции стала очевидной Чемберлену слишком поздно.
Существовали достаточно прочные гарантии мира. Германия была фактически разоружена, её артиллерия и стратегические вооружения уничтожены. Флот был потоплен самими немцами в Скапа-Флоу. Армии, как таковой, не существовало. По Версальскому договору Германия могла иметь полупрофессиональную армию, численностью до 100 тысяч человек. Деятельность её ограничивалась полицейскими функциями и поддержанием порядка внутри страны. Кроме того, был установлен длительный срок службы, что лишало Германию возможности организовать запас. Были отменены ежегодные военные учения, а кадровый офицерский состав распущен. Запрет на подводные лодки и все виды военной авиации низводил германскую армию чуть ли не до средневекового состояния. При этом общий тоннаж германских ВМС ограничивался смехотворной цифрой в 10000 тонн.
Такая ситуация повлекла за собой этап самоуспокоенности в Англии и Франции. Впрочем, тому были основания. Могущество союзников никем не оспаривалось в Европе, да, собственно говоря, и в мире. Не стоит забывать, что изоляционизм США достиг своего апогея именно в 20-е гг., на базе небывалого экономического роста. На протяжении 16 послевоенных лет не было такого момента, когда Англия и её европейские друзья не были в состоянии контролировать ситуацию простым волевым усилием, используя для этого международный авторитет Лиги Наций3. Это продолжалось до прихода к власти Гитлера, а на практике до середины 1934 г., пока в германском обществе ещё существовал раскол, вызванный самим фактом и идеологией гитлеровского движения.
С течением времени на горизонте всё явственнее вырисовывался вооружённый, подчинённый контролю и единой цели противник. В Англии в это время у власти находился кабинет Р. Макдоналда, имевший не очень оригинальную концепцию оборонной политики. Концепция эта базировалась на традиционной для империи политике в отношении Европы. Суть её в том, что Англия абсолютно не считается с тем, какая именно страна стремится к господству в Европе. Столь же несущественна личность лидера державы. Внимание уделяется только текущему моменту, и, следовательно, борьба ведётся с непосредственным претендентом на господство в Европе.
Одно из основных положений данной концепции заключалось в том, чтобы противопоставить всякой европейской державе, которая грозит завоевать господство на континенте, мощную коалицию государств. Сама Англия обеспечивала этой коалиции свободу действий на море, а в военных действиях на континенте если и принимала участие, то лишь ограниченными экспедиционными силами. По-прежнему господствовала теория “ограниченных функций”, согласно которой сухопутным частям надлежало оборонять британские острова и выделять гарнизоны для размещения их в стратегических пунктах империи.
Вопрос о том, какая армия является сильнейшей в Европе, до 1937 года в Англии не обсуждался. Сомнений в том, что главным претендентом на гегемонию является Франция, не существовало. В контексте этой точки зрения кабинет Макдоналда проводил в жизнь политику выравнивания сил на континенте. Сводилось это всё к более или менее успешным усилиям по разоружению Франции. Реализация этой политики проводилась вплоть до середины 1934 г., несмотря на многочисленные протесты генералитета и ряда политических деятелей.
Черчилль потребовал провести в жизнь три основных решения. Первое сводилось к реорганизации гражданских предприятий с целью придания им оптимальной возможности быстрого перевода их на обслуживание военных нужд. Второе касалось активизации авиационной промышленности для достижения паритета с французской и немецкой авиацией, третье—освобождения от Лондонского договора, ограничивавшего Англию в строительстве судов нового типа. Черчилль настаивал, что эти решения продиктованы здравым смыслом, и правительство не могло не пойти на это. Надо заметить, что в это время кабинет располагал исключительно благоприятной конъюнктурой, имея абсолютное большинство в обеих палатах парламента.
По мере наращивания Германией своих вооружений, приходило понимание угрозы стабильности в Европе. Правящие круги Британии, хотя бы и в рамках морально устаревших воззрений, справедливо полагали, что Соединённое Королевство является гарантом спокойствия и мира на континенте. Опасность нового глобального конфликта заставила начать перевооружение и реструктуризацию вооружённых сил Англии.
Один из крупнейших историков межвоенного периода Ч.Л. Моват считает, что подготовка к перевооружению началась в 1932 году, когда правительство отказалось от “десятилетнего масштаба” — базового момента оборонного планирования, предполагавшего, что в ближайшие 10 лет войны не будет. Моват, однако, добавлял, что сама идея перевооружения, а также весь комплекс соответствующих мер имел целью психологическое воздействие на потенциального агрессора, а не подготовку к войне
В течение всего 1934 г. в Англию проникает информация о том, что Германия, в нарушение мирного догрвора, уже создала военную авиацию. Для большинства в Кабинете министров это не являлось секретом, равно как и то, что германия в целом перевооружается значительно активнее, нежели Англия.
Ещё в 1933 г., после своего посещения Германии, А. Дафф Купер заявил, что “Германия готовится к войне в таких масштабах и с таким энтузиазмом, которые не имеют примера в истории” . Аналогичных трактовок придерживался и наиболее осведомлённый человек в правительстве сэр М. Хэнки.
Во время парламентских каникул 1933 г. Хэнки беспрепятственно как частное лицо посетил несколько городов и районов Германии. Немцы маршировали. Повсеместно и почти поголовно. Таково было главное впечатление будущего министра-координатора всех разведывательных служб Великобритании. Многочисленные колонны штурмовиков, эсэсовцев, гитлерюгенда встречались Хэнки в каждом населённом пункте “тысячелетнего рейха”. Особое его внимание привлекло огромное количество безусой молодёжи, отличавшейся мобильности и дисциплиной.
Однако 1934 год стал ещё и годом переоценки ценностей. Глядя на происходящее в Германии и опираясь на впечатления М. Хэнки, в правящих кругах Британии появилось некое подобие боязни войны. С целью получения объективной и обоснованной информации о состоянии и потребностях английских вооружённых сил, в начале 1934 г. в рамках Имперского комитета обороны был создан подкомитет, ответственный за оборону. Председателем его стал М. Хэнки, участниками были начальники штабов и постоянные заместители министра иностранных дел и министерства финансов, соответственно сэр Роберт Ванситтарт и сэр Уоррен Фишер. В их полномочия входило также формулирование базовых принципов британской оборонной политики. В феврале 1934 года в подкомитете шла дискуссия о характере отношений с Японией. Сложилось мнение, что Япония, вероятно, представляет на данном этапе наибольшую угрозу. По факту дискуссии приняли решение расконсервировать работы по укреплению базы на Сингапуре
Ключевым моментом данного периода можно считать изменение в мироощущении британцев. Пожалуй, впервые к концу 1934 года они поняли, что географический фактор перестал быть основным гарантом безопасности. Опасности подвергалась непосредственно метрополия. При этом Англия не желала отказываться от традиционной доктрины невмешательства в конфликт на континенте. Однажды попытавшись это сделать, повторить подобное мало кому хотелось, ибо первый опыт оказался особенно плачевным.
За годы Первой мировой войны войска Короны потеряли только в сухопутных сражениях порядка 750 тысяч солдат убитыми и около 1,5 миллионов были ранены и 58 отравлены газами . Вполне естественно, что правительство и военные ведомства, также как и общественное мнение в равной степени желали умиротворить германию практически любой ценой.
Выходом из данной ситуации мог стать англо-германский договор, подразумевающий некоторые уступки со стороны Англии. Для Германии с начала 30-х гг. принципиальный интерес представляло восстановление флота. Ещё в 1932 г., после провала Женевской конференции по разоружению, имперский министр обороны фон Шлейхер утвердил “план реконструкции” германского военно-морского флота. План этот предполагал значительное увеличение числа миноносцев, эсминцев и торпедных катеров к 1938 г. планировалось также строительство подводных лодок и авиации.
Ситуация изменилась в 1935 г., когда Германия освободилась от оков Версальского договора. Лондонское морское соглашение от июня 1935 г. устанавливало новые параметры германского флота. Новый тоннаж германского флота устанавливался в размере 35%, а подводных лодок—45% (при определённых условиях до 100%)°. Соглашение это казалось для Англии несомненно выгодным. Во-первых, все понимали, что Германии будет довольно затруднительно строить новый флот параллельно со строительством Люфтваффе и Вермахта. Кроме того, оперативным пространством для действий будущего флота однозначно становилось Балтийское море, что угрожало СССР гораздо больше, чем Соединённому Королевству.
И, наконец, как тогда казалось, Англии удалось защитить себя от неконтролируемого роста германских ВМС, разрешив Германии создать ограниченные морские вооружения. Обезопасив себя таким образом, Англия вернулась к проблемам воздушной безопасности. Положение не могло не казаться тревожным. 1935 год ознаменовался бурным строительством германских ВВС. Кроме того, Франция почти вдвое превосходит Англию по числу самолётов. В связи с этим подкомитет, ответственный за оборону осенью 1935 г. разрабатывает новую программу реформирования британских вооружённых сил.
Программа имела 4 принципиальных момента. Во-первых, планировалось изыскать возможность посылки флота на Дальний Восток для адекватной обороны, при наличии достаточного флота для отстаивания интересов Англии в европейских водах, в случае войны с Германией. Во-вторых, рекомендовалось сформировать, не экспедиционный корпус, против чего горой стоял Чемберлен, а Полевые силы в количестве 5 мобильных дивизий. К ним должны быть добавлены 12 дивизий территориальной армии, после того, как они пройдут 8-месячный курс обучения и вооружены соответствующим образом. В-третьих, должна быть распланирована промышленная мобилизация и разработан план максимально быстрого перехода мирной экономики на военные рельсы. И в-четвёртых, была сформулирована “Схема Р” для министерства авиации. Согласно этому проекту, предполагалось доведение числа бортов первой линии до 1736, из которых около 1000 были бомбардировщиками с адекватным обеспечением.
... настроение политических и военных деятелей Британии за несколько месяцев в 1936-37 г. меняются от крайнего оптимизма к безудержному пессимизму. С. Болдуин вынужден был признать, что ошибся, когда в 1934 г. приводил сравнительные расчёты развития британских и германских ВВС. На передний план выходит признание собственной слабости на текущий момент, нежели идеи реализации потенциала империи.
Дело в том, что британская разведка существенную часть своей информации получала от группы немецких генералов, составлявших, как тогда считалось в Англии, реальную оппозицию Гитлеру. На самом деле оппозиции как таковой не было, Гитлер прекрасно знал об этой группе генералов и использовал их связи с Англией в своих целях.
В результате до 1939 г. британская разведка вдвое завышала темпы германского перевооружения, чем это было на самом деле73. Особое влияние на эти настроения имело создание и стремительный рост гитлеровского вермахта. Английские стратеги преувеличивали его силы в несколько раз. Лорд Лотиан, который 2 года назад в упомянутом нами письме сообщал Д. Саймону, что германские вооружённые силы не следует воспринимать слишком серьёзно, в 1937 г. писал: “Люфтваффе в два раза превосходят британские RAF, английскую армию на Европейском театре военных действий не следует принимать в расчёт, а английский флот в европейской войне будет практически неэффективен”. Военные журналисты сеют панику в прессе, занимаясь подсчётами количества бомб, необходимого для полного разрушения Лондона. Гражданские власти рассчитывали, что за п с первые два месяца войны будут убиты 600 тысяч человек . В обществе стала модной довольно бессмысленная по содержанию, но устрашающая по своему звучанию фраза Болдуина: “Бомбардировщик пройдёт везде”. Цифры потенциальных жертв брались, вне всякого сомнения, с потолка.
Англичане не учли тот факт, что сила Люфтваффе номинальная. Действительно, многие модели середины 30-х гг., такие как Хе-111, Ю-88 или До-17, имели на своём счету не один мировой рекорд, но их реальные возможности в бою были малоизученны. Кроме того, ко времени панических настроений в Англии все вышеупомянутые модификации безбожно устарели. Как показала практика войны, Люфтваффе имели на вооружении прекрасный одноместный истребитель Ме-109, лучший в мире пикирующий бомбардировщик Ю-87 ... и всё. Горизонтальные бомбардировщики Хе-111 безнадежно устарели, Ю-88 и особенно До-17 уступали по своим возможностям машинам союзников.
Головную боль пилотам Люфтваффе добавил Ме-110. Очень часто в британской историографии встречается жестокая критика данной модели . Считается, что модификация была крайне неудачной. Вероятно, это не совсем так. Суть проблемы в том, что для отличного тяжёлого истребителя Ме-110 не была разработана специфическая тактика и стратегия применения.
Тяжелых четырёхмоторных бомбардировщиков Рейх вовсе не создавал, а транспортная авиация, состоящая из снятых с вооружения бомбардировщиков Ю-52, была не способна решать ни стратегические, ни даже оперативные задачи. Однако паника имела место и даже привела к некоторым положительным результатам.
В Лондоне спешно разрабатывают новую авиационную программу, даются дополнительные ассигнования на армию и флот. Чемберлен, до того лишь урезавший военные статьи бюджета, заявил в феврале 1937 г., что в течение пяти лет Англия должна затратить 1,5 миллиарда фунтов на вооружение. По сути, это была реализация прошлогоднего предложения Черчилля о формировании военного бюджета в 300 миллионов фунтов . В итоге в 1939 г. британское производство самолётов превзошло германское.
В штабе Королевских ВВС разрабатывают новую концепцию применения британских бомбардировщиков. Дело в том, что с 1918 г. британская оборонная доктрина предполагала только оперативное, а не стратегическое бомбардирование. Долгое время, по мнению англичан, не было условий для смены приоритетов. Маршал ВВС Сэр Джон Слессор отмечал, что “наша вера в .. бомбардировки была скорее интуитивной, вопросом веры”.
