Ссылка на полный текст: Емельянов Б. М., Гаврильченко В. С. Лаборатория «Б». — 2000 — Электронная библиотека «История Росатома»
Навигация:
О чём эта книга
Специальные лаборатории с буквенным кодом
Инициатор создания специальных лабораторий - Авраамий Павлович Завенягин
Основные направления работы лаборатории "Б": радиохимия и радиобиология
Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский
Структура Лаборатории «Б»
Работы с радиоактивными веществами
Изучение поведения радиоактивных веществ в различных компонентах биосферы
Опыты по радиостимуляции растений
Поиск средств, ускоряющих выведение радионуклидов из организма животного
Создание технологической схемы очистки жидких сбросов
Лаборатория «Б» ликвидирована
Вспоминает Николаус Риль
... информация о Лаборатории «Б», как о едином организме, который скрытно жил и развивался около 10 лет, дал жизнь другим и исчез, почти не оставив следа. В Лаборатории работали русские ученые из заключенных, вольнонаемные специалисты, военнопленные, интернированные из Германии немецкие специалисты, а также спецпоселенцы. Их безграничная преданность науке вне зависимости от национальности, места пребывания, политических убеждений, их исследования во имя защиты жизни на Земле обусловили Сунгульский феномен.
В Лабораторию «А» из Германии был поставлен электромагнит, послуживший основой для создания масс-спектрометра, и оборудование небольшого циклотрона. Густав Герц получил циклотрон и генератор Ван-де-Граафа, которые затем пришлось доукомплектовывать и доводить до рабочего состояния 8. В Советский Союз было вывезено также и оборудование фирмы «Ауэргезелыпафт», входившей в состав концерна Дегусса во Франкфурте. В отличие от Густава Герца, барон Арденне был скорее инженером, чем ученым. Он обладал хорошо развитым чутьем на перспективные новинки в области техники и за свою жизнь запатентовал немалое число изобретений. Был он и неплохим организатором. Академик РАМН В.И. Иванов, встречавшийся с ним в 60-х годах в Дрездене, рассказывал, что Арденне был лоялен к установившемуся в этой стране общественному порядку и дружен с Вальтером Ульбрихтом; последний и предложил передать Арденне с полдюжины вилл над Эльбой под его институт.
Наряду с Г. Герцем наиболее видными немецкими специалистами в Сухуми были: физик доктор В. Шютце и физик-теоретик Г. Барвих. Отделом физики в Лаборатории «А» руководил профессор Макс Штеенбек, специалист в области физики плазмы, работавший в Германии в концерне «Сименс» (в последующем он стал вице-президентом Академии наук ГДР). Его главной задачей стал поиск оптимальных способов разделения изотопов и обогащения урана, прежде всего — на основе центрифужного метода. Сам М. Штеенбек считал, однако, что немцам не удалось внести решающего вклада в эти работы. Кроме того, он занимался проектированием большого циклотрона, бетатрона и мощного источника постоянного тока.
К числу заметных фигур относился и профессор Петер-Адольф Тиссен, ранее возглавлявший в Берлин-Далеме Институт физической химии общества Кайзера Вильгельма. В институте М. Арденне до августа 1949 года работал начальником отдела доктор В. Менке. В отличие от других немецких специалистов, он не занимался исследованиями, связанными с созданием методов и устройств для обогащения урана, а изучал влияние радиоактивных излучений на живые организмы. После Сухуми В. Менке был зачислен в штат сотрудников Лаборатории «Б», где работал до 1953 года.
Кроме названных выше мест использования немецких специалистов в Советском атомном проекте был еще и город Электросталь. Здесь с 1945 по 1950 годы на реконструированном под новые задачи заводе боеприпасов группа ученых во главе с бывшим петербуржским немцем В.Н. Рилем вела работы по налаживанию производства металлического урана для промышленных реакторов. Вместе с Рилем здесь были Г. Вирте, Тиме, Г. Ортман, австриец доктор Барони и другие специалисты. Кроме того, иностранные ученые работали и в Москве: в Лаборатории № 2 (И. Шинтльмейстер) и в НИИ-9 (физхимик профессор М.Г. Фольмер, ядерный физик Р. Депель). Привлечение Н. Риля к решению одной из важнейших задач советского уранового проекта заметно ускорило наработку необходимого количества урана. В Германии уже в начале 1943 года имелось 10 тонн этого металла, в СССР первый его килограмм был получен в Государственном институте редких металлов только в 1944 году.
Решение о создании Лаборатории «Б» было принято в начале 1946 года на правительственном уровне распоряжением № 1996-р-с. Место ее расположения, в зауральском поселке Сунгуль, предложил Авраамий Павлович Завенягин, бывший в то время заместителем наркома внутренних дел и первым заместителем начальника Первого главного управления (ПГУ) при СНК СССР. Несколько раньше, в 1945 году, в рамках НКВД были созданы: Институт специальных металлов (НИИ-9) в Москве, Лаборатории (преобразованные позднее в институты) «А» и «Г» близ Сухуми и Лаборатория «В» в Калужской области. К работе в Лабораториях были привлечены ученые из Германии, основная их часть в сентябре 1945 года была доставлена на сухумские объекты.