До 1937 г. в Англии отсутствовала научно обоснованная концепция стратегического бомбардирования . Никто толком не знал, какие цели следует бомбить, как далеко возможно проникновение на территорию противника, каковы последствия бомбардировок для намеченных целей и каковы вероятные общие итоги и последствия. В 1937 г. штаб ВВС выработал такую концепцию. Согласно её положениям, бомбардировочные усилия Англии должны быть организованы для уничтожения объектов Люфтваффе, с целью понижения атакующего потенциала Германии, а не против гражданских индустриальных целей, как предполагалось ранее .
Причиной смены приоритетов стали, как считали в штабе ВВС, сомнения в том, что, даже сотрудничая с Францией, удастся поколебать немецкий дух, посредством бомбёжек заводов. При этом уточнялось, что даже новая стратегия позволяет рассчитывать лишь на финальную победу в ходе длительного противостояния, в том случае, если удастся избежать скорого поражения.
Осенью 1937 г. была отвергнута теория о необходимости военных баз на территории Бельгии и Нидерландов для бомбардировок Германии. Появилась новая теория, включавшая программу комплектования бомбардировочных эскадрилий тяжёлыми бомбардировщиками дальнего радиуса действия, способных достичь Германии непосредственно с британских баз. Причиной этого, в том числе, стал прогресс в создании систем РЛС, которыми в течение следующих 3-х лет удалось окружить всё восточное побережье Альбиона, что позволяло не опасаться неожиданных налётов и того, что бомбардировщики не успеют вылететь из ангаров . Таким образом, британские конструкторы находились на стадии разработки и внедрения таких систем вооружения, которые превращали идею о создании военных баз в Бельгии в пустую трату денег.
Для Германии с начала 30-х гг. принципиальный интерес представляло восстановление флота. Ещё в 1932 г., после провала Женевской конференции по разоружению, имперский министр обороны фон Шлейхер утвердил “план реконструкции” германского военно-морского флота. План этот предполагал значительное увеличение числа миноносцев, эсминцев и торпедных катеров к 1938 г. планировалось также строительство подводных лодок и авиации.
Ситуация изменилась в 1935 г., когда Германия освободилась от оков Версальского договора. Лондонское морское соглашение от июня 1935 г. устанавливало новые параметры германского флота. Новый тоннаж германского флота устанавливался в размере 35%, а подводных лодок—45% (при определённых условиях до 100%). Соглашение это казалось для Англии несомненно выгодным.
Во-первых, все понимали, что Германии будет довольно затруднительно строить новый флот параллельно со строительством Люфтваффе и Вермахта. Кроме того, оперативным пространством для действий будущего флота однозначно становилось Балтийское море, что угрожало СССР гораздо больше, чем Соединённому Королевству. И, наконец, как тогда казалось, Англии удалось защитить себя от неконтролируемого роста германских ВМС, разрешив Германии создать ограниченные морские вооружения. Обезопасив себя таким образом, Англия вернулась к проблемам воздушной безопасности. Положение не могло не казаться тревожным.
1935 год ознаменовался бурным строительством германских ВВС. Кроме того, Франция почти вдвое превосходит Англию по числу самолётов. В связи с этим подкомитет, ответственный за оборону осенью 1935 г. разрабатывает новую программу реформирования британских вооружённых сил. Программа имела 4 принципиальных момента.
Во-первых, планировалось изыскать возможность посылки флота на Дальний Восток для адекватной обороны, при наличии достаточного флота для отстаивания интересов Англии в европейских водах, в случае войны с Германией.
Во-вторых, рекомендовалось сформировать, не экспедиционный корпус, против чего горой стоял Чемберлен, а Полевые силы в количестве 5 мобильных дивизий. К ним должны быть добавлены 12 дивизий территориальной армии, после того, как они пройдут 8-месячный курс обучения и вооружены соответствующим образом.
В-третьих, должна быть распланирована промышленная мобилизация и разработан план максимально быстрого перехода мирной экономики на военные рельсы.
И в-четвёртых, была сформулирована “Схема Р” для министерства авиации. Согласно этому проекту, предполагалось доведение числа бортов первой линии до 1736, из которых около 1000 были бомбардировщиками с адекватным обеспечением.
Наличие регулярной сухопутной армии, способной вести активные боевые действия в рамках континентального конфликта, долгое время не ставилось во главу угла британской военной доктрины. Причиной тому, судя по всему, являлся островной характер мышления англичан. Веками не испытывая сколько-нибудь серьёзных вооружённых внешних интервенций, британцы резонно полагали нецелесообразным содержать многочисленную сухопутную армию. В изменившейся геополитической ситуации начала 20-го века, характеризующейся вызреванием глобального конфликта, Англия, дабы не выпасть из когорты колониальных супердержав, вынуждена была использовать крупные соединения на континенте.
Во главу угла при этом ставились интересы Англии как колониальной державы. То есть речь шла, главным образом о совершенствовании военно-воздушного и военно-морского потенциала Соединённого Королевства. Один из главных рупоров эпохи, Б.Х. Лиддел Гарт, призывал в 1934 г. учесть опыт военных неудач сухопутной армии в Первой мировой войне.
В те годы голос военкора самой влиятельной газеты Англии звучал много громче, чем голос военного министра. В итоге получилось так, что перевооружение затронуло, главным образом, британские военно-воздушные силы, частично военно-морской флот, в то время как сухопутная армия и, в первую очередь, её механическая составляющая пребывали в летаргическом сне практически до начала прямых военных действий.
Параллельно вышеупомянутым событиям, с 1935 года в правящих кругах Британской империи проходит дискуссия по вопросам военной и политической стратегии. Её результатом в 1937 году стали два меморандума, ставшие плодами творчества английских военных ведомств. Первый—меморандум Министра координации обороны Сэра Томаса Инскипа “О стратегических принципах обороны” от 27 октября 1937 г. Сутью его является мысль о необходимости длительного противостояния и мобилизации сил доминионов для победы над Германией. Был сделан существенный шаг вперёд: в документе, в отличие от концепции 1934 г., речь прямо шла о защите Соединённого королевства. Таким образом были сформулированы новые принципы британской стратегии.
Теперь на первое место ставилась оборона метрополии, на второе—защита имперских коммуникаций, на третье—защита заморских владений короны. По-прежнему идея “кооперации обороны с потенциальными союзниками” ставилась на четвёртое место.
Новые принципы, как не трудно предположить, означали приоритетное положение авиации и флота в контексте перевооружения и второстепенную роль сухопутных сил. Но ситуация вообще была довольно туманной. По вопросу о потенциале Британской империи в продолжительном конфликте в марте 1938 г., по мере нагнетания ситуации вокруг Чехословакии, выступил с докладом министр по делам доминионов М. Макдоналд. Суть доклада, касавшегося, главным образом, Канады и Южной Африки, сводилась к тому, что Англии нет смысла рассчитывать на военную помощь империи. Тем не менее, главное направление английской стратегии — ставка на оборону и длительную войну — было одобрено почти единогласно .
Второй документ, “Сравнительная сила Великобритании относительно других главных наций”, составленный начальниками штабов флота, армии и авиации—адмиралом Чатфилдом, фельдмаршалом Дивереллом и главным маршалом авиации сэром Сирилом Невилем, оперировал статистическими данными. Согласно им, в январе 1938 года Германия догонит Францию по числу сухопутных войск, а в 1939 г., вероятно, будет иметь значительное превосходство. Более того, к январю 1938 г. Германия будет значительно опережать Англию и Францию в области бомбардировочной и истребительной авиации, а особенно по боеготовности зенитной артиллерии.
11 марта Вермахт получил приказ оккупировать Австрию. Началась, так долго готовившаяся операция “Отто”. Черчилль назвал это “надругательством над Австрией”. Но в очередной раз его выступление в парламенте не произвело требуемого эффекта на большую часть кабинета министров. Захват Австрии означал экономическую и военную изоляцию Чехословакии, стратегического союзника Англии на континенте. Это стимулировало панические настроения большинства военных и политических советников кабинета. В докладе Комитета начальников штабов, сделанном в марте, прямо говорилось, что спасти Чехословакию можно только с помощью разгрома Германии в ходе продолжительной войны. “Но такая война из европейской, вынужденно преобразуется в мировую, так как Италия и Япония незамедлительно используют возможность реализовать собственные цели...”.
Естественно, что ни в какую войну, будь то европейская, мировая или какая-то ещё, Англия ввязываться не собиралась. Но в идею, что Германию можно остановить только с помощью войны верить в Англии не хотели. На фоне сильно завышенных представлений о потенциале Люфтваффе, мало кто верил в скорую победу над Германией. К тому же никто всерьёз не рассматривал возможность военно-стратегической кооперации с СССР. Поэтому решили пойти на некоторые жертвы. И Чемберлен, и лорд Ренсимен, специальный представитель Великобритании на переговорах с Чехословакией по вопросу о Судетской области, были убеждены, что только путём уступки этой части Чехословакии можно заставить Гитлера отказаться от вторжения в Чехословакию . События развивались своим чередом. Англия и Франция сделали вид, что всё шло по их сценарию, Гитлер добился своего, а жертву опять никто не спросил. Когда Чемберлен, по возвращении из Мюнхена, махал на людях декларацией и сообщал, что из Германии привезён “мир для нашего времени”, он вряд ли верил своим словам.
Хотя, возможно, дело было в том, что многие военные в Англии ждали переворота и свержения Гитлера, а, следовательно, могли надеяться, что сменщик фюрера будет иметь проанглийские настроения. В последствии появилась даже теория о якобы удачном заговоре, в результате которого Гитлер погиб, а его двойник-преемник, Макс Байер, не оправдал надежд Запада и развязал мировую войну.
События в Чехословакии стали настоящим шоком для английских политиков. Европа подошла к кульминационному пункту печальной повести о неверных выводах и судьбоносных ошибках, сделанных способными людьми с благими намерениями. Добавил остроты проблеме “Стальной пакт” Гитлера и Муссолини, по своей сути союзный Германо-итальянский договор, определявший военное и военно-хозяйственное сотрудничество 2-х государств. Несмотря на то, что формальное подписание произошло 22 мая 1939 г., основные параметры договора были согласованы тремя месяцами ранее.
В этот момент морально-психологическое состояние большинства в британском кабинете министров было таковым, что пустопорожние речи Геринга о том, сколько времени необходимо немецкой авиации для полного разгрома британских ВВС воспринимались как не подлежащие сомнению.
Ситуация была действительно критической. В результате собственных ошибок, порождённых курсом “умиротворения агрессора”, Англии грозило вступить в войну практически неподготовленной технически. Определённые успехи присутствовали в авиации и военно-морском флоте. Но сухопутной армии, а, следовательно, танковых частей у Англии просто не было. Чемберлен, был архитектором британской политики практически с 1931 г., когда, сразу после ухода в отставку лейбориста Сноудена, он получил в руки портфель канцлера казначейства. И вот, эта политика привела Англию к неизбежной войне, хотя единственной её целью было всячески этой войны избегать.
17 марта прозвучала знаменитая речь Чемберлена в Бирмингеме. В ней он в несвойственных ему резких выражениях осудил захват Чехословакии. На следующий день утренний номер “Manchester Guardian” украшала статья о “кардинальном повороте во внешней и внутренней политике Британии”. “Daily Herald” четыре дня спустя, назвала эту речь “возвратом к идее коллективной безопасности”.
В эти же дни даётся указание о резком увеличении военного производства. Военный бюджет с 254 миллионов фунтов увеличивается до 626 миллионов, причём основные суммы идут на изготовление новой техники. Непосредственно на перевооружение шёл каждый третий фунт. После консультаций со штабом авиации и Комитетом начальников штабов принимается “Схема L”. По ней предполагалось построить 12 тысяч новых самолётов. Часть этого госзаказа получили американские компании, так как английский ВПК уже был загружен до предела. Тем самым Чемберлен всё же пришёл к выводу о необходимости нового курса во внешней и внутренней политике планирования.
После захвата Чехословакии правящие круги Англии осознали всю справедливость вышеупомянутой фразы Черчилля, о том, что они слишком долго сидели, сложа руки. В результате, когда началась война, большинство проектов новых танков, самолётов, массового оружия находились в стадии разработки или обсуждения. Англия, справедливо считавшая себя родиной танков, несомненно, провалила предвоенное перевооружение механизированных частей.
Сегодня уже не вызывает сомнения, что Англия была значительно лучше Германии готова именно к долгосрочной войне. Не стоит забывать и тот факт, что войны в Англии вообще не ждали — ждали соглашения с Гитлером. Отсюда все расчеты по замедленным темпам перевооружения, сохранявшимся вплоть до 1939 г. отсюда лозунг “дела идут как обычно”, отсюда убеждение правящих кругов, что спешить некуда. Во всём этом — суть успехов и неудач перевооружения Англии перед 2-й мировой войной.
Когда речь заходила о ведении военных действий на суше, то делались регулярные ссылки на потенциальные возможности французской армии. Даже Черчилль, внесший огромный вклад в становление британского экспедиционного корпуса, вплоть до начала войны заблуждался по поводу истинной силы Франции, неоднократно называя французскую сухопутную армию “наиболее высоко подготовленной и надёжной мобильной силой в Европе”.
Тактику, используемую французской армией, англичане считали образцовой. Базовым моментом стал тезис о роли танка как средства сопровождения пехоты — тезис, более пригодный для тактики предыдущей войны, когда он и был, собственно говоря, внедрён в жизнь. При этом мало кто обращал внимание на то, что Франция в период между мировыми войнами не предложила новых тактических схем и построений. Французские генералы, оценивая опыт Первой мировой войны, считали, что при прочих равных обстоятельствах оборона является более рациональной тактикой и преодолеть её можно лишь с помощью значительного превосходства в артиллерии.
В итоге вооружение французов отвечало современным стандартам по количеству, но не по качеству. Таким образом роль мобильности в новых условиях изначально поняли только немцы. На этом и основывались плоды их побед, а отнюдь не на качественном и количественном превосходстве.
... участие британских сухопутных частей в военных действиях на “большой земле” во времена С. Болдуина и Н. Чемберлена именовалось “континентальной авантюрой”. Формулировка эта вышла из под пера начальника Имперского Генштаба А. Монтгомери-Массингберга, настаивавшего, что на данном этапе (речь шла о первой трети 1934 г.) английский экспедиционный корпус может состоять только из 1-й пехотной, 1й кавалерийской дивизий и 1-й танковой бригады. Любое увеличение невозможно по финансовым соображениям.
Решающее слово имел, естественно, Н. Чемберлен. По его мнению, бельгийские границы были укреплены должным образом, и немцы прорваться не могут. А если это не так, то британские силы всё равно прибудут слишком поздно. Такая точка зрения преобладала вплоть до 1939 г. Не последнюю роль здесь сыграл Лиддел Гарт, негативное мнение которого по поводу участия в войне на континенте пришлось как нельзя кстати.
В августе 1942 г. Сталин передал Черчиллю разговор, состоявшийся у него с неким высокопоставленным британским политическим деятелем незадолго до начала событий в Польше. На вопрос Сталина, какое количество войск сможет послать на континент Англия в случае войны с Германией, прозвучал ответ: “Две и ещё две потом”. Кроме того, краеугольным камнем была уверенность верхов офицерского корпуса в непогрешимости кавалерии. Многие всерьёз разрабатывали стратегию и тактику кавалерийской атаки против артиллерии.
Политическая элита Англии, оценивая сложившуюся ситуацию, абсолютным большинством высказывалась за англо-германский договор, в противовес ускорению перевооружения.
Центральным аспектом стал вопрос о характере отношений с Германией. Одни, во главе с редактором журнала лордом Лотианом считали, что Англия всегда успешно договаривалась с потенциальными противниками, превращая их в проводников собственных интересов. Таким образом, вместо того, чтобы провоцировать распухание военного бюджета и разработки в сфере механизации и авиапромышленности, лучше заняться подготовкой широкомасштабного англо-германского договора. Дополнительным аргументом Лотиана являлось формально-логическое предположение, что резкое увеличение строки бюджета на модернизацию армии и производство новых типов вооружений, вероятно, стимулирует германскую или японскую агрессивность.
Часть сторонников точки зрения Лотиана считала, что Франция надёжно защищена линией Мажино, а Англия находится под защитой военно-морского флота . В случае войны гарантирована помощь США. Тем самым, значительно большую угрозу представляет Советская Россия, и именно против неё следует инициировать англо-германское политическое сотрудничество. Такой точки зрения придерживался министр иностранных дел Галифакс. В итоге он её изложил официально 19 ноября 1937 г. во время встречи с Гитлером в Берхтесгадене.
Кроме того, в кулуарах существовал ещё один взгляд на проблему. Британские экономисты предсказывали неминуемый крах нацистской экономической системы. Предполагалось, что все ресурсы отданы на производство вооружения, и у Германии фактически нет сырья, необходимого для ведения войны. Стоит лишь немного подождать, и Германия станет полем приложения британского рынка сбыта. Но этот период всё не хотел наступать.
Ситуация начала постепенно меняться только в 1938 г. К этому времени, дискуссия о магистральных направлениях международных отношений в Европе 30-х г.г., шедшая на страницах журнала “The Round Table” несколько сместила акценты. Центральным стал вопрос о характере отношений с Германией в аспекте последних событий на европейском театре. Сторонники редактора журнала и организатора дискуссии, лорда Лотиана, считали, что Англия, исторически не имея мощной сухопутной армии, всегда успешно договаривалась с потенциальными противниками, превращая их в проводников собственных интересов. Таким образом, вместо того, чтобы тратить бюджет на создание экспедиционного корпуса, лучше заняться подготовкой широкомасштабного англо-германского договора.
Другая группа, представляемая У. Черчиллем, Л. Эмери и военным министром Л. Хор-Белишей, утверждала, что диалог с Германией возможен исключительно с позиции силы. Но Англия сильно отстала от Германии и не в состоянии ни защитить территорию империи, ни помочь своему главному союзнику—Франции своими сухопутными частями. Выходом из сложившейся ситуации, по их мнению, могла стать военная реформа, основой которой должно было стать повышенное внимание именно к сухопутной армии.
Дискуссия эта, в которой приняли участие университетские круги, военные ведомства и политические лидеры, была прервана в марте 1939 г., когда Гитлер вступил в Чехословакию. Чемберлен, Лотиан и их сторонники неожиданно для себя оказались обмануты, что произвело эффект разорвавшейся бомбы в политических кругах Британской империи. Помимо психологического эффекта, изменился военно-стратегический баланс соотношения сил на континенте. 35 чехословацких дивизий, представлявших виртуальный второй фронт мгновенно исчезли, а заводы “Шкода” перешли на службу германскому милитаризму. Кроме того, фактическое исчезновение Чехословакии разрушало французскую систему союзов с государствами Восточной Европы, являвшуюся базисным моментом предвоенной концепции европейской безопасности.
15 марта 1939 г. стало поворотным днём в истории английской внешней и внутренней политики. В это день на заседании кабинета Хор-Белиша выступил с речью о 3-х стадиях установления германского господства, в результате чего неизбежно столкновение Англии и Германии именно на европейском континенте, для чего Англии потребуется сухопутная армия. Два дня спустя, прозвучала знаменитая бирмингемская речь Чемберлена. В течение двух следующих недель происходит резкое изменение общественного мнения по вопросу о восприятии событий в Европе. События в Испании и Чехословакии привели к падению популярности традиционного английского пацифизма. Опрос общественного мнения, проведённый в июне 1939 г. показал, что 87% англичан высказываются с антипацифистских позиций. К этому времени уже 2 месяца действовал закон о введении всеобщей воинской повинности. 27 апреля 1939 года впервые в истории английское правительство пошло на такой шаг при отсутствии непосредственного военного конфликта.
Долгое время английская сухопутная армия состояла из 5-ти дивизий, из которых только одна была механизированная. В военной концепции Соединённого Королевства сухопутным войскам отводилась роль обороны Британских островов и выделение гарнизонов для размещения в стратегических пунктах Империи. Действовала так называемая “двухбатальонная система”. Сухопутные войска создавались по принципу: один батальон остаётся в метрополии, другой отправляется на форпост империи. Наличие экспедиционного корпуса для действий на материке не предполагалось.
Таким образом, в 1935 году численность территориальной армии составляла 131 тысячу человек, которая к 1939 году увеличилась лишь до 186 тысяч. Первым шагом реформы стало решение увеличить территориальную армию с 13 до 26 дивизий.
По новым планам военного министерства сухопутная армия к сентябрю 1941 года должна была составлять 55 дивизий. Это 32 (а фактически 36) английские дивизии, 14—доминионных, 4—индийских и ещё 5 дивизий составляли резерв. В дальнейшем, уже в ходе войны, новые планы предполагали создание 73-х пехотных и 23-х механизированных дивизий . В ходе реформы сухопутной армии была оставлена в прошлом теория “ограниченных функций”, согласно которой ей отводилась роль обороны Британских островов и выделение гарнизонов для наиболее важных участков Империи. Сутью новой доктрины стала оборона Франции как составная часть всего комплекса мероприятий английских вооружённых сил.
Большие препятствия реформе воздвиг английский национальный характер. По данным исследования института Гэллопа, проведённого в декабре 1939 г., 11% респондентов высказались за неучастие в войне вообще, а более 51 тысячи призывников отказались от службы в армии.
Именно в 1939 году, в контексте реформы сухопутной армии, происходят изменения общественного мнения по вопросу об отношении к войне. 87% англичан в июне 1939 г., т.е. после испанских и чехословацких событий, не приемлют пацифизм как систему взглядов и схему поведения. В мае 1939 г. на Саутпортской конференции намечается раскол в Лейбористской партии. Результатом стало появление группы Стаффорда Криппса, - 180 выступавшей за отказ от пассивного созерцания воины на континенте .
... в конце февраля 1939 г. кабинет министров совместно с Военным кабинетом под личным руководством Чемберлена составили смету расходов на создание экспедиционного корпуса для участия в войне на континенте. Оперативный и, впрочем, никогда не реализованный план предполагал создание корпуса из шести дивизий полевых сил и четырёх дивизий территориальной армии в качестве резерва. Также планировалось потратить часть средств на обучение и экипировку остальной части территориальной армии. Всё это, по подсчётам экспертов, составило сумму в 81 млн. фунтов. Даже Н. Чемберлен заявил, что он “не видит иной альтернативы”. Однако составители этого плана не понимали всю сложность проблемы. Такую огромную сумму в 1939 г. трудно было изыскать. И Чемберлен, и министр финансов сэр Джон Саймон это понимали не хуже других. В результате недофинансирование стало одной из главных составляющих реформы.
Формирование Британской сухопутной армии в основном завершилось к маю 1940 г., уже в ходе военных действий. Её численность составила 1650 тысяч человек в виде 55 дивизий, в том числе 13, которые были успешно эвакуированы из Дюнкерка.
Подводя некоторые итоги, стоит отметить, что реформа сухопутной армии, по сути, оправдала себя лишь частично и только в заключительной фазе войны. Англия оказалась неспособной накануне войны к проведению комплексной реорганизации армии с учётом технической и административной сторон. Это и не удивительно, ибо практически затруднительно трансформировать небольшую профессиональную армию с полицейскими функциями и менталитетом в миллионную кадровую, способную вести полномасштабные военные действия. Изначально предполагалось, что на первом этапе война со стороны Англии и Франции будет носить оборонительный характер.
Когда 3 сентября Англия вступила в войну, она располагала такой армией, которая могла выделить только 4 дивизии для участия в военных действиях на европейском континенте. Полномасштабное развёртывание сухопутных войск намечалось только к 1942 году. К этому же времени планировалось завершить перевооружение механизированных частей. Реформа на первом этапе никак не сказалась на численности английской сухопутной армии военного времени, а только сократила сроки формирования новых соединений под мобилизацию. И вряд ли Англия планировала играть ведущую роль в континентальных сражениях. Учитывая динамику событий на первом этапе войны и опасения высадки немецких танков, Англия сама нуждалась в сухопутных силах для обороны метрополии.
После переброски корпуса во Францию в сентябре-октябре 1939 г. оказалось, что солдаты просто плохо обучены своими командирами. Налицо была хроническая нехватка вооружений, от танков до противотанковых орудий и миномётов. Недостаточно было даже биноклей и компасов. Оборонительные сооружения англичан, особенно на фоне линии Мажино, выглядели просто убого.
К маю 1940 г. максимальная численность английских войск на французской территории составила 394 165 человек, при поддержке 300 танков, 173 практически все из которых имели слабую броню . К новой тактике танковых боёв они также не подходили. Наихудшее впечатление на Хор-Белишу произвёл кадровый состав офицерского корпуса. Во-первых, офицеров попросту не хватало. А те, что имелись в наличии, за редким исключением были недееспособны в плане руководства штабами в ходе военных действий.
Высшие армейские офицеры—в подавляющей массе своей кавалеристы, выходцы из аристократических родов, отстаивали кастовую структуру офицерского корпуса. Абсолютное большинство всерьёз полагали, что эпоха не изменилась, и в новой войне враг поддастся панике при виде доблестного британского кавалериста на коне и с шашкой. Хор-Белиша считал необходимым, с целью спасения империи, дать возможность продвинуться способным и талантливым офицерам из незнатных родов и, тем самым, демократизировать армию.
Руководствуясь уроками Первой мировой войны, англичане не стали разрабатывать тактику и стратегию для экспедиционных сил, вполне резонно полагая, что в Имперском Генштабе нет соответствующих специалистов. Правительство подчинило англичан французскому главнокомандующему Гамелену. На практике это оказалось не очень удачное решение. Гамелен передал свои полномочия командующему французскими армиями Западного фронта, а тот в свою очередь—французскому генералу, командовавшему на северо-востоке. В результате виконт Горт, командир британских экспедиционных войск, привыкший к педантичной английской системе чинопочитания, вообще не понимал, кому он подчиняется.
Как мы все прекрасно понимаем, любое перевооружение, подготовка к войне—это, в первую очередь, финансовые затраты и соответствующее структурирование бюджета и всей экономики.
Не секрет, что целью отмены “Золотого стандарта” являлась девальвация национальной валюты, что автоматически влекло повышение конкурентоспособности английских товаров. Созданный в том же 1931 г. “Стерлинговый блок”, включавший в себя 25 государств, позволял Англии контролировать 40-50% мирового товарооборота184. Таким образом можно констатировать факт, что в долгосрочном периоде отмена “Золотого стандарта” имела позитивное влияние на британскую экономику. Тем не менее, экономический потенциал Англии в годы, предшествовавшие войне, неоднократно подвергался сомнениям. Данная точка зрения принадлежит Н. Чемберлену, который неоднократно отказывал военным в бюджетном финансировании на основании отсутствия денег ...
С точки зрения Казначейства, необходим был период выздоровления экономики, что может быть достигнуто отчасти путём уменьшения налогов, что, автоматически означало ухудшение финансирования оборонных статей бюджета. Хотя, воспользуйся они услугами Джона Мэйнарда Кейнса, возможно концепция была бы иной. Один разгневанный старший офицер, в будущем крупнейший деятель британской авиации, заявил по этому поводу, что правительство, кажется, меньше озабочено выстраиванием концепции национальной обороны, нежели проблемой наличия достаточного количества денег для выплаты контрибуции врагу-победителю, после того, как война будет проиграна.