Лаборатория «А» была организована на берегу Черного моря в поселке Синоп на базе одноименного дома отдыха. Возглавлял ее Манфред фон Арденне. Лабораторией «Г», расположенной в помещении санатория «Агудзеры», руководил Густав Герц, который ещё в 1925 году вместе с Джеймсом Франком получил Нобелевскую премию по физике Имеющейся базы для сухумских Лабораторий и жилых помещений было недостаточно, поэтому в конце августа года Госкомитет обороны (ГКО) принял специальное постановление о дополнительном строительстве на этих объектах. Для оснащения объектов «А» и «Г» этим постановлением предусматривалось передать ПГУ все оборудование, аппаратуру, инвентарь, химическую посуду, реактивы, материалы и библиотеку исследовательской лаборатории
Лаборатория «В» занималась, главным образом, разработкой теории и методов расчета реакторов на быстрых и тепловых нейтронах.
Лаборатория «В», во главе с профессором Р. Позе, была организована по постановлению СНК СССР от 19 декабря года на станции Обнинское, примерно в 100 километрах к юго-западу от Москвы. Впоследствии она трансформировалась в Физико-энергетический институт, положивший начало городу Обнинску. 1 июля 1950 года постановлением Правительства СССР на основе Институтов (Лабораторий) «А» и «Г» был создан Сухумский физико-технический институт (Институт № 5) научным руководителем которого стал доктор Макс Штеенбек.
В задачи объектов «А» и «Г» входила разработка технологии разделения урана и методик определения степени этого разделения. Под руководством доктора М. Арденне исследовались методы электромагнитного разделения изотопов и измерения уровня обогащения урана, проводились работы в области масс-спектрометрии, а также разрабатывались и изготавливались масс-спектрометры, электронный микроскоп. Густав Герц занимался теоретическими вопросами разделения изотопов, разработкой методики расчета диффузионных процессов. В задачи Лаборатории «Г» входило также решение важных практических проблем, связанных с использованием диффузионных методов обогащения урана, испытанием фильтров и другое.
Названные выше Лаборатории были созданы по инициативе А.П. Завенягина ...
Необходимо было на научной основе исследовать воздействие осколков ядерного деления и радиоактивных излучений на живую природу, найти способы защиты от них. Актуальность организации Лаборатории была вызвана также и тем, что в ближайшей перспективе могли получить значительное развитие радиоизотопные технологии и другие направления использования атомной энергии. Вовлечение все большего числа людей в эту новую сферу деятельности требовало новых знаний, более высокой производственной и экологической культуры. В этих условиях радиобиология должна была решать широкий спектр весьма серьезных проблем. Важные задачи стояли в этом смысле и перед Лабораторией «Б». Ее сотрудники призваны были изучать, главным образом, воздействие радиоактивности на живые организмы, закономерности накопления радионуклидов в организмах и пути их ускоренного выведения. Кроме того, в работе Сунгульской лаборатории было и второе направление — радиохимическое. Большое внимание уделялось также разработке методов очистки радиоактивных сбросных вод.
А.П. Завенягин был дважды Героем Социалистического Труда (1949 и 1954 годы), лауреатом Сталинской премии первой степени, был награжден шестью орденами Ленина. Под его руководством велось строительство комбината № 6 в Средней Азии по добыче урановой руды, комбинатов в городах Челябинск-40 и Свердловск-44 по наработке плутония и обогащению урана, проведена коренная реконструкция завода № 12 в городе Электросталь для производства металлического урана. А.П. Завенягин принимал самое активное участие и в организации испытания первой советской атомной бомбы (29 августа 1949 года). Краткие биографические данные не дают, конечно, полного представления об этом человеке. В сталинские времена было немало и других «генералов» и «маршалов» индустрии, но далеко не все из них могут сравниться с А.П. Завенягиным как личности. Будучи убежденным сторонником социалистических принципов, он выделялся не только уникальными организаторскими способностями, но и присущей ему интеллигентностью, высокими нравственными качествами. В этом отношении Авраамий Павлович был многим обязан Г. К. Орджоникидзе, который считал Завенягина своим лучшим учеником и очень ценил его.
«Завенягин был жесткий, решительный, чрезвычайно инициативный начальник, — вспоминал А. Д. Сахаров, — он очень прислушивался к мнению ученых, понимая их роль в предприятии, старался и сам в чем-то разобраться, даже предлагал иногда технические решения, обычно вполне разумные. Несомненно, он был человеком большого ума и вполне сталинских убеждений, у него были большие черные грустные азиатские глаза (в его крови было что-то татарское)... В его отношении к некоторым людям (потом — ко мне) проявлялась неожиданная в человеке с такой биографией мягкость...». Во многом сходная характеристика А.П. Завенягина представлена в мемуарах Николауса Риля, которому довелось особенно часто общаться с ним в городе Электросталь. Н. Риль отмечал: «Завенягин был энергичным и умным человеком. Его манера говорить отличалась необычной краткостью и четкостью. За его “суровой оболочкой” скрывался в основе своей вежливый и деликатный человек».
Несмотря на умение быть в необходимых случаях очень жестким, А.П. Завенягин с глубоким уважением относился к людям, верил в них и мужественно защищал, рискуя не только своей карьерой, но, возможно, и жизнью. Вот один из примеров. Весной 1938 года Нарком тяжелой промышленности Л.М. Каганович передал своему первому заместителю А.П. Завенягину для визирования дело на И.М. Губкина, уже причисленного к «врагам народа». Авраамий Павлович хорошо знал академика. Иван Михайлович Губкин был крупнейшим специалистом в области нефтяной геологии, автором классического труда «Учение о нефти», изданного в 1932 году, участником разработки плана ГОЭЛРО. Ознакомившись с содержимым папки, А.П. Завенягин понял, что «дело» сфабриковано на основании клеветнических доносов, и сразу же позвонил Сталину, твердо высказав мнение о необоснованности обвинений И.М. Губкина. Вопрос был закрыт, но «своеволие» А.П. Завенягина буквально взбесило Л.М. Кагановича. Авраамий Павлович сразу же оказался под домашним арестом, с часу на час ожидая самого худшего. Тревожная неопределенность тянулась примерно месяц, в течение которого было заведено «дело» на самого Завенягина. Наконец, он был вызван к председателю СНК В.М. Молотову. Тот сказал: «Мы решили вас не добивать. Предлагаем поехать начальником строительства в Норильск». Через несколько дней Завенягин был приглашен к наркому внутренних дел Ежову (в ведении НКВД находилось строительство Норильского комбината).
Вот как вспоминала об этом Мария Никифоровна Завенягина: «Муж рассказывал, что Ежов был предупредителен и учтив. Подробно обсудив норильские дела, он попросил секретаря принести себе и Авраамию чаю и, когда они опять остались вдвоем, вдруг спросил: “Хотите посмотреть дело на себя?” Зачем только муж ответил “хочу”? Он вернулся домой как тень: “Маша! Маша! Ты не поверишь!.. Кто только не подписал клевету на меня!” Но Завенягин, несмотря ни на что, защищал людей и дальше. Этот человек, по самой своей сути, не мог не сострадать чужой беде. Известен такой факт: будучи в Магнитке, он взял на воспитание сына репрессированных знакомых.
14 августа 1966 года в газете «Правда» отмечалось: «Он спас многих... Это не было частной благотворительностью. Он вернул слабым мужество, отчаявшимся — самоуважение, всем — веру в значительность своего труда. Он дал людям самое большое, что мог дать — цель». Даже в самые трудные моменты жизни А.П. Завенягин не шел против совести, не изменял голосу своего сердца. Он был человеком, которого нельзя не уважать, о котором надо помнить
... в деятельности Лаборатории «Б» выделялись два направления: биофизическое и радиохимическое. Соответственно этому, здесь функционировало два отдела, возглавляемых крупными учеными. Биофизическим отделом заведовал Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, радиохимическим — Сергей Александрович Вознесенский. Оба они были заключенными. К такой же категории относились и некоторые другие сотрудники. Были здесь и иностранные специалисты, главным образом, немцы, перемещенные из Германии в СССР еще в 1945 году. Эти две категории работающих составляли основной костяк коллектива, который и определял уровень и качество проводимых здесь исследований. Структура Лаборатории со временем совершенствовалась, изменялись и названия научных подразделений.
Приказом от 24 июля 1948 года было определено, что впредь во внутренней переписке, при оформлении нарядов, в разговоре биофизический отдел следует именовать 1-м отделом, химический — 2-м отделом. Номера были присвоены и лабораториям. В биофизическом отделе физическая лаборатория стала называться 1-й лабораторией, радиохимическая — 2-й, радио-физиологическая — 3~й, генетикоцитологическая — 4-й. В химическом отделе лаборатория ионного обмена стала 5~й лабораторией, лаборатория синтеза смолы — 6-й, аналитическая — 7-й, лаборатория физической химии — 8-й. Позднее 1-й отдел стал 2-м (II), 2-й отдел — 3-м (III), а потом, соответственно, они стали называться отделами «А» и «В». Уточнялись и наименования лабораторий. Рядом лабораторий, начиная с 1948 года, заведовали немецкие, а затем — русские специалисты. Такое замещение происходило, в основном, в связи с отъездом немцев из Сунгуля.
В Лабораторию «Б» Н.В. Тимофеев-Ресовский попал, будучи уже серьезным ученым, известным, однако, больше за границей, чем в СССР. В 1932 году он вместе с женой принимал участие во Всемирном генетическом конгрессе в США. В 1938 году Н.В. Тимофеев-Ресовский был избран научным членом Общества содействия наукам им. Кайзера Вильгельма и почетным членом Итальянского общества экспериментальной биологии, в 1940 году — действительным членом Германской Академии естествоиспытателей «Леопольдина» в Галле. В 1939 году он был награжден серебряной медалью имени Лазаро Спалланцани (Италия). Ничего этого не было отмечено в его сунгульском личном деле. Не знало об этом, вероятно, и руководство Лаборатории «Б».
В Сунгуль его привезли очень ослабленным, он не мог без поддержки сопровождающих подниматься по лестнице, но довольно скоро восстановил свой жизненный тонус до приемлемого уровня. Этому способствовали не только созданные для него бытовые условия, но и отличное питание. Н.В. Тимофеев-Ресовский вспоминал, что первое время никто не знал, как с ним поступить — платить ли жалование? Директор объекта А.К. Уралец предложил для начала обеспечивать его всем необходимым по заказам, а потом были оформлены карточки. Нормы отпуска продуктов для ученых были очень высокие. Ежедневно Н.В. Тимофеев-Ресовский мог получать: один килограмм мяса, полкилограмма рыбы, 125 граммов сливочного масла, поллитра сметаны, сливки, шоколад, крупы и так далее. Надо заметить, что в это самое время в расположенном поблизости городе Касли на карточки можно было получить только хлеб — 450 граммов на работающего.
В Лабораторию «Б» Н.В. Тимофеев-Ресовский был зачислен в мае 1947 года на должность заведующего научным отделом. Попал он на Урал после Лубянки, Карлага и больницы МВД в Москве. Сто семь дней пребывания в лагере не прошли бесследно. Там он «приобрел» последнюю стадию пеллагры и вряд ли бы выжил, если бы не А.П. Завенягин, «вытащивший» смертельно больного узника после того, как обнаружил его «пропажу».