Таким образом, уровень затрат на оборону оставался недопустимо низким. Несмотря на то, что в 1932 г. правительство отказалось от “Десятилетнего масштаба”—главного сдерживающего фактора перевооружения, в 1933 г. расходы на армию увеличились всего на 5 млн. фунтов, но с этого времени больше не предпринималось ничего, что бы превысило уровень затрат 1931 г. равный 107 млн. фунтов (а уровень 1932 г., равный 103 млн., вообще оказался самым низким со времён Первой мировой). Этот стратегический план совершенно упускал из виду большую программу вооружений, которую Германия начала осуществлять в 1934 г.
Между тем как раз в июне 1934 г. Н. Чемберлен, будучи канцлером казначейства, сократил дополнительные расходы на вооружения с 76 до 50 млн. ф. ст .
В 1935 г. Германия сделала новый сильный рывок в вооружениях, подняв, по данным Американской ассоциации внешней политики, военные расходы на текущий год с 381 млн. долл. до 2600 млн. долл. Англия, в ответ на это, увеличила свои военные расходы всего на 115 млн. долл.
В 1936 г. военные ассигнования Германии возросли еще на 1 млрд. долл. Когда Черчилль обратил на это внимание и потребовал немедленно довести военный бюджет до 300 млн. ф., Н. Чемберлен со своей стороны предложил ограничиться увеличением военного бюджета лишь на 25 млн. ф., и парламент принял предложение Чемберлена. Едва ли не каждая военная программа немедленно встречала хладнокровное сопротивление со стороны Казначейства.
По ходу 1935-1936 гг. в Кабинете постепенно осознают, что инициатива в континентальных делах начала 30-х годов утрачена, в связи с чем нет более возможности контролировать строительство германских ВВС. Ответ попытались найти в создании системы теневых заводов. Но в остальном экономика продолжала развиваться по принципу “бизнес как обычно”. Не было дано специальных указаний промышленности, не было приоритета военным заказам или предметам первой необходимости. С таким подходом маловероятно, что программа перевооружения могла быть успешной.
Однако международная ситуация развивалась вопреки чаяниям английских министров, что заставило 2 апреля 1938 г. санкционировать выделение дополнительных средств для ускорения работ по целому ряду военных программ. Инициатива исходила от ведомства Хор-Белиши, видимо потому, что армия финансировалась хуже остальных. Между тем, сухопутная армия нуждалась в кардинальном реформировании.
В начале октября 1938 г. Имперский комитет обороны, проанализировав отчёты разведок о генезисе Люфтваффе и германского авиапрома, пришёл к выводу, что Англия более не находится в безопасности, до тех пор, пока Королевские ВВС и ПВО не получат резкого финансового стимула к развитию. Эти же выводы касались и общих пассивных приготовлений Англии к войне . По этому факту 26 октября Кабинет создал специальный комитет для выработки предложений по расширению оборонных программ и мер по улучшению работы ВПК. Главой комитета назначили Инскипа. 7 ноября он представил перечень первоочередных мер, ставший итогом работы спецкомитета и консультаций со штабами.
Поэтапно начинает формулироваться новая концепция британских вооружённых сил и, в частности, сухопутной армии. События весны 1939 г. только ускорили этот процесс. Все прежние финансовые подходы, лимиты, схемы и, следовательно, цифры остались в прошлом. Система, характеризовавшаяся лимитами и выделением общей абсолютной суммы на долгосрочный период, перестала существовать. Новая система финансирования предполагала ежегодную смету расходов. При этом была сохранена практика консультаций между Казначейством и военными министерствами, а также перманентный контроль над расходованием средств. Естественно, элементы общей структуры часто вступали в противоречие. Казначейство желало продолжать играть определяющую роль в перевооружении, военные, упирая на ошибки и волокиту 1936-1938 гг., предлагали устранить тотальный контроль финансового ведомства. В итоге изменилось не так уж много. С практикой лимитов было покончено, зато контроль сохранился за Казначейством.
Реально ситуация начала меняться после резкого письма Первого лорда Адмиралтейства, которое в один прекрасный день, 6 января 1938 г., легло на стол сэра Мориса Хэнки. В нём, помимо анализа положения дел у потенциальных врагов, имелась настоятельная рекомендация следовать указаниям Комитета начальников штабов, а не условиям Казначейства. Неделю спустя, 14 января, Хэнки, изучив вопрос, написал схожее по тону письмо Министру координации обороны.
Речь в нём шла о том, что сбылись самые мрачные прогнозы Комитета начальников штабов: Германия, Италия и Япония представляют теперь комбинированную угрозу Англии и империи. Выходом, по мнению Хэнки, могло стать соглашение с одним из врагов, или же, что предпочтительнее, резкое увеличение темпов перевооружения, путём отхода от принципа “business as usual” и частичной военизации экономики. В начале февраля начальники штабов подключились к дискуссии, тема которой была обозначена в письме Хэнки.
Вспомнили о том, что ещё в январе 193_ г. в проекте ежегодного отчёта имелось предупреждение Имперскому комитету обороны “об опасном ослаблении британской военной позиции”. В качестве доказательств Комитет начальников штабов привёл данные о сравнительной силе основных стран на январь 1938 г . Отмечалось, что состояние британских вооружённых сил неадекватно имеющимся континентальным обязательствам Англии в Европе и Средиземноморье, а также задачам на Дальнем Востоке. Начальники штабов призвали активизировать внешнюю политику для сокращения числа потенциальных врагов ...
... мы подходим к одной из центральных проблем британского перевооружения, главной головной боли британских политиков и военных в конце 30-х гг. Речь идёт о хронической нехватке рабочих рук, в виде квалифицированных кадров. Дело в том, что трудности отмеченные Чатфилдом, сопровождали и перевооружение ВВС. Главный маршал авиации сэр Сирил Невил подчёркивал противоречия между потребностями ВВС и реальными возможностями промышленности.
Для повышения эффективности предприятий ВПК начальники штабов рекомендовали перейти с 1-сменного на 2-сменный график работы и мобилизовать часть дополнительных заводов на решение оборонных задач. Правительство должно было взять обязательство организовать подготовку достаточного количества квалифицированных рабочих. Аналитики Комитета начальников штабов рассчитали, что эти меры приведут к увеличению объёма военной продукции на 33%.
Естественно, все понимали, что Англия—страна капиталистическая, и практика будет опосредована нехваткой квалифицированных кадров на конкурентном рынке труда. Дополнительным негативным фактором было то, что британские военно-промышленные корпорации были по рукам и ногам связаны международными контрактами с доминионами, союзниками и другими странами, в том числе с Германией. Это приводило к задержкам в реализации британских оборонных программ, так как компании не желали жертвовать выгодными международными контрактами . Необходимо было политическое решение о контроле за функционированием частного бизнеса. Первостепенное внимание необходимо было уделить подготовке достаточного количества квалифицированных рабочих.
... решение проблем заключалось не в создании новых мощностей, а в загрузке уже имеющихся, что рекомендовалось решать, посредством изымания квалифицированных кадров с предприятий, не обременённых военными заказами.
Развитие английской бронетанковой техники в предвоенные годы определяла борьба мнений по поводу характера будущей войны. Сторонники создания мощных механизированных армий полагали, что война с их участием должна завершиться быстро, в результате единого стратегического удара, который в течение нескольких дней решит исход войны и вынудит противника капитулировать. Для реализации такого плана наилучшим образом подходили крейсерские танки—легкобронинированные, с повышенными скоростями движения и орудиями калибра до 40 мм. Для проверки этих взглядов на будущую войну в 1927 г в английских вооружённых силах было создано первое экспериментальное механизированное соединение.
Другая группа влиятельных военных, опиравшаяся на штаб сухопутных сил, считала, что главная роль танков—непосредственная поддержка наступающей пехоты1. Для этого служат сильнобронированные тихоходные, так называемые “пехотные” танки. В качестве компромисса было принято решение производить как крейсерские, так и пехотные танки . Кому первому пришла в голову мысль поделить неразделимые боевые качества танка—броневую защиту и подвижность, неизвестно. Ошибочность этой концепции выявилась сразу же после начала боевых действий.
Создать во время войны танк, способный решать задачи непосредственной поддержки пехоты и действовать в составе бронетанковых соединений, английским конструкторам так и не удалось. В этой связи лучшим английским танком в войне стал американский “Шерман”. Этот печальный факт лишний раз подтверждает мнение о полном провале британских танкостроителей в ходе Второй мировой войны. Создав отличные самолёты, у англичан не получилось поднять танки на должный уровень. Необходимо отметить ещё один фактор, в немалой степени обусловивший проблемы британских механизированных частей.
По итогам Первой мировой войны Англия оказалась наследницей огромного танкового парка и очень сильных пацифистских настроений. Поэтому развитие 146 httpsV/walihsite танкостроения шло довольно вяло. Долгое время на протяжении 20-30-х гг. англичане увлечённо конструировали многочисленные танкетки и бронемашины. Это были модели, рассчитанные на экспортную продажу в небогатые третьи страны и колонии. Проектировать многочисленные модели и модификации не считалось нужным. Высадка десанта на Альбион представлялась делом невероятным, равно как и участие британской армии в “континентальной авантюре”.
Лишь под влиянием Киевских манёвров 1935 г., которые воочию лицезрел британский военный атташе, дело сдвинулось с мёртвой точки. Сначала была закуплена лицензия на “Кристи”, а в конце 1937 г. появился о крейсерский танк Mark III (А-13) . К этому времени в основном определились и взгляды военного руководства на тактическое применение танков. В соответствии с ними в Англии танки разделили на три класса: лёгкие, пехотные и крейсерские. Причём позже других сформировалась концепция именно крейсерских танков. На первых порах их функции должны были выполнять лёгкие боевые машины—скоростные и маневренные. Именно они поступали на вооружение кавалерийских полков британской армии. Главной же задачей пехотных танков стала непосредственная поддержка пехоты на поле боя. Эти машины имели ограниченную скорость и мощное бронирование.
Порой доходило до абсурда: коробка передач пехотного танка “Матильда I”, например, имела всего одну скорость—считалось, что этого вполне хватает. Как при таких условиях предполагалось перемещаться по пересечённой местности, трудно предположить. В 1936 году англичане считали достаточным вооружать танки только пулемётами. Здравый смысл, правда, вскоре восторжествовал, и сначала на крейсерских, а затем и на пехотных машинах появилась 2-фунтовая пушка. Её возможности, впрочем, были весьма ограничены—в боекомплекте отсутствовали осколочно-фугасные снаряды. Таким образом, перевооружение механизированных частей началось для Англии с непростительного опоздания. К началу войны английским конструкторам удалось создать несколько новых модификаций танков, которые не лучшим образом зарекомендовали себя в боях.
. В апреле 1938 года фирме “Виккерс-Армстронг” был выдан заказ на разработку более лёгкого, чем “Матильда”, пехотного танка. Фирма предложила проект, в котором были использованы основные узлы и агрегаты модификаций А-9, А-10 и А-11. Новый танк должен был иметь низкий силуэт, 40-мм пушку и броню до 60 мм толщиной. Контракт заключили в июле 1939 г., а с началом войны от фирмы потребовали высшего приоритета в его производстве. Свое название пехотный “Валентайн” получил потому, что заказ на его разработку военное ведомство выдало накануне дня святого Валентина. Помимо “Виккерс-Армстронг”, в Англии его строили еще две фирмы. В июле 1940 г. выпустили первые машины, до 1945 г. в Англии было построено 6855 танков.
Каркас танка имел прямоугольную конструкцию. Броневые листы крепились к нему на винтах, а позднее заклёпками. Башня располагалась над боевым отделением и была абсолютно неудачной. Во всех модификациях она оставалась по-прежнему тесной и неудобной. В версиях с экипажем из трёх человек двое танкистов постоянно находились в башне и выполняли не только свои функции, но и чужие. По меньшей мере, это касалось командира танка: кроме своей основной работы ему приходилось заряжать орудие, указывать цели наводчику и поддерживать радиосвязь. Обзор у него был очень ограниченным, так как на башне не было ни купола, ни командирской башенки, и в ходе боя, когда все люки были закрыты, командиру приходилось рассчитывать на один единственный перископ. Естественно, по этой причине он оставлял люк открытым, чтобы время от времени выглядывать наружу. Следствием этого являлись многочисленные потери среди личного состава.
Вращение башни осуществлялось с помощью гидравлического привода, который обеспечивал хорошее наведение, но окончательный доворот выполнялся вручную. Наведение 2-фунтовой пушки по вертикали производилось наводчиком, который использовал для этого плечевой упор.
Силовое отделение являло собой полную противоположность боевому. Оно было просторным и обеспечивало лёгкий доступ к двигателю, обслуживание которого отличалось простотой, что особенно ценили механики-водители и ремонтники. В целом силовая установка танка удовлетворяла практически любым условиям эксплуатации. На модификации Мк I стоял карбюраторный двигатель АЕС, но все последующие версии оснащались дизелями. В состав трансмиссионной группы входила пятискоростная коробка передач “Медоуз”. Броневые листы “Валентайнов” крепились с помощью заклёпок и, к сожалению для англичан, не имели рациональных углов наклона.
Английская армия довольно широко применяла “Валентайны” на всех театрах, главным из которых, безусловно, была Северная Африка, где эти танки использовались с 1941 г. В 1942-м они составляли большинство боевых машин 4-го Королевского танкового полка и 32-й армейской танковой бригады. К моменту высадки в Нормандии “Валентайны” были выведены из первой линии танковых частей.