В июне 1925 года Н.В. Тимофеев-Ресовский был приглашен в Институт исследования мозга Общества содействия наукам им. Кайзера Вильгельма в Берлин-Бухе по соглашению с директором Института экспериментальной биологии Н.К. Кольцовым и Народным комиссаром здравоохранения H.A. Семашко. Надо сказать, что согласие на поездку в Германию Н.В. Тимофеев-Ресовский дал лишь после уговоров Н.К. Кольцова. С 1925 по 1928 год Тимофеев-Ресовский был научным сотрудником и заведующим лабораторией, а потом, до 1936 года — заведующим генетическим отделением, с 1937 по 1945 год — заведующим отделом генетики и биофизики, в котором в качестве штатных сотрудников работали до тридцати человек. Перед окончанием войны Н.В. Тимофеев-Ресовский исполнял обязанности директора Института генетики и биофизики. В работе в Германии не последнюю роль играло прекрасное знание немецкого языка, владел Николай Владимирович также английским и французским языками.
Необходимо заметить, что Институт мозга в Берлине (точнее, в его пригороде Бухе), созданный еще в 1914 году, имел свой филиал в Москве, которым, как и в Бухе, руководил крупный немецкий ученый, специалист по архитектонике мозга, Оскар Фогт. Московский филиал был создан по инициативе H.A. Семашко после смерти В.И. Ленина для изучения его мозга. Между советскими и немецкими учеными в те годы установились тесные контакты и обмен поездками. Н.В. Тимофеев-Ресовский был первым, кого направили в Берлин-Бух как подающего большие надежды хорошо образованного ученого. В 1926 году к нему присоединился зоолог С.Р. Царапкин. В свою очередь, в московском институте работали молодые сотрудники О. Фогта.
Арестовали Николая Владимировича в сентябре 1945 года, когда он готовил к передаче советской военной администрации Институт генетики и биофизики в Берлин-Бухе. Осужден он был Военной коллегией Верховного суда СССР на закрытом судебном заседании 4 июля 1946 года по статье 58-1а УК РСФСР и приговорен к лишению свободы в исправительнотрудовом лагере (ИТЛ) сроком на 10 лет с поражением в политических правах на 5 лет и конфискацией имущества.
Основанием для ареста и обвинения Н.В. Тимофеева-Ресовского послужили две причины: во-первых, отказ от предложенного в 1937 году возвращения на Родину и, во-вторых — высказываемые им среди сотрудников института в Берлин-Бухе «антисоветские взгляды по вопросам, касающимся государственного строя Советского Союза» 8. Фактически, главным мотивом к осуждению было невозвращение в Советский Союз, хотя уголовное законодательство периода 1925—1946 годов такой ответственности граждан, находящихся на законных основаниях за границей и отказавшихся по личным мотивам вернуться в СССР, не предусматривало. Вместе с тем, сам Тимофеев-Ресовский считал, что по действующим в то время «диким правилам» иного быть не могло, и никогда не высказывал в связи с этим каких-либо обид.
Напомним, кстати, что решение об отказе возвратиться в Советский Союз Н.В. Тимофеев-Ресовский принял по рекомендации Н.К. Кольцова в связи с начавшимися репрессиями в нашей стране среди видных ученых и других категорий граждан. Об истории осуждения Н.В. Тимофеева-Ресовского и причинах его отказа возвратиться в СССР написано довольно много. О характере его критики советского строя сталинского периода можно узнать из его воспоминаний, опубликованных в начале 1990-х годов в журнале «Человек», а потом — в книге, вышедшей в 1995 году. При этом, надо заметить, что резко негативно он воспринимал и фашистскую идеологию.
На момент передачи Лаборатории «Б» в Главное управление приборостроения в составе биофизического отдела было три лаборатории:
физико-дозиметрическая,
радио-патологическая и
биофизическая.
Ранее, примерно до лета года, здесь была и радиохимическая лаборатория, переданная затем в отдел С.А. Вознесенского. Сотрудники этой лаборатории занимались изготовлением чистых препаратов излучателей для биологических опытов и участвовали в радиохимической и биохимической трактовке их результатов. Физико-дозиметрическая лаборатория занималась разработкой ряда общих биофизических и дозиметрических проблем. Работники этой лаборатории принимали также активное участие (как физики) в проведении почти всех радиобиологических исследований и в специальной количественной обработке результатов. С весны 1954 года, после отъезда с объекта заведующего лабораторией Н.В. Горбатю- ка, обязанности ее руководителя исполнял А.Н. Тимофеев; кроме него здесь работали физики И.С. Анисимов и P.M. Комаров, а также два лаборанта и один дипломник. Физико-дозиметрическая лаборатория занимала несколько комнат, в ее состав входила также рентгеновская лаборатория и мастерская.