В 1939 г., когда война стала уже неизбежной, английские конструкторы начали потихоньку осознавать, какие же танки требуются современной армии. Концерн “Виккерс” разработал пехотный танк Мк II “Матильда” по классической компоновочной схеме с задним расположением ведущих колёс. Но были и некоторые новации. Впервые в английском танкостроении на “Матильде” отказались от каркасного корпуса. Соединённые болтами броневые листы и литые детали носовой части корпуса работали как конструктивные элементы. Башня имела вращающуюся командирскую башенку с двустворчатым люком и перископом, поворот башни осуществлялся с помощью гидропривода с отбором мощности от главного двигателя или вручную. Механическая трансмиссия, планетарная коробка передач и два 6цилиндровых дизеля заставляли этот танк кое-как поспевать за пехотой.
Зато оборонная линия “Матильды” вошла в историю. Толщина лобовой брони достигала 78 мм, бортовая—70-мм, лоб башни имел толщину 75 мм, а ходовая часть прикрывалась фальшбортом. Таким образом, танк был практически неуязвим для немецкой противотанковой артиллерии, кроме 88-мм зенитных пушек. С другой стороны, вооружение танка, состоявшее из 40-мм пушки и 2-х пулемётов, никак не отвечало условиям Второй мировой войны. Эти характеристики определили место “Матильды” в истории.
Ряд английских авторов склонны весьма высоко оценивать роль “Матильды” на начальном этапе войны, в частности во Франции и при хладнокровном оставлении Дюнкерка . Тем не менее, мы должны признать, что это был типичный британский пехотный танк со всеми его плюсами и минусами: мощная броня надёжно защищала от снарядов, но слабое вооружение и неудовлетворительная подвижность сильно снижали его боевой потенциал.
В том же 1939 г. по заказу Комитета начальников штабов начал разрабатываться наиболее известный английский тяжёлый танк Мк IV (А-22) “Черчилль”. Но непосредственно в военных действиях “Черчилли” принимали участие лишь с 1943 г., после многочисленных усовершенствований. Только трансмиссия модернизировалась 16 раз. Танк создавался с целью противостоять вновь созданной немецкой 50-мм противотанковой пушке. В итоге “Черчилль” стал наиболее защищенным британским танком Второй мировой войны. Конструктивно это был, несомненно, возврат к концепции танков Первой мировой. Каркас собирался из уголков, поверх крепились листы обычной стали, а на них уже вешали броневую сталь.
Артиллерийское вооружение устанавливалось в башне, калибр которого не превышал 75 мм. Лишь в конце войны была установлена 95 мм гаубица, при этом её работа вызывала массу нареканий. В качестве двигателя использовался бензиновый “Бедфорд” жидкостного охлаждения. Его мощность в 350 л.с. была явно недостаточна для 45-тонного танка, в связи с чем “Черчилль” никогда не развивал больше 20 км/ч. На пересечённой местности этот танк являлся отличной мишенью для немецких артиллеристов. В последних модификациях многие из недостатков были устранены, но изначально ошибочную основную концепцию исправить так и не удалось.
“Наффилд” быстро поняла конструкторские просчёты предыдущей модели и уже в 1940 г. разработала проект нового крейсерского танка Мк VI (А-15) “Крузейдер”. Концепция являлась развитием конструкции А-13, и первоначально танк предполагалось использовать в роли тяжелого разведчика. На деле ему пришлось стать самым массовым английским танком периода Африканской кампании. Авторы проекта предполагали устранить конструктивные недостатки “Ковенантера”, прежде всего, в области броневого пояса, сохранив приличные скоростные характеристики. Для реализации вышеперечисленного применялся бензиновый двигатель жидкостного охлаждения, а броневые листы были установлены под значительным углом наклона. К сожалению, толщина их, составлявшая от 7 до 52 мм, оставляла желать лучшего. В этой связи, когда первые две модификации “Крузейдеров” прибыли в Северную Африку, уже в ходе первых боев понесли жестокие потери от огня 88-мм немецких зенитных пушек. Вооружение танка также не впечатляло. 40 мм пушка и спаренный с ней пулемёт 7,92 мм не представляли серьёзной угрозы для новейших танков Роммеля.
“Крузейдеры” первой и второй модели были не очень серьёзным противником для немецких средних танков из-за слабого вооружения и недостаточной броневой защиты. Проблема была в том, что, относительно неплохая концепция 1940 года не претерпела изменений к началу африканских боёв, в то время как в Германии не сидели, сложа руки. В какой-то степени эти недостатки удалось устранить на “Крузейдер ИГ’. Вместе с тем, по-прежнему слабым его местом была невысокая техническая надёжность. “Крузейдер” не оправдал себя в североафриканских кампаниях и, как только это оказалось возможным, был заменён на М-4 “Шерман” и “Генерал Грант”
Дальнейшее перевооружение механизированных частей проводилось уже в ходе военных действий. В 1942 г. появился неудачный “Кавалиер”, затем “Центавр” и “Кромвель”. Подобно предыдущим моделям, они сочетали как технические новации, так и устаревшие составляющие. Только в 1944 г. был создан танк А-34 “Комета”, которым Британия по праву может гордиться. Впервые в британском танкостроении было достигнуто почти оптимальное сочетание подвижности, огневой мощи и броневой защиты. Всё эти противоречия очень легко объяснимы. Англия считала себя родиной танков, между тем, как отмечал Постан, “положение с танками накануне войны было критическим” . Не только общественное мнение, но и Генштаб рассуждали с позиций итогов Первой мировой войны. Кровопролитные бои на континенте запомнились англичанам надолго, и мало кто верил в успех британской сухопутной армии в масштабном конфликте. Ни опыт войны в Китае и Эфиопии, ни ещё более показательный опыт военных действий в Испании не оказали сколько-нибудь значительного влияния на тех, от кого зависело создание новых танков. Правда, после итало-эфиопской войны был поставлен вопрос о развитии противотанкового оружия, но до реализации идею не довели, и резерв артиллерии и танков мирного времени не был увеличен
Система взглядов Англии всегда определялась линейными кораблями, и мало кто видел основания что-либо менять. Даже появление такого новшества, как подводная лодка, обладавшей опасной разрушительной силой, не повлекло каких-либо радикальных изменений. Возврат к ранее используемой системе конвоев привёл к тому, что подводный флот едва досаждал линейным кораблям, не нанося им серьёзного ущерба . Роль авианосцев до Перл Харбора не была сформулирована. Практически полная гибель германского флота означала абсолютное господство Англии в европейских морях. Таковой была ситуация до середины 30-х годов, когда стратегические приоритеты сместились в сторону военно-воздушных сил. Однако флот по-прежнему занимал одно из главных мест в британской военной мысли.
Говоря о перевооружении английского флота и его подготовке к участию во Второй мировой войне, необходимо отметить ряд принципиальных моментов. ВМФ является наиболее дорогим сектором по количеству вложенных средств на одну единицу техники. В то время как самолёты и танки исчисляются сотнями, военные корабли любого флота исчисляются единицами. В связи с этим, нам видится целесообразным использовать, своего рода, личностный подход к анализу перевооружения британских военно-морских сил. Второй принципиальный момент напрямую связан с первым. В связи с огромными расходами на строительство военных кораблей, Англия большую часть усилий и средств направила на модернизацию кораблей, участвовавших в Первой мировой войне. Обычно срок службы военного корабля составляет минимум 40 лет, в связи с чем, многие прославленные дредноуты, строившиеся ещё под началом харизматического адмирала лорда Фишера, впоследствии блестяще зарекомендовали себя в годы Второй мировой войны.
... стоит отметить, что перевооружение британских военно-морских сил протекало неравномерно и весьма противоречиво. Были блестящие достижения, в которые вложили весь опыт и мастерство британских кораблестроителей, бесспорно лучших в мире. В целом удачной оказалась попытка модернизировать “старые линкоры” к условиям Второй мировой войны. Во многом с их помощью была одержана победа над немногочисленным, но очень мобильным и тактически грамотным флотом Германии. “Новые линкоры” призваны были решить проблему соответствия требованиям времени не только по скоростным качествам, но и по уровню оборонной линии, чего недоставало линкорам Первой мировой войны. Практика показала, что данная задача была решена вполне успешно. Современные британские линкоры уверенно держались на плаву и продолжали вести бой даже после серии торпедных попаданий.
К сожалению, ряд проблем оказались нерешёнными. Иногда это было связано с излишней самоуверенностью чиновников Адмиралтейства, считавших британский флот исторически непобедимым. В этом контексте вспоминается идея о переводе котлов с нефти на уголь (кстати, немцы частично заимствовали этот проект на своих линкорах) или же этапы строительства “Вэнгарда”, когда, вместо того, чтобы реализовать на практике проект “Лайон”, было принято решение проектировать принципиально новый корабль, адаптированный к устаревшей боевой части, снятой с кораблей-покойников. В иных случаях проблемы не были решены из-за технической сложности, стоящей перед конструкторами серии задач.
Главным здесь являлся вопрос о защитной линии артиллерийских погребов—самого уязвимого места корабля, поражение которого вело к неминуемой гибели. Несмотря на колоссальные усилия, предпринятые для обеспечения безопасности погребов, две крупные потери англичан были порождены именно детонацией боезапаса. Причём “Худ” был оснащён так называемой “кусочной” бронёй, что не помешало шальному снаряду с “Бисмарка” найти свою траекторию. “Ройял Оак”, в отличие от “Худа”, имел монолитный пояс, однако торпеда прошила его насквозь. Большие проблемы испытал британский флот из-за недостаточно внимательного отношения к вопросу подводной войны. Недоработки в области противолодочной тактики пришлось спешно устранять уже по факту больших потерь на море.
Тем не менее, несмотря на ряд существенных потерь, временами вызывавших даже правительственный кризис, как в случае с гибелью “Принца Уэльского” и “Рипалса” 12 декабря 1941 г., общая победа осталась за британским флотом. Виной тому не только количественный, но и качественный фактор. Оценки потенциала германского флота в исторической науке часто являются прямо противоположными. Одни говорят об абсолютной слабости немецкого флота, в связи с чем, изначально была избрана тактика “карманных линкоров” и рейдерских налётов.
С другой стороны, в морской исторической литературе “Бисмарк” и “Тирпиц” нередко именуют, чуть ли не самыми мощными линкорами в мире. Причин тому несколько. Во-первых, так заявляла пропаганда нацистов. Во-вторых, ей подыгрывали англичане, дабы оправдать не всегда успешные действия своего многократно превосходящего по силе флота. В-третьих, рейтинг “Бисмарка” сильно повысила, в общем-то, случайная гибель “Худа”. Но в действительности на фоне своих собратьев германские суперлинкоры выделялись отнюдь не в лучшую сторону. По бронированию, вооружению и противоторпедной защите они уступали и “Ришелье”, и “Литторио”, и “Южной Дакоте”, не говоря уже о “Ямато”. Слабыми местами “немцев” были капризная энергетика и несовершенные радиолокационные средства. В области последних Германия серьёзно отстала, в первую очередь, от Англии, не имея в своём активе ничего даже близко напоминавшего английский АСДИК. Но всё вышесказанное отнюдь не умаляет достоинства британских моряков, равно как и их кораблей. Немалую роль в британских победах сыграло и в целом удачно проведённое перевооружение.
... многочисленные, но тщетные модернизации повлекли колоссальные финансовые затраты. На примере “Рипалса” и “Ринауна” англичане поняли значение изначально сбалансированного проекта. Таковым стал ещё один английский линейный крейсер “Худ”. Идея этого самого мощного в мире военного корабля появилась ещё в 1915 г., но техническое несовершенство близких конструктивно “Рипалсов” повлекло ряд модернизаций ещё на стадии чертежей. Его 305-мм главный пояс и три броневых палубы обеспечивали весьма приличную для своего времени защиту. Кроме того, на “Худе” применили определённую новинку — були, принципиально новые противоторпедные укрепления, новизна которых заключалась в запаянных с одной стороны обрезках труб, гасивших силу подводного взрыва.
Горький и печальный опыт Ютландского боя заставил конструкторов обратить внимание на вполне очевидное—необходимость новой конструкции и особой защиты для артиллерийских погребов, для обеспечения противопожарной безопасности. Утолщение броневого пояса и палуб увеличило стандартное водоизмещение “Худа” до 42000 тонн и сделало его самым крупным в те годы боевым кораблём. Особой гордостью конструкторов стала достаточно высокая скорость крейсера при огромном водоизмещении. “Худ” давал свыше 30 узлов даже при полной загрузке. Всё это позволяло говорить о “Худе” как о первом современном, принципиально новом быстроходном линкоре. Вероятно, его ждала блестящая судьба, ибо на момент своего создания “Худ” не имел себе равных. Его репутация в 20-е годы превосходила славу “Бисмарка” в годы войны, и, в отличие от немецкого линкора, была полностью заслуженной.
Однако “Худ” столкнулся с проблемами, прямо противоположными тем, с которыми столкнулись его более старым, но менее осмысленные коллеги по крейсерскому цеху. В отличие от “Рипалса” и “Ринауна”, конструкция которых изначально оказалась неудовлетворительной, “Худ” не прошёл ни одной радикальной модернизации за 20 лет. Правда, на нём неоднократно усиливали зенитное вооружение, но система обороны оставалась на прежнем уровне. Перед самым началом войны планировалось переоборудовать “Худ” по образу и подобию “Ринауна”, но не успели. Боевая мощь лица и гордости британского флота требовалась в строю, а не в доке.
Печальная судьба “Худа” была обусловлена отнюдь не случайностью. Как и в Первую мировую войну, линейные крейсера стали одними из наиболее используемых кораблей. Кораблей такого типа у Англии было фактически всего три—“Худ”, “Рипалс” и “Ринаун”. На них выпала огромная нагрузка и, рано или поздно, им пришлось встретиться с главными силами противника. “Худ” оказался на пути “Бисмарка” и был почти мгновенно уничтожен. Виной всему оказалась детонация боезапаса. В целом ряде работ британских исследователей делается ссылка на якобы случайную гибель “Худа”. Действительно, германский снаряд нашёл “щель”, в общем-то, во вполне солидной защите “Худа”.