Собственно биологическая работа велась в отделе по четырем основным направлениям: изучение распределения и токсикологии радиоактивных изотопов различных химических элементов, вводимых разными путями в организм животного, а в последние годы — и поиск путей ускорения выведения из организма животного различных химических элементов; исследование реакций животных и растительных клеток на облучение, а также взаимодействия излучений и ряда химических факторов на эти реакции; последние работы привели затем к изучению защитного действия некоторых веществ при введении их в организм до или после облучения; изучение действия слабых концентраций излучателей и малых доз излучений на рост и развитие живых организмов, в основном, на урожай культурных растений; изучение распределения и судьбы различных излучателей, вводимых в почвы, грунты и пресноводные водоемы. В последний период агробиологические и гидробиологические опыты были в значительной мере объединены на общей основе биогеохимического анализа экспериментально создаваемых элементарных биогеоценозов с введением в них, в качестве специального фактора, радиоактивных излучателей. Указанные направления биологических исследований входили в непосредственные задачи двух профильных лабораторий отдела — радио-патологической и биофизической.
Радио-патологическая лаборатория, которую возглавлял кандидат медицинских наук Ю.И. Москалев, занималась изучением токсикологии различных радиоактивных изотопов, вводимых в организм животного, их распределения и выделения, влияния некоторых факторов на поведение в организме изотопов ряда химических элементов. В этой лаборатории, кроме Ю.И. Москалева, работали в 1954 году
Биофизической лабораторией руководил заведующий отделом Н.В. Тимофеев-Ресовский.
Основное оборудование для отдела Н.В. Тимофеева-Ресовского, в том числе и часть мебели, было вывезено из института генетики и биофизики в Берлин-Бухе. В Лаборатории «Б» оказалась и прекрасная химическая посуда фирмы «Шотт». В последующем сюда поступало и отечественное оборудование. Отметим, что биологическое воздействие ионизирующих излучений на живые организмы изучалось ранее и в институте в Берлин-Бухе. Для этих целей там имелись генетическое и химическое отделения, виварий, оранжерея и другие подразделения. Вместе с тем, объем и глубина радиобиологических исследований, проводившихся в Сунгуле, заметно превосходили германский уровень и более полно отражали запросы зарождающейся атомной промышленности. Кстати сказать, еще в июне 1947 года в письме в Германию Н.В. Тимофеев-Ресовский сообщал жене, что в Сунгуле организуется большой институт, в котором будет проводиться научная работа «приблизительно в тех же направлениях, как и в Бухе (только в значительно больших масштабах)»
Весьма важные задачи решал и радиохимический отдел Лаборатории «Б». Он призван был вести научно-исследовательские работы в двух конкретных направлениях прикладной радиохимии: очистка радиоактивных сточных вод и разработка методов приготовления химически и радиоактивно чистых препаратов отдельных изотопов из производственных осколков деления урана. В химическом отделе были водная, радиохимическая и производственная лаборатории. Водная лаборатория предназначалась для разработки способов очистки радиоактивных стоков — технических вод производственных объектов и сточных вод институтов и лабораторий, работающих с радиоактивными веществами. В этих целях здесь проводились различные анализы; исследовались отдельные химические реакции с точки зрения их возможного применения для очистки радиоактивных стоков; разрабатывались схемы разных способов очистки с проверкой их эффективности на опытной установке, а также теоретические основы новых инженерных решений; составлялись технические задания на проектирование водоочистных сооружений.
В непосредственной связи с водной лабораторией работали две отдельные группы. Одна из них занималась изучением ионного обмена радиоактивных изотопов, вторая — разработкой и применением спектрометрических методов анализа сложных смесей с радиоактивными компонентами.
В первой группе, руководимой Н.К. Матющенко, работало 5 человек, в том числе 4 старших лаборанта. По направлению работы этой группы в водной лаборатории было установлено и экспериментально проверено уравнение, описывающее накопление сорбируемого вещества в фильтрате после ионной колонки, что позволило делать расчеты для проектирования таких аппаратов. Кроме того, был разработан метод разделения урана и плутония с помощью ионообменных смол, а также способ извлечения стронция и цезия из сточных вод. Группа имела общехимическое оборудование, счетные установки и установки с автоматическим контролем работы для изучения ионного обмена.
Вторая группа, возглавляемая В.Ф. Кирилловым, состояла из четырех молодых сотрудников с высшим образованием и была хорошо оснащена спектроскопическим и физико-химическим оборудованием — потенциометрами, рН-метрами, колориметрами. В этой группе был разработан способ определения микрокомпонентов в производственных растворах, проводились и другие работы.
Водная лаборатория была в то время единственной в стране специализированной лабораторией по разработке способов обезвреживания сбросных радиоактивных вод, концентрирования и утилизации радиоактивных отходов.
Радиохимическая лаборатория в составе отдела С. А. Вознесенского была образована в первой половине 1953 года. С конца того же года лабораторией руководил В.Л. Анохин, а отдельными темами — Г.А. Середа. В ее главную задачу входило расширение и углубление представлений об основных законах радиохимии, главным образом, законов соосаждения. В этих целях здесь проводилось исследование соосаждения радиоактивных осколков на самых разнообразных, преимущественно малорастворимых осадках, и устанавливались количественные закономерности. Данные работы имели не только теоретическое, но и практическое значение — как для совершенствования схем очистки воды, так и для разработки способов выделения из раствора осколков деления урана чистых радионуклидов. В непосредственной связи с радиохимической лабораторией работала группа М.Ю. Тиссена. Ее сотрудники (всего четыре человека) разрабатывали новые методы радиоактивных измерений и имели очень хорошее оборудование. Наиболее крупной была производственная (препаративная) лаборатория: в 1954 году здесь работало 40 человек.
В задачу этой лаборатории входило получение радиоактивно и химически чистых препаратов (радиоизотопов), а также разработка новых и совершенствование уже известных способов получения таких препаратов. Изготовление радиоактивных изотопов было налажено здесь в 1950 году, то есть практически одновременно с началом производства некоторых изтопов в лаборатории объекта «А» на комбинате №817 (Челябинск-40).