Тем не менее, необходимо признать, что главной причиной гибели стала именно система защиты корабля, не удовлетворявшая современным требованиям. Если бы “Худ” был подвергнут модернизации на манер “Ринауна”, рокового попадания в погреб удалось бы избежать. Слабым утешением по поводу гибели “Худа” может служить мысль, что те немецкие линкоры, против которых он в своё время строился, уже давным-давно не существовали. Проблемы “Худа” были прекрасно известны британским конструкторам. Однако теория адмирала Фишера о решающей роли скорости и артиллерии прочно сидела в умах англичан. Бронирование кораблей стояло на третьем месте, вслед за приданием скоростных качеств и насыщением крупнокалиберными орудиями.
“Ринауну” повезло: он оказался единственным линейным крейсером, уцелевшим во вторую мировую войну; корабль пошел на слом в 1948 году. По-иному сложилась судьба “Рипалса”. Начало войны застало его при несении конвойной службы в Северной Атлантике и Северном море. Но когда к концу 1941 года политическая обстановка на Дальнем Востоке стала внушать английскому правительству опасения, командир “Рипалса” получил приказ следовать на Цейлон, встретиться там с линкором “Принц Уэльский”— свидетелем гибели “Худа”—и вместе с ним идти в Сингапур.
“Принц Уэльский” также не миновал своей участи. Его трагическая гибель в декабре 1941 г. произвела в военно-морских кругах эффект разорвавшейся бомбы. Впервые в британской новейшей истории новейший линейный корабль, находясь в боевом походе и не будучи захваченным врасплох, оказался не в состоянии защитить себя сам от вражеских атак, причём только с воздуха.
Последовавшая за этим гибель “Рипалса” положила конец узколобой английской стратегии морского боя. Черчилль мужественно возложил всю вину на себя и кабинет, публично покаявшись 11 декабря в до парламенте . Кабинет, тем самым, был спасён. Но эпоха линейных крейсеров безвозвратно ушла в прошлое.
В контексте модернизации британского флота необходимо подробно остановиться на ещё одном классе кораблей. Наряду с вышеупомянутыми линкорами, подобную реконструкцию и модернизацию проходили 10 линейных кораблей двух типов: 5 “Куин Элизабет” и 5 “Ройял Соверен”. В классификации Адмиралтейства они получили наименование “супер дредноуты”. Название, появившееся в 1908 г., должно было означать, что все корабли данной классификации превосходят все имеющиеся на тот момент военные корабли—обычные дредноуты.
Первоначально, сразу после окончания Первой мировой войны, никто в Англии не планировал делать ставку в будущем на супердредноуты. Однако события развивались не по английскому сценарию. После Вашингтонской конференции Адмиралтейство вынужденно было примириться с мыслью, что о строительстве новых линкоров следует позабыть—и надолго. Так, волей- неволей главной силой первого флота мира стали 2 класса вышеупомянутых систершипов. Желание сохранить первенство над американцами вызвало необходимость многочисленных, иногда весьма существенных модернизаций.
В принципе англичане пошли вполне разумным путем. Они справедливо решили, что в перспективе главной угрозой их линкорам станет авиация. Для защиты от этого противника требовалось поставить мощную зенитную артиллерию и усилить броню палубы. Кроме того, предполагалось установить специальные противоторпедные наделки—були.
Начали с более быстроходной пятёрки систершипов—супердредноутов типа “Куин Элизабет”. Первая модернизация включала установку упомянутых булей, а также новых систем управления огнем и замену 76-мм зенитной артиллерии на 102-миллиметровую. Вначале число зенитных орудий ограничивалось двумя, но при постановке в док добавлялась вторая пара. Половина совершенно ненужных торпедных аппаратов снималась (оставшиеся два были удалены при последующих модернизациях). Значительной перестройке подверглись многочисленные мостики и надстройки. Из-за того, что работы над всей серией затянулись почти на десяток лет, линкоры типа “Куин Элизабет” в 20-30-е годы внешне сильно отличались друг от друга.
Переоборудованным в последнюю очередь “Вэлиенту” и “Бархэму” повезло больше других. На первом в 1930-1933 годах установили катапульту с гидросамолетом. До этого попытки внедрить корабельную авиацию ограничивались внешне уродливыми, а для пилотов просто опасными деревянными взлетными платформами, размещавшимися на возвышенных башнях и дулах их орудий. Подобные приспособления имели все новейшие линкоры сразу после Первой мировой войны, но уже в конце 20-х годов выяснилась их непригодность для взлёта потяжелевших самолётов, и деревянные помосты сняли.
Дольше всех ждавший свою очередь на модернизацию, “Бархэм” не только получил такую же катапульту, но, по сути дела, прошел совершенно другое переоборудование, ставшее образцом для остальных систершипов. На нем усилили бронирование палуб: 82-мм плиты настилали на средней палубе над погребами, поверх имевшейся 25-мм палубы, при этом дополнительная броня, установленная по факту Ютландского боя, снималась. Аналогичным образом добавлялась 64-мм броня над машинным отделением. Существенно улучшалось и зенитное вооружение. Четыре одиночные 102-мм установки заменялись на спаренные, что на практике вело к увеличению процента точности до 40-50%.
Но наиболее интересным новшеством стал многоствольный 40-мм автомат, названный “двухфунтовый пом-пом”. Его снаряд весил 2 английских фунта, а звуки непрерывной череды выстрелов из 8 стволов, выпускавших за минуту почти 1000 снарядов, английское ухо воспринимало именно как “пом-пом”. Грохот был ужасный, но коэффициент полезного действия превзошёл все самые оптимистические ожидания.
К сожалению, вполне разумное по своей идее оружие, блестяще зарекомендовавшее себя на учебных стрельбах, тем не менее, не стало смертельным для авиации врага в годы Второй мировой войны. Англичан подвела извечная страсть к экономии, в данном случае очень напоминавшая скупость. Дело в том, что для современной зенитки использовались готовые стволы и боезапас, произведенные в больших количествах в годы 1-й мировой войны, срок использования которого подходил к концу. Недостаточная начальная скорость приводила к невозможности точно нацелить автомат на быстролетящий самолёт, а подача снарядов с помощью матерчатых патронных лент приводила к многочисленным задержкам в стрельбе. Но и в таком виде “пом-пом” стал существенным улучшением защиты от атаки с воздуха. Хотя всё тот же недостаток средств не позволил произвести “пом-помы” в необходимом количестве. На линкоры они попадали от случая к случаю. Иногда доходило до абсурда. Так, первым получивший в 1930 г. восьмистволку “Вэлиент”, причём только на один борт, вторую установку ждал несколько лет.
Оценивая в целом деятельность, активно прослуживших более 30 лет и участвовавших в обеих мировых войнах некогда “быстроходных линкоров”, можно с абсолютной уверенностью говорить, что она была весьма удачной. Особую роль сыграли серии успешных модернизаций, в результате которых Англия получила вполне современные и адекватные условиям Второй мировой войны линкоры. Менее удачно модернизировали вторую пятёрку систершипов.
Так уж получилось, что корабли типа “Ройял Соверен” в самом начале своей карьеры оказались наиболее защищёнными и боеспособными единицами британского флота. И при этом им уделялось внимания, едва ли не больше, чем всем остальным. Достаточно заметить, что они первыми получили були, причём работы на “Рэмиллиесе” проводились ещё до официального вступления корабля в строй. Первоначальная конструкция новой защиты от подводных взрывов оказалась не слишком удачной, и тот же “Рэмиллиес” и “Ройял Оак” вновь оказались в доке в самом конце 20-х годов, когда их були значительно расширили и удлинили. Скорость в результате упала на треть узла, но столь небольшая цена казалась вполне приемлемой за возможность остаться на плаву после нескольких торпедных попаданий.
... та роль, которую сыграли модернизированные дредноуты Первой мировой войны не должна недооцениваться. Англия, несмотря на ряд проблем как теоретического, так и технического свойства, всё же одержала победу на море. Линкоры, которые, казалось, будут слабым противодействием новейшим германским и японским военным кораблям, на практике оказали им достойное сопротивление.
Вероятно, модернизация старых линкоров стала одним из наиболее интересных эпизодов всего комплекса перевооружения накануне Второй мировой войны. Англичане наглядно продемонстрировали, что немалую роль в успехе играет конструкторская преемственность, всегда являвшаяся неотъемлемой составляющей концепции британского флота. В данной ситуации сочетание традиций и новейших технологий и достижений было вполне успешно адаптировано к условиям новой мировой войны.
Нет сомнений, что, несмотря на все модернизации, дредноуты Первой мировой войны были не в состоянии решить всех задач, стоящих перед британским флотом как самым сильным флотом антигитлеровской коалиции. Пример тому—трагическая гибель “Худа” и “Рипалса”, причиной чего стало их техническое несоответствие новым реалиям. Гибель “Рипалса” положила конец эпохе линейных крейсеров. За всю историю своего существования британский флот получил в своё распоряжение 15 кораблей подобного типа. Часть из них, такие как “Глориэс” и “Корейджес” пытались переквалифицировать в авианосцы, но не очень успешно.
В итоге семь из пятнадцати кораблей, в том числе оба авианосца погибли при самых драматических обстоятельствах. Но Англия имела достаточные силы для поддержания относительной стабильности на морских театрах военных действий. Несмотря на локальные, порой крупные успехи германского и, особенно, японского флотов, инициатива принадлежала английскому флоту. Виной тому в значительной степени стали так называемые “новые линкоры”, построенные уже после окончания Первой мировой войны.
... период между двумя мировыми войнами характерен медленным развитием техники, оружия и тактики подводных лодок. В целях пропаганды в Англии подводные лодки были объявлены морально устаревшими силами. Цель была—таким пиаровским методом заморозить строительство подводных флотов других государств. Не секрет, что в предвоенные годы развитие флота шло по принципу “достойного ответа”. То есть на крупный проект одного из ведущих государств, остальные пытались ответить по возможности эквивалентно. Соответственно, отказ Англии от программы развития подводного флота означал недвусмысленную рекомендацию ряду стран, в первую очередь Франции, также отказаться от аналогичных программ. В отношении Франции эта акция удалась, чего нельзя сказать, применительно к Германии и особенно Италии.
Тактика и стратегия Королевских ВМС под главной задачей понимала морскую блокаду, чтобы немцы не могли вредить британским трансатлантическим коммуникациям. Подводному флоту отводилась вспомогательная роль. Предполагалось, что подводные лодки должны будут уничтожать торпедами крупные боевые корабли противника, действующие в составе соединений. В окончательном варианте тактического руководства, разработанного британским Адмиралтейством, планировалось использовать подводные лодки в условиях тактического взаимодействия с надводными силами. То есть они должны были плавать в составе надводных эскадр.
Каких-либо принципиальных отличий от подводных лодок Первой мировой войны в 30-е гг. не было. Изменения были количественного характера. Возросла общая мощность дизелей, увеличилась максимальная глубина погружения, скорость в надводном положении, добавились дополнительные торпедные аппараты и торпеды97. Постепенно, уже с началом военных действий появляются первые существенные качественные изменения. Первое, на чём следует остановиться, это внедрение в боевую практику торпеды с электромотором, что значительно повышало вероятность точного попадания. Увеличилась масса боевого заряда.
Возможно, главной новацией этого периода стало применение на британских подводных лодках, как, впрочем на немецких и итальянских, торпедных по аппаратов беспузырной стрельбы . Не секрет, что в годы Первой мировой войны, в условиях слаборазвитой гидроакустики, подводная лодка имела большие шансы быть обнаруженной только в первые секунды после залпа торпедного аппарата. Несколько кубических дециметров воздуха поднимались непосредственно над текущим местоположением лодки. Дальнейшее усовершенствование торпедных аппаратов привело к появлению донных и якорных магнитных мин, устанавливавшихся непосредственно из торпедного аппарата. Правда, впоследствии именно английский флот пострадал едва ли не больше других, особенно на Средиземноморье. В 30-е годы большинство конструкторов подводных лодок бились над трудноразрешимой задачей — как только подлодка оказывалась в надводном положении, она становилась практически беззащитной, особенно против авиации.
Итогом научных разработок стало появление 20-мм зенитного автомата для подводных лодок. И, наконец, одним из главных событий в военной науке накануне войны стало изобретение британскими физиками гидролокационной системы АСДИК. Это было действительно принципиальное новшество для британского флота. Германский флот не имел ничего подобного, продолжая пользоваться слегка усовершенствованными допотопными гидрофонами. Новая система позволяла “слушать” океан на дальность до 20-ти кабельтовых. Всё же минусы в процессе перевооружения подводного флота Англии преобладали над положительными моментами.
Вероятно, главным недостатком британских и, в меньшей степени, немецких подводных лодок была, по мнению авторитетного источника, продолжительность нахождения в погружённом состоянии. Суть всех многочисленных проблем можно свести к одному, не подлежащему сомнению тезису. При строительстве британских подводных лодок предполагались иные задачи, нежели те, что пришлось им выполнять на практике.
Первоначальная тактическая идея, закладываемая при строительстве подлодок, предполагала действия против особо крупных надводных кораблей. Концепция такого боя подразумевала торпедную атаку надводного корабля по акустическим пеленгам с глубины ниже перископной. Атака с перископной глубины вполне обоснованно считалась смертельно опасной, хотя бы из-за опасности неконтролируемого всплытия. Практика войны опровергла эти устаревшие воззрения.
Перевооружения британских ВВС шло эволюционным путём. В первой главе мы отмечали, что авиации с середины 30-х гг. в Англии придавалось первостепенное значение. Парк самолётов, в отличие от, например, танкового парка, обновлялся достаточно регулярно. Однако нельзя не заметить некоторую хаотичность в принятии решений. К сожалению, британская оборонная доктрина долгое время не была приведена в соответствие с европейскими реалиями.