Наиболее интенсивные работы с открытыми радиоактивными веществами велись с июля 1952 года до начала года. Выделение изотопов осуществлялось в обычных вытяжных шкафах с использованием лабораторной химической посуды. Применение свинцовых стекол и свинцовых листов не могло надежно защитить работающих от воздействия гамма-излучения. Не было в то время и индивидуальных средств защиты, так же как не было и настоящей спецодежды. Весьма несовершенной была технология работы. В ряде случаев для контроля за ходом процесса приходилось извлекать стаканы с радиоактивными растворами из-за защитных экранов и оценивать степень извлечения изотопа по показаниям дозиметрических приборов. Все это приводило к серьезному облучению персонала.
Следует отметить, что для всех работающих с радиоактивными веществами были предусмотрены специальное питание, шестичасовой рабочий день, дополнительный отпуск, а также льготные основания для ухода на пенсию, но эти меры не могли в полной мере компенсировать вредные факторы производства. Для наблюдения за состоянием радиоактивной обстановки в помещениях и за уровнем внешнего облучения сотрудников в Лаборатории «Б» существовала дозиметрическая служба, но она работала не на должном уровне. Высокими были и предельно допустимые дозы (ПДД) облучения для работающих: сначала этот уровень составлял 30 рентген/год, и только в 1954 году он был снижен вдвое. Работники, получившие более высокую накопленную дозу, переводились на другие участки.
Одной из главных задач, выполняемых Лабораторией «Б», было изучение поведения радиоактивных веществ в различных компонентах биосферы и оценка воздействия ионизирующих излучений на живые организмы. При этом работы проводились как с наземными биоценозами, так и с пресными водоемами. В связи с заметными различиями биогеохимических механизмов на суше и в воде, оба эти направления исследований имели самостоятельное значение. Учитывая, что с развитием атомной промышленности изучение закономерностей взаимодействия излучателей с водными биоценозами является особенно актуальным, становится понятным, почему этой проблеме придавалось такое значение в Лаборатории «Б». Уже с 1948 года здесь были начаты опыты по изучению распределения в водоемах ряда рассеянных элементов и их концентрации грунтами и живыми организмами с применением радиоизотопов. Как отмечала Е.А. Тимофеева-Ресовская, «особое внимание в начале работ было уделено важнейшим осколочным радиоизотопам, образующим наибольшую и наиболее опасную часть возможных радиоактивных загрязнений биосферы. В дальнейшем в опыты были вовлечены радиоизотопы около двадцати различных химических элементов».
Большинство лабораторных исследований проводилось в аквариумах, содержащих грунт и различные виды растений и животных. В воду аквариумов вносилось определенное количество растворов излучателей сравнительно невысоких концентраций (порядка 10“5— 10“4 кюри/литр), и через определенные промежутки времени определялась их концентрация в воде, грунте и различных видах живых организмов, с пересчетом на 1 ми ли литр воды или 1 грамм сухого вещества. Лабораторные опыты показали, что вода в указанных аквариумах постепенно дезактивируется за счет перехода излучателей в грунт, в живые организмы, а после отмирания последних — в донные отложения. Эти наблюдения привели к мысли о необходимости проверки возможности почвенно-биологической очистки загрязненных излучателями вод в условиях, более приближенных к природным. С этой целью с 1952 года стали проводиться опыты в специальных прудах и в сериях каскадно расположенных слабопроточных бачков.
В 1954 году были поставлены опыты с тремя связанными друг с другом и расположенными один ниже другого прудами емкостью: первый 21 куб. метр, второй и третий — по 14 куб. метров. В первый пруд ежедневно заливалось по 1000 литров раствора смеси осколков деления урана концентрацией в 10 микрокюри/литр, — всего было внесено около 1 кюри активности. Опыты, в частности, показали, что живые организмы концентрируют очень высокий процент содержащихся в водном растворе излучателей, после чего началась работа по систематическому изучению коэффициентов накопления разных радиоизотопов различными видами пресноводных организмов. Эти исследования не обладали еще необходимой точностью, но тем не менее убедительно показали принципиальную возможность дезактивации малорадиоактивных вод при прохождении их через серию слабопроточных прудов. Особенно важным является то, что указанная работа уже тогда намечала общие контуры радиационной биогеоценологии пресных водоемов, которая является сегодня одной из основ радиационной экологии.
В последующем подобные опыты были продолжены на биостанции в Миассово. Общие итоги этой работы Е.А. Тимофеева-Ресовская изложила в монографии «Распределение радиоизотопов по основным компонентам пресноводных водоемов», опубликованной в 1963 году Институтом биологии Уральского филиала АН СССР. Монография эта была переведена затем в США, где получила очень высокую оценку. В отдельное направление выделилось изучение радиостимуляции живых организмов. Опыты по исследованию этого явления проводились с 1949 года на растениях, пресноводных организмах, бактериях и млекопитающих, но наибольший объем работ был выполнен на культурных растениях. В исследованиях участвовали Н.В. Тимофеев-Ресовский, Н.В. Лучник, H.A. Порядкова, Н.В. Куликов, Е.Н. Сокурова, Н.М. Макаров, Е.И. Преображенская, Л.С. и С.Р. Царапкины и другие.