... необходимо отметить, что в этой области были достигнуты значительные успехи. Истребительная авиация, отразив атаки Люфтваффе в ходе Битвы за Англию, доказала, что британская авиационная промышленность в целом находилась на правильном пути. В дальнейшем Англия смогла получить как количественный, так и качественный перевес в воздухе. Такому развитию событий способствовала, прежде всего, грамотная политика в области развития авиации. Ещё в середине 30-х гг. военные и правительство сделали правильный вывод о необходимости совершенствовать парк военной авиации. Был принят целый ряд прогрессивных схем реформирования как истребительной, так и бомбардировочной и штурмовой авиации.
Особо необходимо отметить взаимодействие британских авиационных концернов и конструкторских бюро фирм, вышедшее в 30-е годы на качественно новый уровень. Невозможно переоценить вклад в победу над Люфтваффе идеологов британского военного авиастроения, таких как Р. Митчелл, С. Кэмм, Р. Федден и др. Во многом благодаря их нестандартному, иногда парадоксальному мышлению удалось преодолеть изначальное отставание британских ВВС как в количественном отношении, так и по тактико-техническим показателям конкретных моделей.
Говоря о проблемах и проблемах предвоенного развития ВВС империи, надо обратить внимание на трудности с реализацией программ. Многие из вышеупомянутых схем реформирования не были полностью профинансированы. Часто Казначейство накладывало свои ограничения, не соотнося их с реальными потребностями конкретной программы. Это привело к тому, что, несмотря на обилие проектов и опытных конструкций, серийное производство было активизировано уже после захвата Чехословакии. В итоге значительную долю госзаказа пришлось переадресовывать американским концернам, что повлекло незапланированные расходы. Кроме того, целый ряд прогрессивных моделей, сконструированных ещё до войны, серийно начали производиться только в 1940-е гг.
Первым шагом на пути реформирования британской истребительной авиации стал перехватчик «Булдог» . Он был спроектирован капитаном Фрэнком С. Барнуэлом, величайшим специалистом британского военного авиастроения, как одноместный истребитель-перехватчик. «Булдог» имел конструкцию из высокопрочной стальной полосы, созданной на заводе компании “Бристол” X. Дж. Поллардом. Металлические планеры быстро стали приоритетным требованием и с 1926 г. были обязательны для всех новых заказов Министерства авиации. Следуя практике того времени весь фюзеляж, за исключением дюралевой обшивки передней части, имел полотняное покрытие. Стальной набор самолёта преобладал до появления новых лёгких сплавов, позволяющих проводить их термообработку о и американских алклэдовых листов, из которых можно было создать несущую обшивку. Анодирование и дальнейшие процессы сменили покрытие эмалью с термообработкой для антикоррозионной защиты дюраля, однако это произошло уже после «Бульдога», который в своё время представлял собой удовлетворительную металлическую конструкцию из стали.
Поставки в RAF начались в мае 1929 г. и были завершены в октябре. Хотя все пользователи «Булдогов» из разных ВВС были полностью удовлетворены самолётом, было несомненно, что после некоторого периода службы должна выявиться необходимость некоторых детальных усовершенствований. «Булдоги» оставались главнейшими строевыми истребителями в RAF до 1937 г.
Крупным достижением британского авиастроительства стал весь комплекс истребителей «Харрикейн». Великолепный для своего времени истребитель «Харрикейн» Мк I начал проектироваться ещё в 1933 г., когда главный конструктор компании «Хоукер» Сидней Кэмм решил создать истребитель-моноплан на базе биплана Fury, используя в качестве силовой установки двигатель Роллс-Ройс «Гошоук»5. По мере продвижения разработки последний был заменён на двигатель Роллс-Ройс P.V.12 «Мерлин», и компания «Хоукер» начала сборку опытного самолёта, отвечающего техническому заданию F.36/34 Министерства авиации.
Самолёт имел убирающееся шасси, подкосное хвостовое оперение, новое двухлонжеронное крыло с такой же обшивкой и двигатель Роллс-Ройс «Мерлин С» мощностью 990 л.с6. Официальные испытания начались в феврале 1936 г., и вскоре были легко превышены самые оптимистичные предположения о скоростных характеристиках нового истребителя. 11 февраля 1938 г. газетные заголовки запестрели сообщениями о том, что в полдень накануне один из истребителей, пилотируемый Дж. У. Гилланом, перелетел из Тенхауса в Шотландии в Нортхолт, покрыв расстояние 526 км за 48 мин. со средней скоростью почти п 658 км/час.
3 июня 1936 г. компанией «Хоукер» был получен первоначальный заказ на 600 серийных машин. Компания предвидела получение контракта, и её планы на производство 1000 экземпляров уже начали осуществляться, когда был получен новый заказ Министерства авиации. В заказе, однако, ставилось условие применения двигателя «Мерлин II», что привело к некоторой задержке, но в результате предварительных приготовлений серийный «Харрикейн» Mk I смог свой совершить первый полёт 12 октября 1937 г. К концу 1938 г. в истребительную авиацию ВВС Великобритании было поставлено около 200 о самолётов «Харрикейн» . Затем появились планы дополнительного производства этих истребителей компанией “Глостер Эйркрафт”.
В начале Второй мировой войны 19 эскадрилий ВВС Великобритании были полностью укомплектованы самолётами «Харрикейн». К началу германского наступления на запад в мае 1940 г., восемь из них были перебазированы во Францию, но этого было явно недостаточно, чтобы противостоять Люфтваффе. Подсчёт, проведённый после битвы под Дюнкерком, показал, что почти 200 самолётов «Харрикейн» были уничтожены или так сильно повреждены, что их пришлось списывать. Это было главной потерей для ВВС Великобритании, так как такое количество самолётов составляло почти четверть боевых истребителей. К счастью для Великобритании и её ВВС, предполагавшееся вторжение Германии на Британские острова не осуществилось, и появилось время для передышки, во время которой эскадрильи истребительной авиации получили возможность пополнить свои ряды.
Общее количество произведенных в Великобритании и Канаде самолётов этой марки составило 14231 экземпляр. Это был, без сомнения, один из лучших истребителей Второй мировой войны. Во время “Битвы за Англию” истребители «Харрикейн» уничтожили больше вражеских самолётов, чем все остальные силы противовоздушной обороны, наземные и воздушные, вместе взятые. Правда, здесь нужно сделать оговорку, что это стало возможным благодаря тому, что самолёты Спитфайр отвлекали на себя немецкие истребители Бф-109, а это позволило менее скоростным самолётам Харрикейн свободно атаковать немецкие бомбардировщики.
Интересным для нас является ещё одна оригинальная конструкция. Особенностью самолёта «Бофайтер» состояла в том, что он родился как плод импровизации конструкторского персонала компании “Бристол”, возглавляемого Роем Федденом и Лесли Фрайзом, на пути использования ряда сильных сторон бомбардировщиков в производстве истребителей. Эскизные предложения, скомпонованные в течение нескольких дней и представленные в Министерство авиации Великобритании 8 октября 1938 г., привели к заказу четырёх опытных самолётов.
«Бофайтер» Mk IF рассматривался как ночной истребитель (поскольку было признано, что внутри фюзеляжа имеется достаточно пространства для размещения там громоздкой поисково-прицельной РЛС перехвата), и это предписывало концентрацию огня большой плотности для уничтожения или выведения из строя вражеских самолётов сразу после выхода ночного истребителя по радиолокационному наведению на оптимальную дистанцию. Стандартным вооружением варианта Mk IF стали четыре 20-мм пушки в носовой части фюзеляжа, четыре пулемёта калибра 7,7 мм в правой консоли крыла и ещё два таких же в левой консоли. Поисково-прицельный радар (AI) Mk IV был установлен в носу фюзеляжа. Но воздушные перехваты только с использованием бортовых локаторов Mk IV оказались малоэффективны, и так продолжалось до тех пор, пока в январе 1941 г. не была развернута Наземная служба управления перехватом, которая была способна вывести ночные истребители с бортовыми локаторами в зону обнаружения противника28. Самолёты «Бофайтер» Mk IF стали оправдывать возлагавшиеся на них надежды.
Первая РЛС, пригодная для размещения на истребителе, была создана в Англии в 1939 году и испытана на самолёте «Бленхейм». Радар II MK.IV представлял собой довольно объёмную конструкцию весом в 270 кг и требовал для обслуживания отдельного члена экипажа. Из всех типов самолётов Королевских ВВС «Бофайтер» наилучшим образом подходил для оснащения этими устройствами. С ноября 1940 г. “радиолокационные” Бофайтеры начали выпускаться серийно. “Волшебное зеркало” произвело переворот в тактике ночного воздушного боя. По мере того, как росло число радарных истребителей в английской авиации, росли и потери среди немецких ночных бомбардировщиков.
Если в ходе “Битвы за Англию” Спитфайры и Харрикейны защитили страну от дневных налётов, то в последующие месяцы Бофайтеры отучили немцев безнаказанно бомбить ночью. К весне 1941-го Бофайтерами 30 вооружили шесть эскадрилий ПВО . Из них наиболее успешно действовала 604-я эскадрилья, которой командовал ас радарного боя Джон Кэннинхэм. В эскадрильи Бофайтеров набирали летчиков высочайшего класса. Чтобы стать пилотом ночного истребителя, кандидат должен был иметь налёт не менее 600 часов, из них, как минимум, 30 вслепую, и совершить 40 ночных посадок. Тем не менее, аварии и катастрофы были не редкостью.
«Бофайтер» отличался строгостью в управлении, но имел недостаточную поперечную и курсовую устойчивость—извечная проблема не столько самолётов, сколько британских пилотов. В 1943-м их начали постепенно заменять на более аэродинамичные и скоростные «Москито».
«Спитфайр» был в сущности наименьшим и наиболее компактным истребителем, который можно было бы скомпоновать вокруг двигателя, пилота и 8-пулемётного вооружения. Цельнометаллический, с работающей обшивкой, свободнонесущий моноплан-низкоплан отличался изящной эллиптической формой крыла (эта конструктивная особенность была навеяна подобным, но более толстым в сечении, крылом «Хейнкель-70»), аэродинамические преимущества которого перевешивали создаваемые им технологические проблемы. Помимо обеспечения превосходной формы носка крыла, этот тип конструкции давал очень хорошие антифлаттерные характеристики.
Первоначально, спроектированный компанией «Де Хевилленд» осенью 1938 г. самолёт D.Н.98 «Москито», предполагалось использовать как бомбардировщик или разведывательный самолёт, который мог летать настолько быстро и высоко, что защитное стрелковое вооружение становилось ненужным. Силовая установка должна была состоять из двух двигателей Роллс-Ройс «Мерлин», а для экономии стратегических материалов была выбрана цельнодеревянная конструкция. 25 ноября 1940 г. опытный самолёт «Москито» Мк I впервые поднялся в воздух. Модель была показана военным и правительственным чиновникам. Скептики убедились, что новый бомбардировщик обладает маневренностью истребителя, скоростью почти в 644 км/час и демонстрирует плавные восходящие виражи при одном работающем двигателе и зафлюгированном винте второго двигателя. Официальные испытания самолёта начались 19 февраля 1941 г. и привели к тому, что к июлю того же года началось его серийное производство.
Вторым по времени в серийное производство пошли ночные истребители Mosquito F Mk II и NF Mk II. Первые поставки в строевые части начались весной 1942 г. Сам факт, что преимущество было отдано истребительному варианту, говорил об озабоченности британских стратегов ночными налётами на “туманный Альбион” немецких бомбардировщиков в 1940-1942 г.г. Кроме английских авиабаз, “двойки” базировались и на о. Мальта, прикрывая Восточное Средиземноморье.
Часто высказывается мнение, что бомбардировщики империи имели не столь важное значение, в сравнении с истребительной авиацией. Наверное, это так. Тем не менее, роль бомбардировочной авиации нельзя недооценивать как в плане психологическом, так и в чисто военном. Уничтожение коммуникаций, стратегических объектов—всё это приходится на счёт бомбардировочной авиации. Единого мнения о роли британских бомбардировщиков на фронтах 2-й мировой не существует.
«Авро-683 Ланкастер» был лучшим британским тяжёлым бомбардировщиком Второй мировой войны. Существует мнение, что он был едва ли не лучшим в своём классе из находящихся на вооружении обеих воюющих сторон. Это может показаться удивительным, если вспомнить, что его прототипом послужил неудачный двухмоторный самолёт «Манчестер». Опытный образец Ланкастера представлял собой переоборудованный планер самолёта «Манчестер» с расширенным центропланом и четырьмя двигателями Роллс-Ройс «Мерлин X» мощностью 1145 л.с . Прототип совершил первый полёт 9 января 1941 г. Новый бомбардировщик был высоко оценён, и вскоре поступили крупные заказы на его производство. Темпы производства и требования военного времени были таковы, что первый серийный Ланкастер совершил полёт уже в октябре 1941 г.
Дальнейшая эволюция Ланкастера связана с появлением бомбардировщика «Линкольн». Это был завершающий этап перевооружения британских ВВС в ходе войны, и серьёзного значения на фронтах «Линкольн» не имел.