Тщательно была отработана методика постановки опытов. Они подразделялись на три группы: лабораторные (в специальных оранжереях — с несколькими культурами), полевые опыты, проводившиеся на делянках разных размеров с применением метода предпосевного замачивания семян в слабоконцентрированном растворе излучателей, и производственные опытные посевы некоторых сельскохозяйственных культур в подсобном хозяйстве.
Опыты по радиостимуляции растений были направлены, главным образом, не на практическое применение полученных выводов в сельском хозяйстве, а на изучение одного из необычных явлений из области взаимодействия радиоактивности с биосферой. Следует отметить, что сам по себе факт положительного влияния слабых доз излучений на растения был установлен еще до описываемых опытов, однако именно в Лаборатории «Б» эти исследования впервые проводились столь широко и с такой точностью. Значительный объем работ был проведен по изучению распределения и токсикологии различных радиоактивных изотопов, вводимых в организм животного. Серьезным исследованиям были подвергнуты цитогенетические реакции животных и растительных клеток на радиоактивное облучение с учетом различных факторов и условий, сопровождающих это воздействие: характеристики облучения, величины дозы, периода, времени облучения и др. В конечном итоге, во всех подобных опытах ставилась одна цель: найти наиболее эффективные способы борьбы с патологическим действием облучения.
Анализ выполняемых в Лаборатории «Б» работ показывает, что в поиске способов ослабления вредного влияния радиоактивности большое внимание уделялось применению специальных средств для ускорения выведения радионуклидов из организма. Этими проблемами занимались И.Э. Пани, А.З. Кач, И.П. Трегубенко, Л.Н. Будко, Л.А. Булдаков, Н.В. Горбатюк, Е.А. Тимофеева-Ресовская, но наибольших успехов добились в этом направлении Ю.И. Москалев, Д.И. Семенов и Н.В. Лучник. Следует подчеркнуть, что поиску средств, ускоряющих выделение радионуклидов из организма животного или снижающих его восприимчивость к облучению, предшествовал большой объем работ экспериментального характера, а также некоторые теоретические исследования. Тщательно изучалось поведение и распределение вводимых разными способами в организм животного как чистых радиоизотопов, так и смеси осколков деления урана. Множество опытов было проведено по изучению токсического действия радиоактивно и химически чистых изотопов. Патология лучевого поражения изучалась и в более широком аспекте (В.Н. Стрельцова). Исследовалось также образование хромосомных перестроек под действием излучений (Н.В. Лучник). Серьезная работа по анализу мелких наследственных количественных изменений, вызываемых лучами Рентгена, была проведена С.Р. Царапкиным
И все же с практической точки зрения наиболее актуальными были работы по защите живых организмов от радиоизлучений или, во всяком случае, по ослаблению их вредных последствий. Именно в Сунгуле был впервые разработан способ использования химических комплексонов для ускорения выведения из организма металлов и излучателей и для повышения сопротивляемости их воздействию. Важные научные результаты были получены Н.В. Лучником. Уже в 1951 году он обнаружил неизвестное ранее явление восстановления хромосом высших организмов от первичных радиационных повреждений. Эта работа послужила основой для регистрации Госкомитетом СССР в 1983 году открытия под № 277 с приоритетом от 31 декабря 1951 года. Опытами по изучению зависимостей эффекта радиации от времени после облучения он занимался потом постоянно. Тогда же Н.В. Лучник (один и в соавторстве с другими) начал поиск веществ, при введении которых незадолго до облучения уменьшалась смертность облученных животных. Вскоре после этого Н.В. Лучник обнаружил, что экстракты, приготовленные определенным способом из дрожжей, уменьшают смертность животных после облучения, что было особенно важным. Борьбе с патогенными действиями облучения с помощью защитных веществ уделяли серьезное внимание также Д.И. Семенов, Ю.И. Москалев, А.З. Кач и И.П. Трегубенко. Интересная работа начала проводиться в лаборатории Ю.И. Москалева в 1954 году В.Г. Куликовой, — она была тогда младшим научным сотрудником. По поручению Н.В. Тимофеева-Ресовского Валентина Георгиевна экспериментально изучала очень важную проблему — проникновение радиоизотопов из организма матери через плацентарный и молочный «барьеры» в зародыши и к новорожденным у млекопитающих.
Подытоживая краткий обзор работ биофизического отдела, можно сделать главный вывод: большинство проведенных в Лаборатории «Б» радиобиологических исследований носило пионерский характер и имело важное научно-прикладное значение. Очень напряженной была и деятельность радиохимического отдела. Дополняя отмеченное ранее, необходимо сказать о следующем. Несмотря на то, что количество работающих в этом отделе было в течение нескольких лет заметно меньше, чем в биофизическом, ими было оформлено более ста тридцати отчетов. Все разработки отдела проверялись на лабораторных и полупромышленных установках на реальных растворах.
Кроме того, выполнялись некоторые работы по заявкам комбината № 817 (г. Челябинск-40). Так, в 1953 году был выпущен отчет «Обезвреживание сточных вод здания объекта «Б», его авторы — С.А. Вознесенский, Г.А. Середа, ВА. Фатьков и П.Ф. Долгих. Исследование по этой теме, начатое в 1952 году, было направлено на разработку методов очистки нетехнологических сбросов радиохимического производства. Задача решалась непросто, так как сотрудников С .А. Вознесенского, по существу, лишили доступа к необходимой информации, не имели они возможности и посещать объекты комбината, поэтому результат оказался не таким, как ожидалось. Всего же к концу 1954 года в химическом отделе было разработано несколько методов очистки радиоактивных стоков — на гидроокиси железа, алюминия и других сорбентах.