Особое внимание уделим, «Веллингтонам». Данный тип бомбардировщика играл примерно такую же роль, как «Спитфайр» среди истребителей. Такие модели перестают быть просто великолепными и становятся культовыми. «Веллингтон» вполне заслуживает причисления к лучшим самолётам всех времён и народов, не только благодаря внушительному послужному списку во время войны и своему долголетию, но и потому, что он определил линию развития бомбардировщиков в критические предмюнхенские годы. Бесспорно, «Веллингтон» из проекта под обозначением В.9/32 превратился в мощную ударную силу ИАБ во 2-й мировой войне, преимущественно благодаря техническим идеям, зародившимся в процессе конструирования под влиянием сложившейся обстановки. История «Веллингтона» началась в октябре 1932 г., когда Министерство авиации предложило компании «Виккерс» поучаствовать в создании среднего дневного двухмоторного бомбардировщика по спецификации В.9/32. В основу разработки компания положила геодезическую конструкцию одномоторного дневного бомбардировщика 0.4/31 «Уэллсли».
К 1936 г. стало ясно, что необходимо построить в кратчайший срок как можно больше бомбардировщиков для создания нового поколения бомбардировочной авиации RAF.
Уже уверенная в том, что производство Веллингтонов поручено ей, компания «Виккерс» встала перед задачей максимального упрощения самолёта. Целью был каждодневный выпуск одной машины. Достижением стала сборка полного планера за сутки. Такого пока не случалось в английской авиапромышленности при постройке столь крупного самолёта. Всего в Блэкпуле и Честере было собрано 8940 планеров при минимуме персонала, многие из которых были полуобученные рабочие, новички в авиастроении. С высокой крейсерской скоростью «Веллингтона» стало ясно, что старые типы вооружений, открытые или полузакрытые, надо заменить полностью закрытыми турелями. Ещё более важным представлялось то, что такая турель должна иметь механический привод, чтобы эффективно противостоять скоростным и маневренным истребителям.
Конструкторы «Виккерс» были убеждёны, что со своим многолетним опытом в аэрогидравлике они способны самостоятельно создать эти турели. Но, чем больше засасывала проблема, тем становилось яснее: стрелковые точки — это особый вопрос, требующий особого внимания. Тогда Министерство авиации решило передать разработку и поставки этого оборудования субподрядчикам. Это решение освободило авиастроителей от массы мелких конструкторских работ, а также привело к определённой степени стандартизации вооружения британских бомбардировщиков.
В 1935 г. была определена группа индустриальных спонсоров теневого кабинета правительства. В случае войны они могли производить большое количество любых планеров и двигателей, которые в мирное время были официально заморожены. Это позволяло родственным компаниям разрабатывать новые или улучшенные виды продукции и при необходимости передавать их для производства теневым заводам. Таким образом, ожидалось, что в авиастроении всегда будет определённый прогресс, опережающий текущие потребности. В отношении «Веллингтона» данная система оказалась как нельзя кстати, поскольку никакой другой английский бомбардировщик не имел столько модификаций и такого разнообразного использования.
Многие уцелевшие экипажи служат доказательством очевидной неуязвимости Веллингтона. Инженерный термин fail-safe (гарантированный от неудач, безопасный при неудаче) появился позднее, но никто не заслужил его больше, чем «Веллингтон».
Поскольку «Веллингтон» определил направление в проектировании бомбардировщиков и развивался до начала 2-й мировой войны, то он соответствовал тактическим планам и необъективным теориям воздушного наступления против Германии. В связи с этим первые потери были связаны с неверными тактическими представлениями. Рейды на Брюнсбюттель, Гельголанд и Вильгельмсхаффен в дневное время окончились весьма плачевно. С того времени дневные бомбардировки без эскорта были отменены и Веллингтоны постепенно стали применять свое оружие против немецких коммуникации и индустриальных центров в ночных рейдах .
«Стирлинг» был единственным самолётом RAF времён 2-й мировой войны, изначально спроектированным под четыре двигателя; он был первым “тяжеловесом”, поступившим на службу; нёс бомбовую нагрузку намного большую, чем у ранее предлагавшихся машин; и обычно являлся достойным противником для немецких Бф-109. «Стирлинг», кроме того, стал машиной заложившей основу Сил наведения и целеуказания (Pathfinder Force), доблестно послужил при вторжении в Европу как буксировщик планеров и транспортный самолёт. Несомненно, самолёт имел свои проблемы, однако все они берут начало в теоретических воззрениях Министерства авиации. Для примера, вскоре после поступления на службу он был раскритикован за неспособность набрать более 4000 м высоты с полной бомбовой нагрузкой. Но эта проблема была вызвана требованием Министерства авиации о непревышении размахом крыла 30480 мм (предел для существовавших ангаров). Другой причиной вывода «Стирлинг» из боевого состава ВС RAF была его неспособность нести бомбы крупнее 227 кг, но они и не предусматривались спецификациями, согласно которым был построен самолёт.
Практика показала не только удобство в пилотировании, но и исключительную живучесть «Стирлинга». Короткие крылья обеспечивали ему такую скорость крена, которая позволяла встречать немецкие истребители в намного лучших условиях, чем у любого другого бомбардировщика из находившихся тогда в строю. Один «Стирлинг», пилотируемый капитаном Дж. Тёрнером из 75-го дивизиона, уцелел в лобовом столкновении с Бф-109 над Гамбургом и благополучно возвратился без полутора метров правого крыла! Младший лейтенант того же дивизиона Д. Бак вернул свой самолёт назад с тяжёлыми повреждениями, включающими потерю одного мотора и почти всей гидравлики!
За шесть лет было выпущено 2382 «Стирлингов». Они состояли на службе в 11 дивизионах и сделали 18440 вылетов . «Стирлинг» часто критиковали за неспособность конкурировать с «Галифаксом» и «Ланкастером», однако оба этих самолёта были машинами второго поколения четырёхмоторных бомбардировщиков. Если бы «Шорт» позволили пойти своим путём при определении размаха крыла «Стирлинг», если бы её предложения по улучшенному самолёту были приняты, то роль этого бомбардировщика была бы большей. Однако, и без всяких “если” он является достойной сравнения с любым другим самолётом 2-й мировой.
Последним в триаде британских четырёхмоторных тяжёлых бомбардировщиков самолётов, после «Ланкастера» и «Стирлинга», стал бомбардировщик «Галифакс». В отличие от «Стирлинга», эту машину производили уже в ходе войны, в связи с чем были учтены тактические недостатки предшествующих моделей. «Галифакс» прославился в ходе ночных бомбардировок, нанеся огромный урон промышленному и военному потенциалу Германии. С 1941 по 1945 г. бомбардировщики Галифакс совершили 75532 боевых вылета, во время которых на европейские объекты было сброшено 231 252 тонны бомб. Не подлежит сомнению, что Галифакс стал одним из флагманов британской бомбардировочной авиации по ходу Второй мировой войны.
Анализ военно-технической стороны также позволил проследить генезис конструкторской мысли и изменения требований тактики и стратегии на протяжении предвоенных лет и в ходе войны, от двухмоторных тихоходных бипланов до четырёхмоторных реактивных истребителей. Характер и ход перевооружения Англии нашли отражение в динамике производства самолётов, танков, военных кораблей. Авиация империи долгое время не представляла серьёзной силы. Истребители страдали от малой дальности полёта, имелись регулярные проблемы с бортовым вооружением. Остро стоял вопрос о целесообразности применения пулемётов и пушек различных фирм. Одни плохо влияли на аэродинамику, другие не имели достаточной поражающей силы, третьи периодически заклинивали. Краеугольным камнем для авиаконструкторов стала проблема достижения устойчивости и сохранения управляемости на предельных скоростях и низких высотах.
Как известно, британские пилоты всегда предпочитали устойчивость и маневренность дистанционной скорости, что стало почти непреодолимым барьером для использования британскими пилотами американских истребителей. Задача объединения скорости и маневренности была решена только в модели «Москито». Необходимо также отметить, что английские конструкторы так и не смогли полностью решить проблему дневного бомбардировщика. Частично эту задачу могли выполнять Ланкастеры, однако дневные бомбометания выполняли в основном американцы.
В целом же реформирования парка военных самолётов прошло в Англии успешно. Несмотря на почти 2-летнее отставание от Германии по качеству самолётов, трудности с финансированием и длительным отсутствием концепции стратегического бомбардирования, английским конструкторам удалось устранить технические недостатки и в дальнейшем создать передовые модели самолётов, на которых английские пилоты выиграли битву в воздухе.
Флот был реформирован менее успешно. Отчасти это связано с эволюционным ходом перевооружения Королевских ВМС. Целый ряд линкоров эпохи Первой мировой претерпели серию модернизаций в 20-3 0-е годы и полностью не отвечали требованиям нового времени. Наиболее слабыми сторонами их были вооружение и недостатки броневого пояса. Схожие недостатки были присущи всем британским линейным кораблям, построенным до середины 1935 г. Так и не была решена проблема выбора броневого пояса: ряд кораблей оснащались “кусочным” поясом, другие — “монолитным”, но ни один из вариантов не стал панацеей в боях. Нередко британские линейные корабли гибли от единственного снаряда, приводившего к детонации боезапаса. Попытки создать современный флот линейных кораблей также были не вполне удачными. Проект “Лайон” был приостановлен по финансовым соображениям. Вызывают недоумение попытки соединить в одном проекте принципиально новую конструкцию и морально устаревшее вооружение, идея перевода кораблей с жидкого топлива на уголь.
Вероятно, главной проблемой британского флота во Второй мировой войне стали ошибки в стратегическом планировании. Английские стратеги в 30-е гг. полагали, что ход войны на море по-прежнему будут определять линейные корабли. Роль авианесущих соединений откровенно недооценивалась, неправильно интерпретировалась роль подводного флота в новых условиях. Это породило многочисленные потери в рядах Королевских ВМС. Робкие попытки создать группу авианосцев на базе устаревших линкоров также породили больше проблем, чем успехов. Однако общая победа осталась за британским флотом. Вероятно, в большей степени это стало результатом количественного превосходства Королевских ВМС над силами противника. К тому же германский и японский флоты также не являлись совершенными и по ряду причин были вынуждены использовать тактику рейдерских операций. Не подлежит сомнению факт, что огромную роль в победе британского флота сыграло мастерство британских моряков, чей профессионализм никогда не подвергался сомнению. Во многом благодаря их профессиональным качествам удавалось устранять многочисленные ошибки, допущенные на этапе подготовки к войне.
Перевооружение сухопутных частей носило наиболее противоречивый характер. Сухопутная армия в 30-е гг. представлялась “пятым колесом” в телеге британских вооружённых сил. Финансировалась она, соответственно, по остаточному принципу после авиации и флота. Считалось, что британский танковый парк перенасыщен ещё со времени окончания Первой мировой войны, и такого количества вполне хватит для отражения маловероятной десантной операции в метрополии. Об активных военных действиях на континенте речь не шла. Всё стратегическое планирование прходило в рамках традиционной военной доктрины, в рамках которой сухопутная армия была наделена сугубо милицейскими функциями. Изменения наметились лишь в середине 30-х гг., когда рост численности Вермахта заставил многих британских стратегов призадуматься. Кроме того, продолжали действовать Локарнские обязательства Англии о защите ряда европейских территорий, что подразумевало создание экспедиционного корпуса. Тем не менее, вопрос откладывался вплоть до 1939 г., в первую очередь по финансовым соображениям. Только события в Чехословакии заставили прислушаться к советам Черчилля и его сторонников, призывавших не только модернизировать танковый парк, но сформировать мобильный экспедиционный корпус.
Введение всеобщей воинской повинности в апреле 1939 г. не могло решить всех поставленных задач. Не хватало квалифицированных офицерских кадров, имелись трудности в обеспечении. Большой проблемой стала неспособность английских офицеров руководить штабами даже в условиях, приближенных к боевым. Отчасти поэтому английский корпус был передан в подчинение французской армии. Квалификация солдат также подлежала сомнению. Шестимесячный курс обучения не мог подготовить их к оказанию реального сопротивления тренированным солдатам Вермахта. Ряд историков с изрядной долей иронии склонны полагать, что наиболее удачной операцией британских сухопутных сил стала эвакуация из Дюнкерка.
Реорганизация танковых частей и внедрение новых танков началось с заметным опозданием. К тому же, в отличие от парка военной авиации, английским конструкторам не удалось создать достойный модельный ряд. Большинство танков никак не отвечали требованиям времени. За исключением некоторых модификаций “Матильды”, британские танки создавали массу проблем для всей сухопутной армии. Они славились своей тихоходностью и слабой поражающей силой. Долгое время конструкторы упорно склёпывали передние броневые листы под прямым углом к земле, что ещё больше ослабляло защитную линию танка. К счастью для англичан, американские танки “Шерман” и другие оказались значительно более боеспособными в Европе и Северной Африке.
Таким образом, перевооружение Англии в 30-е гг. носило противоречивый характер. В области авиации были достигнуты несомненные успехи, позволившие преодолеть сопротивление Люфтваффе. В то же время перевооружение флота было проведено не столь успешно. Имелись значительные достижения, но проблемы всё же преобладали. В свою очередь реформа сухопутной армии не дала ожидаемых результатов. Основные причины успехов и неудач перевооружения кроются, на наш взгляд, в финансово-экономической стороне вопроса. Авиация, пользовавшаяся приоритетным финансированием, сделала качественный скачок в развитии. Успехи флота сопровождались крупными неудачами, тогда как сухопутная армия одерживала победы уже на завершающем этапе войны, во многом благодаря помощи американских союзников и численному превосходству на отдельных участках.
Однако не только вопросы финансирования военных программ определяли ход и характер перевооружения. Совершенно особую роль играл английский менталитет. Долгое время англичане всерьёз полагали, что можно будет избежать сухопутной войны на континенте. К тому же последствия такого участия в Первой мировой говорили в пользу этой позиции. Традиционно считалось также, что британский флот является сильнейшим в мире и его первенство не подлежит сомнению как в техническом аспекте, так и в тактическом. Поэтому основные усилия, в том числе интеллектуальные, были приложены в области военного авиастроения. Именно здесь были достигнуты наибольшие успехи.