За создание технологической схемы очистки жидких сбросов Л. И. Басков, Л.П. Гавриловский, П.Ф. Долгих, Г.В. Зайкова (Безденежных), A.A. Константинович и В.А. Фатьков в 1955 году получили «Удостоверение на техническое усовершенствование». Технология очистки включала в себя несколько стадий, на последней из которых осуществлялось отверждение и захоронение радиоактивных осадков, получающихся в осадительном и ионообменном узлах. Схема эта затем совершенствовалась на комбинате № 817 под руководством С.А. Вознесенского, который ежемесячно приезжал туда из Свердловска. Большое внимание в химическом отделе уделялось дозиметрической тематике. Этому направлению работ было посвящено более тридцати отчетов и сообщений. В числе их авторов — Н.В. Горбатюк, Г.И. Борн, К.Г. Циммер, А.З. Кач, А.Н. Тимофеев, B.C. Перов и некоторые другие. В ряде отчетов описаны методы расчета доз ионизирующих излучений, полученных живым организмом при введении различных радиоизотопов.
Весьма ценной была завершенная в 1952 году работа по установлению предельно допустимых норм радиоактивного загрязнения воды и воздуха, выполненная Н.В. Горбатюком, А.З. Качем и Н.В. Тимофеевым-Ресовским. Указанной работой, основанной на данных токсикологических опытов и опытов по изучению распределения радионуклидов в организме животных, были обоснованы более низкие предельно допустимые нормы радиоактивного загрязнения воды и воздуха. Позднее, в 1954 году, Н.В. Горбатюком был издан отчет «Предельно допустимые нормы содержания в воде и воздухе сурьмы-125, теллура-127, теллура-129 и прометия-147», углубляющий и уточняющий более ранние выводы.
Серьезно занимались в химическом отделе и разработкой дозиметрических приборов. По этой тематике было выпущено около 20 отчетов: «О методе дозиметрии медленных нейтронов и конструкционные предложения» (К.Г. Циммер), «Об изготовлении и испытании установки для абсолютного измерения дозы рентгеновского излучения» (B.C. Перов, Н.В. Горбатюк), «Простой карманный прибор для индивидуального контроля при смешанных полях бета- и гамма- излучений» (А.Н. Тимофеев, К.Г. Циммер), «Абсолютные измерения радиоактивности раствора иттрия-90 при помощи ионизационной камеры» (И. Шинтльмейстер, B.C. Перов, А.Н. Тимофеев) и другие. Ряд отчетов был посвящен проблемам физической защиты от излучений.
Летом 1954 года в Сунгуле шла ставшая уже привычной жизнь, наполненная напряженной работой, бытовыми радостями и невзгодами, и никто еще не догадывался о близких и весьма крутых переменах. В июле того года в далекий и вряд ли кому из сотрудников Лаборатории «Б» известный поселок Саров (Арзамас-16), в Конструкторское бюро №11 (КБ-11) из Москвы прибыла комиссия во главе с заместителем председателя Совета Министров СССР и министром среднего машиностроения В.А. Малышевым. Вместе с ним были заместители министра И.В. Курчатов, А.П. Завенягин и начальник Главного управления опытных конструкций (приборостроения) МСМ Н.И. Павлов.
Одним из вопросов, рассматриваемых под руководством комиссии, было обсуждение мер, связанных с организацией второго объекта, аналогичного по своим задачам КБ-11. В конце концов, по предложению А.П. Завенягина было решено начать создание нового объекта на базе Лаборатории «Б», что значительно ускоряло развертывание работ НИИ-1011 — так вскоре стал именоваться уральский институт, призванный заниматься разработками ядерных зарядов и боеприпасов.
Судьба Лаборатории «Б» была решена. 31 июля 1954 года вышло постановление правительства, а 9 августа — приказ министра среднего машиностроения о задачах НИИ-1011. Конкретные решения по организации нового института, были оговорены в приказе А.П. Завенягина от 5 апреля 1955 года, ставшего незадолго до этого министром среднего машиностроения. Этим же приказом была ликвидирована Лаборатория «Б». Все основные работы в Лаборатории были к этому времени уже фактически прекращены.
От Лаборатории «Б» НИИ-1011 унаследовал условное наименование для открытого употребления — предприятие п/я 0215. Сохранилось и обозначение медико-санитарной части — МСЧ-15, а также средней школы — №116. К 1 июля 1955 года расформирование Лаборатории «Б» было завершено. Последним из Сунгуля уехал в Челябинск-40 Г.А. Середа, назначенный начальником Центральной заводской лаборатории комбината № 817. Лаборатория «Б» прекратила свое существование.
Работа в Сунгульском институте была связана преимущественно с радиохимическими и радиобиологическими проблемами. Наряду с разработкой дозиметрических методов проводились исследования воздействия радионуклидов (радиоактивных изотопов) на различные органы, статистически изучалось качественное биологические действие при внутреннем и внешнем облучении, устанавливались максимально допустимые дозы облучения и, соответственно, концентрация радионуклидов. Общественности очень мало известно, с какой строгостью и с какими экстремальными факторами опасности проводились работы при этих исследованиях. Поэтому страх в кругу неспециалистов был полностью бессмысленным, так как они даже не понимали действительную опасность, которой подвергаются при работе с ядерной энергией. Вопросы безопасности в этой области очень важны, но должны обсуждаться экспертами, а не полуспециалистами или неспециалистами, которые хотят себя выдать за благодетелей человечества.